«Aurora» Psychiatric Clinic

Психиатрическая клиника «Аврора»

Если вы спросите трудно ли работать в психиатрии, то Хонджун ответит вам «Нет», хотя прекрасно знает что ответ совсем иной. Не только пациенты сталкиваются здесь со сложностями и невыносимой болью, пронзающей иглами в самых чувствительных местах. Врачи и медперсонал частенько сами подвластны психическому давлению не только со стороны пациентов, но и других людей за пределами их работы. К таким работникам нередко он приписывал и сам себя. Нет, он не считал себя психом. Просто иногда занимался самобичеванием и отрицал своё плохое моральное состояние перед другими людьми. Он считал, что если покажет эту сторону своей жизни, то пациенты и их родные подумают о его некомпетентности, как врача. Для Хона такое мнение о нём было чем-то, что может сравниться с его убийством. В общем, как по мнению его коллег Ким был слишком мнительным человеком и до одури упрямым, а он это и не отрицает. Да, он такой и что? Все мы разные, но все так зависимы от мнения окружающих людей. И даже сейчас сидя в своём кресле и убеждая родителей новой пациентки, он задумывается над их словами. — Если мы её положим в клинику, то вы хоть понимаете, что о нас люди подумают?! Да они же нас загнобят! — возмущался женщина средних лет. — Дживу, вставай! Пошли отсюда этот бестолковый врач сам не понимает, что говорит! «И вправду люди слишком мнительные» — пронеслась мысль в голове врача. Он прекрасно понимал, что отпустив эту девочку с матерью, она либо покончит жизнью, либо умрёт от недостатка еды в её желудке. РПП — распространенный вид психического расстройства среди женского пола и не только. Эти люди используют самые изощрённые способы похудения и готовы пойти на все ради парочки сброшенных килограммов. Киму всегда было грустно смотреть на таких людей, понимая, что это не их вина, а вина тех кто привил им этот образ жизни одним лишь гнилым предложением. Вот и сейчас смотря на истощённое тело девушки, которое с трудностями передвигалось, ему было сложно представить через, что она прошла. «Её мать не видит истока проблемы?» — смотря на собирающуюся женщину, Хон переключился на мужчину — отца девочки. «Он вообще не включался в наш диалог. Все время сидел в телефоне» — подведя итоги всей картины их семьи, мужчина принял один единственный верный вариант. Сказать то, что может всегда поменять историю наоборот. И как бы ему не хотелось говорить такие вещи ее матери, но другого выхода и вправду нет. — Вы хотите её смерти, госпожа Мин? Если это так, то вы выбираете верный вариант, — родители на эти слова подняли головы с шокированным лицом. — Почему вы так на меня смотрите? Вы прекрасно знаете, что я прав в своём заключении. Дживу на грани и эта правда, которую вы отрицаете, боясь порицание людей со стороны. Но разве ваш ребёнок не важнее чужого мнения? — женщина кивнула в ответ. — Хорошо. Перед вами стоит необычайно лёгкий выбор либо здоровый ребёнок, либо самый отвратительный день в вашей жизни. Что вы выбираете? Лечить вашего ребёнка или же мнение людей? — грубо и жёстко, но по другому никак. Женщина опустила голову в размышлениях над важными словами того, кого недавно назвала бестолковым, а ее муж обводил взглядом свою собственную дочь. Наконец-то он заметил все то, что происходит с ней. Минута молчания и решение принято: — Дживу ложиться в клинику на лечение, — без толики сомнений. — Я подпишу любые бумаги, только помогите ей выздороветь, врач Ким, — и вот они наворачивающиеся слёзы отчаяния в глазах и ком в горле. Отчаяния, которое родилось ночными страшными мыслями этой женщины. Все мы подвластны не только людским осуждением, но и своим собственным. Смотря в эти глаза, Хонджун многое понимал. Эта женщина каждую ночь умирала, ведь была один на один со своими мыслями о дочери. Пускай рядом и спал ее муж, но он не испытывал той удушающей боли, которую выносила она. А сейчас он же отвлечённый таким резким высказыванием врача, сам ужасается всей картине, которую не замечал или старался не замечать. — Хорошо. Подойдите к стойке регистрации и заполните форму, — пояснил Ким. — А ты, Дживу, останешься со мной. Думаю нам есть о чем поговорить.

Кофейня «Thank U»

— Что ты сделал?! — на всю кофейню раздался высокий голос темноволосого парня. — Пак Сонхва, ты грандиозный идиот. Оправданное умозаключения от друга в сторону Пака, но все же звучало обидно. После всей этой перепалки Сонхва не придумал ничего лучше, чем поехать на работу к другу. Знает, что если поедет домой отхватит от матери, а если вернётся на работу, то его выдворят с позором. Так что оставался только единственный вариант — Уён. Он хоть и ляпнет что-то, но всегда поддержит и утонуть не даст в собственных слезах. Рядом ляжет и будет веселить, вспоминая их дурные поступки, пока не успокоит. — Знаешь, я бы и сам на твоем месте точно так же поступил. Всё-таки этот старый хер перегибал палку, — рассуждал Чон. — Ладно, хен, не волнуйся ты так. Не думаю, что твоя мать настолько жестока. Не убьёт же она тебя? — Сонхва перевел свой шокированный взгляд на друга, отпуская из виду красивый вид из окна. — Или убьёт? — Уён, я тебя сейчас самого убью, — прошипел раздражённо Пак. — Не убьет, но явно рада новости о том, что ее сын теперь безработный — не будет. Примерно месяц изощрённого пропила мозгов пока не найду новую работу и желательно опять в больнице. А еще будет лучше по ее мнению пойти извиниться, вылизав ботинки Джусоку начисто, и попроситься обратно. — Жёстко, конечно. Не думал, что госпожа Пак настолько ужасна в своём недовольстве, — удивлялся Уен. — Что будем делать? — В смысле? — непонимающе смотрел на него Сонхва. — Хен, ну ты что тупишь? По твоему я тебя брошу на произвол судьбы и твоей матери? Соглашусь с ее самосудом над тобой? — Уён искренне удивлялся тупостью своего друга. — Нет, конечно. Кто мою жопу из клубов кроме тебя будет забирать? Никто. Вот и весь вывод. Так что будем делать? Сонхва был уверен, что если бы даже его мать и собиралась устроить самый настоящий самосуд над бедной душой Пака, то Уён прилетел незамедлительно, даже если бы в этот момент сидел на члене очередного хахаля. Что бы не случилось, независимо от места и состояние Уёна он все равно примчится на помощь. — Есть конечно один вариант. Но не думаю, что ты его оценишь, — Чон сразу понял к чему ведёт его друг и начал отрицательно вертеть головой. — Нет, Сонхва. Ты хоть понимаешь какой это ад? Да, хорошо платят, но это не вариант гробить свою жизнь и моральное состояние, — Уен делал попытки образумить Пака. — Психбольница — жизнь без личных границ и постоянной нервотрёпки. Хуже рабочего места не придумаешь. У проститутки и то рабочее место по кошернее будет, чем этот рай для не адекватных. — Уен~а, они тоже люди такие же как и мы. Просто у них другое мышление и видиние мира. Не говори так плохо о них, — осадил Сонхва. — Хорошо. Все же это ничего не меняет. Твоя жизнь станет полностью зависеть от настроения твоих пациентов. А я прекрасно знаю какой ты чувствительный к боли других людей. Ты сам себя сведёшь с ума, — настаивал на своём Уён. — Не такой уж я и нюня. Тем более адекватного выбора у меня нет. Либо так, либо и вправду Джусоку тапки придётся вылизывать, — сморщившись, произнёс парень. — Хен, обещай мне, что если тебе станет тяжело и ты не справляешься, то сразу уйдёшь оттуда, — взяв за руку своего друга, просил Чон. Просидев за разговорами еще минут 15, Уён отправился за свой аппарат делать самый вкусный кофе в корее. Сонхва же, вытащив из кармана брюк телефон, позвонил на один единственный номер, от которого было 12 пропущенных звонков. — Госпожа Чосок, только не ругайтесь. Со мной все в порядке. Я вам позже все объясню. Могу я попросить номер вашего знакомого, которому нужен был работник? Спасибо. Буду ждать.

Палата №8 психиатрической клиники «Аврора»

— Добрый день. Один из капитанов корабля «Аврора» Сон Минги прибыл и готов осмотреть своих товарищей! — по-пиратски поприветствовал все больных Сон. — Все готовы? — пациенты находящиеся в палате начали кивать и ждать дальнейших указаний от своего так называемого «капитана». — Раз так, то жду вас всех на палубе, мои путешественники! Часто сами работники больницы называли себя капитанами на корабле под названием «Аврора», а вот своих пациентов они называли товарищами или путешественниками. Никто не был против этой затеи, пациент отвечали искренней радостью, а работники были довольны, смотря на их по-детски впечатлённые лица. Юнхо однажды придумал странную фразу «Бесконечность Авроры в жизни каждого» и она полюбилась всем. Она была значима не только для пациентов, но и для самих врачей. С тех пор это стало девизом клиники, а потом и фразой на рекламных баннерах. В общем клиника сама по себе напоминала бригантину в океане с кучей людей на борту и вечным двигателем. Ночью судно вставало на якорь, а с первыми лучами утренней зари направлялось в ее сторону. Бывали, конечно, и штормовые дни с ураганом и высокими волнами, в которые корабль плыл медленно, но верно, выбираясь из тёмных туч. Всякое бывало, но их корабль «Аврора» всегда оставался невредимым с сильными капитанами и со своими целеустремлёнными путешественниками. Развернувшийся на двух ногах Минги вышел из палаты, направляясь туда где его ждут сложности. Пациент с биполярным расстройством личности I типа со смешенным эпизодом после попытки суицида — личная проблема Сона. «Погнали» — стоя перед дверью в комнату личного общения с пациентами, подумал Минги и вошёл. Перед врачом сидели повернувшись спинами парень в больничной одежде и Ёсан. Парень что-то рассказывал, делясь какими-то грандиозными идеями и планами, но услышав закрытие двери резко замолчал. Минги прошёл дальше к стулу напротив них и сел. — Здравствуйте, господин Ким. Я Сон Минги — ваш лечащий врач, — положив руки на стол произнёс Сон и начал разглядывать парня на все признаки резкой сменяемости настроения. — Как ваши дела? Как самочувствие? Парень тряс ногами под столом и нервно перебирал рукав своей рубашки. — Здравствуйте. У меня…я чувствую…— в попытках разобраться в собственных эмоциях и чувствах, парень начал тревожиться еще сильнее. — Все хорошо, Сонхун. Ты в безопасности и мы хотим тебе помочь. Ты должен успокоиться и выдохнуть. Если не знаешь ответа на какие-то вопросы, можешь сказать как есть. Не нужно пытаться придумать что-то, — осторожно поглаживал по спине парня Ёсан, пытаясь успокоить очередной наплыв эмоций Сонхуна. Услышав спокойный и расслабляющий голос медбрата, парень начал приходить в себя Тревога потихоньку начала отпускать его и он поднял взгляд на врача. — Я не знаю как это описать, — Ким затих на пару минут, размышляя над ответом. — Мне просто то хорошо на душе, то становится плохо, что хочется умереть…— под конец своих слов парень опустил взгляд, не выдерживая и отпуская резко наплывшие слёзы к глазам. « И вправду тяжёлый случай. Несколько минут назад так болтал с Ёсаном, что было не остановить, а сейчас увял и желаний разговаривать сошло на нет. Что делать? Как мне тебе помочь, если я не знаю как» — подумал Минги, не понимая как помочь ему. Сон не работает с таким видом болезни и вообще никогда не собирался. Если парню было тяжело на первом личном приёме, то врачу еще было труднее. Есан видел, как Минги задумчиво метал взгляд на парня будто пытался выяснить что-то для себя или же обдумывал свои дальнейшие действия. Медбрата эта картина совсем не радовала. Он видел — Минги в ступоре своих же мыслей и врач явно не справляется из-за внутренней борьбы самим с собой. А что касается парня, то он вроде как успокоился и уже не плачет, но пялится в одну и туже точку, находясь в апатичном состоянии. «Пиздец» — сделал вывод Есан в собственных мыслях. — Думаю на сегодня хватит, врач Сон. Пациенту нужно немного передохнуть, — Кан принял единственное верное решение в этой ситуации — закончить личный приём. Минги лишь кивнул на это и продолжил сидеть на месте, ожидая когда Ёсан уведёт парня и останется один на один. Скрип двери. Хлопок. Одиночество. — Пиздец, Минги. Это полный провал твоей карьеры, — прикрыв глаза и откинувшись на спинку стула, прошептал врач. Неподъёмный груз отчаяния упал на плечи мужчины не просто камушком, а самым настоящим булыжником. Он знал, что этого парня сюда в буквальном смысле спихнули его родители, сказав держать его здесь как можно дольше. Они боялись, что СМИ прознают о психически больном ребёнке влиятельных людей и их будут осуждать. Эти люди оставили его одного без поддержки, любви и заботы. Сейчас Минги желал единственного высказать родителям парня все что он о них думает, хотя раньше и сам был таким. Раньше в подростковом возрасте Сон также поступил со своим родным человеком, который болел этим же расстройством, а позже жалел об этом. Рыдал на коленях и умолял вернуться, но уже было поздно. Он осознал ошибку, когда время было упущено и корил себя за это. До сих пор корит и будет. Он не сможет простить себя…

Район Кандонгу

Сонхва просидел в кафе у друга до самого вечера потому что домой не хотелось, но деваться было некуда и под вечер пришлось ехать домой. По своей сути он должен был думать о своей безопасности, ведь придурков много, а он у себя один, но все его мыслительное пространство занимал диалог с матерью о работе. По пути от метро парень шёл и репетировал речь, а люди смотрели на него как на ненормального. «Вот будете в моей шкуре, тогда поймёте» — думал Пак в этот момент. В общем ничего у него отрепетировать не получилось, а вот траекторию полёта тарелки и места ударов тряпкой он прекрасно знает. Кто бы мог подумать что его отец — спокойный, мудрый мужчина мог жениться на его матери — недовольной и упёртой женщине, которая слышит только себя. Проще говоря Сонхва пошёл весь в отца характером, а от матери досталась внешняя привлекательность. Мыслительный процесс занял большую часть в мозгу парня и он даже не заметил как стоял у двери. «Будь что будет» — перед тем как открыть дверь, подумал Пак. Зайдя домой, он почувствовал запах еды и услышал разговор родителей. Похоже они не услышали, как он пришёл домой и продолжали вести какой-то диалог. — Дорогая, тебе не кажется, что нашему сыну не нравится эта работа? В последнее время он выглядит неважно и без интереса рассказывает о своём рабочем дне, — по голосу отец Пака переживал за своего сына. — Не придумывай. Престижная больница, хорошо платят — мечта, а не работа. А все что он рассказывает про начальство — брехня. Люди учат его, а он ещё и жалуется, — ставя очередную закуску на стол, проговорила женщина. — Тем более если он уйдёт из этой больницы, то чем я буду хвастаться этим курицам. Вот и причина номер один — мамины подружки, у которых сыновья недалеко ушли от Сонхвы. Они точно также работают в престижных организациях и на хороших должностях. Его мать всегда желала от него больше чем он мог сделать, чтобы каждое воскресенье хвалиться своим сыном перед всеми. Она хотела показать идеальную картину семьи и то, что она хорошая мать. Отец говорил ей не заниматься этой ерундой и не требовать от сына большего, а дать ему время на спокойную жизнь, но женщина была непреклонна. На протяжении всей своей жизни Сонхва делал все, что скажет ему мать, а если отказывался, то она ему устраивала истерики и могла не общаться неделю, показывая свое недовольство и разочарованность в сыне. Это работало и работает до сих пор. Сонхва, услышав слова сказанные матерью, ещё больше нервничал и уже хотел было незаметно проскочить мимо в свою комнату, но его остановил голос матери. — Сонхва, ты уже пришёл? Почему не сказал, что дома? — удивлялась женщина странному поведению своего сына. — Привет. Просто устал на работе. Есть не хочу, пойду сразу в душ и спать, — попытка отмазаться от предстоящего ужина не обвенчалась успехом. Живот заурчал в самый неподходящий момент. — Ага. Чего удумал? Быстро руки мыть и за стол. Сонхва мысленно смирился со своей участью и понял избежать не получится. Помыв руки на кухне, он сел за стол и взял палочки в руки. — Как дела на работе, сынок? — поинтересовалась Пак, пододвигая закуску поближе к сыну. На это вопрос желудок парня скрутило от страха. Парень в ступоре с палочками в руках не мог осознать, что не двигается во все и смотрит испуганными глазами на собственную мать. — Хва~я, сынок, ты чего? Что-то случилось? — ее взгляд был таким же напуганным, как и у сына. — Сынок? Старший Пак удивлён, ведь давно не видел таким своего сына. В последний раз такое выражение лица у Сонхва было в шестилетнем возрасте, когда на глазах маленького мальчика сбили собаку – насмерть. Бедный мальчик словил паническую атаку в маленьком возрасте и не мог двигаться, а вскоре и вовсе потерял сознание. Его отец тогда перепугался настолько сильно, что чуть у самого инфаркт не случился. После этого случая мальчику снились кошмары и он просыпался на мокрых простынях. Отец прекрасно понимал, что ребёнку нужен специалист, а вот его мать отрицала эту нужду и говорила, что он просто издевается над ними. Сонхва успокоился до определённого момента, пока в начальной школе другие дети не узнали про его проблему мокрых штанов по ночам. Благодаря материнскому языку, которым она рассказала всем родителям других детей, а их дети, услышав это, начали насмехаться над ним. «Пак Сонхва — зассыха! Сонхва, писается в штаны!» — дразнили мальчика одноклассники и это отпечаталось у него в голове на ближайшие года три. Дальше было еще хуже… Отец ни раз говорил жене угомонить свой болтливый язык и поберечь сына, но женщина лишь устраивала истерики и скандалы, уходя и не разговаривая с собственным мужем. Сейчас смотря на своего сына, он уже все начал понимать — скандалу быть. По какой причине не ясно, но он точно будет. — Пак Сонхва, да что с тобой?! Скажи уже что-нибудь! — не выдержала женщина и прикрикнула на парня. — Я… Мам… — вернувшись из ступора, мямлил Сонхва. — Мам, я…я уволился с работы. Парень опустил голову и зажмурил веки настолько сильно, что виски начали пульсировать. Он ожидал криков, полёта тарелки и удар тряпкой по голове, но в ответ была пронзительная тишина, от которой тревога била еще сильнее. — Что ты сделал? — не веря словам сына, прошептала госпожа Пак, — Пак Сонхва, что ты сделал?! Ты совсем из ума выжил?! Как ты мог так поступить?! — возмущённо кричала женщина. — Дорогая, успокойся, — попытка образумить жену. — Не лезь в это! Сонхва, ты просто неблагодарный ребёнок! Я никогда в жизни не могла подумать, что мой сын так поступит! Поставит свои желания выше, чем собственную мать! — женщина схватила тряпку со стола и начала лупить парня. Сонхва не уворачивался, не хотел. У него просто не осталось сил на это. Зачем бороться, если можно просто смириться. Парень просто сидел и принимал удары, пока они неожиданно не прекратились криком отца: — Да прекрати ты! Истеричка! Мужчина выхватил несчастную ткань из рук женщины и смотрел на неё зло. Она не могла отвести шокированный взгляд от мужа, как он мог так поступить с ней. Тишина. Ни звука. — Можешь не переживать. Я нашёл другую работу там тоже хорошо платят. Я не голоден и пойду спать. Завтра на собеседование, — проговорил быстро парень, встав из-за стола, и пошёл к себе в комнату. Позади него были слышны истеричные вскрики матери и просьбы успокоиться от отца. Он не хочет разбираться с этим всем сегодня. Завтра он точно решит всё, а сегодня уснёт убитым сном и желательно не проснётся никогда, но это невозможно...

Психиатрическая клиника «Аврора»

За окнами уже темно, пациенты разбрелись по своим палатам, половина медперсонала делает последний обход, а другая половина заполняет последние документы. Корабль «Аврора» готовится встать на якорь и провести тихую ночь. Есан заполнил последний бланк пациента и откинулся на спинку кресла. « Еще один тяжёлый день – закончен. Надо бы выпить кофе» – думал Кан. — Ёсан~а, занят? – подойдя после обхода, произнёс Юнхо. В ответ отрицательное мычание. — Пошли кофе выпьем? Остальные все равно еще работу не закончили, а мы свободны. — Пойдём. Все равно делать нечего, — поднимаясь с кресла произнёс Кан. — Как Минги? — поинтересовался Юнхо, переживая за бедного коллегу. — Так себе. Похоже он не справляется. Думаю, что этого пациента нужно взять Хону или Чонхо, а не Минги, — произнёс парень, подходя к двери в общую комнату и прикладывая ключ–карту. — На личном приёме он был потерян и не знал, что делать с Сонхуном. Пришлось решать проблему самостоятельно, — проходя в комнату и включая свет, продолжил дальше Ёсан. — Ясно, — вздохнул Юнхо. Минги нравился Юнхо, но они не встречались. Препятствием были постоянные отказы Минги. Сколько бы Юн не пытался предлагать и как бы только не старался, он слышал лишь «Нет». На вопрос «почему, Минги?» получал «Неважно. Нет и всё». Чон Юнхо не из тех кто легко сдаётся и продолжает донимать этим вопросом Минги каждый день. — Снова получил отказ? — нажав на кнопку чайника, спросил Ёсан и получил в ответ тихое угуканье. — Не расстраивайся, Юн~и. Если тебя это успокоит, то Чонхо тоже сегодня отказал мне. Идиот. — Почему? У вас же все было хорошо, — удивился Чон. Эти двое – единственные из их компании кто встречаются и их ссоры довольно редкие. Первый шаг в их отношениях сделал Чонхо. Два года назад Чхве со всех ног влетел в общую комнату персонала, где сидела вся их компания и выпалил с красными ушами от стеснения свое предложение. «Кан Ёсан, ты будешь со мной встречаться?» – воспоминания о том дне накатили на Кана. Медбрат тогда стаканчик с кофе чуть не уронил, а вот Джун им подавился от шока, ведь не знал что у этих двоих какие-то мутки. Откачивали Хона тогда всем табором. Естественно, Есан тогда ответил согласием и был рад первому шагу своего парня. Здесь и началась их история любви. — Прошло уже два года с тех пор как мы встречаемся, а этот идиот все не хочет знакомить меня со своими родителями, — грустно отвечал Ёсан. — Говорит, что не обязательно это всё и нет времени. Моих родителей он видел и ни раз, а его семью я знаю только по фоткам и вечерним разговорам по телефону. — Тупые мужики, – проворчал Юн. Есан хотел уже взять две кружки и налить им кофе, как в комнату влетела Чонха. — Ребята, код красный! Быстрее! — не дожидаясь ответа или вопроса, она ураганом вышла из комнаты. Код красный – это чрезвычайная ситуация, которая обозначала лишь одно – пациент в опасности. Опасностью считалась попытка суицида, нападение на других больных или персонал, принесение себе увечий во время приступа и многое другое, что могло привести к летальному исходу. Запланированный кофе пришлось оставить на потом и оба со всех ног понеслись в коридор. — Что случилось? — спросил у одной из медсестёр Юнхо. — Пациент из палаты № 7 пытается напасть на сотрудника. У него в руках ножницы. Других больных вывели оттуда, — быстро пролепетала девушка и пошла успокаивать напуганных больных, вышедших на звуки из своих палат. — Юнхо, галоперидол 10 мг. Мигом, — кивок в ответ. Кан побежал в палату, где мужчина уже успел поранить одну из медсестёр, нанеся порез на руке. — Господин Мин, отдайте ножницы. Вы можете пораниться, — осторожно, идя маленькими шагами к мужчине, произнёс Ёсан.Мужчина начал еще больше размахивать остриём ножниц в разные стороны. — Господин Мин, вам нужно успокоиться. — Отпустите меня! Я не хочу здесь находиться! — он начал бросаться в сторону Ёсана. «Чёрт. Слишком буйный. Слова ничего не сделают. Где ты там Юнхо?» — думал про себя медбрат. Взгляд Мина зацепился на медсестре, которая стояла рядом с Каном. Мужчина быстрым движением руки схватил девушку и заключил в некие удушающие объятия, приложив к горлу остриё ножниц. Есан не успел ничего сделать, он даже не успел осознать этого. «Блять!» — кричал мозг Кана. В этот момент в палату влетел Юнхо и шокировано смотрел на все это. — Я сказал отпустить меня! Я...я убью её, если не прислушаетесь! «Что делать? Соглашаться – нельзя. Если дать ему, то что он хочет – сойдет с ума и будет ещё хуже. А забрать у него ножницы невозможно – может убить кого-нибудь. Черт, Ёсан! Идиот!» – корил себя Кан. Девушка напугана и тихо плачет. В первый раз у них происходит такое. Все комнате напряжены, не двигаются и не дышат. Тишина. Резко все сменяется на вскрик господина Мина. За секунду непонятно откуда взявшийся Хонджун, схватил девушку за руку и откинул её в сторону. После этого он выхватил ножницы из рук мужчины и оттолкнул его на кровать, прижав его собственным весом и держа его руки в разных сторонах. — Юнхо! — крикнул Ким. Юнхо и Кан очнулись от шока и быстро подбежали к Хону. Пока Кан и Ким пристегивали мужчину к кровати, Юнхо колол препарат в вену. Несколько минут и мужчина успокоился и потерял сознание. Все решилось за пару минут. — Что мозги потеряли?! — встав с мужчины, прикрикнул психотерапевт. — Как кофе гонять и языками болтать так самые первые, а как разбираться с такими ситуациями в жопу язык засунули! — обращаясь к двум друзьям, кричал Ким. В палате опять стояла тишина. Оба переваривали сказанные в их сторону слова Хона. Первым отозвался Юнхо: — Врач Ким, спасибо, конечно, но имейте совесть. Мы работаем не меньше вашего и смею напомнить разгребаем за вами такое же дерьмо и благодарностей не просим. — Напомню тебе, Юнхо, только что здесь могло произойти кровавое месиво, а ты стоял и наблюдал за этим вместо того, чтобы что-то предпринять! — шипел сквозь зубы от злости Ким. — Юнхо, увези господина Мина в одиночку, — решил вмешаться Ёсан, дыбы конфликт не перерос во что-то большее. — Хонджун, пошли поговорим. Не думаю, что ты занят раз остался сегодня в ночь. Юнхо согласно кивнул, а вот Ким неохотно пошёл на выход вместе с Ёсаном. — Инсу, помоги мне, – недавно пришедший в их клинику парень, кивнул и взялся за другую сторону кровати.

Комната медперсонала психиатрической клиники «Аврора»

Зайдя в комнату, Есан сразу схватил Хонджуна за руку и повёл к столу. Ким непонимающе смотрел на коллегу. — На твоей руке порез. Надо обработать, — ответил Кан. «И вправду» – подумал Хон, присмотревшись к руке, где сквозь прорезанный рукав халата была не глубокая кровоточащая рана. — Хонджун, спасибо. Если бы не ты, то могло случиться непоправимое, — беря аптечку со стола, проговорил Ёсан. — Я знаю, что ты не хотел обидеть нас этими словами. Ты сам испугался, но говорить такое было лишнее. — Прекрати делать вид будто знаешь меня, Ёсан, – ядовито произнёс Хон, смотря прям на свою цель для агрессии. — Ты прав, Хонджун. Я не знаю тебя, но хочу узнать. За четыре года работы тут я так и не смог узнать тебя поближе, — взяв из аптечки перекись водорода и вату, начал Кан. — Я узнал всех кроме тебя. Знаю боль Минги, Чонхо, Юнхо, но не твою из-за, которой ты такой. — Может потому что я не нуждаюсь в плече для нытья? Не подумал об этом? — снова яд. — Мы здесь няньки для больных, а не друг для друга. Прекрати быть таким добрым со всеми. — Ты принимаешь чью-то доброту за слабость? Глупо, — протирая ваткой рану, выразил своё мнение Ёсан. — А разве это не так? Люди всегда пользуются твоей добротой, а после ломают тебе жизнь. Что-то я ни разу не видел, чтобы Юнхо или Минги делали для тебя то же самое? — задал вопрос Ким. — Делают. Ты просто не привык замечать что-то хорошее. Твое внимание обращеннно только на отрицательное, — намазав мазь и обмотав руку бинтом, ответил Кан. Ким и не отрицает этого. Хорошего слишком мало, чтобы его замечать, а вот плохого много и вовремя уворачиваться от него нужно. Отпустив руку, Кан протянул ему мазь и сказал: — Готово. Возьми и мажь ею, чтобы быстрее прошло. Можешь завтра подойти ко мне и я тебе помогу перевязать бинты. — Спасибо. Не утруждайся, я сам все сделаю, а ты можешь понянчиться с другими, — забрав из рук Ёсана мазь, произнёс Хон и направился к выходу. «Упертый баран» – подумал Кан.