Мелодия мрака

      Спустя неделю после знакомства с Ленским я всё-таки заявился на его «Вечер поэзии». С радостью пропустил бы сие мероприятие, однако сидеть в одиночестве в своих комнатах, варясь в котле сожалений о прошлом было ещё невыносимее, чем вновь кривляться на публику и злословить. В конце концов, с последним никогда не было проблем, даже в самом скверном расположении духа.       В моей прошлой, но от того не менее замечательной квартире сейчас всюду сновали слуги с блюдами и подносами и гости. Одну залу отдали под поэтические чтения: выстроили стулья кружками, добавили ряд у стены напротив окна. Во второй готовили стол к окончанию вечера. Стоит ли говорить, что большая часть ныне прибывших деланно восторженных гостей, явилось сюда исключительно за тем, чтобы набить себе брюхо за чужой счёт?       И всё же долго мне не пришлось лицезреть всю эту пёструю толпу в одиночестве. Из залы, отведённой для трапезы ко мне выпорхнул сам Ленский. Он был в темно-зелёном бархатном фраке с чёрным воротником и золотыми пуговицами, в белоснежной рубашке и в таких же белоснежных белых широких брюках. Шею его обвивал искусно завязанный кремовый платок. Его смоляные кудри были безупречно уложены, носки туфель блестели, отражая свет огней в холле. Завершали образ черный цилиндр и трость с массивным набалдашником. Он определённо мог подать себя в обществе, однако даже светская его манера речи выдавала в нём слишком живого, чувственного и эмоционального человека. Человека, которого можно было легко «зажечь» лишь одной искрой коварства… Раньше я бы всерьёз задумался над тем, чтобы позабавиться над ним в старой своей манере. Однако теперь я старался выбрать иной путь, ибо прежний неизменно вёл меня к скоропалительной кончине.       Меж тем мы обменялись любезностями и пожали друг другу руки. Мне странно, что Ленский не гнушается моего общества. Люди вроде него не любят близко сходится со подлецами вроде меня. Что ж, посмотрим, к каким трагедиям в этот раз подведёт жизнь и его, и меня. — Вы, вероятно, мало знакомы с моими гостями — вдохновенно вещал он, взяв меня под локоток и ведя в сторону одной из группок прибывающих юнош и барышень. — Это княжна Р… очень талантливая девушка — девушка в розовом вычурном платье с оборками кокетливо обмахнулась веером, заслышав своё имя из уст Ленского — О, а эта троица — мастера быстрой прозы…       Мне казалось забавным, что Ленский таскает меня за собой всюду, как какая-нибудь курица-наседка. Вечер обещает быть крайне весёлым. Стоит сделать ему одолжение — он не стал шокировать публику моим громким именем, что поведал мне отходя от очередной группки молодых людей. — Я полагал, что вам бы не хотелось привлекать лишнего внимания, раз вы так неохотно собирались ко мне, поэтому ничего, что я представлял вас своим добрым другом? — шептал взволнованно возвышающийся надо мной Ленский на ухо. — О, увольте, не думаю, что моё имя здесь всё еще помнят, в конце концов, здесь и без меня было достаточно историй. Но мне приятно побыть вашим другом хотя бы в этот вечер. — спокойно отвечал я не особо кривя душой. — Я рад, что смог вам угодить, но позвольте, почему я могу быть вашим другом только сегодня? — Не уверен, что надолго останусь в Пятигорске, поэтому мне бы не хотелось приучать вас к моему обществу. К тому же говорят, что я дурно влияю на людей, в ваших же интересах не обзаводиться дружбой со мной. — Это всё вздор! — притворно возмутился Ленский. — Возможно мои глаза лгут мне, но я не вижу перед собой того человека, о котором мне поведал Вернер, вы будто изменились! — Вот как?! — так же искусственно возмутился я и флегматично продолжил. — В дворянских кругах нельзя быть добряком, друг мой, иначе вас съедят с потрохами, вы мне сейчас заявляете, что я растерял возможность противостоять свету? — Что вы, что вы… — Ленский смутился и попытался объяснить свою позицию. — Я не это имел в виду, я уверен, что вы всё еще самый главный хищник светских раутов. Просто… ни при первой нашей встрече, ни после, когда мы виделись мельком вы не пытались как-то спровоцировать меня на глупость, говорите со мной честно и открыто, примерно ведёте себя сейчас, я даже тайком беседовал с офицерами, что давеча обедали у вас, спрашивал их о том, не говорили ли вы что обо мне плохого… Гнусный поступок, уверяю вас, я так делал в последний раз. Но признайтесь, что-то ведь перевернулось в вас с тех пор, как вы в последний раз были в Пятигорске? Почему вы не нацелились на такую лёгкую жертву, как я? — Что ж, вы меня раскусили. — неохотно признался я, заставляя вновь склониться ко мне заинтригованного Ленского. — Некий неприятный инцидент, приключившийся со мной на пути из Персии заставил меня по новому взглянуть на своё прошлое и пересмотреть некоторые негласные постулаты моей жизни. Поэтому я не стал злоупотреблять вашим доверием. Но если вы кому-либо поведаете мой секрет, то я и вас съем. — закончил я и показательно клацнул зубами у его носа, тогда мы уже одни оставались в сверкающем холле.       Ленский хоть и был сильно смущён моей выходкой, всё же принял мои слова. С ним было действительно достаточно приятно и просто общаться, хоть и не так как с Вернером, но это было даже к лучшему. Он был начитан, в течении выступлений мы перебрасывались фразами на французском, обсуждая самые интересные фрагменты пламенных речей выступающих. Я даже опустил пару уничижительных шуток в торону особо «даровитых» особ, и хоть он и смотрел на меня укоризненно, однако был не в силах сдержать блуждающей по губам улыбки. По-видимому, ещё не всё потеряно, я уж было поверил в то, что он искренне восторжен всеми этими прохиндеями.       Когда дело приблизилось к ужину я решил тихо улизнуть в свои комнаты не прощаясь. Слишком уж я сегодня действительно был откровенен, так легко можно очнуться с ножом в спине. В Ленском слабо угадывалась подобная возможность, однако ж совсем её точно отметать не стоит. Об этом всё нужно хорошенько подумать. Да и не мог я себе позволить никаких привязанностей. Ни к чему хорошему это никогда не приводило. — Григорий, ну куда же вы? — у самых дверей меня поймал изумлённый и взволнованный Ленский. — Неужели вы уже уходите?       Лишь спустя несколько мгновений я почувствовал, что он держит мои руки в своих. Сам того от себя не ожидая внутренне смутился. — Да, староват я стал для долгих приёмов, они меня сильно утомляют… — попытался я по-быстрее отделаться от чересчур повышенного внимания к моей персоне от хозяина вечера. — Прошу вас! Совсем недолго осталось, не бросайте меня одного, ваши шутки хоть и циничны, но очень точны и смешны. Прошу вас, Григорий!       И глядя в его тёмные, как омут глаза, обрамлённые пышными ресницами я не смог сказать нет. Ну как такому взгляду можно отказать?       Приняв затянувшуюся паузу и мои колебания за однозначное «да» Ленский снова взял меня под локоть и направил в соседнюю с холлом залу. — Вот и прекрасно! — вещал воодушевлённый Ленский — И если вас не затруднит, могли бы вы исполнить одну мою просьбу, если я вам не совсем противен.       Его чарующие глаза вновь застали меня врасплох. — Глупости какие, чем Вы можете быть мне противны? — И всё же? — ответил он вопросом на вопрос. — Пожалуйста, что вам от меня угодно?       Меня несколько напрягла эта его внезапная просьба. Чем я ему могу быть полезен? Ему нужен секундант без морали в новом деле чести? Или он всё же выслушал от меня достаточно, и, убедившись в том, что я негодяй, решил вызвать меня на дуэль? — Как я понял, вы не особо спешите, хотя и не хотите надолго у на задерживаться… Но ваше общество стало достаточно дорого для меня, за этот небольшой период нашего знакомства. Поэтому Вы не могли остаться в Пятигорске ещё на некоторое время?