VILLAINS

Раннее утро. Спортсмены уже проснулись, хотя солнце только недавно взошло. На льду пока пусто, лишь один молодой человек рассекает его коньками. Музыка в его наушниках плавно сопровождает его движения. Увеличивая громкость песни, он ускоряется. Кажется, он погружается в глубокую чёрную воду и плывёт туда, где солнце светит ярче, где нет места страху и злу. Ему становится жарко. Он закрывает глаза и выполняет лутц, который отлично освоил. Он знает, что может больше. В зал заходят двое мужчин. Тишину теперь нарушает только скрип льда под их коньками. — Вау, это твой катается! — Хёнджин с улыбкой смотрит на парня, который уверенно выполняет лутц*. В каждом его движении чувствуется лёгкость, что говорит о его отличной форме и способности уверенно работать. — Мне даже интересно, как скоро вы перегрызёте друг другу глотки, — смеётся Хван, опускаясь на трибуну. Он смотрит на Минхо, который дышит тяжело от злости. Хёнджин знает его и понимает, что будет дальше. Феликс садится подальше от Хёнджина, а затем заходят Чан с Чанбином. Хван замечает поведение Ли и, как только подходит Чан, улыбается. — Боже, ты чувствуешь, как обстановка накаляется? — спрашивает он. — Закрой рот, Хван, — недовольно отвечает Феликс, бросая на него неодобрительный взгляд. Хёнджин сохраняет спокойствие, не обращая на это внимания. Он всегда остаётся невозмутимым и уверенным в себе, когда между тремя спорщиками возникает конфликт. В зал входит Сынмин с документами в руках и осматривает присутствующих, оценивая обстановку. — Вот новое расписание, с сегодняшнего дня будете заниматься по нему, — сказал тренер и раздал всем присутствующим бумаги. Его взгляд остановился на Хане, который сделал чистый флип*. — Минхо, тебе повезло. — Мне кажется, наоборот, наш доминант ему и дышать не даст, — огрызнулся Хван, и повисла долгая пауза. — Независимо от обстоятельств, вам следует начать планировать выступления. На следующей неделе посмотрим, что уже сделано, — закончил Ким и вышел из зала, оставив фигуристов. Минхо, который бормотал себе под нос недовольства, обернулся и увидел лицо Хана с его маленькими глазками, в которых читалось непонимание ситуации. — Ну, давай посмотрим, на что ты способен, — сказал Минхо, выходя на лёд и скользя к центру. Затем он подозвал к себе Хана. Остальные молча наблюдали за этим представлением, пока атмосфера оставляла желать лучшего. Но до следующей пары оставалось два часа, и делать было нечего. — Давайте сходим в кафешку, пока есть время? — предложил Чан, глядя на Феликса, который даже не моргнул. Затем он перевёл взгляд на Чанбина. — А почему бы и нет? — кивнул в ответ Чанбин. — Раз уж вы так решили, то я тоже пойду, — сказал Хван, встал со своего места и, взяв Чана за руку, повёл его к выходу. Чанбин наблюдал за этой сценой и перевёл взгляд на Ли, который вытирал мокрые дорожки с лица. — Эй, не грусти! Хочешь, я угощу тебя мороженым, и ты перестанешь столько грустить? — спросил Ли, вздрогнув и подняв глаза на Бина. Феликс бы сейчас закатил скандал и послал куда подальше, но он вспомнил, что Хан и Со не такие, как они, не испорченные враждой. — Ну тогда я угощу тебя кофейком, — с грустной улыбкой ответил Ли и последовал за Чанбином. Тот не собирался вмешиваться в эти разборки, но заметил, что вражда у них с Хваном была не только из-за спорта. В связи с тем, что лёд становился тихим, Минхо чувствовал себя некомфортно, поскольку он не любил парное катание и не любил быть с кем-то. Возможно, это было связано с тем, что его постоянно бросали и уходили, после чего он больше не собирался под кого-то подстраиваться. Иногда он был абсолютно безобиден, но иногда что-то прорывалось. В такие моменты он бывал жесток, и тогда лучше ему было не попадаться на глаза. Он смотрел на парня, который стоял напротив, и тот уже раздражал его. — Если ты будешь молчать, мы не сдвинемся с места, — говорит Хан, ковыряя лезвием лёд. Всё как обычно. Хан никогда не давит и не хочет этого, но от этого страдает сам. Он всегда старается держаться в стороне от событий, но когда так делает, создаётся впечатление, что его вообще нет. — Феликс сказал, ты доминант, — Ли неожиданно встречается взглядом с младшим и вопросительно приподнимает бровь. — Слушай, представь, что я тут типа жертва, — закатывает глаза Минхо, когда Хан немного приближается к нему. — Давай работать, а не в спектакле участвовать, — старший собирается отвернуться, но парень хватает его за запястье и дёргает на себя. — Давай сделаем номер, где ты будешь главным, — ухмыляется Минхо и смотрит в ответ, пока глаза напротив так близко. — Какие у тебя предложения? — Хороший мальчик, — улыбается Хан и кладёт его руку себе на затылок. Старший немедленно запускает пальцы в волосы и слегка оттягивает назад. — Вампир и его жертва. Парень продолжает, а Минхо начинает медленно двигаться. — Хочешь стать моей жертвой? Не боишься? Вдруг тебя не хватит? — На губах Минхо появляется лёгкая улыбка, и он слышит в ответ мягкий смех. — Итак, это будет сделано, но есть один нюанс, — Хан убирает руку, поскольку в делах, касающихся его лично, всегда возникает этот нюанс. — А какой же? — Хён должен меня слушаться, а потом на льду я буду слушаться хёна, — глаза в глаза, и никто не смеет прервать этот контакт. Минхо удивляется, что только может твориться в голове этого тихого парня. Он совсем не выглядит опасным, в нём нет ничего угрожающего или что-то в этом роде, как думает Минхо. Но то, что он держит в своём голосе, опаснее: лучше этого ничего не бывает. И пока Минхо думает об этом, младший стоит и улыбается, ждёт. — Ладно, малыш, — ухмыляется в ответ Минхо, а Хан довольно улыбается. Если такие условия приведут их к победе, то он готов попробовать. — Что ты хочешь? — Парная либела-волчок*. — Дальше. — Тодес*, — Минхо резко останавливается и смотрит на младшего. —«Мертвую спираль» захотел, что же дальше? — Лассо*. — Сможешь? — Минхо наблюдает за Ханом, осознавая его стремление освоить более сложные манёвры, но сомневается в его возможностях. — Главное, чтобы ты не сорвался, — неожиданно язвит Джисон, и Минхо это забавляет. Ему нравится, когда его слушаются, и слова Хана определённо ему по душе. Хан, как всегда, не сказал ничего, что можно было бы использовать против него.

***

Уютное кафе. Здесь всё осталось по-прежнему. Сегодня посетителей немного меньше, возможно, после произошедшего некоторые люди не решаются сюда приходить. Бин осматривает помещение, сидя за круглым бежевым столиком. Напротив него сидит блондин и ест клубничное мороженое, которое ему купил старший. Феликс выглядит иначе, словно он чужой в этой стране. Всё выглядит так, будто никто ничего не знает. Чанбин замечает синяки на руках парня. Неудивительно, ведь молодой человек много тренируется. По словам Чана, который вчера вернулся довольно поздно, именно в этом может быть причина. Бин смотрит в сторону окна и замечает довольного Хвана, который сидит в объятиях Чана. Он ловит взгляд Ли и ему действительно жаль, что он не может помочь ему отвлечься. Поэтому он ничего не делает, просто смотрит. — Они встречаются? — спрашивает Бин, а веснушчатый парень с отвращением смотрит на пару, натянув улыбку. — Да ладно, Чан — очередной парень в руках Хвана, — отвечает он и переводит взгляд на Чанбина. В глазах Ли такая неприязнь, что он едва сдерживает дрожь. — В связи с чем он стал вашим партнёром, если у них всё так хорошо? — замечает брюнет синяки, которые выглядывают из-под рукавов кофты. Они болят и мешают. Ли говорит, что ему кажется, что это так, но он не может утверждать наверняка. — Понимаешь, Чан не первый и не последний, Хван просто не создан для парного катания. Он много требует, но при этом сам ничего не делает. Чан понимает, что с ним далеко не уедет, — отвечает Феликс. — Хван, по-видимому, хорош в своей работе, или дело в чём-то другом? — спрашивает Чанбин. — На вводной программе Хвана вы не встретите сложных элементов, это его страх, — отвечает Ли. Похоже, именно страх делает его ответ таким сложным, поскольку парень не сразу понимает смысл сказанного. — Он всегда будет один. Феликс ощущает, что находится на грани, поэтому посмеивается. — Настолько ненавидишь его? — усмехается молодой человек. Его вопрос ставит Ли в затруднительное положение. Он задумывается. — Блин, он сам провоцирует, а мне иногда хочется вернуть всё в то время, когда мы были друзьями. — Возникли непредвиденные обстоятельства, — выражает удивление Чанбин. Он понимает, что Ли не лжёт, поэтому начинает беспокоиться. Вероятно, следует сменить тему, но младший продолжает. — В возрасте пятнадцати лет мы впервые встретились на серьёзных соревнованиях. Минхо был старше и единственным профессионалом в одиночном катании. В то время мы много общались, — улыбается Ли, вспоминая то время, когда вражда была не нужна. Сейчас она кажется такой наивной. Оказывается, юношеский максимализм также имеет свои границы. Они равны между собой, но всё же... — Первая победа, затем нас приняли в сборную, где мы познакомились с Сонхва. Он объединил нас, научил никогда не завидовать, всегда поддерживать, но... — Ли замолчал и ненадолго задумался. — С возрастом количество разногласий между нами росло. Затем в нашу команду пришёл Чан. Он был единственным, кто занимался парным катанием с пяти лет, и получить его в партнёры уже было наградой, — слегка улыбнулся Ли и перевёл взгляд на стену. Вот оно. — Основное отличие от предыдущей беседы, когда они обсуждали, чему лучше научиться, — слова начинают его душить, но он продолжает. — В ходе совместного выступления на соревнованиях Сынмин и Хван получили травмы. Сынмин получил травму ноги, а Хван сотрясение мозга. В отличие от Сынмина, Хван смог продолжить выступление, в то время как Сынмин не смог даже встать на лёд. — Поэтому он не делает никаких поддержек? — интересуется слушатель. — Да, именно так. Сонхва тогда его поддерживал. — Сонхва? Он… — Сонхва и Минхо были партнёрами, но в последнее время у них было много разногласий. В тот день Сонхва был очень расстроен и плакал всю ночь. Мы с Хваном пытались его успокоить, но он был очень обижен на то, что ему сказал Минхо. Ли снова становится серьёзным и на несколько секунд задумывается. — Между ними были отношения, но не такие, как у Криса и Хёнджина. Они любили друг друга. И когда произошло убийство, мы совершенно ничего не поняли. Проснувшись с Хваном в пустой комнате, мы были в шоке. — У него были враги? Почему всё так случилось? — спрашивает слушатель. В его голосе слышится недоверие, а по руке пробегает дрожь. — Я не могу понять, кому могла прийти в голову такая мысль. Он не ссорился с людьми, даже его стычки с Минхо были просто игрой. Им просто стоило иногда отдыхать друг от друга. То, что произошло, повергло нас в шок, но Минхо быстро забыл об этом. Хотя Чан говорил, что он до сих пор плачет по ночам, но ради своей цели скрывает всё в себе. Он вздыхает и продолжает: — Хану будет сложно с ним. После смерти Сонхвы с Минхо невозможно найти общий язык. Для него нет никого идеальнее Сонхва. — Он был по уши влюблён, — говорит Бин, глядя на Феликса и пытаясь понять, что произошло. — Вероятно, именно любовь мешает нам достичь цели, — произносит Ли, глядя в сторону Криса. Он смотрит ему в глаза и видит в них привязанность и вопрос. Ли понимает этот взгляд, он для него главный и в то же время нет. Он быстро отводит взгляд. — Нам надо пойти на арену, — говорит Ли, вставая со своего места и тянет Бина за руку к выходу. Ему стоит подумать. Всё, что было сказано здесь, ставит его в тупик. Если всё так лучезарно и хорошо, кто мог убить Сонхва?

***

Звук соприкосновения лезвий коньков со льдом прерывает открывающаяся дверь. Парень, который выполняет твизлы точно так же, как его партнёр, изящно скользит по льду. Их взгляды встречаются, движения чёткие. В их паре царит гармония: один ведёт, другой подчиняется. В их действиях есть некая поэтичность. Они танцуют так красиво и сильно, словно возвышаясь над залом. Они прекрасны. Но чем прекраснее цветок, тем он слабее. От них невозможно отвести взгляд, всё слишком чарующе. Они стали неотъемлемой частью окружающего их пространства. Настолько волшебные, что даже интересно, что они видят в ответ. Их тела двигаются плавно и грациозно, а вместе с ними меняется и выражение их лиц. Хёнджин с любопытством наблюдает за прокатом пары. Когда двое фигуристов внезапно растягиваются на льду, изгибаясь, как в древнем танце, они теряют всякий интерес к происходящему. — Отдаю должное, это выглядит эстетично, — говорит Феликс, наблюдая за парнями, словно заворожённый. Он сохраняет хладнокровие и безразличие, скрывая свои истинные чувства за маской, которая обеспечивает ему хоть какую-то безопасность. Парни останавливаются, смотрят друг на друга, а затем, услышав свист и крики ребят, расходятся. — Минхо, это было интересно, Джисон, ты такой молодец, — говорит Ли, обнимая парня, который только что ушёл со льда. Крис видит, что Ли настоящий, без злости и вражды, но это только по отношению к ним. — Это было неудовлетворительно, — комментирует Хван, но никто не удивляется этому комментарию. — Я ознакомлюсь с тем, что вы придумаете, или, подождите, вы же будете использовать старую программу? — спрашивает Минхо, доставая из сумки бутылку воды и садясь на трибуны рядом с Ханом. — Потому что наш Хван~и трусишка, — Ли делает глоток, замечая недовольство со стороны коллеги. Хван улыбается и выходит на лёд, а за ним и Чанбин. Он не обращает на него никакого внимания, и к этому стоит привыкнуть. — Ты не хочешь остаться? — спрашивает Минхо у Джисона, который собирает свои вещи. — Им разве не нужна концентрация? Мы не будем мешать Хёнджину? — старший хватает Хана за запястье и усаживает обратно рядом с собой. — Запомни, нам похуй на Хван Хёнджина, поэтому, если хочешь — останься, — невозмутимо говорит Минхо и делает ещё глоток. — Если папочка хочет, — Ли давится водой, а Хан садится рядом и улыбается. Всё напряжение и волнение покидает его. Он чувствует, как стирается невидимая черта вокруг него. Ну и пусть, ведь он так этого и хотел. Вот только ему придётся встать на самое дно, совсем вниз. И чем ниже, тем хуже.