Наедине с ним...

       Наутро парни уходят. Фрэнк как-то виновато смотрит на меня перед тем, как обернуться и пойти домой. «Прости, что остался на ночь, это невежливо, наверное, было… Мы ж типа только познакомились…», — робко произносит тёмная маленькая фигура. Я отвечаю, что всё в порядке, что «друзья Рэя — мои друзья» и прочее. Я впадаю в ступор на секунду, будто бы хочу сказать что-то ещё, но мысли не хотят образовываться в слова. Так всегда происходит, если честно. Моё сознание это загон с разноцветными облачками из воспоминаний и размышлений, которые трудно вытащить из мозга, чтобы показать другим. Раньше в этом помогало рисование, но в последнее время из-за давления на учёбе («Уэй, ты уже выпускник, ты должен справляться с повышенной нагрузкой. Как иначе ты будешь дальше учиться? А работать? Думаешь, тебе деньги будут платить просто за то, что ты существуешь?», — проносятся в голове эхом слова моей учительницы истории) и постоянных разъедающих мыслей о самом себе и своём будущем я вошёл в так называемый «артблок». Если честно, я совсем потерялся. Раньше у меня были мечты и вера, что я всё смогу, а теперь мои вечные спутники это усталость и отчаяние. Мне уже ничего не хочется, нет ни надежды изменить этот мир, ни желания. Хочется просто исчезнуть, чтобы матрица этой вселенной заглючила на секунду, случайно стерев файл под названием «Джерард Уэй», и когда бы всё пришло в норму, никто бы уже не вспоминал это имя, будто бы такого человека никогда и не было, будто бы я перестал существовать.        Фрэнк бросает тихое «ну ладно, пока» и уходит, а я возвращаюсь в дом. Следующие пару часов проходят в попытках обратно впасть в сон, но попытки оказываются неудачными. Смирившись с поражением, я иду на кухню заваривать чай. В желудке урчит и крутит от голода. Мне хочется плакать, потому что я ненавижу это ощущение. Родители не оставили еды, а я не настолько люблю себя и своё тело, чтобы готовить, так что просто наливаю вторую кружку чая и закидываю в рот пару печенек, в наивной надежде, что этого будет достаточно.       …Но этого никогда не достаточно. Не достаточно. Недостаточно недостаточно недостаточно недостаточно недостаточно недостаточно недостаточно недостаточно не достаточно не достаточно не достаточно не достаточно не достаточно не достаточно не достаточно не достаточно. С едой у меня нездоровые отношения с восьмого класса. В тот год какой-то парень, которого я даже не знал и на которого откровенно плевал, назвал меня жирным, проходя мимо в школьном коридоре. Я до этого никогда не задумывался о собственной комплекции и не беспокоился за собственное тело, мне было плевать как я выгляжу. Было. Но я стал всё чаще смотреть в зеркало, выискивая недостатки, всё чаще думать, прежде чем съесть что-то, стал прислушиваться к злому ехидному шепоту в голове, называющим меня уродом. Ещё с детсада плевал я на общество и на то, что не вписываюсь в него. На то, что у меня почти нет друзей, а пока все одноклассники заводят свои первые отношения, я сижу дома. Но, если честно, вписаться хотелось. Я ненавидел этих людей, но стадное чувство твердило мне, что я сгину в одиночестве и несчастье, если не буду как они. В общем, начались первые диеты, отслеживание веса, переживания по поводу калорийности еды. Потом я сделал бесповоротный шаг: сел на голод. Никогда не забуду эти жуткие три дня. Меня тошнило от еды, меня тошнило от воды, я не находил в себе силы встать, а головная боль увеличивалась в геометрической прогрессии и отдавалась в висках. Но страх увидеть привес на весах был больше, чем страх потерять сознание или выблевать свои кишки. А потом я сорвался, за что корил себя последующие полгода, прежде чем осознать, что это было естественным последствием такого тупого поступка. Я нажрался как свинья, съев всё, что было в холодильнике. Я давился кусками еды, уже не помещающейся внутри меня. Давился, плакал и продолжал впихивать в себя всё, что только вижу. Естественно мой желудок не справился, и я всё это выблевал. Незабываемое двухчасовое свидание с унитазом. После этого я начал бояться еды и заработал булимию. Всё, что ни попадало в мой желудок, не задерживалось там дольше получаса. Было откровенно хуево. К общему плохому самочувствию добавились высыпания на коже и боль в зубах, а вес так и не уходил, продолжая скакать между двумя килограммами. Я скидывал и тут же набирал. Но сейчас этот круг ада разорван. Много чего пришлось испробовать для этого. Я пробовал интервальное голодание, но срывался. Иногда даже просыпался от голода и шёл запивать мамины макароны слезами ненависти к себе. Я пробовал интуитивное питание, но оно вызвало рецидив булимии, потому что я не понимал, что хотел, или не мог этого достать в нужный момент. Даже увлекался слабительными и мочегонными, но мой кишечник не оценил такого подарка и прислал в ответ долгое неприятное восстановление. Вершиной моей неоправданной помешанности на весе стал флуоксетин, антидепрессант, который подавляет чувство голода. От него у меня были кошмары и галлюцинации, так что я быстро завязал с ним.        Сейчас всё немного лучше, чем было до, но всё ещё не нормально. Мой вес, если верить ИМТ, в норме, но я не разделяю это мнение. Я не стараюсь нормализовать пищевое поведение, не пытаюсь принять себя, я просто чертовски устал. Я опустошён. Теперь я ем то, что захочу, не думая о калориях, но всё еще ненавижу себя и то, что апатия забирает у меня все силы и желание хоть что-то с этим делать.        Так вот, печеньки и чай не помогают (как неожиданно), а чувство голода сводит с ума. Я заказываю пиццу и съедаю её в одиночку, не успевая опомниться. А потом, уже через полчаса, обнимаюсь с унитазом, кормя его комками ебанной пепперони, словно мама-птичка, порхающая над птенцом. От булимии пиздец сложно избавиться. В какой-то момент ты говоришь себе «всё, хватит. Стоп.» и избегаешь мыслей об «очищении» на протяжении какого-то времени, но потом ты не успеваешь вовремя поесть, срываешься и съедаешь тонну еды, как будто бы живёшь последний раз, и снова смотришь в тёмный омут белой долины, засовывая пальцы по самое горло. Круг замыкается, всё по новой.        Мерзкий. Мерзкий мерзкий мерзкий мерзкий мерзкий мерзкий. Единственное слово, которым я могу себя описать. Я чищу зубы, потому что правила клуба булимичек нужно соблюдать, дабы совсем не сгнить изнутри. Правило первое: ВСЕГДА чисти зубы после «очищения». Правило второе: если решила устроить «жораблёв» (местный термин, обозначающий некий ритуал, когда ты сначала специально закупаешься едой, ешь в своё удовольствие и радуешься жизни, а потом идешь на свидание с унитазом), не забывай обильно запивать каждый кусок. Да и вообще всегда запивай еду, чтобы она легче выходила. Правило третье: Не выблевывай еду слишком быстро, иначе не будет чувства насыщения, подожди хотя бы 10 минут (но и слишком долго держать её не надо! Уже через час она полностью покрывается желудочным соком!). Всё это без иронии выучено ещё в восьмом классе, как и легендарное «Хочешь есть — попей водички…» и другие законы «рппшников».        Я выхожу из ванной и ищу глазами телефон, к своему удивлению замечая, что на экране блокировки высвечивается новое уведомление. Сообщение от некоего madrat. Открываю диалог:        madrat: йоу        madrat: прости я там у тебя свою фенечку на кровати забыл        Я стою посреди комнаты в недоумении.        Вампир с алиэкспресса: Привет, мы знакомы? Ты кто?        madrat: пипец        madrat: Рэй конечно говорил что ты забывчивый но я не думал что настолько чтобы забывать с кем только что познакомился        «Ааааааа…» — тяну я, мысленно стукая себя по лбу.        Вампир с алиэкспресса: ой        Вампир с алиэкспресса: привет Фрэнк        Вампир с алиэкспресса: прости я ж просто не знал как ты записан в соцсетях        madrat: хехееххехе        madrat: да ниче страшного        madrat: фенечку бы только неплохл вернуть        Вампир с алиэкспресса: :)        Вампир с алиэкспресса: ну, можем встретиться, как будешь свободен        madrat: а ты щас можешь        Вампир с алиэкспресса: ну… наверное только если ты ко мне придёшь, не хочу кошек одних оставлять.        madrat: окс ща буду        madrat: ПАКА        Фрэнк выходит из сети, а я шумно выдыхаю и выхожу на задний двор, чтобы покурить. Тяжелый день… «Фрэнк, кстати, в интернете более общительный, чем в жизни…», — замечаю я.

***

       Через час раздаётся звонок в дверь и передо мной предстаёт маленькая чёрная фигура, которую я тут же жестом приглашаю внутрь. Коты вьются у ног Фрэнка, пока тот одновременно пытается снять обувь и погладить их. Мы усаживаемся на кухне, я наливаю нам по чашке кофе и отдаю ценную фенечку её хозяину, получая в ответ тихое «спасибо».        — Чё как? — решаюсь я первый начать диалог.        — Норм… А у тебя? — Фрэнк поднимает глаза, и в этот раз они обведены красным снизу.        — Вроде тоже. — Коротко отвечаю я, и в доме повисает напряженная тишина. Опять облака мыслей не хотят падать на язык, заставляя речевой аппарат работать, опять я хочу о чём-то спросить, но не знаю о чём. Неожиданно для меня, Фрэнк начинает говорить первым.        — По поводу шрамов… Прости, что увидел, я уже сонный был и как-то забыл про них, не задумался…        — Да чего ты, всё хорошо, честно! — Оживляюсь я. — То есть… Я… Эм, ну… В общем, это твоё дело, я не имею права как-то тебя упрекать или осуждать, кто я, блять, такой, верно? — неловко усмехаюсь. — Давай просто забудем? Иногда случаются казусы, и это нормально, это стоит просто пережить и забыть, ладно?        — Агась… — Фрэнк опускает глаза в пол и кивает. Парень берёт в руки телефон и включает «Horror Hotel» у Misfits, и я тут же улыбаясь протягиваю ему руку для рукопожатия со словами «заебись музон, одобряю». Маленькая чёрная фигурка оживляется, кажется даже незаметные искорки проносятся в её глазах. Мы заводим разговор о музыке, о наших любимых группах и музыкальных жанрах, об отношении к музыке в целом. Фрэнк даже показывает мне пару видео с концертов Deftones и The fall of troy, а вечер незаметно перетекает в ночь.        Что-то цепляет меня в этом парне, заставляет не отводить от него взгляд. Черты его лица, скрытые под чёлкой, кажутся всё более милыми, весь он кажется таким сияющим, пока рассказывает о чём-то, что ему нравится. Я даже ловлю себя на мысли, что хочу притронуться к нему. Хочу взять его за руку, может быть даже обнять, хочу пройтись пальцами по непослушным чёрным волосам. Пару раз моя рука чуть поднимается в воздух, уже готовая к действию, но я тут же реагирую и незаметно опускаю её.        На часах 0:37, Фрэнк с какой-то грустью в голосе сообщает, что ему «пора домой, да и ты уже зеваешь», что по сути правда. Долгий разговор с хорошим собеседником это хорошо, но он забирает слишком много сил у такого бессильного паренька, как я.        — Если хочешь, можешь остаться у меня. Родители всё равно в отпуске… — Как-то слишком неожиданно бросаю я, и это больше похоже на отчаянную просьбу, чем дружеское предложение.        — Ну, если ты не против…

***

       В комнате полная темнота, мы с Фрэнком лежим в одной кровати. Не то, чтобы я настолько ленюсь расправлять родительскую постель, что готов вмешаться в личное пространство другого человека, просто Фрэнк сам попросил. Мои веки тяжелы, и я даже уже не пытаюсь их раскрыть. Фрэнк лежит рядом и рассказывает о любимой игрушке дества в виде плюшевой крысы и о том, как это связано с его ником madrat. «Эй, ты слушаешь?» — доносится откуда-то рядом, и я на секунду бодрюсь и открываю глаза, чтобы моё «да-да, я тут» звучало более убедительно.        — Ха, да ты спишь уже. Ладно, не буду больше мучать глупыми рассказами, спокойной ночи.        — Не-не, мне нравится тебя слушать, продолжа-а-ай… — Не удерживаюсь от зевка на последнем слове. — Ой… — У Фрэнка это вызывает смех.        — Ага-ага, — Ухмыляется парень. — Ладно, всё, спать. — «Мгх» мычу я в ответ и погружаюсь в дремоту.        Не могу сказать, сколько времени прошло, наверное только пару минут (когда засыпаешь, теряешься во времени), но Фрэнк вырывает меня из царства Морфея тихим вопросительным «Джерард?»        — Да? — с закрытыми глазами шепчу я.        — Можно тебя поцеловать?        — Агась… — Я слишком сонный, чтобы задаваться вопросами, я не уверен, что даже правильно расслышал его вопрос. Я слишком сонный, чтобы думать, что желание практически незнакомого парня, лежащего в моей постели, меня поцеловать — это что-то странное.        Я ожидаю, что Фрэнк поцелует меня в лоб, как заботливая мама перед сном или типа того, но в следующую секунду я чувствую его тёплые мягкие губы на своих. Это не какой-то страстный поцелуй, в котором ваши языки танцуют танго, наши губы просто сталкиваются на секунду и тут же отстраняются, будто бы их встреча была случайностью. Тем не менее, даже такой поцелуй моментально трезвит и я резко широко открываю глаза, но Фрэнк успевает ещё быстрее отвернуться и зарыться под одеяло. Я ещё несколько секунд нахожусь в ступоре, хочу что-то сказать ему, но облачка-мысли опять танцуют слишком далеко от языка, и я сдаюсь. Я закрываю глаза и проваливаюсь в небытие, подальше от танцующих мыслей, подальше от проблем.