Искупление

Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. Май. — И долго он там ещё? — недовольно интересуется Космос, отводя взгляд на наручные дорогие часы. Отцовский подарок. Сигарета, зажатая между пальцами правой руки, медленно тлеет, а лёгкий тёплый ветерок развевает табачный дым. — Кто его знает, — пожимает плечами Белов, — видимо вдохновился. Холмогоров, нервно качая головой, роняет никотиновую палочку, туша всё ещё красный кончик носком кожаных туфель. — Ну да, он же у нас Пушкин. Только поэмы сочинять. Саша ухмыляется, покачиваясь корпусом из стороны в сторону в томном ожидании. Он не нервничает, как его товарищ, однако столь длительное околачивание возле школы действительно коробит. Солнце ярко пылало на безоблачном голубом небе, ослепляя глаза, спрятанные даже в оправе солнцезащитных очков. Майский воздух намертво пропитался запахом цветущей сирени, аромат которой прямо ассоциировался с последнем месяцем весны. Московские улицы преображались с каждым днём всё больше: деревья были уже совсем зелёные, птицы не затихая щебетали с раннего утра до самого вечера и ничего не предвещало резкого появления плохой погоды. Столица совсем забыла, что такое дождь. Стабильные двадцать пять градусов тепла, которые столбики термометров показывали вот уже месяц, напоминали о скором приближении лета. Что не могло не радовать школьников, а особенно выпускников. Вкус взрослой жизни становился всё ярче, несмотря на экзамены. Непрекращающиеся дискотеки, попойки на квартирах и разврат с беспринципными незнакомками стали неотъемлемой частью последних месяцев беззаботной школьной жизни. Белов, щурясь и создавая ладонью импровизированный козырёк над глазами, устало выдохнул. Время шло катастрофически медленно, постепенно убивая терпение и нервные клетки. — Ну это уже слишком, — окончательно срываясь, грубо пробасил Космос, — он там, видимо, умер, другого объяснения у меня нет. Он потёр вспотевший лоб рукой, снова кидая взгляд на часы. Они торчат возле школьного двора уже около сорока минут, хотя могли заниматься вещами намного полезнее и приятнее. Например, выпить по бутылочке светлого нефильтрованного пива, о котором Холмогоров грезил с самого утра. — Угомонись, экзамен как-никак, не надо торопиться, — тоже на изводе, но более сдержано, приказал Саша. — Экзамен, — угрюмо повторил долговязый, — мы же уже написали, а он явно не уникум, чтобы сидеть там до посинения. Тем более русский. Делать там нечего. Разразившаяся тирада Космоса изрядно повеселила Белова, который тут же залился звонким хохотом, хватаясь за забор, в попытке удержать равновесие. — Дурак, — громко гаркнул Холмогоров, отмахиваясь длимыми руками от товарища. Массивные двери школы раскрылись с характерным скрипом, выпуская на жаркую улицу златовласого выпускника. Он шагал к воротам, улыбаясь во весь рот, в привычной манере. Первым Пчёлкина заметил Саша и легонько толкнул разбушевавшегося друга локтем. Привстав на носочки, Белов стал активно махать поднятой вверх ладонью, подзывая блондина. Космос, получив многозначительный толчок, развернулся в сторону выхода из учебного заведения и быстро нашёл нужную макушку. — Ты, жук, совсем оборзел, — практически рычал брюнет, хватаясь за воротник, только что подошедшего, Вити, — мы чуть не расплавились, пока тебя ждали. Он трясёт блондина за ворот рубашки с безумными глазами, а тот не перестаёт улыбаться. Лишь осторожно убирает ладони товарища, делая шаг назад. — Ну ты, что же у нас, Снегурочка чтоли? — насмешливо бросает Пчёлкин, продолжая отходить всё дальше, — подождал, не растаял, всё замечательно. — Понятно, что тебе замечательно, — парирует Холмогоров, указательным пальцем, тыча в златовласого, — не ты же под палящим солнцем час торчал. Со стороны ситуация выглядит до слез комично, из-за чего Белов в который раз не сдерживается и хватаясь за живот, хохочет. Сколько бы лет не было этим двоим, а доводить друг друга они никогда не перестанут. Товарищи поворачивают головы в сторону Саши и не сдерживаясь, упиваются смехом, так же, как он. — Ладно, полосатый, или сюда! Космос захватывает Витю в крепкие объятия, зная как второй этого не переносит, и начинает небрежно зарываться пальцами в пшеничных волосах. — Ты озверел, Громозека, — отчаянно вырываясь из хватки, кричит Пчёлкин, — отпусти, ну! Не прекращая закатываться приступом гогота, долговязый отпускает, нервничающего блондина, про себя отмечая, что месть прошла успешно. — Ладно, рассказывай, что же ты там сочинял так долго? — интересуется Белов, успокоившись после истерики. Витя самодовольно ухмыльнулся, приводя взъерошенную шевелюру в порядок. — Уверяю вас, товарищи, перед вами автор лучшего сочинения среди выпускников тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Он театрально раскланялся, после чего выпячил грудь вперёд, несколько раз хлопнув по ней. — Да, что ты! — в один голос, воскликнули друзья, для которых и был организован этот театр одного актёра. Златовласый лишь надменно закатил глаза, ожидая более яркой реакции и даже похвалы. Но увы и ах, приятели не поверили голословному достижению Пчёлкина. — Расскажи лучше, на какую тему ваял, — бросил Космос. — Любовь. Новый приступят смеха, словно снежная лавина, обрушился на троицу. — Витька много о любви знает, — саркастически констатировал Саша, хлопая Пчёлкина по плечу. — А что, поспоришь? — парировал блондин. Белов лишь отрицательно покачал головой, даже не думая встревать в новую, пусть и шутливую, словесную перепалку. — А что за произведение взял за основу или жизненный опыт, а, Пчёла? — вкрадчиво спросил Холмогоров. — «Преступление и наказание». Космос недоумевающе почесал переносицу. Где же там любовь? — Точно, рассказ про зарубленную бабку, всецело пропитан любовью, — долговязый скорчил серьёзную гримасу и насмешливо закивал головой, якобы в знак согласия. — Нет же, — перебил Саша, — там другая персона имеется. Он не двусмысленно посмотрел на Холмогорова, пока тот пытался понять на кого намекнул ему друг. Резкое увеличение глаз и невероятно громкий, почти свинячий визг… — Соня Мармеладова, ну о «такой» любви Вмтенька точно лучше других знает. — Очень, очень смешно, — злобно о прошипел Пчёлкин, толкая Космоса локтем в бок, от чего тот согнулся, не переставая хихикать. Златовласый покраснел, совершенно не понимая, как заставить заткнуться неугомонного друга. — Ну ладно, — вставая между ними, успокаивающе прохрипел Белов, — посмеялись и хватит, а сейчас я предлагаю пойти… Саша не знаю спел закончить излагать свою мысль, как его глаза зацепились за знакомый невысокий силуэт, проскальзывающий в толпе учеников. — Предлагаешь что? — переспросил долговязый. — Предлагаю повернуть головы вон туда, — тихо проговорил Белов, указывая пальцем на нужный объект. Трио синхронно провернуло головы в указанном направлении. Сердце Пчёлкина пустило тяжёлый удар. Меркина Люся. Седьмой А. Девочка неспешна протискивалась сквозь давку к выходу из школьного двора. Она уверенно шагала медленно приближаясь к цели, а вот Витю ноги держали не так твёрдо. Ладони молодого человека моментально вспотели. Он бы свалил это на чересчур жаркую погоду, но обманывать себя уже не удавалось, да и не хотелось. Казалось, что температура тела мгновенно взлетела до добрых пятидесяти градусов, плавя сознание. Перед глазами возникла пелена, размывающая образы всех находящихся в его поле зрения людей. Кроме одной. Шумный фон, состоящий из разных голосов и тембров, перестал существовать, когда маленькая брюнетка проходила мимо Вити. Её пышная копна волос пружинила при каждом шаге, источая ни с чем несравнимый аромат. Пчёлкмн прикрыл глаза вдыхая его, как можно больше, заполняя каждый миллиметр своих лёгких этим, дурманящем его, запахом. Блондин в эйфории провожал взглядом удаляющийся силуэт, запечатляя в памяти каждую мелочь. Немного мятую рубашку, после учебного дня. Юбку, длина которой была короче обычного, открывая вид на побитые колени. Изрядно поношенные туфли на тонком ремешке, который плотно прилегал к тонкой девичьей коже. Она удалялась всё дальше, а он никак не мог оторваться, продолжая провожать взглядом. — Да уж, — прошептал Холмогоров, смотря вслед девочке, — её точно с Мармеладовой не свяжешь. — Ешё бы ты рискнул, олух, — ядовито выплюнул Витя. Пчёлкин встряхнул головой и поспешил отойти подальше от товарищей. Ему нужно было побыть одному. Остановившись у небольшого дерева. Еле как достал сигарету из картонкой коробки и затянулся. Руки до сих пор потряхивало, из-за чего пепел не задерживался на кончике сигареты, падая с секундными перерывами. В попытках успокоиться, парень поднял взгляд на голубое небо и постарался отключить голову, изгнать все мысли. И действительно совсем скоро наступила полная пустота с примесью непонятного голоса, повторяющего одну и ту же фразу. Я влюблён. Но ему это не нравилось.