Охотник на аристократок

— Викарий Тригаран, — произнесла Виктория за ужином. Королева сидела во главе длинного и широкого, гнущегося под яствами стола. – Чем вас так беспокоит лорд Марволос? Карнон скосила на Честера взгляд. Он сидел рядом с ней прямой, как жердь, и довольный собой, словно кот, объевшийся сметаны. Всякий раз, стоило Карнон оказаться в его поле зрения, он не мог вести себя спокойно и спешил либо задеть её, либо напомнить о себе, либо оказаться в непозволительной близости. Карнон знала, что он до сих пор её желал. Впрочем, Честер желал всех. Он был инкубом, демоном похоти, и его влечение объяснялось обыкновенными демоническими потребностями. Карнон хотелось верить, что она могла вызвать у него истинные чувства. Хотела верить и не могла. – Разве лорд Марволос может кого-то беспокоить? – ответила Карнон, держась спокойно, уверенно. Не так давно ей перевалило за тысячу лет, и она за свою долгую жизнь научилась держаться невозмутимо. И Честера это показное равнодушие завораживало настолько, что Карнон вновь ощутила нестерпимый жар внизу живота. Инкуб никогда не сдерживал силы рядом с ней. — Как по мне, он самый безобидный человек из присутствующих. – Какая жалость, — протянул Честер. Его голос всегда был одновременно и игривый, и насмешливый, и надменный. – Ведь я так старался стать для нашего викария главным кандидатом для виселицы. — Ну что вы, лорд Марволос? — ответила она. — Виселица сломается под весом ваших неуёмных амбиций. Честер улыбнулся. Скольких бастардов подарила ему эта фальшивая, надменная, но чертовски обаятельная улыбка? Карнон не хотела этого знать. – Не думал, что ваши виселицы такие слабые, викарий Тригаран. Единственное, чего я хочу – чтобы наш всемогущий Господь хранил нашу прекрасную королеву. Карнон подавила желание закатить глаза. – Я передам ему ваши молитвы, лорд Марволос. Честер наклонил голову набок, вглядываясь в её глаза, и Карнон спокойно выдержала его взгляд. Вообще инкубы могли принимать любой облик, подстраиваясь под вкусы своей "жертвы", но Честер слишком сильно верил в себя. Да и – Карнон тяжело вздохнула от этой мысли – причин не верить в себя у Честера не было. Он был непозволительно хорош собой. Карнон опустила руку во внутренний карман плаща и проверила, на месте ли медальон Кроули. Рядом с Честером ей почему-то казалось, что её непозволительно легко ограбить. Валькирия взглянула на королеву, потом на собравшихся вокруг них придворных дам. Опять. Их с инкубом перепалка снова оказалась куда интереснее скучных светских бесед. – Я не потерплю конфликтов знати и церкви, викарий Тригаран, – произнесла Виктория. – Лорд Марволос, – произнесла Карнон. – Хороший друг церкви. И стал бы лучшим другом, если бы обеспечил соборы... некоторым денежным довольствием. Глаза Честера округлились, а Карнон подавила улыбку. Он был жаден до денег точно так же, как и до женских тел, и прекрасно знал, что она сдерёт с него три шкуры. Однако инкуб сам решил выводить её из себя. Карнон прикрыла глаза, чувствуя своё превосходство. В конце концов, куда ему, смертному демону, тягаться с тысячелетней валькирией? – Лорд Марволос? — обратилась к нему Виктория, и Честер впервые за весь вечер выглядел расстерянным, преданным, слабым. – Да, Ваше Величество. Я выпишу чек. Карнон без особого энтузиазма прожевала кусок говядины, старательно пряча клыки. Она – валькирия, до обычной пищи ей не было никакого дела. Но ей нужна была кровь. Без неё вены вздувались, кожа становилась опасно горячей, инстинкты обострялись. Она принюхалась, выискивая жертву. Слуги, леди, лорды, гвардейцы королевы... все они мало интересовали Карнон, когда рядом был требующий её внимания инкуб. Кровь любого демона обладала притягательным, манящим запахом. За тысячи лет Карнон укусила стольких людей, что уже перестала чувствовать вкус крови, страсть от близости к чужому телу. Честер же вернул в её трапезы элемент азарта. Важно учитывать, что во время укусов они обычно занимались долгим, грубым, нестандартным для их высоконравственного общества сексом. Карнон перевела взгляд на королеву, пытаясь уловить её запах. И, когда она попыталась сосредоточиться на ней и отвлечься, Честер будто нарочно стал разминать шею, намеренно хрустнув ей. — Викарий, – улыбнулся он, подавшись вперёд. – Вы так бледны... вам нехорошо? — Всё в порядке. Спасибо за заботу, лорд Марволос. – С вашего позволения, моя возлюбленная королева, я отведу викария на свежий воздух. Виктория скользнула по Карнон взглядом. – Разумеется, лорд Марволос. Карнон закатила глаза и поднялась до того резко, что уронила на пол стул. С ней было всё в порядке. Просто Честер в очередной раз рисовался и пытался казаться в светском обществе истинным джентльменом. Он подошёл, сжал её ладонь, придержал свободной рукой за талию. Карнон вздохнула. Раз Честер так хочет остаться с ней наедине, значит на то есть причина. Добровольно он и близко к ней не подойдёт. Карнон отстранилась, как только двери за их спинами закрылись. – Карнон, – промурлыкал он, улыбаясь. – Ты горишь от голода или от желания? — Единственное моё желание, Марволос, — лишить тебя головы. Что тебе нужно? – Отойдём, – ответил он. – Ты мне нужна спокойной. Он прошёл вперёд, держа руки за спиной. Карнон закатила глаза, провела рукой по талии, словно стряхивая с одежды прикосновение Честера, и пошла следом, плотнее накрывшись крыльями. Карнон не мёрзла, но из-за Честера чувствовала, как её бросало то в жар, то в холод. Они прошли в одну из гостевых комнат, где Честер задёрнул шторы и разжёг свечи. За окном сияла Луна, и её холодный свет оставлял на коже Карнон чёрные язвы. – Ну? – Какая ты нетерпеливая, – промурлыкал он, и его голос, казалось, касался кожи Карнон, вызывал мириады мурашек. – Впрочем, как и всегда. – Ясно. Стоило тебе запретить трахать всё, что движется, и ты решил наскочить на меня. – Какого ты низкого мнения обо мне, Карнон, – он улыбнулся, открыл портсигар, достал сигарету и прикурил её от огонька свечи. – На тебя я бы наскочил и без твоих запретов. – Что тебе нужно, Марволос? Вместо ответа он нахально улыбнулся и приспустил накрахмаленный воротник рубашки. – Пей. Иначе убьёшь всех, кто сидит во дворце. – Я могу себя контролировать. В отличие от некоторых. – Карнон, – он выдохнул струйку дыма в потолок, наполняя комнату запахом клубники. — Так надо. Она нахмурилась, скрестив руки на груди. – Ты уже пила мою кровь, — продолжил он. – И, как помнишь, она не отравлена. Честер нахально улыбался, свысока глядя на неё. Выражение лица Карнон осталось непроницаемым. — От чека ты не отделаешься. – Не в нём дело, Карнон, – он улыбнулся. — И не в моём медальоне. Я кое-что узнал о королеве... Карнон резко вдохнула. — Что с ней? – Укус, викарий. Один укус, и я буду слишком слаб, чтобы дразнить свою идеальную женщину. Честер сел в кресло, раздвинув ноги, и грациозным жестом поманил Карнон к себе, обдавая её новой волной своей энергии. Она вздохнула. По долгу службы она была обязана оберегать трон и того, кто втиснул в него свои телеса. Но Карнон жила уже так долго и столько всего испытала, что ей было плевать на долги и обязанности. С другой стороны, ей было интересно, что задумал Честер. Чего он хотел? Ради чего жертвовал кровью? И почему ему нужна именно спокойная Карнон? – Ты же понимаешь, Марволос, что я очень хочу тебя убить? – Как можно хотеть убить того, кто так неотразим? Она приблизилась, упираясь коленом о кресло, бедром прижавшись к его паху. Пальцами она коснулась его острых скул, линии челюсти, шеи, позволяя почувствовать исходящий от кожи жар. Честер провёл пальцами вдоль её позвонков, у основания крыльев. Он знал, как сильно её это возбуждало, и охотно пользовался этим знанием. – Я тебя ненавижу, – произнесла она. – Я тебя презираю, – улыбался он. Она склонилась ниже, вдохнула запах волос и кожи Честера. Раньше, когда он был моложе и почти неопытным молодым инкубом, близость Карнон заставляла его дрожать. Сейчас же он был расслаблен и явно хотел продолжения. И его ничуть не смущал шанс быть застигнутым врасплох. Карнон обнажила клыки и вонзила их в шею Честера, прижавшись к нему так крепко, что между их телами не осталось ни дюйма свободного пространства. Он содрогнулся от боли, простонал, и у Карнон закружилась голова, стоило ей почувствовать движение его тела. Его сердце билось так сильно и часто, что она чувствовала его под одеждой. Карнон закрыла глаза, когда горячая, желанная кровь хлынула ей в горло. Он скользнул ладонями ниже, крепко вцепившись в ягодицы Карнон. Валькирия недовольно промычала, не отрываясь от шеи инкуба, но он лишь прошептал: – А мне так не больно. Она пила долго, крепко засасывая кожу шеи, не желая отрываться. Не потому что валькирию мучила жажда – нет. Ей хотелось как можно сильнее навредить Честеру. Хотелось видеть его боль, хотелось заставить его страдать. Но желудок наполнился быстро. Когда Карнон остановилась, её дыхание стало неровным, она дрожала от полузабытого возбуждения. Честер откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза. Он дышал тяжело, хрипло, но при этом держал Карнон всё так же крепко. – Теперь боли нет, – произнесла она, пальцем утирая кровь с губ. – А как же боль от нашего расставания? Он улыбнулся. Слабо, вымученно, болезненно. Карнон нахмурилась, ощутив укол жалости к инкубу. – Королева, Марволос. – Подожди, – он сглотнул. – Дай на тебя посмотреть. Дрожащей рукой он зарылся пальцами в её светлые волосы и неловким движением растрепал пучок. Его глаза сияли. Карнон знала, что после потери крови перед его взглядом всё было ненормально ярким и страшно красивым. Честер прижимал её к себе, и впервые валькирия не ощущала на себе его силы. Лишь жар его объятий, тепло дыхания и желание, которое зарождалось в ней самой естественным образом. Карнон хотела отстраниться, хотя в этом было мало смысла. Честер, наверняка, уже и без своих способностей ощущал, как сильно она желала его. — Карнон, – прошептал он, улыбаясь. – Королева будет сотрудничать со всеми, кто поможет ей удержать трон. – Так... — И она тебя не выдаст, пока ты не угрожаешь ей. Карнон охнула, когда Честер уткнулся носом ей в грудь и с жаром выдохнул. – Ты сказал ей, кто я? Он улыбнулся, зарываясь в её рубашку, носом, тем самым расстёгивая пуговицы. – Марволос, сволочь... – Во всяком случае, она узнала и обо мне, — Честер взглянул в глаза Карнон, хитро улыбаясь. – Виктория мертва. На её месте... некто, кто справится с Англией куда лучше. Карнон замерла. – Прежде чем ты взорвёшься, – прошептал он. – Ты и я в этом веке тоже подлежим казни. – Марволос... на троне самозванка. – Зато какая самозванка! – Ты так и будешь таскаться за каждой юбкой?! — Зато какой юбкой! Он расхохотался, крепко прижимая к себе девушку, роняя её на себя. Карнон не удержала равновесия. Она упала на Честера, шумно вздохнув, и её губы оказались в опасной близости с его губами. — Карнон, – прошептал он, глядя ей в глаза. – У нас нет выбора. Не будет править оборотень, трон достанется герцогу... — Этой мелочной гниде?! — прошипела она. — Клянусь Богом, я увижу его на виселице! — Клянусь Богом, – улыбнулся он, вновь скользнув пальцами вдоль её позвоночника. — Я увижу тебя голой, и это неотвратимо. Она закатила глаза. – Карнон, – он улыбнулся, убрав волосы ей за ухо. — Какая разница, кто нами правит? Ты – ангел, бессмертная, сильная. А я... а я живучий. – Марволос... это оборотень. – Такая же презренная перед Богом тварь, как ты и я. Она нахмурилась, надолго замолчав. — Впрочем, тебя презирать сложно, – прошептал он. – Я сейчас пытаюсь, а ты мне нравишься только больше. – Какие бабы тебе не нравятся, Марволос? – вздохнула она. Он пожал плечами, крепче прижимая её к себе. – Покорные, глупые, безвольные, доступные, – Честер подмигнул. – Любые, кто не грозятся меня убить, когда возбуждены. Он свободно скользил руками вдоль её тела, нахально задевая чувствительное основание крыльев, поясницу, бёдра. Она не сопротивлялась. Даже расправила пять пар крыльев, случайно сбив ими дорогостоящую вазу с тумбочки. – Чёрт... — У новой королевы найдётся ещё, — произнёс Честер, подавшись вперёд, губами касаясь шеи Карнон. — К тому же, однажды мы сломали кровать... — Не хочу вспоминать, – шумно выдохнула она, подаваясь навстречу поцелуям инкуба. — Я знаю, — он спустился языком к ключицам, к груди, оставляя на рубашке влажный след. — Ты хочешь повторить. Карнон изогнулась в его объятиях, когда Честер припал губами к её груди, целуя сквозь одежду, лаская, стискивая пальцами. Он был умелым любовником, всегда инстинктивно чувствовал что нравится женщине. И потому Карнон, несмотря на свою злобу, так сильно жаждала его. Впрочем, он хотел её не меньше. И Карнон хотела верить, что он видел в ней не просто способ утолить нужду в похоти. Хотела. Но не могла. – Нет, Честер, — слабо, неуверенно произнесла она. — Если ты так хочешь, чтобы я взял тебя силой, — прошептал он, ловко расстёгивая её блузку. – Дождись, когда восстановится моя кровь. Карнон вскрикнула, когда Честер прикусил чувствительную кожу, когда крепче вцепился в неё и не собирался отпускать. Карнон зарылась пальцами в его волосы и склонилась, впившись в губы долгим, голодным поцелуем. Честеру вряд ли понравился вкус собственной крови, оставшейся на её языке, но он не подал виду. Наоборот – ответил на поцелуй валькирии с таким жаром, что у неё закружилась голова. Дверь в комнату скрипнула и распахнулась. Карнон прервала поцелуй. Тяжело дыша, она встретилась взглядом с вошедшим. Это оказался неподкупный и волевой командир королевской стражи. Скрипнув зубами, он зыркнул на Честера и произнёс одну простуй фразу: – Завтра, в шесть утра. Я вызываю тебя, подонок, на дуэль без свидетелей. Честер рассуждал над его словами какое-то время. Карнон напряглась. Таким заторможенным его сделала действительно сильная потеря крови. – Дорогая, – произнёс он. – Вернёшь мне мой медальон Кроули? Карнон не ответила, глядя на него округлившимися глазами. – Тогда я в заднице... Глаза Честера закатились, голова упала на спинку кресла, и ослабший от потери крови и чувственного голода инкуб потерял сознание.