Naughty Babe

Пхаяк Чатдеча Чэн посмотрел на обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки, а затем перевел взгляд на дорогу за окном. Пробка в Бангкоке в восемь утра заставила его нахмуриться. Потребуется немало времени, чтобы добраться до особняка Чэн на реке Чаупхрая. Его секретарь сообщал о грядущих индивидуальных встречах с клиентами и деловых переговорах с партнерами. Чем больше Пхаяк слушал, тем сильнее ощущал усталость. Отказаться он не мог, так как лишнего Чэна у них не было. Их предок, давший начало могущественной семье, сам был единственным ребёнком. Так что, в какой-то степени, они продолжали традицию прошлого. Так что все легло на плечи Пхаяка. Из деловых партнеров у него было всего несколько человек, которые не имели права принимать важные решения. Не было и руководителей, только начальники каждого отдела. Его отец был против публичного распространения информации об их бизнесе. Более того, у автосалона Чэнов были филиалы по всей стране, и вопросы с ними тоже решал Пхаяк. Однажды Килен Ван предложил ему либо вывести бизнес на фондовый рынок, либо нанять команду менеджеров. Разделить акции, чтобы не быть раздавленным собственными доходами. А именно так чувствовал себя Пхаяк. Его отец принадлежал к другому поколению и никому не доверял. Он был усердным китайским господином, который просыпался в шесть часов, ложился спать посреди ночи и работал так усердно, что даже не успел заметить, как разросся семейный бизнес. Если бы Пхаяк работал в том же стиле, у него бы совсем не оставалось времени на личную жизнь. Его возлюбленный ушёл бы, как это случилось когда-то с его отцом. Пхаяк вырос в тени своего отца и уже совсем забыл, почему мать бросила их… Да и кто станет терпеть человека, который посвящает себя работе и никогда не возвращается домой? Пхаяк всё же допустил ошибку, слишком сосредоточившись на работе, и не обратил внимание на более важные вещи. Не успел он опомниться, как чуть не потерял Тачу… Больше нельзя было повторять за отцом, чья жена исчезла задолго до того, как он это понял. — Аон, — позвал мужчина секретаря. — Да, господин. — Найми команду менеджеров. Подбери нескольких человек и покажи их профили. Я хочу разместить бизнес на фондовом рынке, — Пхаяк знал, что подготовка проекта по выходу на фондовый ранок займёт немало времени, возможно, целый год. Но мужчина верил, что статус их автосалонов позволит ускорить процесс. Кто бы ни хотел получить долю от лучшего автосалона в стране за последние семьдесят лет? — Но, господин… — Делай, как я сказал, а я поговорю с отцом. — Внутри скрежетало неприятное чувство. Пхаяк был президентом компании, считался главой семьи, но всё ещё оставался в тени своего отца. Многие его решения не являлись окончательными. — Да, господин. — Где машина, на которой я попал в аварию? — Механики осматривают ее в штаб-квартире, господин, — уверенно ответил секретарь, — Ваш отец связался со штаб-квартирой Ferrari в день аварии, чтобы они прислали своих механиков в Таиланд. — Пошли кого-нибудь охранять Тачу… но на расстоянии. Не доставляйте ему неудобств. — Да, господин. Если инцидент с перевернувшейся машиной был преднамеренным, то Тача тоже находился не в безопасности. Никто не знал, на какой машине поедет он или Кон Дио. Все напоминало рыбалку заброшенной сетью, неважно, сколько рыбы они поймают, главное, чтобы улов был крупным. — Где мои телохранители? — Ваш отец отстранил их от работы. Сейчас они находятся в службе безопасности, господин. Чэны были достаточно богаты, чтобы содержать собственную службу безопасности. Там обучали телохранителей и направляли их на охрану высокопоставленных лиц. Однако руководил этой компанией Папа. Трудоголик, вроде него, был причиной многих несчастий сына, которому пришлось жить в соответствии с ожиданиями старшего. Для его отца важное значение имела только работа. — Верни их, — раздражённо проговорил Пхаяк, — мне не нужны его люди. Все шло не так, как он хотел.

***

Возвращаться в особняк Чэнов было душно, но уже не так страшно, как раньше. Время в какой-то степени залечило раны. Длинные ноги несли мужчину к кабинету, заполненному более чем тысячей книг. Один из бывших владельцев особняка был книжным червем. В те времена китайцы занимали более низкое положение, чем тайцы. Образование помогло Чэнам преодолеть путь от пресловутых торговцев до успешных бизнесменов. Пхаяк остановился на мраморной дорожке, когда огромная пума вошла в дверь кабинета и остановилась перед ним. Ее хищные глаза сверкнули. Мужчина застыл на месте, когда животное шагнуло вперед и потерлось головой о его ноги. Звон ошейника эхом разнесся в безмятежной тишине. Высокая фигура присела и взяла его лапу в свою руку, тёмные губы изогнулись от объятий. — Ланьлань, как ты? — Сестра Леле… Последняя пума особняка. Их продолжительность жизни обычно составляла пятнадцать лет. Ланьлань прожила уже восемнадцать лет и была настоящей бабушкой. Сильные руки Пхаяка обнимали теплую пуму, после чего поднялся и направился в кабинет в сопровождении питомца. За большим деревянным столом у окна сидел хозяин особняка. Ланьлань улеглась перед столом, пока Пхаяк занимал своё привычное место. — Привет, папа. — Хм… Ты выглядишь ужасно. Что с твоей амнезией? — Оглядел его отец, — она всё ещё у тебя есть или нет? Я не понимаю результатов в медицинской карте. Несмотря на то что Пхаяк попросил Килена Вана заткнуть врача, некоторые вещи было невозможно скрыть от столь влиятельного человека. Должно быть, его медицинскую карту направили отцу сразу после выписки. — Я в порядке, папа. Просто сломал руку, — попытался его заверить Пхаяк. — Как там Нонг’Дио? — Он отдыхает в выставочном зале. — Будь добрее к нему, — вдруг сказал старший, — знаешь ли ты, насколько искренен был твой спутник жизни в то трудное время? Нонг’Дио не отходил от тебя ни на минуту. Он почти не ел. Мой зять такой юный. Почему у меня нет для него другого сына? Если бы твоя машина не разбилась, мой зять уехал бы далеко-далеко, в Швейцарию. Пхаяк хотел возразить, но понимал, что сам во всём виноват. Он просто продолжал терпеть нотации отца. Для него то, что случилось с сыном, было не так страшно, как потерять драгоценного зятя. Пхаяк понимал его, они с Папой не слишком заботились о самих Вонгтиравитах. Прожиточный минимум Тачи и плата за аренду земли на трассе Формулы-1 были ничем в сравнении с богатством Чэнов. Они не были такой большой семьей, как Вонгтиравиты. Пхаяк терпеть не мог их систему ведения бизнеса. Вонгтиравиты во всём полагались на Чэнов… Они использовали Тачу, чтобы прокормить всю семью. — Я не позволю ему уйти? — Почти прорычал Пхаяк. — Ты же знаешь, что я ехал за ним и попал в аварию. Разве, похоже, что я бы его отпустил? — Но почему он вообще решил сбежать? Что ты сделал, чтобы он так поступил? Люди просто так не сбегают. Только если они находятся в тяжелом положении. — Может, я слишком много работал? — Предположил мужчина. — Послушай, отец, у нас автосалоны по всей стране, и каждым я управляю лично. Конечно, иногда ты мне помогал. Но, бывало, мне приходилось путешествовать с севера на юг. Когда бы я успел увидеть лицо своего жениха? Пхаяк выдохнул, — знаешь, что у нас общего? Наши партнеры сбежали до того, как мы поняли это. Если бы мои люди не присматривали за ним, нам бы пришлось лететь в Швейцарию. — Больше разговаривай с ним. Звони ему, когда уезжаешь из города. Ты в рот бензина набрал или что? — Ответом послушил тяжёлый вздох Пхаяка. Почему он должен выслушивать любовные советы от того, кто сам не смог сохранить свой брак? Его отец был грамотным бизнесменом, не умеющий быть частью собственной семьи. К сожалению, Пхаяк был на него слишком сильно похож. Он не знал, как разговаривать с юношей и что ему следует делать. Он понятия не имел, как преподнести себя. — Я выведу наш автомобильный бизнес на фондовый рынок. Смирись, папа. Если я и дальше буду так работать, моя жизнь развалится. Посмотри на Лиана. Он налаживал отношения со своим партнером из любой точки мира, пока твой сын перевозил машины. — Пхаяк не хотел заставлять отца переживать. Он не знал, правильно ли поступает. Ему просто нужно время, чтобы наладить личную жизнь, ведь иного шанса не будет. — Поступай, как хочешь, — глаза отца сверкнули, после чего он тяжело опустился в кресло. Хозяин одинокого особняка выглядел на десятки лет старше… — Что касается той машины… если кто-то играет не по правилам- — Я с этим разберусь. — Как ты думаешь, кто это? — Мы — единственные Чэны, немало людей, желающих нас уничтожить. Их компания занимала довольно большую долю рынка. Автомобильная промышленность не совсем честный бизнес, теневой и даже грязный, с многочисленными столкновениями между конкурентами. Постоянно находились люди, мешавшие друг другу. Конечно, трудно стать номером один, но еще труднее удержать эту позицию. Наследие Чэнов никак не могло сейчас оборваться. — А что, если это Вонгтиравиты? — Хоть отец и любил Нонг’Дио, но не до такой степени, чтобы обманывать себя, будто Вонгтиравиты никак не причастны к инциденту. Слабость Чэнов заключалась в том, что у них был всего один наследник в поколении. Если бы с Пхаяком что-то случилось, оставался бы только Нонг’Дио… Сторонние наблюдатели могли бы подумать, что его отец отдал бы все Нонг’Дио, но немногие знали, что это было невозможно. — Я не думаю, что Нонг’Дио связан с ними, раз собирался сбежать в Швейцарию. — А ты никогда не думал о том, что он должен был пережить, чтобы так далеко зайти и порвать связи с собственной семьей? — Слова, заставившие Пхаяка плотно сжать губы. Это правда, Кон Дио хотел именно что оборвать все связи. Он больше не заботился о чувствах Пхаяка. Но сейчас мужчина сделает всё, что только возможно. Ему стоило бы благодарить судьбу за аварию, давшую Пхаяку второй шанс. В планах его отца всегда было разорвать отношения с Вонгтиравитами. Если бы эта семья скучала по своему сыну, то иногда бы навещала его во время обучения в Англии, чтобы провести время вместе, и тогда Кон Дио бы не ушёл от Пхаяка. Он бы точно знал, как именно его побег повлияет на Вонгтиравитов. — Я не повторю своей ошибки, — уверенно сказал Пхаяк, — одного раза достаточно. У Кон Дио нет убежища, в которое он мог бы вернуться. Если он не со мной, то где еще он может остаться? — Мужчина считал себя ответственным за то, что все эти годы заставлял юношу жить в одиночестве. В мире не было места, которое Тача мог бы назвать домом. Пхаяк собирался стать им для него. — Ты действительно любишь его просто считаешь его своей обязанностью? Я не буду заставлять тебя выходить замуж. Мы можем отменить свадьбу в любой момент. Мне и не приходило в голову, что прошло уже так много лет. Твои чувства могли поменяться. — Отменить? — Удивился Пхаяк. — Ещё до того случая я говорил, что хочу выйти за него. Я ясно дал понять, что он — мой жених. Тебе не нужно ничего отменять. Не говори Дио, что ты обдумывал подобное. Мы помолвлены, он согласился на свадьбу. Даже если наши отношения обернутся катастрофой, мое предложение является реальным. И его согласие тоже. Не вмешивайся, ясно? Никогда не делай этого. Твоя единственная роль — быть на свадьбе в качестве моего отца. Вот и все. Все эти годы его отец никогда не вмешивался, но теперь он захотел высказаться? Никто не мог украсть у него Кон Дио. Даже если бы это был его отец. Только через его труп!

***

Тача Вонгтиравит обнимал помятую подушку на диване, его мысли бушевали, усиливая чувство удушья. Что же ему делать? Похоже, он оказался в ситуации, когда ему приходилось выбирать, куда идти — направо или налево. Должен ли он проигнорировать все и бросить Хиа’И или попытаться наладить их отношения? В его больших круглых глазах читалась неуверенность. — Малышка, мне остаться или уйти? — На собаке красовался костюм акулы. Утром она видела, как Хиа’И встречался с Кон Дио, но мужчина так и не обратил на нее внимания. На самом деле она очень любила Пхаяка, хотя Кон Дио понятия не имел, почему она писает на него каждый раз, когда тот возвращается из особняка. Похоже… она хотела избавиться от постороннего запаха с Хиа’И. Наконец, немного поразмыслив, юноша решил позвонить своему лучшему другу. Судя по хриплому голосу на другом конце провода, Кыа Кирати только что проснулся. Должно быть, он записывал свою музыку до поздней ночи. — Прости. Можешь дальше спать. «Все в порядке. Я проснулся…» — прокряхтел Кыа, — «как болят руки. Я всю ночь играл на барабанах» Кон Дио тихонько рассмеялся над сетованиями лучшего друга. Кыа часто неосознанно вел себя с Кон Дио довольно мило настолько, что Хиа’Лиан однажды сказал, что будет ревновать. — Я переживаю из-за Хиа’И. «Хочешь, я приеду к тебе?» — Тут же спросил лучший друг. — Все в порядке. «Я выезжаю. Подожди минутку» — Все, правда, нормально. «Дио… ты всегда приходил ко мне, когда мне было трудно. Позволь мне сейчас приехать к тебе. Мы должны по очереди выполнять обязанности лучшего друга. Жди меня, крошечный боб. Цилинь привезёт меня через десять минут» — Спасибо, Кыа? — улыбнулся юноша. Кыа всегда говорил, что Кон Дио добрее в сравнении с ним, на деле же добрее был как раз-таки Кыа. Что бы ни случилось, лучший друг никогда не позволял Кон Дио ругаться с кем бы то ни было. В ученические годы, ещё до появления в жизни юноши Хиа’И, Кыа брал на себя роль защитника, как только мог. Когда Кон Дио решил покинуть Хиа’И, Кыа был единственным, кто взял на себя все заботы. Через некоторое время у выставочного зала остановился Ducati Кыа Кирати. Его красивый друг наконец-то приехал. Поскольку Кыа был так привлекателен, Хиа’Лиан постоянно жаловался на то, какой популярностью он пользовался у девушек. Высокий, длинноногий студент инженерного факультета с очаровательной улыбкой. — Ты плакал? — Он до боли ущипнул мягкие щёки Кон Дио. — От-пус-ти ме-ня. Кыа тут же освободил щеки друга, но обхватил его плечи рукой и потянул на диван. Малышка, одетая в костюм акулы, перепрыгнула через ногу Кыа. Испугавшись, что она обмочится на его лучшего друга, Кон Дио прижал еёк себе. Маленькая собачка тут же свернулась у него на коленях, как хорошая примерная девочка. Оказывается, она просто хотела побыть с ними. — У тебя снова такое опустошенное выражение лица, Дио, — забеспокоился друг, — ты снова здесь один, да? Где Хиа’И? — Папа позвонил ему. Я остался один, и мои мысли в полном беспорядке. — Из-за Хиа’И, да? Что с ним? — Ну, с ним все хорошо, он такой же угрюмый, как и раньше. Он даже кусал ложку, когда я его кормил. — Воспоминания заставили юношу улыбнуться. Хиа’И всё же был забавным. Даже, вот например, поссорился с Малышкой. Старый Пхаяк бы точно так не поступил. — Сомневаешься, не так ли? — Да… Я немного колеблюсь. Думаю, мне нравится нынешний Хиа’И. — Признался Кон Дио, — это может показаться поспешным, решением, ведь прошло всего несколько дней. Но, понимаешь, он буквально такой, каким я желал его видеть. Очень милый. Кыа Кирати мог только посочувствовать своему лучшему другу. Кон Дио жил с Хиа’И, не ожидая ничего в ответ, предположительно потому, что любовь никогда не была условием их помолвки. Это была взаимная коммерческая выгода Чэнов и Вонгтиравитов. Хотя Кыа всегда знал, ни разу не говорил вслух, что Кон Дио был просто гарантией того, что семьи не предадут друг друга. — Я… ужасен. Противоречу сам себе, — вдруг выдал Тача. — Это нормально — не быть в порядке, — успокоил друга Кыа, — ты не без эмоциональная кукла, а человек с чувствами и сердцем. Ты имеешь право выходить из себя. Ты имеешь право перестать ждать. И если ты хочешь дать Хиа’И шанс, хорошо. Думаю, это отличная возможность для тебя. Если все закончится плохо, ты хотя бы не будешь жалеть о том, что попытался. — Но мне его так жаль. Если он вернет себе память и поймет, что ненавидит меня, он будет чувствовать себя обманутым. — Думай о себе, Дио, прямо как ты советовал мне. Возможно, Хиа’И действительно любит тебя. Помнишь, ты говорил, что он отменит помолвку? Оказывается, именно он хотел свадьбу. Этот ужасный Хиа’И… Думаю, у него были на то свои причины… Чертовски сумасшедший и непредсказуемый. Если бы он не любил тебя, то не захотел бы выйти за тебя. — Речь Кыа заставила Тачу поджать губы. Юноша упал в чужие объятия, зарываясь в плечи лучшего друга, рыдая ручьём. — Дио, ты доложен прислушиваться к себе, — Кыа гладил друга по голове, — ты самый прекрасный человек на свете. Не может быть, чтобы Хиа’И не любил тебя. Я тоже тебя люблю. Ты однажды сказал, что никто, кроме тебя, его не полюбит. Хиа’И не глуп, он наверняка чувствует, какой ты хороший. — Мне так трудно, — с трудом говорил Кон Дио, — Кыа… Я хочу продолжать любить его, но… — Тогда просто люби его. Да, люби его. Люби, пока больше не перестанешь. Если ты оставишь его сейчас, ты снова будешь плакать в одиночестве. Лучше плачь здесь, со мной. Не делай предположений, будто все будет плохо. Возможно, все сложится хорошо. Проведи это время с пользой. Если в этот раз ничего не получится, исчезнешь навсегда. Обещаю, что в следующий раз, даже если Хиа’И умрет, я не буду тебе сообщать. Не буду тебя удерживать. Всю свою жизнь Таче не везло. Его мать умерла, когда он был еще ребенком, отец снова женился, мачеха относилась к нему холодно, а сводные братья держались на расстоянии. А потом ещё и эта помолвка. Единственное, чему он действительно был рад, — появление в его жизни Кыа Кирати. Кто бы еще купил лучшему другу билет на самолет, оплатил регистрационный взнос и другие расходы, чтобы он смог остаться в Швейцарии? Кто еще мог бы плакать вместе с ним в трудную минуту? Кто еще мог порадоваться за него, когда в его жизни случалось что-то хорошее? — Спасибо, Кыа, — захныкал Кон Дио, — ты самый лучший в мире. — Я попрошу тебя только об одном, — вздохнул юноша, — не позволяй своей любви подчинить тебя. Постарайся любить его так, как любят в паре. Открой свое сердце и скажи, что у тебя на душе. Но не сильно перебарщивай с любовью к нему, не будь с ним слишком добрым, если он делает что-то не так или тебе что-то не нравится, скажи ему об этом. Если Хиа’И никогда не узнает о твоих чувствах, ты сможешь его потерять. — Да… — И люби себя, хорошо? — Я понимаю, — тихо проговорил Кон Дио, — я буду очень сильно любить себя. — Верно. Молодец. У тебя все получится! — Подбодрил Кыа. — Если Хиа’И покажется тебе слишком назойливым, я разрешаю тебе его оскорбить. Некоторые люди не воспринимают добрые слова. Хиа’И, похоже, не умеет слушать, как Хиа’Лиан. По мне, твой жених высокомерен, эгоистичен и чертовски самодоволен. Когда Хиа’Лиан приглашает меня куда-нибудь выпить с друзьями, там всегда сидит человек с раздражающе самоуверенным лицом — твой любимый, Дио. Хиа’Лиан также сказал, что Хиа’И — кусок дерьма. Так что особо не балуй его, ладно? Почему-то замечание друга разозлило юношу. Он мог бы согласиться с тем, что Хиа’И вредный, но при этом хотел защитить его от оскорблений. — Он просто не умеет общаться. То есть… — Пытался как-то оправдать его Кон Дио. — Ты все еще защищаешь его! Твой Хиа’И не просто не умеет общаться, он же антисоциален! Кон Дио откинулся на спинку дивана, потому что на него набросился его лучший друг. Малышка тут же соскочила с его коленей. — Такой мягкий, вот тебе! — Вообще-то Кон Дио был сильнее Кыа, но он так любил тискать щёки друга, что юноша мог только смеяться без каких-то сопротивлений. — Ой, не щипай меня. Малышка, помоги.

***

— Что ты делаешь?! Глаза Кон Дио расширились от вида того, как утаскивают его лучшего друга. И сделал это не кто иной, как Хиа’И. Он схватил Кыа Кирати за воротник и уже собирался отшвырнуть его, но резко остановился. — Хиа’И… Привет. — Хиа’И, ты вернулся? — Кон Дио вмешался, полагая, что мужчина мог не помнить Кыа. Если бы одна из рук Пхаяка не была сломана, юноше бы точно не поздоровилось. В этот момент Хиа’И выглядел так, будто готов был избить кого-то до полусмерти. — Хиа’И, это Кыа, мой лучший друг. Он муж Хиа’Лиана. Мужчина мгновенно отпустил Кыа, чье тело от рывка рухнуло на пол. — Кыа! Разозлившись, Кон Дио хотел отругать Хиа’И. Когда он уже собирался помочь другу подняться, когда жених обхватил его талию и потащил прочь. Хиа’И встал стеной, не позволяя юноше проверить Кыа. — Хиа! — Разозлившись воскликнул Кон Дио. — Это я должен злиться. Что вы делали? Как ты мог позволить кому-то постороннему прикасаться к своему лицу? Сходи, умойся! — Прорычал Хиа’И. — Он мой друг, а не кто-то посторонний! — Ну и что? Даже если он твой друг, разве мне не может кто-то не нравиться? — Пыхтел мужчина. — Неважно кто, мне даже не нравится та пучеглазая собака. Не говоря уже о твоем лучшем друге, с которым я не знаком. У Кон Дио разболелась голова! Хиа’И только что признался, что держит зло на собаку? Это же собака! Но если Хиа’И мог беситься из-за питомца, то его злость не знала исключений! С другой стороны, его можно было бы понять, будь для ссоры причина, но её не было… Проклятье! — Это глупо, Хиа. — Кон Дио сложил руки на груди. — И? — Что мне с тобой делать? — Ничего. Впредь не будь слишком близок со своим другом. Я себя так со своими друзьями не веду. — Откуда ты знаешь? — Кон Дио гневно огрызнулся, — ты ничего не помнишь. Возможно, ты постоянно трепал Хиа’Лиана за щеки. — Видя, что Хиа’И вот-вот стошнит от возникших в голове образов, юноша сжал губы, чтобы подавить смех. — Думай, прежде чем говорить. Почему я должен трогать щеки Лиана? Он же мужчина. Это некрасиво. — Я тоже мужчина. Что во мне такого красивого? — Все. — Мгновенно ответил мужчина, — есть еще вопросы, господин Тача? Мягкие щеки Кон Дио тут же залились румянцем, когда высокий мужчина наклонился ближе. Сжав кулаки, юноша перевел взгляд на этого…неисправимого человека! Хиа’И был самоуверен, прямо как сказал Кыа. Чёрт. Если бы это был не Хиа’И, Кон Дио бы уже давно надрал ему задницу! В голове не было ни одного ответа. — Что ж, хорошо, — Хиа’И подошёл к Кыа, — вы… я не против того, чтобы вы дружили, но я хочу установить границы. Мне не нравится, когда ты щиплешь или целуешь его щеки. Сомневаюсь, что Лиану это тоже нравится. И скажи Дио, чтобы он бросил свой план порвать со мной и уехать в Швейцарию. Никогда больше не упоминай об этом. Ты понял, Дио? Это моя просьба. Давай решать наши проблемы вместе, без посторонних. Теперь, когда они встретились лицом к лицу с темой побега, настало время поговорить о ней. План скрыться в Швейцарии и оставить все позади не мог быть осуществлен одним только Тачей. Его негодяем-помощником оказался партнёр Лиана. Ещё в университете Лиан день и ночь жаловался другу, что его жених ведет себя как возлюбленный Нонг’Дио. — Тогда будь вежлив с моим другом, — бросил ему Кыа, — если бы Дио не плакал, не было бы причин приезжать. Не любишь, так я заберу его к себе. Я не такой, как Дио, который вечно позволяет тебе все делать по-своему. Помимо чертовски талантливой актрисы-собаки, был еще и лучший друг, который вел себя как наседка, защищающая своего птенца! Пхаяк покачал головой и посмотрел на двух юношей, которые, казалось, готовились вот-вот вступить с ним в драку. — Если ты плакал из-за меня, почему позвал своего друга, а не меня? — Тебя не было дома! У тебя есть кто-то другой! — Уверенно сказал Кон Дио. «Ну вот опять. О ком, черт подери, он говорит?!» — Кто? Я всё ещё жду имя, я хочу знать, кто это, — Пхаяк скрипел зубами, ведь снова стал причиной слёз юноши. Он плакал у него на глазах, вытирая слезы обеими руками. Мужчина был не единственным виноватым. Он несколько раз спрашивал его. Он даже не знал, из-за кого жених так переживал. Кто выдумал его любовниц и обманул Кон Дио?! — Актриса, Чатчада, — произнёс Кон Дио, — помнишь ее? Мы с Кыа много раз видели, как ты ее подвозил. — Кто? — Удивился Пхаяк. — Чатчада! — Громче воскликнул юноша. — Однажды Кыа спросил Хиа’Лиана, когда тот был пьян. Хиа’Лиан сказал, что ты встречаешься с ней уже давно. Если бы не помолвка, ты бы давно женился на ней. А ещё, ты хоть помнишь, что ты сделал?! Вторая девушка — стюардесса, которую ты подцепил в аэропорту. Ее зовут Анан! Ты водил ее на взлетную полосу! Пхаяк Чатдеча Чэн был так разгневан, что ему хотелось проклясть каждого. Первым был Лиан. «Этот болтливый сукин сын! Даже не думай появляться на следующем автомобильном аукционе», — Пхаяк представил, как уничтожает автомобиль Лиана, один из трех редких Lamborghini в Таиланде. — «Сволочь!» — Нет, он точно разнесёт его машину на мелкие кусочки. Вторым был не кто иной, как его отец. Он был причиной проблем своего поколения и даже сейчас, и Пхаяк был тем, кто столкнулся с последствиями! Третьим и четвертым были те двое юношей перед ним. Один из них продолжал упорно спорить, а другой плакал без остановки. Они дали волю своему богатому воображению, но никогда не задавали вопросов. У них даже была возможность проследить за Пхаяком. Каким же злым он сейчас был. Мужчина мог только подавлять свое разочарование, но, обхватив сильной рукой талию плачущего жениха, он не позволил Кыа притянуть Кон Дио к себе. Только не говори, что ты поверил, будто я встречался с Чатчадой и Анан с момента нашей помолвки и до того момента, как мы назначили свадьбу, — Пхаяк попытался говорить более спокойно. — Сначала нет. Но… ты не возвращался домой… — слёзы бесконтрольно текли по розовым щекам, — ты был с ними. Хиа, пока я все семь лет ждал тебя дома в одиночестве. — Нонг’Дио, послушай меня… — вздохнул мужчина, — Чатдеча, Чатчада, Чатчанок… И, Ингинг, Анан… — Ч-что? — У меня две сестры. Если Нонг’Дио настаивал на разрыве с ним по этой причине, то кому-то придется за это заплатить! «К черту!» — Пхаяк был очень занят и едва мог спать, а его обвиняли в измене. Неужели он был настолько красив, раз они подумали, что он на подобное способен? Первыми, кого бы он обвинил, были те телеканалы, которые транслируют мыльные оперы. «Что они вбивают в головы, чтобы заставить поверить, что люди, которые не ходят домой, — изменщики? Неужели они ничего не знают работе? Я был чертовски занят! Разве у них самих не бывает завалов на работе?! Почему измена — это главная догадка? Вот почему эта страна до сих пор не развита! С нынешней экономикой они должны заставить людей иметь неполный рабочий день или дополнительную работу, быть самозанятыми или придумать еще что-то. Тогда нынешнее поколение будет думать о своем будущем и заниматься собственным бизнесом, а не шпионить, чтобы ловить любовниц!» Кон Дио следил за женихом вместе с Кыа Кирати на Ducati? Из десятка спортивных машин юноша мог выбирать любую, но отказался от комфорта ради поездки на этом двухколесном мотоцикле! «Ради всего святого! Не заставляй меня еще больше беситься!»