Искупление

Харизматичный. Красивый. Целеустремлённый. Жестокий. Именно такие эпитеты применяли знакомые Пчёлкина, в попытке дать его описание. Те, кто хорошо его знает подтвердили бы такую характеристику, но добавили бы ещё одну черту. Смелость. Витя с самого детства был храбрым мальчиком. Он не слыл самым сильным или быстрым, но крайне наглым и смелым называли его многие. Частенько участвовал в потасовках, после которых приходил весь в крови с пробитым лицом и счастливой улыбкой до ушей. Не трусил выражать свои недовольства или требования. Один из первых начал знакомиться с девушками, пока другие жались в углу, боясь даже подойти. В семнадцать лет спас девушку от толпы хулиганов, после чего каждая бабушка, проживающая в одном дворе с ним, рассказывала о том, какой Витенька хороший. В двадцать не испугался стрельбы на даче. Не бросил раненого друга, неся на своём плече, вплоть до встречи с Космосом и Валерой. В двадцать два больше всех ждал стрелки с таджиками. С приятным мандражом в руках держал автомат, а после непонравившейся ему фразы со стороны противника, был готов моментально разорвать всех голыми руками, не говоря об использовании оружия. И кто-бы мог подумать, что в двадцать четыре он будет боятся поговорить с давно любимой девушкой о чувствах. Его ладони будут потеть, а голова кружится. Он оттягивал диалог вот уже третий день. Жил всё в том же беззвучном режиме, приходя домой. Их максимум в эти дни ограничивался стандартными «Здравствуй», «Как прошёл твой день?» На большее Пчёлкин и не рассчитывать не мог. Каждый раз, когда он пытался начать разговор что-то неясное останавливало его. Витя мог уже тянутся, чтобы постучать в дверь Меркиной, но резко отдёргивал себя, после чего занимался самокопанием. Злился на себя, частенько катался на бешеных скоростях по вечерней столице, обгоняя каждого и матерясь себе под нос. К нерешённой проблеме с Люсей прибавилась ещё одна. Космос. Блондин обещал другу поговорить с девушкой несколько дней назад. Железно обещал. Но так и не выполнил обещание, что было очень непохоже на него. Теперь ему приходилось избегать друга любыми способами. В первый день он просто не брал трубки, отчаянно делая вид, что не слышит. Проходил мимо звонящей коробки, закидывал в ящик, всячески игнорировал. На второй день пожертвовал рабочим днём. Примерно в восемь утра поехал в офис и предупредил Белова, что пару-тройку суток побудет дома — не здоровится. Саша лишь похлопал его по плечу и с дружеским пожеланием выздоравливать отправил на все четыре стороны. В более расслабленном расположении духа, Пчёлкин отправился в небольшой ресторан недалеко от дома, где решил провести ближайшие два часа. Лучше, чем дома, где, буквально в воздухе витает напряжение и чувствуется необходимость расставить все точки над i. Третий день начался не с чашки кофе, как обычно, а с двух выкуренных сигарет. Витя проснулся с чувством будто сегодня что-то произойдёт. Он не знал что именно и не хотел об этом думать, но внутренняя буря разрасталась всё сильнее в течение дня. Блондин затушил никотиновый свёрток и, немного успокоившись, пошёл в ванную комнату. Вид был не самым лучшим. Щетина, которую он забывал сбрить который день, видимые синяки под глазами, общая помятость. Казалось он не спал около недели. Пройдя на кухню он всё-таки решил выпить кофе. Поставил турку и вновь решил покурить. Сегодня явно что-то произойдёт. И он не был уверен, что что-то хорошее. Аромат напитка растёкся по квартире, как только оказался в белоснежной кружке. Струйка горячего пара свидетельствовала о том, что кофе ещё слишком горячий, потому Витя просто буравил посуду взглядом, думая. Внезапный хлопок двери вырвал мужчину из мыслей. Он забыл о своём напитке и медленно направился в коридор. У входной двери стояла Люся. Она вешала верхнюю одежду на крючок. Увидев девушку, Пчёлкин улыбнулся, но моментально осекся. — Здравствуй, — её, как всегда, тихое. Брюнетка не решалась пройти, а потому стояла, будто вкопанная, пряча взгляд. — Привет, — хриплое, но достаточно громкое. Витя изучающе смотрел на её лицо, отмечая опущенные глаза и еле видный румянец на щеках. — Где ты была так рано? — он невольно нахмурил брови в ожидании. — Об этом я и хотела поговорить. Меркина неуверенно шагнула вперёд, проходя мимо блондина на кухню. Мужчина, напрягшись, направился за ней. Непринуждённо усевшись на стул у окна, Люся скрестила ноги и обратила внимание на Пчёлкина. Он стоял около противоположного края стола, оглядывая девушку тяжёлым взглядом. Предстоящая беседа не будет лёгкой — это чувствовали оба. — Я нашла работу, — без лишних прелюдий, ясно и просто. Мужчина не был готов. — Какую работу? — прокашлявшись, поинтересовался Витя, искренне надеясь, что Меркина неудачно пошутила. — В магазине, кассиршей, — тягуче ответила брюнетка, — недалеко отсюда. Переваривать полученную информацию было крайне тяжело, но голубоглазый пытался. Тщетно, но пытался. Желваки дрогнули, дыхание участилось. — И что тебя сподвигло, — слишком грубо, но по-другому сейчас не получалось. Злость закипала глубоко внутри, как сегодняшний кофе в турке. Вот только напиток уже остыл, а мужчина вряд ли отойдёт даже за неделю. — Я не могу больше, — отводя от Пчёлкина взгляд, начала Люся, — чувствую себя неполноценной, ты за всё платишь, а я даже копейки тебе не принесла. — Раньше тебя это не волновало. Он готов был дать себе пощёчину за такие реплики. Но контроль над собой будто испарился. Разум не принадлежал Вите, потому-что и выливалось всё, что крутилось на языке. Девушка вскинула брови, явно не ожидая подобной реакции, но с места не сдвинулась. Раз уж начали не хорошо, то закончить надо по-человечески. — Может быть, но теперь я решила, съеду и буду потихоньку отдавать тебе всё, что было на меня потрачено. Съеду. Единственное, что услышал Пчёлкин. Ладно работать, но не убегать от него. Не думал он, что словом можно так сильно ударить ниже пояса. — И на что ты квартиру снимать собралась? — глаза недобро сверкали, а уши навострились, ожидая невнятного ответа. — Мне дадут аванс, его хватит на первый месяц. Провал. В голове взрыв и единственный вопрос: что делать дальше? Остановить? Сострить? Сказать, что влюб…нет. — Не думаю, что аванса кассирши хватит на нормальные условия, — резонно парировал мужчина, прожигая Меркину глазами, хотя сам умирал от смешавшихся эмоций: злости и страха. Гремучая смесь. Девушка пожала плечами, облизав пересохшие губы. — Я не претендую на хоромы, не люблю вычурность. И опять это простота. Просто появилась в его жизни, спустя несколько лет. Просто пробудила в нём пожар, который почти остыл со школьных времён. Просто собирается уйти, забрав его сердце. Снова. — Слишком у тебя всё легко, — взрывался Витя, — кассиршей устроюсь, квартиру сниму, деньги верну, прямо-таки проще, чем два и два сложить. Недоумевающий взгляд Люси последовал, как только блондин выразил своё необоснованное недовольство. — В чем проблема, — начинала раздражаться девушка, — я больше не буду тебя обременять, вернёшься к холостяцкой жизни. — Не нужно делать вид, что делаешь это ради меня. — Я и не говорила, что это для тебя, это лишь одна из причин. — А какие ещё причины. Невзаимная влюбленность? Невозможность смотреть на него без желания прикоснуться к манящим губам? Усталость от молчания? — Мы друг другу никто, — сглотнув вязкую слюну, констатировала брюнетка, — странно и неправильно, что я живу за твой счёт в твоей квартире, хотя мы толком не знакомы. Пчёлкин плотно сомкнул челюсть, а ладони непроизвольно сжались в кулаки, так, что взбухли вены на запястьях. Никто. Никто. Никто. На повторе крутилось в голове, будто титры после кинофильма. Удар под дых. Больно, даже слишком. — Полагаю, нормального разговора нам не построить, — разочарованно проговорила Меркина, глядя на гневающегося, с каждой секундой всё больше и больше, блондина. Она осторожно встала и, поджав губы, направилась к выходу. Однако сильная рука остановила её. Мужчина сжал тонкое девичье запястье мертвой хваткой, не давая пошевелиться. — Не уходи. — Почему? Оба стояли недвижимо глядя друг другу в глаза. На языке Вите крутились надоедливые, но такие нужные сейчас, три слова, которые преследовали его несколько лет, как помешанный маньяк. Его губы разомкнулись, в попытке сказать что-то, но вместо этого ладонь ослабила хватку, а позже совсем перестала касаться девушки. — Пойду собирать вещи, — прошептала Люся. Медленно отходя от Пчёлкина, она мысленно молила лишь об одном. Останови меня. Но тишина не была нарушена.