Naughty Babe

Главные страницы новостных сайтов пестрили фотографиями аварии на Бангна-Трад Хайвей, ведущей в аэропорт Суварнабхуми. Красный Ferrari с временными номерами врезался в отбойник и вылетел с трассы. Водителя, спасшегося только благодаря подушке безопасности дорогостоящего автомобиля, незамедлительно отправили в ближайшую больницу. Бледный Тача Вонгтиравит сидел в отделении неотложной помощи. Когда Кыа рассказал о том, что машина Пхаяка перевернулась, юноша был слишком сильно шокирован, чтобы произнести хоть слово. К счастью, один из сотрудников аэропорта связался с Кыа и убедился в том, что Кон Дио сможет безопасно добраться до больницы. Большие глаза юноши смотрели на закрытую дверь перед собой, пока он сам молился, чтобы с Хиа’И за ней всё было хорошо. Тача ничего не сказал с самого своего приезда сюда, ни Кыа, ни Лиану, ни даже горничной, вдруг закутавшей Кон Дио в плед, спасая от холодного кондиционера. Ни даже тогда, когда приехал отец Хиа’И. Аккуратные длинные ресницы только слегка трепетали, впитывая окружающую тишину. Наконец, шок вдруг обратился крупными каплями слёз, бесконтрольно стекающими по бледным щекам. Хрупкое сердце юноши невозможно болело. Он не мог не винить себя в случившемся. Если бы только не это глупое решение улететь в Швейцарию, мужчина бы не рванул за ним, и его машина бы не перевернулась. — Папа, простите меня, — захныкал Кон Дио. — Всё в порядке, сынок. Всё хорошо. Но юноша совсем ничего не слышал из-за собственного плача. Он только извинялся и извинялся, пока вокруг него не сдались цепкие руки Кыа. Никакие слова утешения от друга не могли восстановить уничтоженного изнутри Кон Дио. Спустя несколько часов в отделении неотложной помощи Пхаяк был вне опасности. Его отец тут же потребовал, чтобы сына перевели в именитую частную больницу, и целая группа профессионалов курировала перевод. — Нонг’Дио, подойди ко мне, — произнёс отец Хиа’И, — он упрямый, справится. Лиан, Ну’Кыа, благодарю за поддержку в этот непростой момент. — Конечно, Папа, — устало прикрыл глаза Лиан, — мы с Ну’Кыа сами доберёмся до больницы. Отец семьи Чэн взял за руку своего будущего зятя и повёл к машине, тот совсем не сопротивлялся. Телохранители были повсюду, доказывая влиятельность старшего Чэна. До больницы Хиа’И везли под охраной конвоя. Тача сидел в семиместной машине рядом с Папой. По пути в частную больницу мужчина в возрасте, отошедший от дел компании много лет назад, отдал приказы секретарям своего сына. Те незамедлительно прибыли в больницу. В последний раз Кон Дио видел отца Чэн ещё в его времена правления «The Chen's Car Dilership». Пройдёт много времени, прежде чем Хиа’И сможет достичь такого же уровня влияния одной своей аурой. Удивительно, но даже в такой ситуации голос Папы был полон спокойствия и рассудительности, управляя каждый шагом уже не своих подчинённых. Спящий дракон вернулся на трон. Юношу отвели в специальную комнату для родственников прямо у палаты. Хиа’И всё ещё находился в отделении неотложной помощи. Его отец оплатил самую лучшую палату, больше напоминающую номер в пятизвёздочном отеле. Лакеи Чэн и персонал больницы, желавшие оказать наилучшее обслуживание дорогим гостям, сновали туда-сюда, принося любимые закуски Тачи, Хиа’И и Па. Единственное, чего Кон Дио не хватало в двадцатичетырёхчасовом доступе к еде в этом отеле, так это воды. На самом деле он планировал дождаться Хиа’И перед отделением неотложной помощи, но Па запретил ему, прося медсестру осмотреть юношу. Только тогда он осознал, насколько страшно бледным было его лицо. — Дио, съешь чего-нибудь, — произнёс севший рядом Кыа, разламывая булочку на маленькие кусочки. — Кыа… Хиа… — тяжело дышал юноша, — пострадал из-за меня. — Это не так, — выдохнул Кыа, — не вини себя. Хиа’И сейчас в надёжных руках, а тебе стоит позаботиться о себе, со всем остальным мы разберёмся позже. Не будь таким упрямым. — У меня нет аппетита. — Давай, а то тоже заболеешь, — строго проговорил Кыа, — открывай рот, не заставляй меня ругаться. Ну, давай. А-а-а-а, — юноша улыбнулся, когда друг всё же уступил и хоть немного поел, — хорошая работа. Кон Дио принял быстрый душ и переоделся в предоставленную ему одежду. Персонал постоянно сообщал ему о состоянии Хиа’И. Врачи проверили мужчину с головы до ног и уверяли, что беспокоиться было не о чем. Единственное, Хиа’И сломал руку и должен будет носить гипс. Потребуется ещё некоторое время для того, чтобы сделать все рентгеновские снимки и компьютерную томографию. Через пару часов старший Чэн прошёл в гостевую комнату. Пхаяк унаследовал хищные глаза отца. Взгляд тридцатилетнего мужчины был совершенно таким же, как у этого человека в шестьдесят. — Нонг’Дио. — Да, Папа, — затрепетали длинные ресницы. — Ты поел? А ты, Ну’Кыа? — Конечно, Папа, — улыбнулся Кыа, — я пойду встречусь с Хиа’Лианом. Скоро вернусь, Дио. Кыа Кирати сложил руки, вежливо попрощавшись со старшим, прямо в стиле воспитанного в высшем обществе юноши. Как только дверь закрылась, Папа вздохнул и погладил Кон Дио по голове. — Должно быть, ты перепугался, — сказал он ласково. — Папа…это всё моя вина…если бы я только- — Лиан рассказал, что ты улетаешь в Швейцарию, — перебил его мужчина, — ты больше не хочешь быть с И? — Я… — Он плохо к тебе относится, не так ли? Тебе стоило рассказать об этом раньше, я бы его наказал. Не буду сильно вмешиваться, это всё-таки ваше дело. Мы отложим свадьбу и открытие Формулы-1 на некоторое время, надеюсь, вы сможете поступить так же и с вашими спорами. Пока я оставлю И на твоё попечение, но, когда придёт время, я приму любое твоё решение. — Да, Папа, — кивнул Кон Дио. — У И сотрясение мозга из-за того, что машина перевернулась. Врачи сделали все обследования, и результаты хорошие, — он на мгновение замолчал, — И всё же доктор сказал, что мы не можем ослабить бдительность. Присматривай за И. Все действовали достаточно быстро, чтобы не допустить кровоизлияния в мозг, — мужчина глубоко вдохнул, — иначе бы мы его потеряли. — Что? Глаза Кон Дио расширились от ужаса, слёзы хлынули с новой силой. Неужели Хиа’И больше не посмотрит своим суровым взглядом? Хоть юноша и готов был больше никогда не видеть своего Хиа, но…но ведь не таким образом. Находясь в Швейцарии, Кон Дио бы успокаивал себя тем, что этот пугающий мужчина сидит в своём кабинете где-то на соседнем континенте, раздражаясь от всех и всего, будучи…по-своему счастливым. — У меня только один ребёнок, если с И что-то случится, наш род прервётся, — честно признался Папа, — я стар и не могу точно знать, сколько лет мне ещё осталось. Если тебе всё равно, подумай обо мне. Если…если И так и не очнётся, я передам тебе всё имущество Чэнов. Сейчас отец Хиа выглядел на целые десятилетия старше. Печально видеть, попытки родителя свыкнуться с мыслью, что его ребёнок находится на грани жизни и смерти. Кон Дио взял мужчину за руку, крепко сжав её. Отец Хиа’И…за всё время он и дурного слова юноше не сказал. — Папа, — Кон Дио постарался придать голосу уверенности, — Хиа’И будет в порядке, я позабочусь о нём. — Единственное, что меня действительно волнует, — задумался мужчина, — это то, что авария могла быть подстроена. Мы сейчас осматриваем машину И. Я беспокоюсь из-за этого, так что начал собственное расследование. Напряжённый голос Папы потряс юношу так сильно, что его плечи начали подрагивать. Мысль о том, что это может быть чей-то злобный план, невероятно пугала Кон Дио. Как люди могут быть такими злыми.? Почему они желали смерти Хиа? Кон Дио знал, что автосалоны были не совсем чистым бизнесом, но чтобы так… Навсегда уничтожить существование целой фамилии. — Пока будь здесь Нонг’Дио, здесь полно охраны, во всём Таиланде нет места безопаснее. Я пока возьмусь за дела компании. — Да, Папа, — попробовал улыбнуться юноша, — я провожу Вас. Хрупкая фигура повела мужчину к двери. Несколько телохранителей семьи Чэн сопровождали их, пока остальные наблюдали за обстановкой со стороны. Обычно Хиа’И держал неподалёку пару телохранителей, но сейчас их было в разы больше. Вероятно, его отец чувствовал себя параноиком. Как только Тача снова погрузился в одиночество, он заплакал, словно в последний раз, не в силах остановиться. Тяжёлая ноша легла на его плечи. Он не знал, какую часть сломанных чувств собрать первой. Страх, беспокойство, тревога, печаль, волнение и просто смятение. Оставалось только надеяться, что Хиа’И в порядке. — Хиа-а-а, — раздалось в тишине. «Я не хочу оставаться один. Если боги и есть, не забирайте моего Хиа’И, пожалуйста»

***

Прошло больше тридцати часов тишины, и Хиа’И привезли в палату. Тача сидел у кровати перед мужчиной, с которым он был семь лет, и плакал, будто впервые держа его за руку. Он чувствовал облегчение от того, что мог Хиа’И определенно точно находился в безопасности. Пускай всё ещё оставались некоторые опасения, легкая улыбка не сходила с лица Кон Дио. Вдруг чужое лицо раздражённо нахмурилось. Неужели Хиа’И сражался с кем-то во сне? Синяки по всему телу казались чужеродными. Левую сторону головы перекрывала широкая повязка. Правая рука покоилась под гипсом. Если бы у Ferrari было что-то не так с подушкой безопасности, Хиа’И сейчас лежал бы далеко не под тёплым одеялом. Подумав об этом, Тача чуть сжал левую руку мужчины своей маленькой ладошкой. — Выздоравливай скорее, Хиа’И…не спи слишком… — голос чуть затих, — слишком долго… Юноша едва коснулся чужой влажной щеки. По крайней мере, она всё ещё теплая. Хиа’И не собирался никуда исчезать. Он просто слишком устал, чтобы просыпаться.

***

Кон Дио не покидал больницу два дня. Глава семьи Чэн не позволял журналистам даже двери больницы перешагнуть, всю информацию СМИ получали лишь от секретаря Хиа’И. И в первую очередь их интересовало не состояние самого Пхаяка, а грядущая свадьба, которую уже предвкушали три тысячи приглашённых гостей, ну и гонка Формулы-1, привлёкшая внимание людей со всего мира. Отец Хиа’И не позволял незнакомцам посещать сына и передавать подарки, утверждая, что это лишь дело его семьи. Хиа’Лиан и Кыа в число незнакомцев, очевидно, не входили. Кон Дио не думал о мнении общественности, полностью полагаясь на Папу. Всё время юноши занимал Хиа’И, пока его телефон разрывался от звонков сводных братьев и сестёр, мачехи и отца. Их сухая поддержка была до краёв наполнена фарсом. — Как дела, Малышка? Вот Хиа’И, — улыбнулся Кон Дио в экран телефона, глядя на пушистую собаку породы чихуахуа, — он болен. Не буянь дома сильно. Его маленькая радость в потоке мрачных мыслей. Собакам в больницах не рады, так что оставались только такие звонки. Пучеглазый пёсик наклонил голову и залаял. Кон Дио рассмеялся после тщетной попытки прикоснуться к Малышке через экран. В такое трудное время один только вид любимой собаки мог заставить юношу чувствовать себя хоть немного лучше. «Ужасно печально. Она очень скучает по Вам», — раздался голос домработницы. — На самом деле, она скучает по Хиа’И. Пускай она и моя, но любит крутиться рядом с ним. Домработница, которую Хиа’И забрал из отцовского особняка, чтобы она следила за Малышкой и квартирой выше выставочного зала, засмеялась. Перед тем, как повесить трубку, она рассказала о состоянии квартиры. Ну и ещё о том, что недавно привезли оставленные Тачей в аэропорту сумки. Кажется, план по покорению Швейцарии придётся отложить… Сдался ли он? Конечно, нет. Как только всё придёт в норму, Хиа’И выздоровеет, а Кон Дио будет абсолютно точно уверен, что с мужчиной всё будет в порядке, он поднимет тему отмены помолвки. Честно, юноша был не против брака, если Хиа’И было важно сохранить своё лицо в глазах общественности. Но тогда между ними не будет ничего, кроме простой формальности. Кон Дио не мог снова вот так исчезнуть, ничего не обсудив и не попрощавшись…не мог позволить произошедшему повториться. На этот раз он хотя бы попытается расстаться на хорошей ноте.

***

Кон Дио смотрел на крепко спавшего Хиа’И, пока юноша что-то ему рассказывал. Чем больше он говорил, тем хуже становилось на душе. Прежде они едва ли обсуждали друг с другом прошлое. Последние семь лет Хиа’И редко бывал дома. Бывало, он брал Кон Дио на ужин, дарил различные подарки, вот, например, однажды принёс Малышку. Но после всего мужчина уходил. Интересно, какую версию Хиа’И видели его друзья? Их Кон Дио никогда не видел, пока Хиа’Лиан уже давно познакомил со всеми Кыа, которого везде таскал с собой. Хиа’И держал юношу в четырёх стенах выставочного зала, будто какую-то куклу за стеклом. Мужчина приходил домой, бросал на Кон Дио взгляд, а затем исчезал в дверях. Иногда юноше казалось, что их время идёт по-разному. Пока Хиа’И нужно было за секунду успевать многое… для Кон Дио эта секунда ощущалась часом. Словно разница в ощущении времени между тем, кто ждёт, и тем, кого ждут. Даже сейчас, например, Хиа’И был без сознания, казалось бы, всего два дня. Но как же долго они шли. — Я почитаю тебе, — улыбнулся юноша. В голову Тачи не приходили темы для разговора, так что он взглянул на одну из множества купленных в больничном магазине детских книг. Юноша не знал, помогут ли они хоть как-то, но, быть может, Хиа’И настолько не понравятся простые детские сюжеты, что он поскорее проснётся? Прежде мужчину было не заставить посмотреть вместе мультфильмы Диснея. В новостях, конечно же, обсуждали случившееся с Хиа’И. Связано это, правда, было скорее с экономическими вопросами, в связи с приближающейся гонкой Формулы-1. Когда интересная информация перестала поступать в лапы журналистов, пошли рассуждения о свадьбе, хотя никаких сообщений об отсрочке или аннулировании не было. Некоторые каналы, готовые на всё, ради зрителей, пускали в эфир передачи, где рассказывали биографию мужчины. Кон Дио послушал свою историю из чужих уст и узнал много нового о себе, решил всё-таки выключить телевизор. Он глубоко вдохнул, чтобы разогнать раздражение по телу, прежде чем вернуться к постели. Пускай для других людей взаимоотношения между потомками двух влиятельных семей и выглядели деловым сотрудничеством с весьма взаимной выгодой для обеих сторон, всё было далеко не так. Вонгтиравиты — банкроты. Чэны помогали им только из-за весьма привлекательных соседских земель на северо-востоке. А как бы потрясающе там смотрелась трасса Формулы-1… И для такой масштабной постройки одних только владений Чэнов критически недоставало. Отец Тачи составил рабский контракт, который был принят отцом Хиа’И. Тот, пусть и ставил чувства сына и горы потраченных денег ниже светлого будущего, понимал, что…фактически, помолвка с восемнадцатилетним юношей никак не сможет поставить крест на карьере Хиа’И. Но по этой причине Хиа’И и ненавидел Кон Дио, как и старшего Вонгтиравита, как и всё это семейство, что просто высасывало деньги из Чэнов. Семья Тачи отличалась от семьи Пхаяка. Пока Чэны поддерживали политику одного ребёнка в поколении, отец Кон Дио сделал своих братьев и сестёр деловыми партнёрами. Те совсем не интересовались бизнесом, их больше привлекала роскошная жизнь. И если сам Кон Дио не любил свою родню, разве стоило ожидать, что они понравятся Хиа’И? Но мужчина был достаточно любезен, чтобы, мало того, продолжать обеспечивать Вонгтиравитов, так ещё и быть помолвленным с кем-то против воли. Иногда Тача задумывался, не будь он Вонгтиравитом, относился бы Хиа’И к нему хоть немного добрее? Пускай такие мысли и посещали юношу, они не могли поменять реальность. Хотя он никогда ничего не просил, не доставлял проблем, был послушной куклой, в глубине души юноша кричал просьбы позаботиться о нём хоть немного…даже просто вернуться домой. Кон Дио ненавидел одиночество.

***

Пхаяка злила невозможность пошевелиться. Хотелось кого-нибудь обругать, но тело совсем не слушалось, что уж говорить о том, чтобы на кого-то кричать. Он понятия не имел, где находится и что происходит. Осколки сознания больше напоминали разбросанные вокруг кусочки паззла. И как бы он не пытался их собрать воедино, ничего не получалось. Усталость смешивалась с раздражением из-за неспособности пересилить себя, достичь предела, чтобы хотя бы разобраться в ощущениях. В тишине раздавался чей-то едва различимый голос. Смех, плач… Почему кто-то плачет? Что случилось? Кто-то умер? Происходящее так нервировало, не терпелось попросить человека прекратить, это жутко отвлекало и не давало сосредоточиться. «Хиа’И» После множества попыток слова наконец-то стали понятны. Он слышал их так много раз, но пока был не уверен, что обращаются именно к нему. Иногда кроме «Хиа’И» звучали истории, которые Пхаяк даже мог частично слушать и воспринимать. Наконец, он почувствовал, как его руку сжали, но эти ощущения быстро ушли. За ними пришла ужасающая жара. Какого чёрта?! Разочарование заполнило всё вокруг. Он не может ничего понять, ничего сделать. Ужасно бесит! Почему это происходит? У его терпения всё же был предел. Пускай перед глазами всё ещё была тёмная пелена, он был уверен, что закрытые глаза направлены куда-то вперёд. Рука снова почувствовала тёмное прикосновение. «Хиа…» Он сосредоточился на руке, силясь поймать угасающее тепло. Ладонь сжалась, отказываясь отпускать это приятное ощущение. Он не позволит этому человеку снова раствориться. Не в этот раз! — Хиа’И! Темнота постепенно стала уходить, пришлось прищуриться из-за яркого света вокруг. Первым пришло осознание того, что его рука действительно что-то сжимала. Это была маленькая ладонь большеглазого юноши с аккуратными губами и маленьким носом…по его щекам текли слёзы. Так это он так много плакал? Глаза опухли. Нос покраснел. Кажется, это он читал ему сказки о принцессе, которая не могла съесть тыкву, пока принц хотел её поцеловать, после чего превратился в лягушку и потерял на балу красную шапку… В это же нет никакого смысла. — Кто ты?