Девушка и Рой

«Самая прочная основа для брака – взаимное непонимание». Оскар Уайльд.

      «Я верила, что мы не одиноки во Вселенной, и не ошиблась, – произнесла Элеонора, ища спасение от тягостных мыслей в привычной рутине. – «Впервые они прилетели на Эдем-4 пять лет назад. Орбитальный спутник засёк группу вошедших в атмосферу объектов. Поначалу они были приняты за метеориты, но повторное сканирование подтвердило наличие органических соединений. Разведывательный зонд, высланный к месту падения, обнаружил органические капсулы в количестве семи штук. Каждая обладала яйцевидной формой и была покрыта пластинами – достаточно прочными, чтобы пройти сквозь в плотные слои атмосферы и не сгореть.       Все семь пассажиров добрались до поверхности Эдем-4 невредимыми, но не смогли выжить в бескислородной среде. К тому моменту, когда зонд добрался до них, все существа были уже мертвы. Прибывшим вслед за ним учёным осталось лишь забрать тела и доставить их в лабораторию для изучения. Я очень хорошо помню этот день, хотя мне было всего тринадцать лет. Комплекс стоял на ушах, и все дети, а так же свободные от вахты взрослые пришли поглазеть на «пришельцев». Охранники, конечно, пытались нам помешать, но так вяло и неуверенно, что всем было понятно – они сами сгорают от любопытства и не желают отвлекаться на нас.       Знаю, подобное прозвучит неслыханно для какого-нибудь более развитого места. Но не для шахтёрской колонии. Ведь что такое колония, по-сути, как не община. Крохотный, замкнутый в самом себе мирок, где все знают друг друга и никто не хочет ссориться с соседями. И пусть в других местах «служилые» обычно свысока поглядывают на «штатских», в небольшом коллективе такие различия стираются. Поэтому нам и позволили посмотреть, как двое людей в громоздких спец-костюмах ослепительно-белого цвета и шлемах с зеркальными забралами тащили по коридору герметичный пластиковый контейнер с запечатанным внутри существом. Пришельцем.       Из-за толкавшихся вокруг людей трудно было разглядеть что-то конкретное, но всё же мне удалось различить общие очертания пришельца. По большей части он напоминал рептилию, но при этом обладал и чертами, присущими членистоногим. В частности, его удлинённое тело было покрыто хитиновыми щитками, а шесть сочленённых лап были тонкими и острыми. Помимо этого у существа был длинный, позвонковый, гребнистый хвост и эллипсовидная голова, вытянутая в районе челюстей, усеянных острейшими зубами.       Рассмотреть ещё что-либо не представлялось возможным, так как мёртвого пришельца быстро унесли. Фактически, я видела его всего пару секунд, однако этот образ навсегда врезался мне в память. Позже, вернувшись домой, я долго лежала на диване и фантазировала о том, кем были эти существа и откуда пришли к нам? Пыталась представить – каким был их мир и чем они занимались там? Воображение рисовало мне инопланетные пейзажи и мегаполисы, заполненные шестилапыми существами. Вспоминая об этом сейчас, я удивляюсь, насколько близки к реальности оказались те мои детские фантазии... но я забегаю вперёд.       После того случая в нашем доме только и разговоров было, что об инопланетянах. Я так достала родителей своими вопросами, что мама исхитрилась раздобыть несколько снимков мёртвого существа, лишь бы я от неё отстала. Её подруга, работавшая в лаборатории, с готовностью поделилась парой интересных подробностей. По её словам, эти создания не могли быть отнесены ни к одному известному науке виду, так как сочетали в себе признаки, характерные для насекомых, рептилий и теплокровных животных. Цепочки ДНК этих существ были нестабильны, из-за чего мутационный процесс в их клетках не останавливался. Я не поняла всех деталей, но уяснила самое главное – пришельцы обладали способностью адаптироваться к любым условиям. Они были удивительны.       Моё желание узнать о них побольше не угасло даже когда шумиха вокруг произошедшего улеглась и жизнь в колонии вернулась в привычное русло. Возможно, мой интерес так и не был бы удовлетворён, если бы не новое происшествие. Спустя всего неделю после случившегося на поверхность планеты рухнуло ещё полтора десятка капсул. К нашему удивлению, выбравшиеся из них существа чувствовали себя вполне комфортно в условиях Эдем-4. Жара, пыль и отсутствие кислорода не беспокоили их. Пришельцы преспокойно разбрелись от места падения и принялись исследовать окружающий мир. При этом коричневые пластины их панцирей позволяли существам сливаться с обстановкой. Мимикрировать, ускользая не только от глаз, но даже от систем видео-наблюдения!»       Это стандартная тактика, – снова вмешался Мульфэтор, прервав ход её мыслей. – Послать на планету несколько субъединиц, чтобы собрать данные об условиях на поверхности, и на их основе изменить генетический код следующего поколения, обеспечив ему устойчивость к неблагоприятным факторам окружающей среды. Чтобы приспособиться к вашему миру, мне пришлось изучить его.       Элеонора кивнула, остановив запись. Мысленное прикосновение её супруга хоть больше и не казалось неприятным, но всё ещё вносило хаос в её внутренний монолог, заглушая его. За его потусторонним голосом девушка не слышала собственного, а следовательно не могла продолжать вести дневник в таком состоянии. Впрочем, она не могла не отметить, что в этот раз Рой воспользовался телепатией, чтобы не нарушить запись. Для сущности, не пользующейся технологиями, Разум Роя демонстрировал достаточно глубокое их понимание. Невольно Элеонора вспомнила, с какой лёгкостью существа разобрались, как открывать люки.       — Ты ведь понимаешь, чем я занимаюсь? – спросила она, помахав отключенным устройством. В камере не было торчавших из стен глаз, ни существ с таковыми, но несмотря на это девушка чувствовала, что Рой видит её. Наблюдает очами своего разума.       — Ведёшь запись, – как и прежде Мульфэтор реагировал зеркально. Стоило ей заговорить словами, как ожила пасть на стене.       — Да, но откуда ты это знаешь, само понятие запись? – продолжала настаивать Элеонор. – Наши технологии, язык, термины?       — От людей, изученных мной прежде, – признался Мульфэтор, повергнув собеседницу в состояние подозрений и опасений.       — Изученных? – это словно нашло свой отклик в душе девушки. Джадд и сама считала себя учёной, хотя формально ещё и не обладала таким статусом. Однако она и подумать не могла, что разум, стоящий за всеми этими существами вокруг, тоже стремился познать мир. Изучить его, как это делали люди. Постигнуть на основе проведённых экспериментов и сделанных на их основе умозаключений. В некотором роде это сближало их, но и отталкивало, так как объектом его изучения выступали люди вроде неё.       — Да. Пока вы изучали меня, вскрывая и препарируя мои субъединицы, я изучал вас, – он говорил об этом спокойно. Без обвинений и, тем более, сожалений. Вообще без каких бы то ни было чувств. Это была простая и холодная констатация факта. Так один учёный мог бы поделиться с другим, что обнаружил во время прогулки неизвестное существо и вскрыл его, чтобы изучить морфологическое строение тела. Однако речь здесь шла не об абстрактных животных, а о людях, умерших ради его любопытства.       Чувствуя, что снова начинает бояться, Элеонора попыталась абстрагироваться. Выставить на пути эмоций заслон из холодной логики и попытаться оправдать действия своего супруга если не с морально-этической, то хотя бы с научной точки зрения. Он ведь не знал, не мог знать,что столкнулся с разумными существами. Ему наверняка нужно было изучить людей (хотя бы нескольких), чтобы понять это. Её соплеменники вот, например, тоже не сразу поняли что имеют дело с разумным инопланетным видом, а не с какой-то там «космической саранчой». Подобные размышления помогали взять себя в руки и успокоиться, вернув мысли в деловое русло.       — Допустим, – осторожно продолжила Элеонора,тщательно подбирая слова. – Убив нескольких из нас, ты мог разобраться, как устроены наши тела, но что насчёт технологий? Откуда ты знаешь, как работает дверь, или, вот скажем, камера на моём лаптопе?       — Я получил эти знания от поглощённых мною особей твоего вида, – ответ поразил её не столько своим содержанием(о котором Джадд как учёная и сама догадывалась) а той простой, с которой это было сказано. Не было ни паузы перед ответом, ни намёка на сожаление в голосе. Вообще ничего. Мульфэтор говорил об этом, как о чём-то само собой разумеющемся. Не будь она учёной, давно уже вышла бы из себя. Но девушка старалась мыслить здраво, делая скидку на непонимание. Ведь она имела дело с пришельцем.       — Каким образом?.. – начала, было, Элеонора, но сразу же добавила, противореча самой себе. – А впрочем не надо. Я видела.       Ей доводилось видеть тела несчастных, которым пришельцы буквально сделали лоботомию, проникнув в мозг своими отростками. Учёные выдвигали разные теории на этот счёт, но согласно наиболее популярной среди них, некоторые особи Роя обладали способностью поглощать воспоминания биохимическим образом. Считалось, что так они получают ценные данные о слабостях противника, но, похоже, дело было не только в этом. Рой стремился узнать как можно больше о людях. Он будто бы жаждал знаний.       — Когда ты понял, что мы разумны, почему ты не остановился и не прекратил убивать? – ей не следовало самой напрашиваться на конфликт, но повести себя иначе Элеонора не могла. Это значило бы пойти против человечности и отбросить все потерянные жизни. Она не могла так поступить, а потому всё же задала вопрос, хотя и чувствовала, что впоследствии может пожалеть об этом.       — Мне нужно было изучить вас как следует, чтобы установить Контакт, – ответил Мульфэтор, подтвердив её догадки. – Я счёл потерю нескольких особей твоего вида несущественной, в сравнении с потенциалом открывающихся перед нами возможностей. Вы – первый разумный вид, с которым я столкнулся, за пределами родной планеты. Ради Контакта я пожертвовал сотнями субъединиц.       Здесь Элеоноре нечего было возразить. Представители человечества веками грезили о контакте с братьями по разуму, и тоже считали, что ради достижения такой цели можно пойти на жертвы. Вот только люди предпочитали жертвовать собой а не другими.       — Ты тоже... первый разумный вид... состоящий из одного существа... – мысли сами облекались в слова помимо воли Элеонор.       Внезапно она поняла, что, возможно, неспособность Мульфэтора понять ценность загубленных жизней заключалась в разнице между их понятием об идентичности. Впервые увидев Рой, люди думали, что столкнулись с триллионами существ, объединённых общей волей. Но это было ошибкой. На самом деле это было одно существо, один разум разделённый на множество тел. Он вполне мог позволить себе потерять десяток субъединиц или даже сотню. При общем их количестве это не имело значения. О людях он, судя по всему, думал так же, а значит... мог воспринимать Человечество как целостный организм. Единый во множестве. А если так, то и убитых людей он мог воспринимать в качестве субъединиц, подконтрольных управляющему разуму, подобного его собственному.       Элеонор закусила губу, мучительно обдумывая следующие слова. Она должна была рассказать всё Мульфэтору. Объяснить, что он не прав. Ведь это наверняка предотвратило бы новые смерти. Однако девушка не могла не опасаться возможной реакции с его стороны. Рой только что признался, что люди были первыми разумными существами, с которыми он встретился, а значит, всё время до этого он провёл в одиночестве. Каково ему будет узнать, что столкнувшись с другими разумными существами, он чуть было не помножил их всех на ноль. У бедняги мог произойти нервный срыв. Элеонора не могла так рисковать и всё же... она должна была.       Говорить такое, не видя глаз собеседника и, фактически, обращаясь в пространство, было нелегко, но девушка чувствовала, что если заикнётся об этом, то в довесок ко рту на стене получит ещё и пару глаз. А это было бы уже реально крипово. Поэтому она заставила себя смириться с дискомфортом призрачного присутствия и, решив расставить все точки над «i», задала роковой вопрос:       — Скажи, ты хоть понимаешь, что у нас, людей, нет субъединиц? Что я – единственная особь, известная как Элеонора Джадд? Я – индивидуальность, как и ты. Каждое человеческое существо – индивидуально. Каждый из нас уникален. Вот почему мы говорим, используя слова. Мы не такие, как твои тела или субъединицы, – выговорившись, девушка замолчала, напряжённо прислушиваясь к окутавшей отсек тишине и ожидая реакции Роя. С одной стороны она боялась, как он отреагирует, узнав что стал причиной смерти стольких людей, а с другой, она хотела, чтобы он отреагировал. Почувствовал сожаление или вину, однако этого не произошло.       — Я понимаю, – спокойно и даже как-то инертно ответила сущность, сотканная мыслями триллионов инопланетных организмов.       — Не думаю, что это так, – покачала головой Элеонора, сдавшись и признав поражение. Она не могла понять своего мужа. Между ними лежала пропасть, шириною в миллионы световых лет. Он только что прямым текстом сказал, что не видит ничего плохого в истреблении других разумных существ. Если бы он считал убитых субъединицами, его действия ещё можно было бы как-то оправдать, но тот, кого она назвала Мульфэтором знал, что Человечество отличается от него, и каждая особь данного вида обладает собственным разумом и свободой воли. Однако для него данный факт не был достаточно веской причиной, чтобы воздержаться от убийства, что было демонстрацией полного отсутствия эмпатии. Начисто лишённый сострадания и сочувствия, инопланетный монстр.       — Я забочусь о тебе, – парировал Мульфэтор, и тут ей, по идее, стоило бы спросить – почему? Но Элеонора не решилась. Ей было слишком страшно узнать ответ. Тем более, что она только что поняла, со сколь чуждой и бесчеловечной сущностью вступила в контакт. Агрессия Роя была осознанной. Он знал, что делает, когда вскрывал черепа её коллег в желании завладеть их знаниями и заживо растворял военных на полях сражения. О да, все эти действия были совершены расчётливо, и не могли считаться результатом непонимания, вызванного разницей между их видами. Рою не было дела до тех, кому пришлось умереть ради его целей.       Он, похоже, привык бросать себя в пекло и позволять субъединицам гибнуть ради новых знаний, и не считал это чем-либо страшным, хотя, кажется, и сознавал, что люди несут потери. Существо, миллионы раз умиравшее в миллионах обличий, не боялось смерти, а следовательно не могло понять людей, ставивших выживание во главу угла. Их виды были слишком разными, и Джадд начала сомневаться в том, что контакт вообще возможен. Потому что Рой, похоже, не собирался менять своих привычек и никак не отреагировал на её возмущение тем пренебрежением, которое он демонстрировал по отношению к потерянным жизням. Возможно, Разум Роя вообще не понимал человеческих эмоций. Чего нельзя было сказать о мыслях, которые он, похоже, считывал с лёгкостью.       — Скажи, ты слышишь каждую мою мысль? – спросила Элеонора, напряжённо замерев в кресле. От его ответа зависело многое.       — Да, – пасть на стене двигалась, роняя слюну на мясной пол, и обнажая длинные, желтоватые зубы, похожие на костяные клинки. Один короткий звук, изменивший так многое. До того, как оказаться здесь, Джадд думала, что телепатический контакт между человеком и существами Роя вообще невозможен. Что любая попытка вторгнуться в сознание существа, принадлежащего к другому биологическому виду, заранее обречена на провал и ведёт только к смерти. И даже после того, Мульфэтор доказал ей обратное, девушка всё равно продолжала думать, что это очень сложно. Что чтение её мыслей требует от него некоего сознательного усилия.       Оказалось, что нет. Он слышал её всё время. С момента, как она попала на борт биокорабля. И даже не попытался утешить, когда проливала горькие слёзы, колотясь о створки шлюзовой камеры, или успокоить, когда вздрагивая от каждого шороха, пробиралась по похожему на кишку коридору. Нет, Рой заговорил с ней,только когда решил, что ей холодно. Он заботился о её физическом комфорте, но полностью игнорировал психологический. Часть импульсов её мозга, похоже, не считывалась или не распознавалась им.       — Ты не мог бы не читать меня? – осторожно попросила Джадд. – У людей это считается невежливым – лезть в чужие мысли.       — Я не понимаю, что значит «вежливо», – заметил Разум Роя. – Но если не хочешь, чтобы я читал твои мысли, перестань думать.       — В смысле? – округлив глаза, переспросила Элеонора,шокированная подобным заявлением. Мульфэтор требовал невозможного.       — Не думай, – повторил тот. – Я слышу каждую твою мысль так же чётко, как если бы ты говорила вслух. Поэтому – не думай.       — Люди так не умеют! – потеряв терпение, девушка всё-таки повысила голос. Её и так беспокоила собственная уязвимость как в физическом, так и в ментальном плане, а тут ещё и собеседник внезапно отупел и принялся долдонить одно и то же, как заведённый.       — Тогда не проси меня не слушать, – последовал закономерный ответ, поставивший точку в их разговоре. Элеоноре просто нечего было на это возразить. Если Мульфэтором её диалог с самой собой воспринимался как непрерывное говорение вслух, то просить его не слушать её было бессмысленно. Это ведь были мысли, а не звуковые сигналы, а значит он не мог даже уши заткнуть. Но и она не могла не думать. Тот, кто хоть раз пробовал не думать вообще ни о чём, знает, что это практически невозможно. Потому что даже сконцентрировавшись на желании не думать, ты всё равно продолжаешь думать о том, что не думаешь. И выхода не было.       Нет, Элеонора конечно слышала о древних восточных практиках по медитации и расширению сознания и даже читала об экспериментах, проведённых на эту тему, но всё это было слишком далеко от неё.Обладая пытливым умом настоящего учёного, Джадд не могла остановить свой мыслительный процесс. Она постоянно о чём-то думала, задавалась какими-то вопросами, анализировала то, что ей удалось узнать, и соотносила с уже имеющейся информацией. Временами переизбыток мыслей даже мешал ей заснуть, а потому девушка просто не представляла себе, каково это – полностью очистить от них свою голову. Для неё это было непостижимо.       В обычной жизни это не только не мешало, но ещё и помогало в работе, однако сейчас могло вылиться в проблему. Рой слышал каждую её мысль. А значит мог оскорбиться, некоторыми её замечаниями. Разум, управляющий полчищами межзвёздных хищников не казался ей особо эмоциональным, однако находившаяся в его полной власти Элеонора имела полное право опасаться его реакции. Что если бы ему пришло в голову переделать её? Изменить по собственному усмотрению как тех несчастных с Эдем-4.       Вопрос отозвался покалыванием мурашек на затылке, так как ей уже приходилось видеть людей, переделанных Роем с помощью некоего вируса. Учёные, обнаружившие фрагменты его РНК, пришли к выводу что это – самая страшная инфекция, с которой когда либо сталкивалось человечество. Она не просто разрушала тело, а видоизменяло и преобразовывало его, одновременно ставя под полный контроль Коллективного Разума. С помощью этого ужасного биологического оружия можно было выкашивать население целых миров, за считанные дни! Скорость распространения болезни вполне позволяла это и единственное, что спасло колонию на Эдем-4, это странное нежелание Роя пускать в ход самое сильное своё оружие. Мульфэтор действовал избирательно, подвергая воздействию вируса очень немногих. За всё время было трансформировано не более полудюжины учёных и солдат, с помощью которых ему, в конце концов, и удалось выйти на связь с генералом Мэйкписом, предложив всю эту сделку с принудительным браком.       Все сотрудники лаборатории видели шокирующие кадры, демонстрирующие течение болезни. По мере того, как их геном перестраивался, несчастные теряли большую часть своего интеллекта и здравомыслия, как будто их собственный разум поглощала коллективная воля Роя. При этом они становились быстрее, сильнее и выносливее за счёт потери человеческого облика. Каждый изменённый выглядел так, словно над его дизайном поработал сумасшедший,у которого было слишком много запасных частей от разных биологических видов. Покрытая коричневым панцирем кожа, наросты и щупальца, торчащие из самых неожиданных участков искажённого мутацией тела, исковерканные лица, с чёрными фасеточными глазами и извивающимися жвалами. Некоторые из них, конечно, сохраняли интеллект, но лишь в степени, необходимой для управления колониальной техникой или контактов с людьми.       Мысль о том, что её могут превратить в столь жалкое и, одновременно, отталкивающее создание, наполнила Элеонору ужасом. Который был тем сильнее, что она не понимала существа, во власти которого оказалась и не знала его планов касательно собственной персоны Чтобы избежать заражения вирусом и превращения в не пойми что, ей следовало успокоиться и перестать воспринимать существ вокруг себя как беспощадных чудовищ, коими те, по сути и являлись. И желательно – чем быстрее, тем лучше.       «Нужно подумать о чём-нибудь, что мне нравится в них. Об их механизме адаптации» – схватившись за лаптоп как за спасательный круг, Элеонора быстро начала надиктовывать не относящиеся к её истории заметки об изученных субъединицах.