Глаза с разводами янтаря

Люмин иногда бывало… немного обидно. В каждый город она заходила с распростертыми руками и распахнутой душой. Искренне делилась: мне нужны Архонты, потому что я ищу своего брата. Ей кивали в ответ: да, да, очень жаль; да, да, конечно, поможем; да, да, твой брат... Кивали, поджимали губы, опускали взгляд. Иногда даже с сочувствием. И забывали. Ей кивали, а потом просили: мы, конечно, поможем (может быть), если ты поможешь нам (решить все наши проблемы). И Люмин по доброте душевной хваталась за рукоятку верного меча, ставшего одним из немногих искренних ей друзей. Победить дракона? Легко. Найти убийцу Архонта? На раз два. Остановить охоту на Глаза Бога, совершить революцию и вывести страну в люди? Ерунда, давайте сюда свое божество. Ей все по плечу. Любое задание сделать Люмин было легко, потому что в голове крутилось одно: Итэр-Итэр-Итэр. В голове крутились косы и мягкие пряди под пальцами. Глаза, такие же светлые и нежные, как у нее. Теплая ладонь, за которую она часто держалась, и звонкий заразительный смех. Улыбка, которой она доверяла. И доверяет. Это всё ради Итэра. Она закончит свое путешествие, она свергнет или поставит на престол любого Архонта — ради Итэра. В Инадзуме Люмин начинает отдаленно казаться, что она сбилась с пути. Что, если она идет не по тому маршруту? Что, если она упускает то самое свое путешествие, которое Итэр имел в виду? Люмин нравится помогать людям; чувствовать себя полезной, незаменимой. Ее считают сильной (какая она и есть), о ней говорят (может, чуть больше, чем ей хотелось бы), ее любят (или уважают; или опасаются; смотря о ком речь). Слава о ней расходится быстрее семян одуванчиков на ветру. Люмин нравится ловить о себе слухи; но не нравится, что именно все говорят: Путешественница поможет вам со всем. И никто не говорит: Может, путешественнице нужна помощь? Может, все же стоит помочь путешественнице найти брата?.. Может, мы вспомним, почему она в этом мире? — Так что, — подаёт голос Аякс, — ты что-то новое нашла? В Инадзуме? Люмин отвлекается от тяжелых и обидных мыслей. Смотрит на него немного задумчиво, осознавая вопрос. — По Итэру? — уточняет она, и сразу отвечает: — Нет. Ничего. Она возится на траве и поправляет тарелку на коленках. В ресторанах Инадзумы обстановка для неё гнетущая, тяжелая и мрачная; это вам не лёгкие на подъем таверны Мондштадта. И даже не теплые уличные ресторанчики в Ли Юэ. Обедать там Люмин не любит и просит Аякса брать все навынос. — Я поражаюсь твоему бескорыстию, — без тени издёвки, честно говорит Аякс. Он сгибается почти в три погибели, наклоняясь к своим нефритовым мешочкам; и как только уговорил местных поваров их приготовить? — Ты планируешь решать проблемы абсолютно всех Архонтов по пути? Люмин недовольно щурится. Аякс, может, и не издевается, но ей все равно хочется в отместку остро укусить его за шею. — Я не виновата, что ваши Архонты такие проблемные, — защищается она. — Не божества, а детский сад. Одному хочется развлекаться, второму стало скучно, третья... Аякс ее перебивает: — Теперь ты понимаешь Царицу. Люмин почти захлебывается в словах от волны возмущения. Она хочет спросить, как Аякс вообще может сравнивать ее и Царицу, но Аякс выдает: — Сдался тебе этот Сумеру, не слушай эту лису. Поплыли в Снежную, — он кивает подбородком на порт и корабли внизу, у подножия склона, — сведу тебя с ней, ну так, по блату. Уж поверь, у Царицы таких проблем на пути не возникает. ...Чего? Люмин хлопает глазами. — Сведешь, — с расстановкой переспрашивает она, — с Царицей. Аякс, ты серьезно? Я твоих фатуев колочу регулярно трижды в день. Я некоторых уже по синякам даже узнаю. — Я их тоже бью, — Аякс пожимает плечами, жуя; Люмин даже завидует его невозмутимости. — Им бывает полезно. — Аякс, — она мягко толкает его в плечо, — глупые у тебя шутки. — Я не шучу, царевна, — он с улыбкой наконец-то смотрит на Люмин. — Ты думаешь, что Царица плохая, из-за фатуи. Фатуи немножечко лучше, чем ты думаешь, пусть и все равно мало удовольствия быть среди них… — Говорит мне тот, кто пытался разрушить весь Ли Юэ? — Люмин вскидывает бровь, наклоняет голову к плечу. — По-моему, ты получал от этого довольно много удовольствия... — Но сейчас-то все хорошо, — возражает Аякс. Даже поднимает один нефритовый мешочек в пальцах, чтобы показать, насколько хорошо — до совместных ужинов и поцелуев. — Все равно это считается, — Люмин тыкает палочками в нефритовый мешочек и заставляет опустить к тарелке. — В чем суть, — возвращается к теме Аякс, — Царица либо знает, либо нет. И не будет мучать тебя своими проблемами. Ты ей войну не объявляла, она поможет, если знает, как. Люмин тихо хмыкает. У Аякса веры в Царицу много — пусть он и не до конца ей предан, раз подпустил к себе путешественницу, которая вечно портит планы предвестников. Но он верит в нежность ее души и чистые помыслы; пусть даже с методами далеко не согласен. Уважение в нем выше верности. — В Снежной будет самая быстрая остановка, — продолжает Аякс, — и ты сократишь поиски Итэра. Ну, конечно, если Тевкр не заметит тебя быстрее, чем ты успеешь уплыть дальше; тогда он затащит тебя домой, а там Тоня будет ревновать, Антон завалит вопросами, в общем, страшное место — мой дом... Люмин издает задумчивый смешок и немного хмурится. У неё в голове, конечно, всегда Итэр-Итэр-Итэр. Она уже смирилась с тем, что только у неё — и все новые знакомства пропускали мимо себя тревогу Люмин. Никто не помнил, зачем именно она здесь. Кроме Аякса. Которому, кажется, вообще не должно быть дела. — Когда-нибудь она тебя за такие выходки казнит, — слишком мягко для такого предложения говорит Люмин. — О, у меня есть оправдание, — бодро отвечает он. — Чем быстрее ты найдёшь Итэра, тем быстрее перестанешь донимать Архонтов, значит, не будешь мешать нам воровать сердца богов, значит, Предвестники будут спать спокойно, значит, план Царицы осуществится куда быстрее… — Эй! — Люмин снова бьет его в плечо; Аякс начинает смеяться. — Так вот все зачем? Снова твои злодейские планы… Аякс со знанием дела добавляет: — Очень злодейские. И весьма коварные. Люмин мягко тыкает палочками ему в щеку и встряхивает волосами, чтобы за длинной прядкой скрыть улыбку. Аякс ловит эти самые палочки и почти за руку тянет Люмин к себе. Он не целует — скорее смазано тыкается губами по лбу Люмин, задевая светлую челку. Она на этот маленький жест нежности тихо смеётся; Люмин знает, где Аякс шутит, а где — серьёзен. Он серьёзен в том, что может свести ее с Царицей; и шутит о собственной выгоде. Ему выгода нужна одна — подраться с кем-нибудь по пути. Увязаться потом за Люмин в поисках Итэра и унестись с головой во все их будущие путешествия и сражения. А потом уговорить близнецов взять его с собой и дальше — может, в другие миры и вселенные, на небо к звездам, кто знает, куда? А перед всем этим, конечно, сразиться с Итэром. Во-первых, проверить силы такого важного Принца Бездны, до которого не может добраться весь Тейват, а во-вторых, потому что «нехрен заставлять мою звезду плакать» (Люмин возмущается — она плакала-то совсем немного после той встречи, где Итэр ее отверг, и то, просто не удержалась, соскучилась сильно — но тут Аякс не слушает). Люмин кладёт ладошку на его щеку. Нежно целует в уголок губ. — Спасибо, Аякс, — тихо говорит она. Он тихо мурлычет, мол, не за что; а Люмин думает, что ещё как есть. И как иронично, что Предвестник фатуи оказался единственным во всем Тейвате, перед кем и правда стоило распахнуть душу. Потому что он ей в ответ кивнул. И не забыл.