Naughty Babe

Пхаяк Чатдеча Чэн засунул руки в карманы, нахмурился, держа спину прямо и глядя вперед. Он плотно сжал губы, как только вспышка ослепила его. — Ах, господин Пхаяк, пожалуйста, улыбнитесь немного, — осторожно попросил фотограф, — это предсвадебная фотосессия… Вы можете быть более милым? Не стоит, пожалуйста, хмуриться. Пхаяк кивнул и посмотрел мимо фотографа на юношу, с восторгом державшего в руках пучеглазую собаку. Губы мужчины медленно принялись искривляться… и приподниматься. — О нет, только не клыки! — Весёлый смех Кон Дио заставил Пхаяка вздохнуть. Он знал, что совсем не умеет фотографироваться, перед камерой чувствовал себя странно и неловко. Но почему, когда настала очередь Нонг’Дио, все казалось таким легким? Юноша обольстительно поворачивался направо и налево, подбирая позы. Пхаяк даже не сразу обратил внимание на пучеглазого пса, радостно скачущего рядом. — Хиа, как насчет того, чтобы подержать Малышку? — Предложил юноша. — Давай, Малышка, сфотографируемся с Хиа. Мужчина взял собаку, одетую в белое платье, из рук Кон Дио. На её ухе красовалась маленькая корона. Поскольку и Пхаяк, и Тача были в костюмах, пучеглазая собака оказалась единственной в свадебном платье. Пхаяк все еще чувствовал себя неловко, несмотря на то, что с ним была собака. В какой-то момент снимки стали похожи на деловые, что выходило у мужчины гораздо лучше. Он скрещивал руки или засовывал их в карманы. Рядом с ним стоял табурет, на котором в качестве ассистентки сидела Малышка. Она оказалась весьма искусной. Когда фотограф начинал снимать, собачка наклоняла голову или поднимала передние лапы. — Малышка, ты такая милая. Сегодня я дам тебе вкусняшек, — Нонг’Дио взял телефон и сделал сотню снимков собаки, не обращая внимания на Пхаяка, который стоял с сухой улыбкой. Эта собака оказалась такой покладистой… *** Фотосессия заняла всё утро. Нарядов было всего два: классические белые рубашки и черная униформа механика автосалонов Чэнов — комбинезон и черные защитные ботинки. Машины для фона были бутафорскими. Хотя Кон Дио и сказал, что фотографии будут сделаны в студии, он хотел быть в форме механика. В качестве локации съемок был выбран частный гараж Пхаяка. Фон сделали однотонным, везде расставили свет и все остальное. Пхаяку казалось, что людей чересчур много: гримёры и стилисты для всего двух костюмов. Не говоря уже о телохранителях, обеспечивающих безопасность, и сотрудниках выставочного зала, помогающих с машинами и прочим оборудованием. Например… Нонг’Дио хотел залезть под машину, Пхаяк наклонился, чтобы встретить его взгляд, а коротколапая собака сидела на капоте… Даже на Малышке красовался комбинезон механика. Помимо этого, для них придумывались и другие всевозможные позы. Пара залезала под машины, сидела на них, забиралась внутрь, мыла их, ремонтировала и так далее. Пхаяк не чувствовал себя скованным, пускай и не был так уж хорош собой. Единственное раздражение вызывал синий велосипед со звонком на руле и корзиной, будто у горничной, который прятался рядом с Maserati! И съёмочная группа хотела сделать что-то с ним! — Хиа’И. — Что? — Давай сделаем селфи. — Тача вытянул руку во всю длину, но все равно не смог поймать лицо Пхаяка в кадр из-за разницы в росте. Мужчина перевел взгляд с драгоценного велосипеда юноши на экран чужого телефона. Пхаяк изогнул губы, наклонился и положил подбородок на маленькое плечо, после чего галерея телефона заполнилась фотографиями их лиц. — Пришли их мне позже. — Пхаяк поцеловал юношу в макушку. Волосы Нонг’Дио сегодня были зачесаны назад, демонстрируя его прекрасное лицо, из-за чего он был похож на школьника. — Я похож на старика. — Когда они делали селфи, Пхаяк выглядел как папочка со своим любовником. Всё же, помимо морщин у глаз, у него были морщины на лбу. — Ты красавчик. — Я? — Пхаяк знал, что он не особенно красив и выглядел враждебно, в отличие от Лиана, который казался более дружелюбным. На самом деле это не было проблемой. Мужчина зарабатывал не лицом. Зачем тогда быть красивым? Удача на твоей стороне, если у тебя есть и внешность, и деньги. — В тебя влюблена одна девушка, — улыбнулся Кон Дио. — Кто? — Малышка, — захихикал юноша, — Малышка любит Хиа, верно? «Гав!» Пхаяк улыбнулся пучеглазой собачке, чтобы выразить свою безграничную любовь. Он взял её на руки, что привело её в неописуемый восторг. И с чего только он ей так понравился? — А её хозяин тоже меня любит? — Слова, заставившие мягкие щеки покрыться румянцем, юноша кивнул и забрал Малышку… Кто-то покраснел. *** Фотосессия наконец-то закончилась. Пхаяк переоделся в свой костюм, чтобы отправиться на работу. На следующий день ему предстояло отправиться в особняк, потому что люди его отца нашли возможную причину автомобильной аварии. Она была связана с разными проблемами Чэнов до аварии. Умышленное совпадение. На трассе Формулы-1 тоже не все ладно. Отец направил кого-то разобраться. Если бы ситуация вышла из-под контроля, Пхаяк рванул туда бы сам. Мужчина завязал свой галстук. Отражение в зеркале напоминало незнакомца. Непроницаемое выражение лица смягчилось, когда юноша показался рядом. — Хиа, я сегодня иду на мальчишник. Я вернусь домой поздно. — Мальчишник? — Сильная рука, заводившая часы, резко остановилась. — Да. Дело в том, что… Я должен пойти на мальчишник, иначе Кыа рассердится… Можно мне пойти? Там будет много моих друзей. «Друзья Нонг’Дио…» — Если подумать, Пхаяк никогда не встречал друзей жениха, знал только Кыа Кирати. — Во сколько? Я схожу с тобой. — Ты не можешь… — тут же ответил Кон Дио, — мой жених не может быть на моем мальчишнике… Кыа запретил Хиа’Лиану приходить. Это закрытая вечеринка. Пхаяк нахмурился, услышав из уст юноши слова «мой мальчишник». Это встревожило его еще больше, потому что хозяином вечеринки был Кыа Кирати. Всё было настолько серьезно, что Лиану запретили присутствовать на празднике. — Зачем такая секретность? По опыту мальчишников его друзей Пхаяка, мужчина знал, что обычно на них присутствовали женщины-соблазнительницы. На мальчишниках друзья прощались с ролью холостяков и становились жертвами своих любимых. В отличие от них, Лиан привел на мальчишник своего ненаглядного и друзей Кыа, а затем оставил их, чтобы отвезти юношу домой. — Мы не сделаем ничего плохого… Я обещаю, что буду дома до полуночи. — Я волнуюсь. «А ещё я — собственник», — Пхаяк не мог этого сказать… боялся, что Кон Дио сочтет его грубым и недалёким. С другой стороны, а почему бы ему не быть против? Даже если его назовут недалёким. Он чувствовал себя собственником. Ну не мог он мириться с этим. — Будут только мои друзья. Не стоит беспокоиться. — Друзья… Если они такие же, как господин Шэн, то я не считаю их твоими друзьями. Просто забудь о них. Если я буду знать, что они там- — Ты ревнуешь? — Большие круглые глаза, уставившиеся на Пхаяка, заставили мужчину растеряться. Его разочарование исчезло благодаря этим трепещущим ресницам… Какой же он всё-таки злой. — Разве я не могу? — Пхаяк раздражался при мысли о том, что появятся номерные копии господина Шэна. Ему хотелось растоптать до смерти людей, у которых были подозрительно добрые намерения по отношению к чужому возлюбленному. — Можешь, конечно… — Светло-розовые щеки и застенчивая улыбка прогнали гнев. — Я тоже ужасно ревнивый. — Где вы будете? В «Пентагоне»? — Если бы Пхаяк не спешил, то точно бы расцеловал эти губы. — Нет. В ночном клубе Кыа. Пхаяк вспомнил, что Килен Ван купил своему мужу бар на крыше, сделав его управляющим. Небольшой ночной клуб, где играли только инди-рок, где-то на крыше одного из зданий в Тонг Лоре. Оттуда был хорошо виден «Пентагон»… Именно там Лиан впервые застал своего любимого за игрой на барабанах. — Я заеду за тобой в полночь, — предупредил мужчина. — Хорошо… А ты будешь устраивать свой мальчишник? — Не знаю. Мне все равно. — Хорошо. Не забудь поесть, — маленькие ладони поправили чужой воротник и галстук. Губы Пхаяка скривились, когда он позволил юноше помогать. Хотя гипс уже сняли, это не мешало Таче заботиться о нем. — Хиа. Пхаяк приподнял густую бровь, когда младший мальчик затянул галстук и встал на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы. — Я люблю тебя. Ну что за милашка! Пхаяк ущипнул его маленький носик, поцеловал юношу в лоб и отправился на работу. Трудно было убедить себя идти работать каждый день. Ему хотелось вернуться в прошлое и отругать себя миллион раз. Ты такой придурок, И! *** Тача считал себя самым счастливым человеком на свете, встретив Хиа’И, но как только мужчина ушел, большие круглые глаза наполнились беспокойством. Оно с каждым днём усиливалось по мере приближения свадьбы. Юноша не был уверен, что план по саботажу сработает. Не было уверенности, что все пройдет хорошо только потому, что Хиа’И и он договорились об этом. Судя по разговору с организаторами, на свадьбе будут присутствовать телохранители Чэнов. Все строго контролировалось. Тача не мог предупредить их, что испортит свадьбу, ведь все работали сообща, чтобы не совершать ошибок. Он чувствовал, что попытки сводных братьев связаться с ним все больше напрягают его. Тача знал, что не умеет общаться с новой семьей отца. Не говоря уже о том, что Тэм утверждал, будто они близки. Все казались настолько озабоченными свадьбой, что Тача не знал, как себя вести… Раньше они никогда не интересовались его жизнью. Тем не менее, узнав о договоренностях между Вонгтиравитами и Чэнами, он почувствовал еще большую тревогу. Тача начал сомневаться в правильности своего плана. Дело не только в разрыве брака, но и в том, что явно есть люди с дурными намерениями, которые пытаются испортить жизнь Чэнов. Если Тача испортит свадьбу, не сделает ли он хуже? Не нужно ли сначала разобраться с аварией, а уже потом с Вонгтиравитами? Он поджал мягкие губы и набрал один номер. Хотя собеседник был удивлен, он разрешил Таче приехать к нему и сказал, что пришлет машину за ним в выставочный зал. Тача быстро переоделся в более " приличную» одежду. Когда он взял специальный рюкзак и открыл его, Малышка бросилась к нему в ноги, позволяя усадить себя внутрь. Чихуахуа — умные маленькие собаки: Малышка каждый вечер ждала Хиа с работы у двери. — Давай прогуляемся. Перед выставочным залом, кроме телохранителей Хиа’И, стояла еще одна группа телохранителей рядом с блестящей машиной, чтобы забрать Тачу. Их прислали из особняка. Юноша собирался встретиться с бывшим лидером Чэнов… отцом Хиа’И. Он скрыл это всё от Хиа’И. Тача должен был решить все сам. Отец Пхаяка пообещал держать все в секрете от сына, так что послал машину. Особняк Чэнов находился сравнительно недалеко. Тача мог бы отправиться туда и сам, но в тот момент безопасность была важнее всего. Он не хотел упрямиться. Авария с Хиа’И была доказательством того, что кто-то желал им навредить. Папа посоветовал ему пока быть потише. Тача знал, что Хиа’И не привозил его в особняк, ведь беспокоился, что это место вызовет ужасные воспоминания, которые могут повлиять на обоих. Вот юноша и решил посетить особняк один. Именно там и началась вся неразбериха. Это место разбило его воспоминания на фрагменты, которые всё ещё не удалось собрать. Это место стало причиной травм, разъедающих их сердца. Однажды Тача задумался, как бы он себя чувствовал, попав сюда. Будет ли ему некомфортно, больно или душно? Он представлял себе разные варианты развития событий. Однако… сейчас он ничего не чувствовал. Только странное неотчётливое чувство, напоминающее ностальгию. Должно быть, в последний раз, когда он посещал особняк, был слишком мал, чтобы помнить до сих пор. Особняк был построен в старинном стиле, незнакомом Таче. Он напоминал поместье Кирати в Старом городе, недалеко отсюда. Здание было разделено на левое и правое крыло. Прохладный ветерок намекал на протекающую рядом реку. Особняк походил на локацию для сериала. — Здравствуй, Папа. — Тача не ожидал, что Папа встретит его лично. Большие круглые глаза расширились, когда он выскочил из машины, чтобы выразить старику почтение. Папа был суровым человеком и всегда говорил с Хиа’И грубым голосом, но к Таче он был особенно добр. Когда-то ему казалось, что мужчина считает его несмышленышем. Но потом Хиа’И сказал, что Папа обожает его уже долгое время… оказывается, он любил его больше, чем родной отец. — Как прошла предсвадебная фотосессия? Мой сын умеет позировать? — Совсем нет. Мне было жаль фотографа, — юноша услышал добродушный смех, когда его повели внутрь дома. Как только Кон Дио вошел в особняк, он услышал, как Малышка хнычет у него за спиной. Юноша тут же снял рюкзак и взял ее на руки. — Здесь есть… другие животные? — Собака выглядела испуганной и беспокойной, хотя на атмосфера совсем не была напряжённой. — Да. Колебания секретаря Папы вызвали улыбку на милом лице Тачи. — Это пума? — Чэны заводили в качестве питомцев только один вид животных. — Да… Ланьлань. Единственный питомец здесь. Она уже старая. После ее смерти у меня не будет других питомцев. Не волнуйся, она в своей комнате. Все знали, что Леле набросилась на юношу, но держали это в секрете, боясь, что заденут его чувства. Что было не так. Никто не хотел, чтобы тот инцидент произошёл. Леле не виновата. Как и о Хиа’И не стоило думать плохо. — Малышка, наверное, испугалась запаха пумы. Я не часто вывожу ее из дома… Не надо запирать Ланьлань, Папа. Малышка не брезглива, она просто очень маленькая. С ней все будет в порядке. Не нужно запирать Ланьлань. Папа промолчал и слегка повернулся к юноше, после чего на его лице появилась милая улыбка облегчения. Он выглядел более расслабленным, словно пожилой мужчина на пенсии, счастливо проживающий свою жизнь: «Повезло же И встретить Нонг’Дио». — Это мне повезло, что я встретил Хиа’И и Папа. — Мой сын никуда не годится. Ты, наверное, от него устал. — Не волнуйся, — улыбнулся юноша, — я обещаю заботиться о Хиа’И, как только смогу. — Думаю, ты справишься. Я доверяю тебе своего сына. — В следующий раз… можно мы с Хиа’И посетим особняк вместе? Я давно не был в таком большом месте. — Прошли годы с тех пор, как И покинул дом. Особняк был огромным, но Папа жил здесь один. Каким бы суровым он ни был, Кон Дио уловил в его глазах одиночество. Его единственный сын не мог вернуться домой. Когда Пхаяк вырос, было уже слишком поздно для того, чтобы они смогли наладить свои отношения. Хиа’И больше никогда не считал особняк своим домом… Всем так тяжело. — Конечно, ты можешь приезжать сюда, когда захочешь, если тебе нравится это место. — Нравится. Здесь…так хорошо. Папа и Хиа’И были похожи тем, что для них ответственность была сильнее чувств. Твёрдые и немногословные. Неудивительно, что Папа и не догадывался, что его сын не настолько сильный, как кажется. Пхаяка по-прежнему мучили кошмары и бессонница. Впрочем, И тоже не замечал скрываемого отцовского беспокойства. Когда Хиа’И рассказал обо всем Таче, тот окончательно все понял: Папа относился к мальчику с той добротой, которую никогда не получал Хиа’И, пытаясь тем самым загладить вину за пренебрежение сыном в прошлом. Он мечтал снова стать отцом, но у него был только Пхаяк. Нельзя вернуться в прошлое и исправить отношения, поэтому, встретив Кон Дио, он воспользовался случаем. На общей встрече отца и сына Тача смог наблюдать за их взглядами и выражениями лиц. Хиа’И был… удивительно похож на Папу, хотя и казался более угрюмым. Возможно, это было вызвано тем, что их жизненные опыты отличались. — По какой причине ты решил навестить меня сегодня? — Я хотел бы начать все сначала с Хиа’И, — выдохнул Тача. — Что ты имеешь в виду? — Мы с Хиа’И ещё не до конца нашли общий язык, но я хочу попытаться. Папа, я не хочу вечно находиться за чужой спиной, но быть рядом. Если когда-нибудь наступит день, когда Хиа’И захочет отойти от дел, я протяну руку, чтобы поддержать его. — В голове юноши всё ещё стояла картина опечаленного жениха. Мужчина был измотан грузом на своих плечах. Больше такого не будет. — Нонг’Дио, я думаю… — Я знаю, что у тебя хорошие намерения, и я благодарен тебе за то, что ты любишь меня, как своего сына. Но с этого момента, пожалуйста, не скрывай от меня проблемы. — Пхаяк был не один, они могли справиться со всем вместе, не прячась друг за другом. — Не повторяй того, что ты сделал… Я больше не маленький Тача, которого нужно защищать от отца. Я сказал, что хочу заботиться о Хиа’И… и я имел в виду именно это. — С ним нелегко, Нонг’Дио. — Все в порядке. Думаю, я справлюсь, если попробую, — ответом юноше послужил вздох Папы и взгляд, обременённый многолетним опытом. Наконец Папа широко улыбнулся, так, как Тача никогда прежде не видел. Он часто относился к юноше с добротой, будто к собственному сыну. На этот раз лицо Папы отражало глубокое удовлетворение… он всегда смотрел так на Хиа’И, пускай сам Пхаяк никогда этого не замечал. — Я посмотрю… Тача Чэн.