Naughty Babe

Пхаяк Чатдеча Чэн курил в беседке на набережной у реки Чаупхрая в особняке Чэнов. Рядом с ним сидел бывший глава семьи с сигарой в руке. Морщины не могли испортить обаяние его отца. В воспоминаниях Пхаяка Папа всегда был таким же, как сейчас. На его холодном лице между бровями залегли глубокие бороздки. С годами в Пхаяке всё больше угадывались черты отца. Говорят, что это к несчастью. Макорн Чэн… вырос в те времена, когда закон был не так страшен, как власть толпы. Руководители автосалона Чэн поколениями шли по головам, чтобы стать номером один в отрасли. Они шли к успеху «из грязи и в князи», за что часто высмеивались в высшем обществе. Чэны отцовского поколения были более жестокими, чем из поколения Пхаяка. — Я позабочусь об этом, — Пхаяк вернул документы секретарю отца. В результате осмотра Ferrari были обнаружены следы вмешательства в двигатель. Работа была настолько тщательной, что вряд ли можно было сказать, что она была преднамеренной. Виновник был экспертом. К счастью, для осмотра были приглашены техники Ferrari, которым пришлось лететь издалека. Каждая проверка держалась в секрете. Чэны никогда публично не рассказывали о своих подозрениях и не сообщали о них в полицию. Они вели себя так, будто это был простой несчастный случай, пока тайно разбирали и собирали автомобиль. — Нет, я сам разберусь, — если отец возьмётся за дело сам, наверняка снова испачкает руки в крови. — Зачем тебе беспокоиться? Я способен справиться с этим сам. — Не то чтобы Пхаяк не доверял отцу. Папа был невероятно силен и влиятелен, его уважали многие магнаты с многочисленными связями. Макорн Чэн был драконом с острыми, сверкающими клыками. Но он был уже так стар. Проблемы Пхаяка могли бы сказаться на его здоровье. Ему следовало отдохнуть после выхода на пенсию. Не нужно было заботиться о каждом пустяке. — Будь ты достаточно способным, аварии бы в принципе не случилось. Ferrari находилась в вашем доме, но кто-то пробрался туда, чтобы испортить ее. Тебе повезло, что за эту ошибку я не лишу тебя должности лидера компании. Пхаяк поджал губы, не в силах возразить. Это была его ошибка. Пхаяк не часто ездил на Ferrari. Обычно он ездил на Aston Martin или Porsche. На работу он ездил в семиместном автомобиле со своим постоянным водителем. Почему именно Ferrari? Что отличало ее от других? — Ferrari… Ferrari… Папа, кто зарегистрированный владелец Ferrari? — Зарегистрированный владелец? У нас много машин. Это либо ты, либо я. Может, дилерский центр? — Голос отца становился все тише и тише, пока он говорил… Автомобиль принадлежал Таче. — Аон! Проверь владельцев каждой машины! — Пхаяк нахмурился, ожидая, пока его секретарь проверит список владельцев на планшете. Не считая Тачи, Пхаяк и Папа были единственными Чэнами. В их гараже стояло более двадцати машин. Сотрудники дилерского центра отвечали за регистрацию автомобилей, продление страховки и техническое обслуживание. Пхаяк и Папа не имели к этому никакого отношения. Такими вопросами должны были безукоризненно заниматься соответствующие отделы. Но Пхаяк помнил, что отец посоветовал ему купить машину и Таче, когда тот закончил университет двумя годами ранее. Ferrari был куплен как раз в то время. Для старика, безмерно гордившегося своим будущим зятем, окончившим университет с отличием, маленький MINI Cooper был не ровней. Пхаяк не помнил всех владельцев машин. Он часто наугад брал ключ из связки и садился за руль. В тот день, торопясь найти Тачу, он схватил ключ от Ferrari. — Господин, босс, владелец Ferrari — господин Тача. Тот факт, что Ferrari была единственной машиной, подвергшейся порче, ясно указывал на цель. Если бы мишенью был Пхаяк, пострадали бы и остальные автомобили. Это было покушение на убийство. Папа испустил тяжкий вздох. Сигарный дым исчез в воздухе, прежде чем он сел в кресло. Кроме сотрудников, о том, что Ferrari принадлежит Таче, знали только Вонгтиравиты. Когда его отец подарил машину юноше на выпускном вечере, обе семьи присутствовали в качестве зрителей. — Судя по записям об использовании автомобиля, господин Тача ездил на Ferrari несколько раз, когда учился водить. Есть запись от инструктора по вождению, в которой говорится, что мистеру Таче не понравилось водить, потому что двигатель оказался слишком мощным. После получения прав он больше никогда не садился за руль. Господин Тача пользовался велосипедом или общественным транспортом. Несмотря на наличие водительских прав, Тача никогда не водил машину. Впервые Пхаяк был рад, что жених не садился ни за одну из машин. Салон находилcя рядом со станцией, поэтому и надобности в автомобилях не было. Кон Дио даже ездил на велосипеде, чтобы учить детей. Только люди Пхаяка знали, что он не водит машины… Вонгтиравиты не имели об этом ни малейшего понятия. Они знали только то, что Ferrari был подарен Таче. Зло было направлено не на Пхаяка, а на Кон Дио… его любимого Тачу. Мужчина был в такой ярости, что ему хотелось кого-нибудь пнуть, но он лишь стиснул зубы и подавил свой гнев. — Ты проверил техников? — Техники постоянно меняются, поэтому их трудно проверить, господин. Но в тот день, когда было запланировано техническое обслуживание Ferrari, был новый специалист, который пришел недавно и вскоре уволился. Я приказал людям наблюдать за каждым механиком сразу после аварии. Вероятно, они думали, что мы не сможем найти виновника. — Дотошнее. Они явно профессионалы. Придумали эту ловушку… Вот засранцы. Неужели они думали, что мы не сможем их поймать? Будь я настолько глуп, Чэны не поднялись бы так высоко. — Большая сигара была брошена на землю. Старик, который уже много лет как ушел в отставку, кипел от ярости, превратившись из магната Чэна в старого бандита тех времен, когда городом правили гангстеры. — Успокойся, папа. Не ругайся. Нонг’Дио посещал особняк Чэнов с самого детства и до семи лет. У него были большие круглые глаза, маленькие губы и милый носик. Совершенно очаровательный. Папа боялся, что мальчик будет перенимать бранные слова, поэтому воздерживался от ругательств и в конце концов перестал выражаться совсем. Пхаяка ругали каждый раз, когда он произносил грубые слова, которыми обменивался со своими друзьями. Его отец никогда не ругался при маленьком мальчике. Однако когда дело касалось Пхаяка, он ругал его за мелкие ошибки и даже оскорблял его предков, как будто они были не из одной семьи. — Ты чертовски шумный. Я не должен был отдавать Нонг’Дио тебе. Надо было оставить его с мужем Лиана. — Даже отец знал, что партнер Лиана пытался завести интрижку с его парнем! — Папа! Он мой! — Отдать Тачу этому отродью? Пхаяк никогда бы не позволил Таче сменить фамилию на Кирати! — Он заботится о Нонг’Дио лучше тебя. Мой будущий зять в целости и сохранности только из-за того, что решил ездить на велосипеде! Позор тебе! Пхаяк поджал губы. Не в силах спорить, он положил сигарету в пепельницу, вздохнул и сел рядом с отцом. Почему он был таким бесполезным? Ничего не умел делать и ничем не мог управлять. К тому же, он так старался помочь юноше, пока тот этого не хотел. — Папа, может, мне отпустить его? — Хочешь повторить мою ошибку? Сможешь ли ты смириться с тем, что у твоего возлюбленного появилась новая семья и дети? — Если ты можешь это вынести… думаю, я тоже смогу, — на самом деле, мысли о том, что Тача может улыбаться кому-то другому так же, как ему, дарить эту безграничную доброту кому-то другому… равносильно смерти. Но признайся Пхаяк, что не сможет этого вытерпеть, потерял бы гордость, проиграв отцу. Чэны всех поколений были прекрасными бизнесменами, но безнадежными любовниками. — Я не потерплю этого. У твоей матери есть новые дети. Должен ли я забрать ее обратно? Дети не сделали ничего плохого. Они заслуживают того, чтобы у них были отец и мать. Если я заберу ее обратно, она не будет счастлива. Если бы я забрал ее детей, я бы не смог на них смотреть. — Как чертовски благородно с твоей стороны. Это было неожиданно. Его отец был из тех, кто скорее умрет, чем пострадает его гордость, но он позволил женщине, которую любил, создать новую семью. Хотя он пришел в ярость и разорвал отношения с ней, он никогда не создавал проблем для её новой семьи. — Не благородство, а отсутствие выбора. Если бы у нее не было новых детей, я бы сделал все, чтобы вернуть ее. Нельзя ставить свою гордость во главу угла, когда речь идет о супружеской жизни. Если нужно, унижайся. Используй все свои деньги, если это необходимо. Встань на колени и умоляй, если это необходимо. Не медли, как я, иначе в итоге будешь наблюдать, как твой любимый заводит новую семью. У тебя еще есть шанс. Подумай хорошенько. — Ты не думаешь, что я потерплю неудачу? — С чего бы? — Не знаю, — пожал плечами мужчина, — ты мало говорил об аварии и о том, что Нонг’Дио бросил меня. Ты бы заставил меня спать на улице, если бы это случилось раньше, или заставил бы меня вымыть все машины в гараже, или наказал бы меня одним из своих странных способов. Интересно, как он вообще дожил до такого возраста? То, как Папа воспитывал его, отличалось от воспитания в других семьях. Пхаяк вспомнил свои подростковые годы, когда он начал сближаться с Лианам. Однажды они выпили, сели за руль и были арестованы. Пхаяк тогда думал, что отец вытащит его, но тот позволил ему провести ночь за решеткой. Лиану повезло больше, и за ним пришла мать. — Ты какой-то неудачник? Ты — великий человек, И, — слова отца заставили Пхаяка озадаченно приподнять густую бровь. Он не чувствовал себя успешным человеком. Его возлюбленный едва не сбежал. Он не знал, что кто-то испортил машину, из-за чего попал в аварию, в результате которой сломал ему руку. Теперь его брак будет разрушен. — Ты стал таким взрослым, возглавил компанию после меня. Благодаря тебе автосалоны процветают, а наши дела идут в гору. Ты — трудолюбивый человек. Как ты можешь быть неудачником? Будь уверен в себе. Я горжусь тобой, сын. — Отец застал Пхаяка врасплох. Он никогда не думал, что Папа будет им гордиться. В детстве, отец всегда был для него на первом месте. Его отец всегда стоял прямо и никогда не делал неверных шагов. Единственным недостатком в его жизни было то, что мать ушла от него, чтобы создать новую семью. После этого он стал более строгим. Если бы у Пхаяка не было Нонг’Дио, он стал бы проблемным подростком. Пхаяк был достаточно близок с отцом, но не до такой степени, чтобы делить с ним все, что происходит в его жизни. Их взаимоотношения формировались строгостью с самого детства. Он делал всё, чтобы отец им гордился. К счастью, Пхаяк был единственным ребенком. Если бы у него были другие братья, им пришлось бы убить друг друга, как это делали предыдущие поколения. — Единственное, чего я хочу, — это чтобы ты успокоился. Дай мне спокойно умереть. В следующий раз думай, прежде чем действовать. Ты больше не одинок. У тебя есть спутник жизни, о котором нужно заботиться. Я не могу постоянно лезть в твою жизнь, — сурово произнёс отец. — Тогда не умирай в ближайшее время, — усмехнулся Пхаяк, — Если ты это сделаешь, то превратишься в мстительного призрака. — Почему? — Нонг’Дио не хочет выходить за меня замуж. Пхаяка Чатдеча Чэна пинком выгнали из особняка, а его отец даже приказал шоферу оставить его на станции. Если бы у него не была сломана рука, его бы заставили добираться до выставочного зала на велосипеде. Разве отец не говорил, что не будет вмешиваться в его жизнь?

***

Килен Ван поднял бровь, глядя на своего лучшего друга, который выпрыгнул из мототакси, остановившегося перед «Пентагоном». Он поднял свое изящное лицо к небу и почувствовал, что назревает буря. Этой ночью Тонг Лор точно затопит. — Какого хрена ты тут стоишь? Заплати за мототакси. — Где твой бумажник? — У меня сломана рука. Трудно достать его одной рукой. — Пока Лиан расплачивался за такси, Пхаяк уже успел дойти до открытой площадки и стоял с раздраженным лицом. Один из сотрудников, который мыл пол, готовясь к вечеру, быстро принес стул для VIP-гостя. — Что случилось? — Килен Ван заказал холодную воду, алкоголь и несколько блюд. Учитывая ситуацию и то, что Пхаяк приехал на мототакси, он собирался остаться до утра. Позже они переберутся к нему, потому что «Пентагон» вскоре должен был открыться. — Возможно, я попал в аварию по вине Вонгтиравитов. Лиан нахмурился, не желая дразнить друга, как планировал ранее. Они прожигали друг друга взглядами. Глаза Пхаяка были полны решимости. Если несчастный случай с ним произошел по вине Вонгтиравитов, его отношения с Тачей запутаются ещё сильнее. При вступлении в брак у вас есть не только спутник жизни, но и его семья. — Они ожидали не моей смерти. Их целью была жизнь Нонг’Дио. Я выясняю, кто прислал техника, чтобы повредить Ferrari. Их работа весьма точная. Вонгтиравит в одиночку не смог бы сделать практически ничего. — Пхаяк достал сигарету и протянул ее своему лучшему другу, чтобы тот прикурил. Саботаж свадьбы казался пустяком по сравнению с тем, что кто-то намеревался причинить вред Таче. Юноша ни о чём не подозревал. Он был единственным, кого следовало защитить от всего этого. У Тачи не было сил даже на то, чтобы с чем-то бороться. Уже то, что они воспользовались его добротой, было неприемлемо. Они перешли черту. Глядя на своего лучшего друга, Килен Ван плотно сжал губы. Пхаяк был в ярости. Лиан его понимал, он был бы так же взбешен, если бы кто-то посмел обидеть Ну’Кыа. Еще большее возмущение вызывало то, что в этом замешана семья. — Что собираешься делать? — Дио не знает. Я понятия не имею, как ему сказать. Как объяснить ему, что преступником может оказаться его отец, мачеха или сводные братья? Боюсь, он не выдержит. — Когда-нибудь он обязательно узнает, — проговорил Лиан. — Я хочу узнать все до того, как расскажу ему. В отличие от Ну’Кыа, который всегда верит тебе, Кон Дио не будет слушать меня. Если он задумает что-то, не посоветовавшись со мной, все выйдет из-под контроля. Я лучше дам ему сосредоточиться на плане срыва свадьбы. — Срыв свадьбы? — Да. Удивлён? — Усмехнулся Пхаяк. — Этот маленький парень планирует саботировать свадьбу, как в каком-то сериале. Таким образом, Вонгтиравиты унизят Чэнов и больше не смогут ничего требовать от нас. Дио устал терпеть то, что его семья доит из меня деньги. — Смело с его стороны. Каким плохим он, должно быть, себя чувствовал, когда придумал план разрушить собственный брак? Где он собирается жить? — Где-нибудь. Только на время. Чтобы подпортить мне имидж. — Пхаяк Чэн бросил недовольный взгляд. По знающим глазам Лиана мужчина понял, какая мысль его посетила… У Пхаяка не было никакого имиджа, который можно было бы испортить. Имидж Чэнов и без того не был положительным. Высшее общество презирало и Чэнов, и Ванов. Никто не стал бы сочувствовать ему за то, что его бросили у алтаря. Скорее всего, они посчитали бы это хорошим уроком для него. Именно это и раздражало Пхаяка. Ему было наплевать на репутацию своей семьи. И Папе тоже. Какое им дело до того, что говорят другие, когда они — номер один в отрасли? Униженные Чэны, несомненно, загнали бы Вонгтиравитов в угол. Этот план сработал бы, Вонгтиравитам пришлось бы взять на себя всю ответственность. Однако, пришлось бы заплатить свою цену: Нонг’Дио оказался бы козлом отпущения. До конца жизни его будут воспринимать только в негативном ключе. Юноша не только решил встать на сторону Пхаяка, но и пошел против собственной семьи… Мужчина был рад, что Тача готов сделать для него все, но как он собирался выдержать такое давление? Даже если они в конце концов будут вместе, все вокруг будут шептаться, куда бы они ни пошли. Пхаяку не было дела до сплетен, никто не посмел бы сказать ему что-то лично. Но касаемо Нонг’Дио все было совсем иначе. Пхаяк не мог смириться с тем, что его жениха будут оскорблять! Проклятье! — Ты хочешь уничтожить свою репутацию? — Нет, конечно! — Почему тогда ты не отказался? — Всё не понимал Лиан. — Нонг’Дио запретил мне содержать его семью. Он сказал, что Вонгтиравиты не станут слушать, даже если он попросит их перестать беспокоить Чэнов. Единственный выход — сделать меня жертвой, чтобы признать недействительными условия его семьи. — У вас разные точки зрения. Ты думаешь, что поддержка Вонгтиравита не заставляет тебя особо напрягаться. С другой стороны, добрый и заботливый человечек считает это несправедливым. До того, как мы с Кыа пришли к взаимопониманию, его слезы почти затопили Тонг Лор. Ты просто должен терпеть. Это будет не так уж сложно. Конечно, выставочный зал утонет в слезах и тебе придётся начать импортировать подводные лодки. Я уверен, что ты найдёшь клиентов. В Таиланде они пользуются спросом. Пхаяк сдул дым со своих темных губ, беззвучно выругался в адрес друга, а затем начал жаловаться: — Деньги, которые я им даю, — это ничто. Для меня в этом нет ничего особенного. У Чэнов есть только Папа, я, Нонг’Дио и эта глупая собака. Нам не на что тратить деньги. Однако Нонг’Дио мне не верит, что его семья просто иногда утомляет меня. Мой жених добрый. Он самый милый человек, настолько хороший, что я удивляюсь, почему он оказался со мной. — Мужчина заскрипел зубами, Килен Ван мог только покачать головой. Эти двое так нежно любили друг друга, но цели в их сердцах были разными. В отличие от них, Ну’Кыа и Лиан уладили свои недоразумения, когда юноше было уже за двадцать. Ну’Кыа был молод, поэтому во всем советовался с Лианом. В отличие от него, И до недавнего времени оставлял своего жениха в одиночестве. Неудивительно, что у его возлюбленного сложился свой жизненный уклад и менталитет. Им нужно было открыть друг другу сердца, чтобы наконец-то начать совместную жизнь. — Ты выйдешь за него замуж или нет? — Выйду. — Мгновенно ответил Пхаяк. — Но он не хочет выходить за тебя. Сможешь его переубедить? — Если я хочу выйти за него, то выйду! Черт. Я хотел выйти за него замуж, когда ему было восемнадцать. Пускай я и опоздал на семь лет, был так рад, что это наконец-то случится. А теперь вынужден планировать, как испортить свою свадьбу! — Да ты безумно влюблен, — присвистнул Лиан, — должен ли я помочь тебе или просто сидеть здесь и наблюдать, как ты извиваешься? В конце концов, мой сладкий в глубине души тебя ненавидит. Пхаяк поднял бровь на своего лучшего друга, его темные губы искривились в ухмылке: «Если брак разрушится и Нонг’Дио придётся скрываться на время. Как ты думаешь, кто будет с ним?» Лиан нервно промолчал. — Кыа Кирати никогда не будет любить тебя больше, чем моего жениха. — Каждое слово шипом вонзалось в сердце Килена Вана. Что бы не происходило, если Тача позвонит, Кыа Кирати будет готов бросить всё и бежать к своему маленькому лучшему другу. Это была не гипотетическая ситуация. Это действительно происходило! — Ты прав. Черт, я буду твоим шафером! Иди под венец сейчас же, ублюдок, и перестань мешать моей личной жизни. Мой милый так любит твоего парня, что вот-вот заберёт его. Твоя личная жизнь должна быть гладкой как шелк, чтобы у меня всё было нормально. Так, каков план? — Он может бежать, если хочет, но я попытаюсь его вернуть. — Ты согласился помочь ему бежать. Как собираешься заставить его остаться? — Воспользуюсь Папой. Что в этом сложного? Главное — догнать его, несложно. Трудная часть будет поручена тебе. — Уверенно кивнул Пхаяк. — Что такое? — Свяжи своего мужа. Не выпускай его, чтобы он помог моему жениху. Запри его где-нибудь. Кыа Кирати, несомненно, поспособствует Нонг’Дио в планировании побега. Он не упустит такой возможности, он же заботиться о моём женихе, как змея о своих яйцах. Двое мужчин тридцати лет посмотрели друг на друга и вздохнули. Ничто в этом мире не могло разделить Ну’Кыа и Нонг’Дио. Они выросли вместе. Такие представители клуба безнадежных любовников, как они, могли только смириться и терпеть. Нельзя было злиться и ущемлять свою гордость, признаваясь в ревности. Кроме того, неразумно было отделять юношей друг от друга. Они просто… чувствовали эту горечь в груди до такой степени, что могли бы задохнуться. — Почему бы нам не притвориться, что мы без ума друг от друга, как они? Ну’Кыа может начать ревновать. — Улыбнулся Килен Ван. — С чего бы начать? Объятия или поцелуй? Ты будешь мять мои щёки, а я — твои? Пхаяк скривился в отвращении. — Мы можем обнимать друг друга или щекотать друг друга и много хихикать. Лучший друг Лиана не находил слов. — Может начать с моих щёк? Я помню, как Кыа щипал за щеки Нонг’Дио. Он даже трогал его нос. Давай, попробуем. Давай потренируемся, чтобы потягаться с ними. А еще я должен дать тебе милое прозвище. Мой милый так любит твоего, правда, И, ты тоже такой милашка? В этот момент все сотрудники «Пентагона» увидели, как их босс чуть не упал со стула из-за удара своего раздражительного лучшего друга.