Девушка и Рой

      Люди не разговаривают, когда обижаются? – после довольно продолжительного молчания спросил Рой. Телепатически, естественно. Заговорить словами после такой отповеди он не решился, что свидетельствовало о некоторой степени... обучаемости. Он со второго раза освоил непосильную для многих мужчин концепцию женской обиды. Прогресс, не вызывавший никакой радости.       Да, именно когда обижаются, черт бы тебя подрал! – хлестнула она ответным мысленным импульсом, не стесняясь в выражениях.       Кто такой «черт», и что означает «подрать»? – снова взялся за старое Мульфэтор, но Элеонору этим с толку было уже не сбить.       Просто звуковое сочетание для выражения отрицательных эмоций, – не стала вдаваться в подробности она. Не хватало только ещё объяснять Мульфэтору христианскую концепцию ада и вечных мук (которых он, по её скромному мнению) вполне заслуживал.       Я доставляю тебе отрицательные эмоции? – в мысленном голосе Роя зазвучали нотки неуверенного раскаяния, но ей было плевать. Она не собиралась больше его щадить. Не после того, что он проделал с ней – сначала в без сознания, а потом и с ним.       Своими действиями – да. Изнасиловал мой рот! – воскликнула Джадд, проводя тыльной стороной ладони по губам в попытке стереть память о покрывшей их жидкости. Густой, как гель, отвратительной. – Вторгся в него без спросу, а потом ещё и кончил, гад.       Но... мы с тобой всё обговорили, – Разум Роя продолжал вялые попытки оправдать себя. – И ты сама согласилась питаться так.       Ты меня принудил – жестко чеканя каждую мысль, не согласилась девушка. – Угрожал и не оставил выбора. Это – не согласие.       Я заботился о тебе – продолжил гнуть свою линию собеседник, но она осталась непреклонна. Ещё сегодня утром (если такое понятие вообще имело отношение к космосу) она бы, может, ещё и поверила. Но сейчас это уже не имело значения. Челнок ушёл.       Нет, Мульфэтор, – чуть успокоившись, Элеонора грустно покачала головой. – Я зачем-то нужна тебе, поэтому ты делаешь всё необходимое, чтобы я не умерла. Самый минимум, чтобы поддержать мои тело и мозг в жизнеспособном состоянии. Но не более того.       Это и есть забота, – примерно такого ответа она и ожидала, а потому была готова к нему. Рою пора было узнать, на что он, в действительности, подписался, решив выбрать себе жену из числа людей. Недаром же многие человеческие мужчины с давних времён стремились избежать данного шага, боясь ответственности и сопряжённых с браком обязанностей, количество которых существенно возросло даже со времён переломного XXI века. И Мульфэтору тоже следовало бы бояться этого. Ох, как следовало.       Нет. Удовлетворение базовых, физиологических потребностей – это лишь составляющая заботы, – поучительно заявила Элеонора. – Тот, кто заботится о ком-то по-настоящем, будет пытаться не только накормить и дать одежду (уровень секса за еду в наше время уже никто не рассматривает), но ещё подарить радость. Хорошие эмоции. И, конечно, не станет ни к чему принуждать против воли.       Твоя потребность в социальном взаимодействии с помощью звуков была удовлетворена, как и твоё любопытство. Я открыл тебе свой разум и воспоминания. А так же предоставил ненужную одежду. И все – это в условиях жесткой экономии ресурсов, в космосе.       Перед ответом Элеонора замолчала ненадолго, обдумывая всё сказанное. Определённая правда в словах Роя тоже была – он действительно многое сделал для неё и сбрасывать это со счетов было бы глупо, не смотря на его совершенно-скотское отношение.       — Ты прав, – в конце концов, с неохотой признала, нарушив молчание и вернув их диалог в вербальную плоскость. – Ты действительно пытаешься заботиться обо мне. И не твоя вина, что у тебя не получается. Что я не одеваю одежду из живых существ, или кривлюсь, когда пью из кубка, по сути являющегося мухой. Ты стараешься, и поверь, я благодарна тебе за это, но... ты забываешь одну важную вещь – ты похитил меня. Сделал своей против воли. Это сводит на «нет» почти все твои усилия, Мульфэтор.       — Я не понимаю... история вашего вида знает немало браков подобных нашему, – начал Мульфэтор, но, предвосхитив её вопрос, сразу же принялся наполнять своей тезис уточнениями. – Супруги хоть и не принадлежали к разным биологическим видам, но отличались в расовом, национальном, этническом и культурном отношении. К тому же, многие из них не знали друг друга до церемонии бракосочетания, что в последствии не помешало им создавать крепкие политические и семейные союзы. Или я не прав?       — Прав, конечно, – усмехнулась Элеонора, отметив про себя, что супруг явно поглотил кого-то из поборников многочисленных социальных теорий, раз с такой лёгкостью оперировал понятиями вроде «раса», «этнос», «нация» и не только не путал одного с другим, но явно понял, что во что входит. Приятно было общаться с умным существом. – В истории Земли – моей домашней планеты – есть масса примеров недопустимого поведения. Раньше вообще женщин лишали права голоса, продавали как имущество, да и относились с пренебрежением. Проблема в том, что так уже давно никто не делает. Ни на Земле, ни в большинстве мало-мальски развитых колоний. С договорным браком ты опоздал на... сотую часть цикла минимум. Тебе бы с планетарным правительством поговорить...       В этот раз ей удалось не просто поколебать уверенность Мульфэтора, а шокировать его. Выбить у него почву из-под ног. Фигурально выражаясь. Все биологические процессы в Перевозчике замерли на мгновение. Сердце перестало биться, а сосуды пульсировать. Выполнявшие свои задачи суборганизмы замерли, не зная, что делать, и даже свет, лившийся из пузырей на потолке, потускнел и мигнул пару раз. Биокорабль чуть не обесточился, когда управлявший им разум осознал несостоятельность своей идеи.       Значит... мира... не будет? – его мысли ворочались медленно и напомнили огромные валуны, тяжесть которых могла погрести под собой. Мульфэтор правда думал, что его идея с браком сработает! При своих космических масштабах он был потрясающе наивен.       — Нет, не будет, – с чувством злорадного удовлетворения поспешила сообщить Элеонора. – Понимаешь, это больше так не работает. Нельзя сначала напасть на планету, перебить кучу людей, разрушить несколько посёлков,уничтожить оборудование на миллионы кредитов, потом ещё жену себе потребовать и надеяться на мир. То есть... люди в колонии, конечно выполнили твои требования, но только потому, что у них не было выбора. Они оказались в отчаянии и предпочли пожертвовать мной. Примерно, как ты жертвуешь своими субъединицами. Люди друг с другом не связаны, но принцип тот же. Они надеялись, что ты сдержишь слово.       Я сдержал! Я покинул планету! Теперь между нами мир! – настаивал Мульфэтор. Шок прошёл быстро, и наступила стадия отрицания. Он отказывался верить в неэффективность выбранного метода и, кажется, даже злился из-за её слов. Стены комнаты колыхались, и чуть ли не вздрагивали из-за участившегося пульса, а свет уже самым натуральным образом мигал. Беглый взгляд в иллюминатор подтвердил, что за бортом творилась не меньшая неразбериха. Субъединицы врезались друг в друга, ломая траектории, по которым двигались прежде. Все субъединицы Роя пришли в хаос, так как управлявший ими разум полностью утратил контроль.       Из-за разочарования. Всё-таки у него были эмоции. И Элеонора спровоцировала его. Она понимала, что давить и дальше опасно, так как без его защиты иммунная система Перевозчика разберёт её на составляющие за считанные минуты. К тому же, Мульфэтор и сам мог убить её, сочтя бесполезной для своего плана по установлению мирного контакта с Человечеством. По логике вещей, ей следовало бы успокоить его или хотя бы отступить. Вот только девушка больше не руководствовалась логикой, послав её.       — Мир наступил потому, что ты покинул, – произнесла она, продолжая давить на больное. – Мы были разбиты и находились в невыгодном положении. Не в наших интересах было продолжать конфликт, когда захватчик сам решил прекратить атаку. Да, ты именно захватчик Мульфэтор. И после своего вторжения в мирную колонию, ты будешь для людей захватчиком. Внеземной угрозой.       Потому что уничтожил несколько человеческих особей? – мысль была сопровождена шипением, вырвавшимся из зубастого рта на стене вместе с капельками слюны. – Но это глупо! Жертвы были незначительны. Жертвы не имеют значения. Люди убивали друг друга и в больших количествах, но всё равно после этого между вами всегда восстанавливался мир. Все войны заканчивались.       — Конечно. Но после уничтожения захватчика, – уверенно заявила Эленора. Конечно, она утрировала, и человеческая история знала немало противоречащих её заявлению примеров, вот только это была не научная дискуссия, а спор двух супругов, в котором любые средства хороши. Она хотела ранить своего супруга. Причинить ему дискомфорт, а желательно – боль. Заставить прочувствовать всё то, что почувствовала она, когда мордовороты в униформе накинули ей мешок на голову и повезли знакомиться с женихом. Это было справедливо. Рой сто раз заслужил это и когда ей, наконец, представилась возможность ему отплатить, учёная не колеблясь воспользовалась им. Наплевав, при этом, на своё благополучие и возможное будущее. Сейчас она готова была гореть.       Наш... союз с тобой должен был решить проблемы. Люди так делали, – судя по жалобным хрипам, доносившимся из брызгавшего слюнями рта, Мульфэтор прошёл стадии гнева и торга, начав впадать в апатию. Ей оставалось добить его. Раздавить, как таракана.       — Ты, наверное, в мозгах мистера Стэнтона покопался. Он был большим знатоком истории, вот только его информация устарела.       Почему люди хранят память о более не действующих... – Рой замялся, не в силах подобрать слово. Видимо, отупел бедняга.       — ...традициях? – подсказала Элеонора и, получив утвердительный ответ, пустилась в объяснения. Ей очень хотелось посветить муженька на тему феминизма и женского равноправия. Воистину он заслужил. – Чтобы не совершать ошибки и помнить, к чему может привести неправильное отношение к другим. Коллективная память Человечества организована в виде историй, которые мы передаём друг другу, чтобы следующее поколение помнило, что было до него. Так знание остаётся даже в отсутствии телепатической связи.       Ответом ей стало молчание. Видимо, коллективная сущность усиленно обдумывала её слова. Скорее всего, до этого момента Мульфэтор вообще не представлял, как люди передают друг другу знания, и обдумывал информацию триллионами своих мозгов.       — И вообще, с чего ты вообще взялся на мне жениться? – вопрос, который рыжеволосая так боялась задать, вылетел сам собой.       — Я... хотел принести мир... но я не нужен... нежелателен... захватчик... внеземная угроза... враг... – речь, выплёскивавшиеся наружу вместе с потоками слюны, нити которой долетали даже до неё, оседая на обнажённой коже, окончательно потеряла связность.       — Я не об этом, – отказываясь идти на попятную и дальше прозябать в неведении, Джадд перефразировала вопрос. – Почему я?       Ты единственная за все три цикла моей жизни, кто проявила... участие и заботу обо мне, – не очень понятно заявил Разум Роя.       — Это когда это? Когда биоматериал из твоих субъединиц изучала? Или когда на пойманные образцы через пластик пялилась?       Ты не помнишь? – искренне возмутился Рой, и это возмущение в его мысленном голосе было подобно ветру, поднятому стаей взлетевшей саранчи. – Как ты можешь не помнить? Я не думал, что у людей настолько ограничена память! Такого... не может быть.       — Не помню чего? – Теперь уже я с тобой не разговариваю, – в этот раз мысленный контакт оборвался резко, оставив после себя странное ощущение потери и пустоты. Разум Рой отзеркалил её реакцию, подвергнув тотальному игнору. И это было неприятно.       — Ну хоть подскажи, – жалобно попросила Джадд, не выдержав и нескольких минут тяжёлого молчания. – Что ты имеешь ввиду?       Вспомни нашу первую встречу, – не столько сказал, сколько выпустил из себя слова, как рыба выпускает пузырьки воздуха. Интонации его мысленного голоса невозможно было разобрать, но в этот раз даже она поняла, что большего здесь не добиться.       Подумав немного, Элеонора потянулась к заряжавшемуся от биоэлектричества лаптопу. Собственная идея вести видео-дневник потеряла для неё всякую привлекательность и казалась теперь излишней и бессмысленной. У Элеоноры не было желания перечислять, что Мульфэтор в очередной раз засунул в её тело и описывать это в красках ей не хотелось. Но всё ещё оставался надёжным хранилищем записей и воспоминаний, в базе данных которого был и отчет об интересующем Рой событии. Быстро найдя его (как у истинной учёной на её жестком диске всё было чётко структурировано), рыжая включила запись и увеличила громкость:       — Я никогда не забуду момент, когда впервые увидела Роя, – раздался её голос из динамиков записывающего устройства. – Мне было шестнадцать и это был мой четвёртый выход на поверхность в составе экспедиции. В качестве практикантки... Сейчас, вспоминая об этом спустя два года, я могу сказать только одно – я никогда не забуду ту встречу посреди каменистой пустыни. Посреди раскалённых от зноя песков. Сильный пустынный ветер бросал в нас пылью, и я слышала, как мелкие камешки постукивали по корпусу моего скафандра. Несмотря на темп терраформирования, условия на поверхности всё ещё были смертельны для человека.       Вытянувшись в цепочку мы около двадцати минут двигались к месту сбора образцов, и поначалу ничто не предвещало беды. Вокруг темнели лишь зазубренные выступы вулканической породы, пробивавшиеся сквозь вездесущий песок. Всепроникающий красный свет солнца заливал пустыню и мы шли под его кровавым глазом, окружённые миражным дрожанием раскалённого марева.       В какой-то момент наша научная руководительница заметила вдалеке столб пыли, поднятой неисчислимым множеством когтистых лап. Слабо мерцавшая в тусклом свете она мешала рассмотреть бегущий существ, но я всё равно различила гибкие и подвижные силуэты со слишком большим количеством конечностей и зубов. Напоминавшие ящериц, они передвигались на мощных, полусогнутых ногах, угрожающе подняв над головой две пары передних лап с острыми, зазубренными когтями. Их распахнутые челюсти щетинились сотнями загнутых клыков, а в чёрных, как кусочки оникса, глазах отражался беспощадно-красный свет медленно умиравшего солнца.       Стрекочущая волна инопланетных существ приближалась к нам со скоростью, которую можно было счесть невозможной, накрывая скалы одеялом хитина. Миссис Эдвардсон скомандовала отступление и мы со всех ног бросились обратно – в Комплекс.       Нам повезло. Существа не стали преследовать нас и лишь «проводили» до границы освоенной территории. Однако на обратном пути я ненадолго отделилась от группы, решив обойти сложный участок, и... нос к носу столкнулась с одним из разведчиков Роя.       Он был похож на сухопутного омара. Его жесткое, разделённое на сегменты тело покрывал пластинчатый экзоскелет, поверхность которого в точности имитировала рельеф скальных структур вокруг. Останься существо неподвижным и я бы не заметила его, но при моём приближении пришелец зашевелился, потревоженный вторжением человеческого существа. Пять пар коленчатых, сочленённых ног растопырились, ища опору на ненадёжной поверхности. Пара мощных клешней угрожающие выставилась вперёд.       Однако не они привлекли моё внимание, а его хитиновый лик с массивным лбом, закрытом панцирной пластиной, и сильными челюстями, полными острых зубов. Единственная пара глаз располагалась по бокам от суженной морды, придавая ей странный и немного смешной вид. Весь покрытый панцирем он смотрел на меня, и казалось был удивлён этой встречей ничуть не меньше меня.       — Это не была наша с тобой первая встреча, – прорычал Рой, снова задействовав голосовой модуль на стене. Одновременно с этим костяные пластины, из которых состояло кресло под ней, сдвинулись, выпустив наружу тонкие красноватые щупальца, захлестнувшиеся вокруг лодыжек и запястий. Пара связывающих движений, и она оказалась иммобилизована и примотана к креслу.       — Какого..? В смысле – что ты творишь? – не на шутку испугалась Элеонора. Такие сдао-мазо «игры» никогда ей не нравились.       — Пища переварилась. Отходы необходимо удалить. А так ты не будешь сопротивляться, – зловеще проинформировал Мульфэтор.       Элеонора знала, что значит эта зловещая фраза, а потому принялась дёргаться изо всех сил, пробуя путы на прочность. Кресло, прежде казавшееся ей уютным островком безопасности посреди органического хаоса, превратилось в ловушку. Инструмент сдерживания и усмирения. Это была подлость, подстава и рыжеволосая понимала, что никогда больше не сядет сюда по своей воле.       — Я знаю, это может быть неприятно, но мы же не хотим, чтобы ты разлила их где-нибудь здесь и вызвала бактериальное заражение, – сказал Рой, словно оправдывая свои действия. В следующую секунду вышедшая из сиденья трубка ткнулась в её промежность. Снабжённая широким раструбом на конце, напоминавшим тёплые и влажные губы она присосались к самому сокровенному, а скрытый в её глубине тоненький жгутик проник в отверстие её мочеиспускательного канала, протискиваясь внутрь.       Его ввинчивающиеся движения заставили девушку поморщиться от непривычных, и уж точно неприятных ощущений. Мерзавец насиловал её уретру, а она ничего не могла сделать и лишь чувствовала себя девственницей, которую жёстко взяли, не позаботившись даже о смазке. Процесс доставлял дискомфорт, но по-настоящему болезненным назвать его было нельзя. Ведь он приносил облегчение. Освобождение, от скопившейся жидкости, которая в ближайшие полчаса и правда «просилась» бы наружу.       Кроме того, чужеродная плоть, прижимавшаяся к её вульве, воспроизводила движения, имитирующие оральные ласки. По видимому удовольствие от них должно было компенсировать боль, но на деле лишь усиливали чувство смущения. Элеонора заживо сгорала от стыда при одной мысли,что все её естественные надобности теперь жестко контролируются извне и она – более не госпожа своему телу и не имеет права даже на такую малость, как самостоятельный поход в туалет. Это уничтожало её самооценку.       Покраснев, как варёная рыба, девушка замерла, низко опустив голову и зажмурившись Более не реагируя на внешние раздражители, она осталась в этой позе даже после того, как «слила бачок»,успешно пережив первую в своей жизни процедуру удаления жидких отходов из организма. Сейчас Элеонора Джадд хотела только одного – чтобы всё это поскорее закончилось.