Два пламени

      Стоило благородному остроухому уехать с несколькими своими племянниками, оставив лагерь на сына, как в голове Искры созрел гениальный план.       Девушка, как опытный участник мероприятий под названием война, даже не изучая их военную структуру углублённо, могла сказать, что знаний о реальных войнах у благородных эльфов было с гулькин нос, а то и меньше — ни тактик ведения боя, ни стратегии осады, обороны или штурма.       Было такое чувство, что на войну они собирались не месяцами, тренируя своих войнов, оттачивая мастерство и разрабатывая план действий, а впопыхах, похватав что под руку попалось, убегая, пока не заперли.       Так что, раз уж она здесь, и в контракте прямым текстом сказано, что, пока её методы не вредят эльфам, она вольна действовать так, как сама того пожелает… Эх, устроить бы здесь реформацию!       В прочем, для каких-либо серьёзных изменений в военной структуре необходим отлучившийся лорд, так что пока можно как раз-таки изучить, что у них тут, да как, и придумать дальнейший план действий.       Первым делом надо расспросить того остроухого, у которого в косах золотые ленты. Если Искра правильно помнила, он был сейчас в лагере за главного. Обнаружился сей чудесный остроухий в палатке, где спал спасённый ею рыжик.       Со вчерашнего дня он не стал выглядеть лучше, разве что слегка разгладились линии возле глаз, да лицо стало спокойнее, чем прежде. Видать, всё же то, что близкие и дорогие сердцу люди были рядом и поддерживали, изрядно помогало больному восстановиться.       Как же ему несказанно повезло, что у него есть те, кто дорожит им.       — Доброго вам утра, господа благородные лорды! Я не помешаю вам? — пропела Искра, войдя в палатку, сощурившись от резкой смены освещения — внутри было всё так же темно, что даже не было видно пальцев вытянутой руки.       — Т-с-с-с… Прошу вас потише, Майтимо ещё спит. Не надо его будить.       — Благородный лорд! У меня к вам такое важное дело!       — Молю вас, будьте тише… Если вы хотите обсудить что-то срочное, давайте хотя бы выйдем на улицу.       Эльф устало провёл рукой по взмокшему в духоте помещения лицу, уже предчувствуя выматывающий и долгий разговор с чужеземкой. И зачем только отец решил принять еë в лагере, ещё и позволив ей им помогать?       — Так, что вы хотели мне сказать?       — Благородный лорд! Светлейший остроухий! На коленях вас молю, — и она действительно бухнулась на колени, принявшись ползать на них по земле, сложив руки в молитвенном жесте, — позвольте этой никчёмной человеческой деве просмотреть ваши документы о состоянии армии, обмундировании, провианте, списки врачей и солдат, структуру армии…       — Эм… Послушайте, эллет…       — Не эллет! Искра!       — Послушайте, Искра, я бы и рад выдать вам все то, о чëм вы говорите, но только вот… Что это всё такое? Что из себя представляет?       — А…? — от изумления девушка даже уронила руки и встала с колен, отряхнув перепачкавшиеся в пыли штаны, — что значит, у вас этого нет?! Вы вообще не ведёте учёта имущества? А как же… Вы хотите сказать, что вы совсем не готовились к войне?! Может, вы хотя бы расскажете мне, что у вас тут и как?       — Ну… Это-то я могу…       В итоге Искра сделала для себя два важных вывода: во-первых, менять здесь придётся вообще всё. Во-вторых — учить их войне придётся с нуля.       Эх, весело тут будет, ой как весело!       Ну а раз уж благородный лорд предоставил ей полную свободу действий, сам того не подозревая, она вполне может и развлечься в его отсутствие. Да, пожалуй, начнёт она свою реформацию с маленькой шалости. Но потом всё будет ой как тяжко.       Попросив золотые косички собрать всех тех, кто мог стоять на ногах, на том пустыре возле главных ворот лагеря, Искра тем временем начертила алхимический круг, вывалив на него гору деревянных обломков, и создала из них платформу, на которую взобралась, как всегда, ухватившись за ноги Зоркого.       Убедившись, что её хорошо видно, девушка спрыгнула с помоста и принялась вытаскивать из своей бездонной сумки ветки, палки, обломки балок и прочую древесину, из которой потом насоздавала небольшие столики.       Расставив их в несколько рядов вокруг помоста, она принялась доставать из чудо-мешка многочисленные коробки и склянки, наполненные порошками, из которых было нетрудно создать самые простенькие бомбы, скорее похожие на фейерверки.       Для первого раза самое то.       Не успела Искра завершить последние приготовления, как на пустырь уже стали сходиться ничего не понимающие эльфы. Дождавшись, когда соберётся приличная толпа, девушка, донельзя довольная собой, запрыгнула на помост и, широко улыбнувшись пришедшим, проголосила:       — Привет всем пришедшим сюда! Во-первых, позвольте мне высказать вам неимоверную благодарность за то, что вы не пренебрегли моей маленькой просьбой! Позвольте представиться, моё имя — Искра, и с этого дня и вплоть до свержения вашего врага я буду вашим верным и надёжным соратником! Во-вторых, внимательно изучив вопрос, я пришла к выводу.       Тут девчушка сделала паузу, выжидая, как же отреагируют на её слова собравшиеся.       — Что ваша структура армии никуда не годится! Так что, начиная с сегодняшнего дня, я создам в вашем разрозненном лагере сильную, крепкую, обеспеченную и структурированную армию!       Эти её слова были восприняты эльфами крайне неоднозначно — кто-то и впрямь радовался, что у них, наконец-то, появился знающий военное дело мастер, кто-то негодовал, что какая-то девчушка решила заняться подобным сразу после того, как отлучился их лорд, а кто-то возмущался, что этим решила заняться незнакомка.       Шум и ссоры так бы и продолжались, если бы Фингон не прикрикнул на своих подданных. Дождавшись, когда все смолкнут, Искра продолжила:       — Я понимаю, что вы не доверяете мне. Понимаю, что я чужачка. Но ваш лорд заключил со мной сделку. Если хотите, мы поклялись друг другу, что пока я не приношу вам вред, вольна делать всё, что захочу. И сейчас я хочу спасти ваши жизни и помочь вам закончить войну. Так что, если вам дороги ваши жизни, то лучше бы вам слушать то, что я вам говорю. Если же вас что-то не устраивает, вы вольны уйти. Я никого не в силах здесь удержать. Но знайте, с возвращением вашего лорда вам придётся слушать и меня. Ну что? Всех всё устраивает?       Искра окинула недовольным взглядом ещё несколько мгновений назад роптавших эльфов. Лишь единицы захотели уйти, остальные же остались, где стояли.       — Так, а теперь, когда все несогласные ушли, я продолжу. Сегодня и всю следующую неделю вплоть до возвращения вашего лорда мы займемся одним важным экспериментом. Прошу всех подойти к столам, которые вы уже видите перед собой. Два остроухих на стол, не больше! Видите эти порошки в склянках?       Глаза Искры загорелись маниакальным блеском.       — В них разложены составляющие самой безобидной и безопасной бомбы. Если быть точным, то был самый простенький фейерверк. Инструменты и оборудование тоже расставлены на столах. Я буду говорить вам, что, в каком количестве и в каком порядке смешивать. Внимательно следите за тем, чтобы ничего не нарушить! А то ещё взорветесь, а мне вас потом сшивать из ошметков.       Последние свои слова она пробормотала себе под нос, так, чтобы даже остроухие с их повышенной чувствительностью не смогли ничего расслышать.       По прошествии двух часов поголовно все оставшиеся остроухие щеголяли обугленными волосами, закопчеными лицами и руками в ожогах.       И, разумеется, каждый из них успел уже с три, а то и четыре десятка раз пожалеть о том, что остались и вообще стали слушать эту умалишëнную чудачку.       В прочем, к её чести, в конце увлекательного занятия каждый пострадавший получил бутылек с мазью, чтобы залечить травмы.       Хотя вся их благодарность, конечно, испарилась, стоило ей только сказать, что завтра снова надо будет идти сюда и заниматься этими пытками.       Так, количество приходящих сокращалось с каждым днём, а число тех, кто приходил покалеченный жаловаться своему остроухому лорду-заместителю на «эти безумные выходки той сумасшедшей», которые, якобы, были нужны, чтобы извести всех тех, кто посмел бросить вызов Врагу» или «покарать смельчаков, ослушавшихся воли Валар».       Версии разнились, но суть была одна — все те, кто не выдержал её интенсивных упражнений, считали, что «эту умалишенную» надо как можно скорее выгнать из лагеря, а ещё лучше убить, а труп бросить к вратам крепости Моргота.       Несчастный Финдекано к концу пятого дня уже был готов биться головой о собственную арфу от безысходности, ведь число пришедших с одинаковой жалобой за это время перевалило за две сотни.       И на эти однообразные жалобы он из раза в раз отвечал одно и то же: «она поклялась помогать нам всем, чем может, а отец поклялся ей не мешать».       В итоге, беднягу вся эта клоунада настолько сильно извела, что он сам собрал всех эльфов лагеря на пустыре и во всеуслышание объявил, что никто не должен отныне ей перечить и вообще, она их друг, товарищ и союзник.       Сама же Искра от увиденного за эти пять дней пребывала в настолько разбитом состоянии, что, наверное, подобного с ней не случалось вот уже лет триста. Эти эльфы были настолько неумелы, что с каждым часом, проведённым вместе, ей всё сильнее хотелось пробить свою голову рукой.       Трель вас всех раздери, они даже не умели нормально смешивать элементы, следуя интсрукции, имея наглядный пример! Что ни говори, а ситуация здесь была запущенная.       К счастью, на шестой день они уже могли создать самую простенькую бомбу, не покалечив себя, так что Искра решила перейти к тестированию сих творений, чем они и занимались в тот миг, когда вернулся с охоты наиблагороднейший остроухий лорд со своими, кажется, племянниками.       Увидев прибывших, Искра радостно помахала отряду рукой и, прокричав на весь пустырь «с вас два бочонка вина, господин остроухий!», спрыгнула с помоста и подошла к нему. Не сумев сдержать улыбки, она протараторила на одном дыхании:       — Я понимаю, у вас много вопросов, но, пожалуйста, давайте все обсудим потом, ладно? Когда вы переоденется, отдохнете, всё сами выведаете у своих подданных, — на последних словах она расползлась в предовольнейшей ухмылке, как у сытого кота, — У них для вас очень мно-о-о-о-го рассказов.       Финголфин решил не тратить силы зря, так что просто тяжело вздохнул, предчувствуя тяжёлый и долгий разговор, и направился к своей палатке.       Приведя себя в порядок после длительного похода и выйдя на свет Илуватаров, благородный лорд узрел наипрекраснейшую картину — возле его палат выстроилась колоссальных размеров очередь их раздосадованных эльфов, покрытых ожогами кто где.       Что ж, Нолофинвэ ожидал чего-то подобного, когда увидел, чем заняты были эльдар, что послушались той странной иноземки.       Вздохнув тяжело, он небрежно махнул рукой, давая понять, что выслушает их жалобы чуть позже, Финголфин вновь повернулся к Искре:       — И всё же, я бы хотел первым делом услышать о происходящем от вас. Надеюсь, вы сумеете должным образом объяснить мне, почему все, кто последовал вашим словам, оказались в таком состоянии.       Его голос был холоден, как металл. Будь на месте Искры кто-то другой, быть может, это бы и подействовало, но девушке не впервой было говорить с властьимущими. Ухмыльнувшись, она пожала плечами и последовала за лордом в палатку, предназначенную для обсуждений.       — Итак, я жду.       — Прежде, чем я начну свой рассказ, благородный лорд, — Искра завела руки за спину, полушутливо склонившись в поклоне, — Позвольте спросить, насколько откровенно я могу с вам говорить?       — Говорите как есть. Сейчас мы здесь одни, и я сделаю вид, что ничего не слышал, если вы скажете что-то неподобающее.       — Благодарю, — Искра довольно улыбнулась, — Тогда я буду честна. Благородный лорд, с таким подходом вы далеко не продвинитесь. Ваша армия лишена структуры, ваши солдаты враждуют между собой, а лорды позволяют личной неприязни возобладать над долгом перед подданными. Если так продолжится и дальше, вы обречëте себя и свой народ на жалкую и мучительную гибель.       Лицо девушки стало непривычно серьезным, из голоса исчез смех.       — Я понимаю, что у вас нет причин мне доверять, и тем более слушать моих советов, но всё же я скажу. Прошу, позвольте мне заняться вашей армией. Хотя бы из вашей тени.       — У меня достаточно опыта, чтобы создать систему, которая устроит вас, прочих лордов и ваших солдат. Война — это не то место, где можно рисковать. На войне нет места гордости. Благородный лорд, поверьте, я знаю, о чëм говорю. Я слишком часто видела, как сильная армия проигрывала лишь потому, что лидер недооценивал врага, позволяя гордости возобладать над разумом.       В палатке воцарилось молчание. Искра смотрела прямо в глаза Финголфину. А эльфу казалось, что она смотрела прямо в душу. Не выдержав, он отвёл взгляд и вздохнул.       — Хорошо, я прислушаюсь к вам. Но только на этот раз, — поправив свой плащ, Нолофинвэ сел за стол, жестом указывая Искре тоже сесть, — Так что же вы мне предлагаете?       Наëмница едва заметно усмехнулась и, порывшись в набедренном мешке, достала из него внушительных размеров пачку бумаг, которые с глухим «бум» чуть ли не швырнула на стол:       — Это мой план. Первым делом я бы хотела отобрать нескольких солдат, чтобы каждого из них обучить определённому делу — целительство, разведка, оборона, осада и добыча еды, изготовление и починка оружия и доспехов. Потом дать каждому из них по пять-шесть помощников, чтобы обучить их тому же. Потом разбить оставшихся эльфов на группы, чтобы обучить их каждого своему ремеслу. Прошу вас подумать над этим.       Сказав это, она встала из-за стола и, едва заметно поклонившись, вышла из палатки. Какое-то время Финголфин молча просматривал записи девы, время от времени вскидывая брови, изумленный детальностью её планов.       Сколь долго он был занят этим, Нолофинве не знал, однако, когда он закончил читать последний лист и вышел из палатки, осознание, словно молот Аулэ, ударило его по голове.       Она так и не объяснила ему, что же она делала в его отсутствие!       У палатки уже собралась внушительных размеров толпа по-прежнему недовольных самоуправством чужака эльфов. Нолофинве вздохнул.       Искра же, тем временем, оставив эльфа разбираться с последствиями своей маленькой шалости, направилась в свой закуток. Солнце уже клонилось к закату, а значит, снова пришла пора еë исследованиям.       Усевшись на земле и обложившись в несколько рядов ящиками, надеясь, что её не заметят, Искра принялась вынимать из сумки все свои колбы и склянки. Разложив их на серебряном блюде (точно так же взятом из мешка), она задумчиво склонила голову, поподперев щëку кулаком.       Она уже успела составить общую картину, и вдаваться в подробности алхимического устройства мира девушка пока не видела смысла.       Как-никак, сейчас она нашла для себя тему гораздо более интересную. Конечно, в прошлый раз она не успела как следует изучить своего горе-пациента, однако даже быстрого осмотра ей хватило для одного интересного наблюдения.       Если она не ошиблась, то тела этих остроухих имели сходства одновременно и с трелями, и со скитальцами. А слушая краем уха, о чем беседовали простые солдаты, она сделала вывод, что и устройство души у них может совпадать.       Надежда на то, что здесь она, наконец-то, сможет узнать что-то новое… Сможет узнать что-то о себе… Будоражила сердце.       — Забудь об этом. Убить тебя могу лишь я, — всплыл в памяти насмешливый голос.       Девушка замотала головой, прогоняя глупые мысли. Уж сколько миров она прошла за эти столетия, и до сих пор ничего не нашла. Не стоит тешить себя пустыми надеждами. Не стоит…       — А может все-таки…?       — Нет. Искажению не дано исцелиться.       Искра усмехнулась самой себе и, щёлкнув пальцами, в одно мгновение сожгла результат трудов. В порыве разочарования она резко утратила интерес к предыдущему исследованию.       Помолчав немного, девушка негромко свистнула, и спустя несколько мгновений подле неё приземлился Зоркий. Умный ворон. Верный. Верный настолько, что порой ей хотелось вернуть его в первозданный вид. Или просто прогнать.       Так не бывает. Не бывает, чтобы кто-то был с тобой всегда. Не бывает так, чтобы не предавали.              Улыбнувшись собственным мыслям, Искра принялась поглаживать Зоркого по его гладким перьям:       — И чего ты смотришь на меня так? М? Зачем я тебе только сдалась, такая бесполезная? Подумай сам, Зоркий, зачем я тебе? Ты ведь и без меня прекрасно справишься. И сам ведь можешь о себе позаботиться…       — Кар-р, — был ей немногословный ответ.       Зоркий был со своей хозяйкой давно. Он давно уже привык к таким её словам. И давно уже знал, что дальше слов такое никогда не зайдёт. Что бы она не говорила, а Зоркий был её гордостью.       И Зоркий был ей верен.       Искра опустила свою руку, на мгновение задержав взгляд на запястье. Хмыкнув себе под нос, она закинула руки за голову, улëгшись на землю. Глаза её были устремлены к небу. Стеклянные, они не выражали ни единой эмоции.       Тонкой полоской скатилась по её щеке чëрная в ночной тьме слеза.       На следующий день, едва протрубил горн, возвещающий о подъëме, Искра решила наведаться к спасëнному ею эльфу.       За время отсутсвия благородного лорда она так ни разу его и не навестила. Нехорошо. Слоняясь по лагерю, чтобы дать раненому время хотя бы проснуться, наемница решила снова искупаться в озере, чтобы смыть следы вчерашнего помутнения рассудка.       Ледяная вода никак не ощущалась, и девушка могла бы долго плескаться посреди озера, однако не стоило забывать о том, что ей сегодня предстояло ещё немало работы.       Выбравшись на берег, Искра принялась выжимать свои длинные волосы. Воды с них накапало с четыре ведра. Заплетя их в косы, девушка приняласт побыстрее одеваться, чтобы, не дай соловей, никто не увидел её.       Натянув рубаху и штаны, она принялась заматывать руки бинтами, нацепив поверх несметное число самых разных украшений.       Окинув себя с ног до головы, Искра удовлетворённо хмыкнула и отправилась на поиски своей рыжевласки. Всё же, ей было до жути интересно, как там проходит его лечение.       Ненадолго замерев на входе, она всё же зашла в палатку. Внутри было уже не так темно, а сам спасённый полулежал на своей кровати, неуклюже орудуя левой рукой в попытках съесть принесённый завтрак.       Услышав перезвон металла, эльф отставил еду в сторону и повернулся к источнику звука. Поняв же, кто перед ним, он издал мученический стон и откинулся на спинку постели.       — Развлекаешься? — с улыбкой спросила Искра, усаживаясь на стул напротив больного. Поставив одну ногу на удачно подвернувшийся ящик, она оперлась локтем о колено, положив на ладонь подбородок.       — Зачем ты пришла? — едва слышно спросил он, проведя здоровой рукой по лицу.       — А что? Ты мне не рад? — девушка построила огроченную мину, притворившись, что вытирает слезы, — Обидно, знаешь ли!       — Разве ты не была занята чем-то более важным?       — Когда это? — лицо наемницы мгновенно сменилось на изумлëнное, — Я всего лишь баловалась.       От этих слов эльф даже поперхнулся воздухом.       — Ой, ну что ты! Тебе нельзя волноваться, ты же ранен! — подчеркнуто заботливо протянула она, зачем-то запустив правую руку в набедренный мешок. Остроухий весь напрягся, вспомнив, что именно умещалось в эту бездонную суму.       Однако, к великой радости эльфа, в следующий миг в руке девушки оказался небольшой бурдюк. Заметив выражение лица спасённого, Искра не смогла сдержать смеха. Успокоившись, она сделала несколько глотков из фляги и, утерев капли вина со рта, спросила:       — Послушай… А не мог бы ты рассказать мне, что из себя представляет ваш мир?       Как бы смешно это ни звучало, но за те несколько недель, что Искра пробыла в новом мире, ей так и не удосужились объяснить порядок вещей.       И ладно бы это можно было простить спасённому рыжику и его другу, всё же их знакомство произошло при обстоятельствах, не располагающих к долгой беседе.       Ну а Финголфин же был слишком обескуражен навалившихся разом событиями, чтобы вспомнить о столь незначительной вещи.       Не то, чтобы Искре это было так уж важно, однако и не сказать, что бесполезно. Всё-таки, зная об устройстве мира, было проще понять, как вести реформы их военного дела.       А уже это было необходимо для выполнения контракта. А контракт был важен, потому что вина всё же хотелось. А своих собственных запасов надолго бы не хватило.       — Но первым делом, — внезапно прервала саму же себя Искра, — Всё же скажи мне, как тебя зовут?