Охотник на аристократок

Королева Виктория всегда казалась Честеру... бесцветной. Она редко появлялась на публике, не умела вести светские беседы и была до неприличия приличной. В великих королевах прошлого Честер видел и харизму, и амбиции, и жажду власти — они не уступали мужьям ни в уме, ни в жестокости, ни в безумии. И это касалось как смертных, так и бессмертных правительниц. К примеру, королева вампиров Антарес полстолетия назад так довела короля своим характером, что он решил вовсе изолироваться от общества. Но Виктория же не обладала примечательным характером. Слишком тихая, слишком робкая, слишком обиженная на людей. Честеру не нравился подобный тип женщин. Их он мог сравнить разве что с мёртвой рыбой – холодные, молчаливые и не способные на настоящую страсть. Такие не удовлетворяли ни чувственный голод, ни интеллектуальный. И леди, подобные Виктории, собирались вокруг королевы, входили в круг её свиты. Поэтому не было ничего удивительного в том, что сильнее всего внимание инкуба среди свиты королевы привлекала свирепая и дерзкая валькирия. – Скоро ужин, викарий Тригаран, – улыбнулся он, держа руки за спиной. — Надеюсь, вы не сожрёте при нашей королеве младенца, как делаете это в своей церкви. Сердце Виктории этого не вынесет. – Не беспокойтесь, лорд Марволос. Жрать я буду только вас со всеми вашими неаппетитными потрохами. Если его уколы заставляли леди, услышавших этот диалог, бледнеть, то ответы Карнон и вовсе лишали их сознания. Тем не менее, эти скучающие сплетницы из высшего света не переставали следить за развернувшимся конфликтом. В конце концов, Честер и Карнон подкидывали им тему для обсуждения, как минимум, на следующие десять лет. Склонив голову набок, Честер скользнул по телу Карнон своей силой, точно пушистым мехом. Валькирия прерывисто выдохнула и отвела взгляд. Сопротивляться его способностям она не могла, да и вряд ли этого хотела. Поэтому Честер наслаждался её возбуждением, так резко контрастировавшим с звеневшим в голосе гневом. Честер прикусил нижнюю губу. Карнон нахмурилась, взглянув ему в лицо. – Если ты только подумаешь прийти в мои покои... – прошептала она. – Уже подумал, – улыбнулся он. — Не волнуйтесь. В моих мыслях вы не менее великолепны, чем в реальности. Карнон поджала губы, без конца ёрзая на мягком стуле. О способностях Честера она знала с момента их знакомства, но почему-то ни разу не попыталась найти от них противоядие. А оно существовало. В прошлом инкубов истребляли с помощью дурного серебра, носили его в качестве амулетов, из-за чего демоны не могли воздействовать на истребителей своими силами. Как хорошо, что те скверные времена давно минули. Как прекрасно, что из-за финансовой грамотности золотых демонов цены на дурное серебро взлетели до небес. – Королева скоро тебя примет, – негромко произнесла Карнон. — Можешь начинать замаливать грехи, Марволос. – Тригаран, — ответил он. – Если тебе так не терпится увидеть меня на коленях, тебе достаточно просто попросить. Она закатила глаза в ответ на ехидную улыбку Честера. Вскоре из кабинета королевы Виктории вышла её личная служанка и открыла перед Честером дверь, опустив взгляд в пол. Хмыкнув, он направил слабый разряд энергии в печать на теле женщины. Лицо служанки вспыхнуло, дыхание сбилось, а сама она пошатнулась, вцепившись в подол юбки. Какая досада... ему так и не удалось заставить её закричать. Чувствуя на себе уничтожительный взгляд Карнон, он вошёл в просторный кабинет королевы, снял цилиндр и, прижав его к груди, низко поклонился в знак приветствия. — Наша величайшая королева, — он приправил свои слова одной из своих самых обаятельных улыбок — сладкой, как грех. — Словами не передать, какое это счастье — ловить на себе ваш взгляд и наслаждаться вашим вниманием. Он выпрямился. Виктория сидела на мягком стуле, сложив руки на бёдрах. Как всегда тихая, молчаливая, застенчивая. Её густые чёрные волосы были собраны в тугой пучок на затылке, её чёрное скромное платье закрывало шею, плечи. Белое с чёрным. Единственными яркими пятнами на бледной Виктории были сверкающая золотом диадема, брошь на груди и глаза насыщенного медового цвета. Она улыбнулась, слегка склонив голову набок. – Вы так любезны, лорд Марволос. Сложно поверить, что именно вас мои слуги считают самым несговорчивым из дельцов. – Вздор. Они просто не переняли у вас вашего очарования. Виктория улыбнулась, и чуть подалась вперёд, опираясь локтями о колени. – Что за странное послание я получила двумя часами ранее? Кровавая Луна? Честер сощурился. Он не мог ошибиться. Все оборотни боялись Кровавой Луны, все расценивали это предупреждение, как угрозу. И атаковали тоже все. Начиная с домашних кошек, заканчивая белыми медведями... Может, ламий невозможно разозлить или запугать? Честер склонил голову набок. Есть ли у змей чувства? Или... есть ли чувства у существа, которое бросает детёнышей, перед этим сожрав заживо их отца? Он оставил цилиндр на вешалке, оттягивая время для ответа. Значит, Лжевиктория блефует. Неплохо. – Моя королева, так не пойдёт. В обмен на эту тайну я требую чтобы вы раскрыли правду о себе. Она прикрыла глаза, едва заметно улыбаясь. Её движения были плавными и грациозными, изящными. Язык тела мог многое рассказать о женщине, и сейчас он красноречиво намекал Честеру, что перед ним не та дёрганная и запуганная Виктория, которую он всегда знал. – И что же вас интересует, милорд? – Весь двор скучает по вашему очаровательному старшему брату. Скажите, болезнь оставила его? Он ещё появится в высшем свете? Виктория тяжело вздохнула, крепко сжав руками в белых перчатках чёрный подол платья. – Ах... мне так жаль, лорд Марволос. Он всегда был так слаб здоровьем... – Какая досада. А из какой страны вы к нам прибыли, Виктория? Вас не замучили корабельные крысы в долгом путешествии? — Лорд Марволос, моё сердце в Англии. Я родилась здесь и выросла. – Как и ваши дети? – Как и мои дети. Честер лукаво улыбнулся и, подойдя к Виктории, стукнул по носку туфельки серебряным наконечником трости. Королева вздрогнула, ощутив воздействие металла. – Виктория – единственный ребёнок в семье, – ответил он. – Единственный и бездетный. Королева моргнула, вглядываясь в глаза Честера. Стоило ей вновь открыть глаза, как её зрачки превратились в узкие вертикальные щёлочки. – Так-то лучше, – кивнул Честер. – Боже праведный... надеюсь, твоё лицо не становится змеиной мордой. Она стрельнула длинным раздвоенным языком сквозь сомкнутые губы и поднялась со стула. – Моя смерть привлечёт слишком много внимания, Виктория, – улыбнулся он. — Как от церкви, так и от герцога. Она только хмыкнула в ответ и отошла в сторону. Её тело двигалось с нечеловеческой грацией, её движения были такими плавными, что невольно привлекали взгляд. Честер склонил голову. Такая Виктория – уверенная в себе и хладнокровная — завораживала. – Как и моя, лорд Марволос-с, – её голос был глубоким, спокойным, уверенным. — Однако, один из нас-с должен умереть, чтобы выжил другой. Таков закон этого мира. Мира, который ненавидит таких богомерзких тварей, как ты и я. Она задёрнула портьеры на окнах. – Как ты узнал о моей природе? – произнесла она. – Я не с-слишком час-сто бываю в с-свете. – Птичка с золотыми пёрышками напела, – пожал плечами Честер. – Что с настоящей Викторией? Королева подошла к Честеру и твёрдой рукой толкнула его в глубокое кресло. Инкуб глухо выдохнул, поразившись той силе, что была в этих худых руках. – Что ес-сли она мертва? Честер смотрел в её глаза. Виктория не моргала, вглядываясь в его лицо, и была до того близко, что он мог ощутить холод кожи. Теперь понятно, почему она совсем перестала появляться на людях. Раскрыть ламию проще простого. – Я точно не буду по ней скучать, – ответил Честер. — Приятно с-слышать. Она вновь стала меняться. Честер ощутил, как по его ботинкам скользнуло что-то тяжёлое и чешуйчатое. Длинный чёрно оранжевый хвост Виктории, появившийся из-под длинного платья, обвился толстыми кольцами вокруг кресла. Ламия приблизилась, прижалась к Честеру всем телом, не оставляя между ними ни дюйма свободного пространства. – Инкуб. – Ламия, – склонил голову набок он и небрежным жестом снял корону с головы Виктории. – Это не твоё. – Как и твой титул, Марволос-с. – Ну-ну, – хмыкнул он, скользнув пальцами вдоль позвонков Лжевиктории. Она извивалась от его прикосновения, тихо шипя. — За свой титул я убивал, лгал и плодил бастардов. – Я тоже, – произнесла она. – Лгу и убиваю. Так почему же я хуже, чем ты? – Потому что не плодишь бастардов? — улыбнулся Честер. — Могу помочь тебе с этим. — Демон-оборотень? – Лжевиктория прикрыла глаза, навалившись на Честера, свысока глядя на него. – Ты бес-спощаден, Марволос-с. – Скорее любвеобилен и не хочу бессмысленного насилия. Она улыбнулась и, упираясь ладонями в грудь Честера, отстранилась. Её длинный хвост перестал давить ему на ноги и рёбра, и инкуб смог, наконец-то, нормально вздохнуть. Хвост проскользнул под платье и стал двумя стройными, длинными ногами. — Помоги мне надеть туфли. – Приказывать мне имеет право только королева, — ответил Честер. Она надела диадему поверх идеальной причёски. – Шевелись, Марволос. Честер улыбнулся и поднялся с кресла. Откровенно говоря, он питал слабость к властным, бессердечным женщинам. Были в них и страсть, и сила, и желание, способное насытить даже самого прожорливого инкуба. Он опустился на одно колено и, сжав ногу Лжевиктории, ненавязчиво пощекотал свод стопы. Ламия вздрогнула, прерывисто вдохнула, держа пальцами подол платья. – Что же мне с тобой делать? – произнёс он. – Сдать тебя? Тогда тебя ждёт казнь... Королева нахмурилась, прикусив нижнюю губу. Честер, улыбаясь, приблизился и мягко коснулся губами её колена, надев на изящную ножку маленькую белую туфлю. – Если бы ты хотел, ты бы уже сдал, – вдруг прохладно ответила она. – У тебя достаточно женщин. Ни к чему тянуть с казнью одной из сотни. Что тебе от меня нужно? — Как тебе сказать... я бы поделился с тобой своими мотивами, если бы викарий не украла у меня одну дорогую мне вещь. Она прищурила яркие медовые глаза. — Помоги мне с Карнон, королева, – улыбнулся Честер, пальцами мягко поглаживая стройную голень. – А я помогу тебе. И с герцогом, и со всеми его агрессивными прихвостнями. Лжевиктория приподняла бровь, обдумывая наглое, самонадеянное предложение Честера. Он же, смиренно опустив голову, надел на неё вторую туфлю. – Мои слуги зовут тебя самым несговорчивым, но сейчас ты согласен на невыгодную для себя сделку. — Моя королева, – он поднял на неё взгляд, не поднимаясь с колен. — Я и не скрываю, что ты – моя единственная надежда. Она не растаяла, не улыбнулась, не одарила Честера похотью. Воистину сложный случай. Воистину достойное испытание. – Ваши мотивы туманны, лорд Марволос, – ответила она, вновь переходя на официоз. – И я доберусь до их сути. А сейчас давайте разберёмся с вашей проблемой. Он поднялся и поднёс к губам её тонкую, изящную руку, поцеловал фаланги пальцев. – Рад сотрудничать с вами, моя королева.