тёплые минсоны

— Хан-а, ты скоро? Давай спать уже? — Минхо прижимается сзади к компьютерному стулу, принадлежащему Джисону. — Котёнок, хочу ещё поработать, возможно, главу дописать или хотя бы приблизиться к её завершению, — Джисон приподнимается, чтобы макушкой уткнуться в подбородок своего парня. Пишет магистерскую. Минхо защитил свою годом раньше, пока Джисон только раздумывал: а нужно ли идти дальше по ступенькам образования? С его парнем-то всё понятно: такой светлой головушки, по скромному мнению Хан Джисона, ни один из университетов Сеула ещё не видал. Для него самого магистратура была хоть и лёгким процессом, но скорее буферной зоной, потому что принять свою взрослость казалось ему сложнее, чем сделал это Минхо. Второй не соглашался. Они оба часто сталкивались лбами, хоть и мягко, но поджуривая друг друга, потому что оба страдали от синдрома самозванца. Минхо уже далеко не в начале следующей стадии жизни (как видит это Джисон) — построения карьеры. Сам же пока отнекивается. Прятаться за ярким цепким умом проще, чем кажется. Это позволяет отложить принятие каких-то решений на попозже, ещё чуть-чуть подождать, а потом, глядишь, само решится. Джисон такой неуверенный. А Минхо, его радость и поддержка, любовь-всей-жизни-и-в-целом-кое-какие-ромкомы-не-пиздят, кажется, стоит на земле так твёрдо, что способен брать ответственность за них обоих. Потому что головушка светлая и у Джисона тоже, но такая… слабая будто? Умная, но трусливая. Блестящая, но не до конца защищённая от неожиданных извержений вулканов. Житель страны, на которую приходится большая доля повреждений, всего один; и он привык: бывает тяжело со всем этим. Держит в себе неподъёмное, но это слишком много всего — переживаний и тревог. — Ты можешь лечь со мной и с ноутбуком? Я хотя бы не буду мёрзнуть, — Минхо смотрит так серьёзно и просяще, будто сейчас уже не апрель и их квартиру продувают ветра с четырёх сторон. Но Джисон знает, что так хёну и вправду будет проще заснуть. Пока он сражается с тезисами очередной главы, а заодно и с сомнениями насчёт правильности каждого жизненного выбора, Минхо как истинный кот заснёт за пару секунд под боком. Стучание клавиш ему не мешало; даже когда Джисон пишет музыку, всё равно рядом лучше. Это одна из идеальных маленьких вещей в их не всегда идеальной, но чудесной жизни вместе. Ещё одна — Джисон знает — стоит ему рано или поздно совершить долгожданный и пугающий до полуприятной дрожи прыжок веры, его уже сопящий укутанный партнёр всё так же будет тут. Это так важно для них обоих: полное принятие, даже в неудачах. Когда-то Джисон выпустит уже написанные песни об этой спокойной безусловной любви, а потом напишет ещё больше и их тоже выпустит. Он продолжит петь их для своего главного вдохновителя — того, кто не уходит с выжженной земли, кого не пугают шероховатости, с кем рука об руку так прекрасно открывать любовь.