Naughty Babe

Пхаяк Чатдеча Чен наклонился и обхватил руками стройную талию. Он зарылся носом в мягкие волосы и прижал Тачу к груди. Сладкий голос, служивший ему утешением, обратился в плач… Его сильный Тача сейчас казался таким маленьким. — Все в порядке… Я в порядке. — У тебя есть я… Я здесь. Пхаяк знал, что чувствует разочарование, грусть и вину, когда все, что он считал правдой, оказалось ложью. Он был уже далеко не молод. Все, что мужчина мог сделать, — это позволить себе утонуть в глубоком унынии на какое-то время, чтобы обдумать все, привести мысли в порядок, встать и снова со всем справиться. Но больше всего его беспокоили чувства Дио, которые, похоже, никогда нельзя будет компенсировать. Никак и никогда. — Да, молодец… Я с тобой. Я знаю, что мой Нонг’Дио будет защищать меня. Нонг’Дио самый лучший, — Пхаяк осторожно обнял юношу. Он и сам не знал, как стал тем, кто утешал, но его эмоциональная буря в одно мгновение утихла. Кон Дио был замечательным человеком… Всегда им был. Несмотря на свой рост, он обладал такой мощной силой, что Пхаяк действительно чувствовал себя защищенным. Юноша защищал его даже со слезами на глазах. Тача действительно был рядом, делил как хорошие, так и печальные моменты. В этот момент Пхаяк осознал, насколько ему самому плохо. Он выглядел ужасно, как неудачник, пьяница, но Кон Дио все равно оставался с ним. — Ты разочаровался во мне? — Пхаяк осознал, в каком плохом состоянии был. Выглядел ужасно, как неудачник, пьяница, но Кон Дио все равно оставался с ним. — Нет, — уверенно ответил юноша, — ничуть. — Я постараюсь стать лучше. Дай мне шанс… Я обещаю, что стану для тебя идеальным. — Ты уже идеален для меня, — слегка улыбнулся Кон Дио, — спасибо, что стараешься для меня. — У меня так много недостатков. — У меня тоже… Хиа, никто не идеален в этом мире. Пожалуйста, не думай, что ты недостаточно хорош. Не дави на себя слишком сильно… Я хочу, чтобы ты был добр к себе. — Быть добрым к себе… О чём ты говоришь? — Пхаяк не понимал, что имел в виду юноша. Быть добрым к себе? Как он мог это сделать? Что значит «быть добрым к себе»? В его острых глазах отразилась растерянность. Тача отстранился и посмотрел на него своими большими круглыми глазами. — Прости себя за то, что ты сделал не так, и дай себе шанс начать все сначала… Хиа, давай начнем все сначала вместе. Давай вместе станем… лучшими версиями себя. Тача знал, что Хиа’И будет нелегко, но милые искорки в острых глазах были положительным знаком. Пхаяк сам взял все в свои руки. Возможно… человек, стоящий перед ним, многое скрывал в себе. Стены Хиа’И были необычайно высоки. Отныне Кон Дио был полон решимости преодолеть их и взобраться на вершину самой высокой башни, где его ждал хрупкий и ранимый Пхаяк. Любовь подразумевала не только стремления, но и взаимопонимание. Тача был готов на всё, ради их отношений, и понимал, что Хиа’И тоже по-своему старался. — Спасибо, что не отказался от меня, Нонг’Дио, спасибо, что ты всё ещё рядом. Тача расплылся в улыбке, но тут же нахмурился, заметив на щеке Хиа’И кровь: «Хиа! У Тебя кровь… Ой!». На этот раз хмурился уже Пхаяк. Он бросил взгляд на пол, где сидел юноша. Вокруг всё ещё были разбросаны осколки стекла, а Тача подошел к нему босиком. Мужчина присел и потянул Кон Дио к себе на плечо. — Х-хиа- — Не шевелись, — Пхаяк перенёс жениха на диван, подошёл к телевизору и нажал на кнопку, спрятанную за ним. Через секунду в квартиру вбежали телохранители, стоявшие внизу: — Босс! Что случилось? У вас лицо в крови. Осмотреть окрестности! Тача знал, что на этом этаже есть несколько кнопок экстренного вызова телохранителей: в ванной, спальне и других комнатах. Только Кон Дио и Хиа знали, где находятся эти кнопки, чтобы случайно не нажать. За все эти годы Кон Дио ни разу ими не воспользовался. Он не ожидал, что прибудут четверо телохранителей… с оружием наготове Глава телохранителей подошел к И, а другой охранник обошел Кон Дио с фланга. Двое других подняли оружие и проверили всю квартиру. Напуганную Малышку принёс один из телохранителей. Все произошло так быстро. Через мгновение Кон Дио услышал: «Всё чисто» из спальни и с балкона. — Ничего не случилось. Я разбил стекло, и Тача порезал ноги. Перевяжи ему раны. — Да, господин… — тут же ответил телохранитель, а после прикоснулся к наушнику, — всё чисто. Тача удивился, когда ближайший телохранитель опустился на колени и взял его за лодыжки, чтобы проверить раны, а другой телохранитель пошел за аптечкой. Хиа’И сидела рядом, пока ему обрабатывали порез на щеке. — Спасибо. — Да, господин. — Телохранители Хиа’И были опытными. Через мгновение обе ноги Кон Дио были туго обмотаны бинтами, а порез на щеке И был заклеен пластырем. Осколки стекла также были убраны. Когда телохранители убедились, что пол свободен от осколков, Малышку отпустили. В замешательстве она огляделась по сторонам и прошмыгнула к ногам Хиа’И… С каждым днём она любила его всё больше и больше! — Малышка в порядке, господин. Никаких повреждений не обнаружено. Утром горничная снова придет убирать дом. Пожалуйста, пока не выходите на балкон. — Да, спасибо. — Большое спасибо, — Кон Дио изумлённо смотрел, как группа телохранителей направлялась к лифту в сопровождении Малышки. Один из них явно произвёл на неё хорошее впечатление. Она запрыгнула в лифт, но ее вытолкнули наружу. Кон Дио тихонько рассмеялся над глупостью собачки, а затем перевел взгляд на хмурого мужчину. С пластырем на щеке Хиа’И выглядел на много лет моложе, как бунтующий подросток. Лохматые волосы закрывали лоб, глаза покраснели от алкоголя… Хиа’И был очень красив. — Нонг’Дио. — Строгий голос слегка напугал юношу. Он ведь ничего такого не сделал, они только обнимались. — Д-да? — Не беспокойся из-за меня в следующий раз, лучше подумай о себе. На балконе было много разбитого стекла, почему ты вышел босиком? Взгляни, теперь ты ранен. — Я слишком волновался из-за тебя, — промычал Кон Дио, — мои ноги не сильно болят. — Как ты оцениваешь боль? Если они не сильно болят, это не значит, что в принципе не болят. Ты ведь мог получить столбняк, — хмуро проговорил Пхаяк, а затем добавил, — в следующий раз не подходи ко мне, когда я нестабилен. Я могу тебе навредить. «Ты никогда не навредишь мне. Никогда,» — Кон Дио не стал этого говорить, хотя очень хотел. Он не был хрупким, так что Хиа’И не причинил бы ему боль, даже если бы захотел. Юноша и раньше сбивал И с ног, например, во время драки с Хиа’Лианом. Тем не менее он промолчал, потому что Хиа’И был зол, и злость эта вызвана беспокойством. — Тебе правда стоит быть осторожным, ненавижу видеть, как ты страдаешь, — Пхаяк был милым с ним… Так что в этот раз следует быть таким же милым и слабым. — Хорошо, я не прав, только не сердись. Ты простишь меня? Я волновался за тебя. — Ну… ты уверен, что тебе не больно? Ты можешь ходить? Хиа’И раздул из мухи слона, хотя это было всего лишь разбитое стекло. Не так уж и страшно. — Что ж… ходить трудновато. Думаю, мне нужна твоя помощь. — Боль была не такой уж сильной. Юноша был скорее удивлён. Осколки даже не вошли в его кожу. — Пойдем, я уложу тебя в постель. Тача поджал губы, чтобы скрыть улыбку, приподнялся и прильнул к крепкому телу. Она не стал сильно нагружать Хиа’И, так как его рука все еще была сломана… То, как неловко Пхаяк делал каждый шаг, придерживая Кон Дио, вызывало умиление.

***

Утренняя свежесть согревала два сердца. Пхаяк проснулся со слабой улыбкой на губах, а Тача приветливо смотрел на него своими полусонными глазами. Какое-то неведомое желание притянуло юношу к жениху, и он наклонился, чтобы поцеловать эти мягкие губы. — Доброе утро, Хиа. — Доброе утро. Рутина была такой же, как и всегда. Кон Дио заботился о Пхаяке с головы до ног. Когда часы пробили десять, мужчина был готов к работе в выставочном зале. Сегодня он не планировал никуда выезжать. Хотя Пхаяка так и тянуло поговорить с Кон Дио, он не мог оставить свою работу. — Я поем с тобой позже. — Он обнял юношу своей сильной рукой, а тот обхватил его за талию своими тонкими ручками. — Хорошо. Удачи на работе. — Дио, я- — Все в порядке. Мы можем поговорить позже… Не волнуйся. Я никуда не уйду. Я буду здесь. — Кон Дио улыбнулся и получил очередной поцелуй от Хиа’И, которому всё же пришлось уйти. Как только он исчез за дверями в лифт, юноше пришло время подумать о себе. Если ему больше не придется ехать в Швейцарию, то нужно будет строить новые планы на будущее. Кроме того, ему всё ещё нужно вспомнить, что произошло в прошлом. Он всё ещё многого не помнил, но теперь всё казалось куда понятнее. Наверное…следовало посетить особняк Папы. За все эти годы Хиа’И ещё ни разу не водил его туда, да и сам Папа никогда не приглашал. Прежде Кон Дио не задумывался, почему так выходит, да и вопросов тоже не задавал. Юноша взял в руки планшет, стилус, и устроился на диване перед телевизором. Малышка сидела рядом, пока Кон Дио старался составить временную шкалу. — В семь лет я посетил особняк Папы и встретил пуму, Хиа’И…застрелил её, после чего я потерял память. Потом я переехал в Англию, вернулся в Таиланд, поступил в университет, а после — церемония помолвки. Хиа’И не был частью жизни юноши с семи и до восемнадцати лет, он не появлялся у него на виду целых одиннадцать лет, хотя они и были знакомы. Их родители, должно быть, знакомы вот уже многие и многие годы. Выходило так, что три человека знали о… потере памяти Кон Дио: его отец, Папа и Хиа’И. Кон Дио набрал номер отца, который был невероятно удивлён, получив звонок…казалось, ничего такого, для обычных семей. Но юноша не появлялся дома уже более десяти лет. Будучи ещё маленьким мальчиком, Кон Дио постоянно задавался вопросом, почему отец не навещает его в Англии, но тот только отвечал, что занят. Вонгтиравиты терпели убытки, так что сильно напрягать никого не хотелось. Так что отца не было рядом. — Здравствуй отец, у меня есть несколько вопросов, я не отвлекаю? «Нет, сынок. Я могу говорить, я не занят.» — Почему ты отправил меня в Англию? — Кон Дио старался говорить уверенно, чтобы разговор не звучал странно, но его рука продолжала бесконтрольно обводить надпись «семь лет» на планшете. Когда отец замолчал, сердце юноши болезненно сжалось. «Я искал лучшие возможности для тебя. Ты бы вернулся из Англии со связями и образованием, а потом присоединился бы к нашему бизнесу,» — Кон Дио хотел усмехнуться. Идеальный ответ, только вот он так и не стал частью семейного бизнеса. Отец никогда не посвящал его в свои дела. Серьёзно? Это какая-то шутка? Почему отец отвергал его, принимая только своих небиологических детей? А они же даже ненастоящие дети для него. — Так…когда я смогу приступить к работе? Мне нечего делать…хочу хоть как-то помочь. «Я думал, что ты не хочешь работать на нас.» — Прости? — Удивился Кон Дио. «Я был уверен…» — на секунду замолчал отец, — «…был уверен, что для тебя будет лучше помолвка, чтобы ты заботился о доме, как твоя мачеха заботиться обо мне.» — О-отец, я просто…я хотел помогать своей семье. Я не очень хорош в работе, но закончил университет с отличием… Если вдруг есть что-то, с чем я могу помочь… «Не стоит, сынок.» — Голос на той стороне звучал явно измученно. Тяжёлый вздох сильно разозлил Кон Дио. Похоже, отец устал. — Отец, если я могу что-то сделать- «Вонгтиравты не больше смогут поддерживать тебя. Я — банкрот. Сейчас нашим единственным доходом являются выплаты Чэнов за трассу Формулы-1. Автомобильная промышленность полна конкурентов. Нашим основным бизнесом долгое время была компания по импорту автомобильных компонентов. Сейчас каждый может взяться за это, в отличие от прошлых лет. Многие китайские семьи вовремя спохватились и поднялись на этом.» — Тача всегда знал, что Вонгтиравитам нужны деньги Чэнов, чтобы держаться на плаву. Но у юноши и мысли не было, что семья доберётся до банкротства. Раньше ему казалось, что отец сидит на шее у Папы и Хиа’И…Кон Дио надеялся, что он поскорее оставит их в покое. Но сейчас, узнав о банкротстве, юноше оставалось только верить, что дела обстоят не так уж и плохо. — Неужели…нет другого выхода? — У Кон Дио были преимущества от положения в семье Чэнов, пускай он никогда этим не пользовался… Но, всё же, сердце юноши было не настолько жестоким, чтобы ненавидеть отца. «Это — моя ошибка. Я управлял нашим бизнесом, как привык делать многие годы, никак не развиваясь. Когда я всё осознал, сколько бы я не пытался всё исправить, было уже слишком поздно. Но я уже давно свыкся с произошедшим… Только беспокоился о тебе. Когда Тэм сказал, что ты не хочешь работать на нас, я испытал облегчение. Я бы не смог посмотреть тебе в глаза, если бы ты увидел, как всё рушится.» — П-подожди… — не мог поверить в услышанное Кон Дио, — Тэм сказал что? «Я понимаю, что ты был слишком расстроен, чтобы говорить со мной напрямую. Я рад, что ты общаешься с Тэмом, я переживал, что ты возненавидишь своих новых брата и сестру. Мы всё ещё семья. После моей смерти у тебя останутся Тэм и Там. Вы сможете заботиться друг о друге. Мы пока не на самом дне, благодаря Чэнам. Я пытаюсь изменить наш подход к бизнесу. Будь добр к И, он очень помогает нам.» — Отец, я- «Мне нужно идти работать, поговорим позже.» — Хорошо, — спокойно ответил юноша, — поговорим позже. «Я рад, что ты позвонил мне. Я люблю тебя, сынок.» — Кон Дио сидел, шокировано уставившись на свой телефон. Даже Малышка, сидевшая на коленях, почувствовала напряжение в воздухе. Она чуть приподнялась, обнюхивая лицо юноши. Его вопросы остались без ответа, но появилась новая фигура в этой истории… Тэм? Звук приехавшего лифта вернул Кон Дио к реальности. Хиа’И, не отрываясь от телефона, прошагал к окну. Юноша встал с дивана и подошёл к жениху. Отягощенный беспокойством и растерянностью, он заплакал. Маленькие ладони осторожно коснулись широкой спины, Хиа’И обернулся и приблизился к нему. Кон Дио понятия не имел, почему слёзы потекли именно в тот момент, когда он прижался к чужой спине. Его губы крепко сжались, ему не хотелось, чтобы И узнал о том, что он плачет именно во время делового разговора. Тем не менее…чувства внутри душили. Такой результат всего лишь от короткого разговора с отцом, что же расскажут Папа и Хиа’И, будет ли итог таким же душераздирающим? — Да, с этим нет никаких проблем… Спасибо, Вам тоже… — Хиа’И отключил звонок, — Нонг’Дио? — Хиа. — Кон Дио обнял высокую фигуру и прижал лицо к широкой спине. Плотину окончательно прорвало, и слёзы хлынули. Он всхлипнул так громко, что даже маленькая собачка опустила уши и потёрлась носом о юношескую лодыжку. Смущённый Пхаяк не понимал, что же случилось. Он хотел повернуться, но юноша не позволил этого сделать, крепко обнимая и заливая мужскую спину слезами. Пхаяк посмотрел на собаку, которая, заметив чужой взгляд, выпучила глаза ещё сильнее и тявкнула, качнув головой. Он же…ничего не делал! Только работал весь день! — Нонг’Дио, что стряслось? — Мужчина дёрнул бедром, привлекая внимания. — Хиа-а… — заскулил он, — я не знаю…что делать. — Дай мне повернуться, хорошо? Расскажи, что тебя беспокоит, я помогу. Юноша, наконец, расслабил руки, и Пхаяк Чэн смог втянуть его в свои объятия. Эмоциональный момент только для них двоих. — Нонг, я здесь, ты можешь сказать, что случилось? — Внутри мужчины творилась настоящая катастрофа. Пока он работал, что-то заставило сердце его жениха разрываться от боли. — Х-хиа, я не знаю…я больше не понимаю, зачем и почему я здесь…зачем всё это? — Тише, что ты имеешь в виду? — Пхаяк погладил маленькую спину и уткнулся носом в мягкие волосы. Это всё, что он мог сделать, в ожидании, пока…юноша не продолжит говорить. — Я-я думал, что отец не любит меня, но, похоже…это не так, — голос Кон Дио дрожал от слёз, — я звони ему. Я думал, что он несправедливо относится к тебе и Папе. Я просто хотел быть уверенным, чтобы знать, что делать так. Но, оказывается…между мной и отцом всегда был кто-то третий. Понимаешь? Это так…запутанно. Я чувствую себя так ужасно, я всё время осуждал его, но…это ведь я никогда не звонил ему и ничего не спрашивал… Х-хиа, мне так жаль. Когда он сказал, что любит меня, я не мог в это поверить… я не могу поверить, что мой отец любит меня. Пхаяк попытался разобраться в словах юноши. Кон Дио явно…был в шоке. Пхаяка и Вонгтиравитов разделяли только взаимные выгоды. Они обсуждали только деньги за трассу и выплаты за случившееся с Кон Дио. Конечно, Вонгтиравиты требовали многого. Это утомляло, но не было невыносимо. Но эта семья была такой многие годы. Что касалось юноши, Чэны намеренно пытались отдалить его от семьи. Но они никогда не пытались вернуть его. — Хиа…я боюсь, что кто-то обманул моего отца. Думаю, он доверился, но им воспользовались. Наверное, это и была причина, по которой он пользовался вами, а вы ничего не могли сделать из-за меня. — Его прелестный Тача мог оправдать кого-угодно. Эта ситуация длилась так долго, что все уже и забыли, с чего всё началось. Но человеком, которым пользовались долгие годы, был именно Кон Дио. И Вонгтиравиты, и Пхаяк, и даже Папа любили его. Но любовь эта была лишь инструментом. Тача — предлог, чтобы получить нужное. — Нонг’Дио, я- — Может, будет лучше, если я уйду? — Вдруг выпалил Кон Дио. — Если мы расстанемся, у моего отца не будет причин пользоваться вами. И другие люди…тогда не смогут ничего получить с него. Всё закончится. — Куда ты пойдёшь? — Я-я…я…не знаю, — вновь послышался всхлип, — я-я не думал об этом… Просто я больше не хочу быть оправданием для того, чтобы кто-то использовал тебя. Пхаяк крепко сжал губы. Морально он часто готовился к тому, что это случится. Пока все вокруг знали, что юноша потерял память и что контракт связывал семьи крепким узлом, Кон Дио держали от этого в стороне. Кон Дио не знал правды. — Всё может показаться сложным, с твоей точки зрения, но это вовсе не так. Всё хорошо. Не уходи, оставайся со мной. Я могу…я могу со всем справиться. — Но я не могу. Я остаюсь с тобой, потому что люблю тебя, но окружающие меня…совсем не любят тебя. — Мы любим друг друга, этого достаточно. — Х-хиа…давай не будем жениться… — Нет! Не оставляй меня! — Испуганно воскликнул Пхаяк. «Снова Швейцария? Она снова мешает!» — Он не видел в глазах напротив сомнений. Ни единого. — Х-хия, я- — Не пущу в Швейцарию. Там холодно, да и далеко… Тача замолчал. Он не понимал, к чему вообще мужчина заговорил о Швейцарии. Но его сердце сделало взволнованный кульбит от того, что жених так боялся его потерять. — Я не об этом. Я не собираюсь уезжать, — юноша потёрся щекой о чужую грудь, — видишь, я здесь. Нам просто… не нужно жениться. — Я всё ещё не понимаю. — Ты веришь мне? — Да, — без колебаний ответил Пхаяк. — Мы сорвём свадьбу.