Just the two of us?

3 месяца спустя

      Глубокая ночь встретила Эрена стянутым одеялом. Микаса завернулась в него, будто в кокон, дрожа от холода во сне. Парень чуть ли не подскочил с кровати, пугаясь, что она могла заболеть – вечно одевалась не по погоде, которая к концу ноября заметно испортилась.       Дабы не нарушать и без того чуткий сон Микасы, Эрен потихоньку поднялся, накрывая её еще одним пуховым одеялом и даже шкурой какого-то животного. Пощупав лоб и не обнаружив температуры, на мгновение стало спокойнее, но он не понимал чем тогда вызван озноб.       На протяжении трёх месяцев Эрен изучал медицинскую литературу, действительно обнаруживая, что чтиво кажется знакомым – спасибо воспоминаниям отца. За Эреном лишь оставалось разбудить эти знания в своей голове и применить их в нужное русло.       Между тем Микаса была уже на двадцать первой неделе, если, конечно, Эрен все правильно посчитал, и в её организме произошло уже достаточно много заметных изменений. Например, они точно убедились в наличии беременности. Живот уже намного заметнее округлился, и если доверять книгам, их ребенок сейчас был размером с небольшой кокос. Микаса никогда не забудет как её малыш впервые шевельнулся и она, немного напуганная лёгким толчком внизу живота, схватилась за него, чуть ли до смерти не пугая этим Эрена.       С того момента Йегер все пытался поймать его шевеления, но как только Микаса об этом говорила, малыш замолкал, будто играя с родителями в прятки. Отсутствие должного оборудования очень осложняло ведение беременности, и буквально единственными вещами, которые им были доступны являлись: справочники, акушерский стетоскоп и ощущения самой Микасы. Которая ко всему прочему была ещё какой терпилой и практически не жаловалась Эрену на редкое недомогание, которое хоть и было нормой для её положения, но это заметно осложняло мониторинг.       С помощью деревянного стетоскопа Эрен слушал сердцебиение ребенка в матке и следил, достаточно ли кислорода получает малыш, также его общее состояние. К большому везению, все было в пределах нормы. Читая разные медицинские случаи, Эрен уже успел напугать себя различными ситуациями, которые могли возникнуть в течение беременности, но успокаиваемый Микасой тем, что пока она чувствует себя хорошо и ощущает как шевелится их малыш, решил меньше нагружать и себя, и Микасу беспочвенными страхами.       Он просидел рядом с кроватью около часа, наблюдая за тем, чтобы Микаса согрелась и чтобы её состояние не ухудшилось – у самого же сна не было ни в одном глазу. Заметив, что дрожь спáла, он прилег рядом, только через время проваливаясь в беспокойную дремоту. Через некоторое время, Микаса разбудила его, хныкая на ушко:       – Эрен, мне жарко. Открой окошко, пожалуйста. – парень проснулся, заметив, что одеяла валялись на полу, а Микаса вся сильно пропотела.       – Тебе разве не холодно было? Ты вся дрожала во сне и стопы были холодными... – он в непонимании скользнул по ней взглядом, приподнимаясь с кровати.       – Было, но сейчас жарко. Ты слишком тепло меня укутал...       – Так... давай, ты немного остынешь и переоденешься в сухое, ещё простудиться не хватало. – спустя несколько минут Эрен приоткрыл створки деревянного окна, впуская в дом предрассветную прохладу и возвращаясь в постель. – Голова не кружится?       – Спасибо. Нет, все в порядке. Ты у нас такой замечательный... – Эрен уже намеревался приобнять Микасу. – Но у тебя слишком горячее тело, не мог бы ты не обнимать пока что меня? – Эрен устало кивнул, ложась обратно.       На утро она вновь дрожала, как осиновый лист, уже с удовольствием греясь теплом тела Эрена, и снова натянула большую часть одеяла на себя.       – Эре-е-е-н... – протянула Микаса и ночная миссия по открытию и закрытию окна повторилась еще несколько раз. И кажется, Эрен ставил собственные рекорды по терпению, прекрасно понимая положение девушки.

🧣🗝

4 месяца спустя

      Микаса лежала на кровати, поглаживая свой уже достаточно крупный живот и чувствуя как в районе ладони ее малыш вновь пинается, будто желая в очередной раз поздороваться с мамой. В последнем триместре ребенок совсем разошёлся, иногда пиная маму под ребра, которые у нее и без того периодически побаливали после того самого случая с титаном. В прочем, зато Эрен отмечал из этого заметный плюс: у ребенка правильное головное предлежание, что означало, что роды должны пройти без особых осложнений.       Микаса же всегда улыбалась даже самым болезненным шевелениям, отмечая про себя, что их ребёнок, вероятно, характером пойдет в отца: каждый раз, когда она собиралась отдыхать, неугомонный и активный житель внутри нее имел другие планы на этот вечер. Но в последние дни малыш подозрительно затих, лишь изредка лениво толкая маму, они знали, что это значит – близилась дата его рождения.       – Я думаю, что уже скоро он захочет встретиться с нами.– тихо почти шептала Микаса, пока рядом с ней лег Эрен, опуская тёплую ладонь на живот девушки. Это уже вошло в привычку. Так спокойнее.       – У тебя что-то болит? Какие-то необычные ощущения? – Эрен обеспокоенно бегал по ней взглядом, намереваясь встать за стетоскопом. На самом деле у Микасы уже часто бывали ложные схватки и она примерно понимала какие ощущения будет испытывать во время настоящих, за некоторыми исключениями. – Мы ведь готовы к этому, да? – он заглянул в глаза любимой, читая лёгкий испуг. – Я буду рядом. Ни на шаг не отойду.       – Эрен... я не думаю, что тебе стоит...       – Я хочу быть рядом с тобой в этот момент. Я все это время наблюдал за твоей беременностью, потому что у нас не было иного выхода. Разве он появился сейчас? Да и к тому же... Ты будешь совсем одна здесь, я же точно спокойно сидеть за закрытой дверью не смогу, да даже если отойти куда-нибудь. Все время буду думать о вас.       – Я не знаю... Мне очень страшно... – призналась ему Микаса, таить уже было нечего. – Не хочу сейчас казаться трусихой, ведь я этого больше всех хотела, но... мне слишком тревожно. Да, пожалуй... С тобой будет спокойнее. Может быть, так будет лучше. Знаешь... сражаться с титанами легче... – она издала тихий смешок, стараясь отвлечься от пугающих мыслей.       – Я думаю, что испытывать страх – это нормально. Для нас двоих наступит совершенно другая жизнь и нам нужно вместе пройти этот переходный этап. Всего день, а потом все будет хорошо.       – Ты прав, да. Спасибо... Я обещаю, что все выдержу ради нашего малыша.       – А как иначе? Ты же Микаса Аккерман! – он легонько ткнул её в бок. – Поистине самый сильный воин человечества! – Эрен улыбнулся, поглаживая её живот, и они оба знали, что сейчас он говорит не о физической силе.

🗝🧣

      На рассвете у Микасы отошли воды и лёгкие схватки вырывали девушку из приятного сна, пригласив в один из самых сложных в её жизни дней. Она сжала простынь под собой, стараясь выровнять дыхание, пока подступила паника и накрыла её с головой. Она так давно не чувствовала этого. Страх. Только заботливый и немного обеспокоенный голос Эрена привёл ее в чувства.       – Микаса, не переживай, все будет хорошо, дыши глубоко. – Эрен придержал ее за плечи, помогая подняться. Девушка схватилась за его руки, как за единственное спасение, безмоловно умоляя никуда не уходить. Схватки пока были редкими, что позволило Микасе успокоиться и даже приподняться с кровати.       – Я в порядке. Видишь? Может быть это не то о чем мы думаем... Просто спазм, опять ложные... ничего...о боже...– девушка зажмурилась, ухватившись за спинку кровати и до побеления костяшек сжимая её. Эрен подлетел мгновенно, готовый в любой момент сделать все, что угодно, чтобы девушке стало легче.       – Эрен... – он еще никогда не видел ее настолько напуганной и беспомощной, она, как маленький олененок совсем не понимала что происходит и не могла взять себя в руки. Больше всего на свете сейчас именно Микаса нуждалась в его защите, потому что в более уязвимом состоянии она ещё не находилась никогда в жизни.       – Все в порядке, дорогая. Скоро появится наш малыш. Мы ведь так долго его ждали. – Эрен дрожащими руками начал массировать Микасе поясницу, на что она благодарно кивнула, выравнивая дыхание. – Я приготовлю отвар, который поможет немного облегчить боль, я быстро, хорошо? – Эрен с детства хорошо разбирался в фитотерапии, поэтому зная, что срок родов уже близился, собрал нужные травы, благо в этой местности их было предостаточно, заранее их высушивая, чтобы сегодня дело осталось за малым.       Эрен не хотел, чтобы Микаса видела насколько он сейчас волнуется, он и так показывал это с первого дня её беременности, поэтому сейчас всячески пытался унять предательскую дрожь в руках, но мысль о том, что через несколько часов их в этой хижине уже будет трое, невероятно будоражила, не давая успокоиться. Внутри также бушевал пожар волнения, но он понимал, что если его выпустить наружу, в панике, они не смогут действовать так, как нужно.       Микаса тем временем старалась не сильно сосредотачиваться на невероятной боли, накрывавшей ее с головой с каждой новой, пусть и пока что редкой схваткой. Она мало знала о таком естественном для женщин процессе, ведь никогда не сталкивалась с беременными, и даже если к огромному животу и совершенно новой жизни, как вынашивающей ребенка, она успела привыкнуть, то о родах она даже и задумываться боялась. Медицинская литература Эрена была слишком сложна для понимания, она удивлялась, что он действительно каждый вечер читал её, не испытывая дискомфорта и постепенно пробуждая все новые воспоминания Гриши Йегера.       Микаса знала, что этот день в любом случае наступит. Их ребенок появится на свет, и именно она должна ему в этом помочь, но кроме редких позитивных мыслей о том, что "это всего лишь один день" и "все будет хорошо, не так уж это и больно" намного чаще возникали мысли о том, что она не способна, не справится, паника густой пеленой застилала сознание, не давая мыслить трезво, а сильные болевые приступы только подливали масла в огонь.       Микасе казалось, что Эрена нет уже целую вечность, не смотря на то, что не прошло и двадцати минут. Она вновь прилегла на кровать на бок, немного приподнимая ноги к груди, при этом поглаживая живот, надеясь, что это поможет. На новой схватке она сильно зажмурилась, издав тихий всхлип. Девушка всячески старалась скрыть то насколько ей больно, хотя казалось, если она сейчас закричит, это пройдёт немного легче. В любом случае, еще больше пугать Эрена и малыша, просящегося на свет, она не хотела, но её плотная защитная оболочка начала давать трещины.       Эрен бесшумно подошел к кровати, поставив отвар на небольшой столик, чтобы немного остыл. Он внимательно смотрел на Микасу, с искренним сожалением в глазах. Присев на колени перед кроватью, он стал легонько поглаживать тёмные волосы Аккерман, понимая, что этим он никак не снимет боль, но он хотел показать, что рядом и никуда не уйдёт.       – Сильно болит? – вопрос не требовал ответа, все было и так понятно, но девушка еле заметно кивнула. Она никогда не жаловалась на боль, обычно говоря, что с ней все в порядке, но сейчас обманывать не приходилось.       Когда схватка отпустила, позволив Микасе немного расслабиться, она открыла глаза, смотря прямиком в эреновские и чуть заметно улыбнулась, почувствав тепло родного взгляда.       Схватки должным образом учащались и усиливались с каждым часом, и за это время Микаса успела побывать во всех позах, которые только находила удобными, и которые хоть на время снимали боль, выполняла упражнения, найдя в этом хоть какое облегчение, но под новый родовой этап, решила снова лечь.       Эрен все это время был рядом, иногда даже старался отвлекать её какими-то глупыми рассказами. Аккерман концентрировалась на его голосе и даже если не сильно вникала в суть, была благодарна за то, что Эрен старался изо всех сил облегчить её страдания. Он помогал, если требовалась помощь, делал массаж или просто обнимал, потому что Микаса этого хотела. Она много плакала на его плече, от боли, страха и эмоций, с которыми не могла справиться, пока Эрен понимающе, с нежностью целовал её макушку, баюкая в объятиях словно младенца. Наверное, на свете нет процесса интимнее, чем партнёрские роды, тем более, здесь, в далеке от мира, где есть только они двое, и еще одно маленькое создание, стремящееся появиться на этот свет.       Несколько часов схваток заметно утомили девушку, из-за чего её клонило в сон, но при этом, кроме боли внизу живота и поясницы она начала чувствовать новое ощущение. Поняв, что с минуты на минуты начнутся потуги, она хотела бы уже попросить Эрена выйти из хижины и родить самостоятельно, но юноша сам все понял, только не выходя, а наоборот садясь на кровать ближе к брюнетке.       – Ощущения уже другие, так? – парень поглаживал её по бедру, наблюдая за озадаченным выражением лица Аккерман. – Уже скоро?       – Я могу сама, просто... не хочу... чтобы ты видел что там будет происходить... – Микаса растерянно смотрела на парня, из-за чего у Эрена кажется глаза на лоб полезли. Как она вообще еще может думать о стеснении?       – Я никуда не уйду, сказал же. – он нахмурился, помогая девушке расставить ноги. – Микаса, я твой мужчина и отец нашего ребёнка. Я помогу ему появиться на свет. – кажется, она никогда не видела Эрена таким уверенным и зрелым. Перед ней сейчас сидел уже не тот мальчик, раздражающийся с её опеки, а мужчина, самостоятельно желающий заботиться о своей женщине.       Она чувствовала, что шейка матки довольно широко раскрылась, даже не желая думать о том насколько плохо там сейчас выглядит. Хоть Эрен и готовился к этому в течение всей беременности, он скорее всего даже представить не мог как именно в жизни выглядят роды, но даже при таком раскладе, у него не дрогнул ни один мускул на лице, он не думал об отвращении, это сложный процесс и он был уверен, что Микасе сейчас нужна его помощь, а не растерянность, тем более она была его женщиной, женой, а в этом случае между вами уже нет никаких, абсолютно никаких стеснений.       – Как только почувствуешь потугу, напрягись всем телом, максимально стараясь вытолкнуть из себя ребёнка. Хорошо? – он успокаивающе поглаживал ее по бёдрам. Микаса кивнула, отводя взгляд, но через пару минут вцепилась в собственные колени, полагаясь всем телом вперёд и начиная тужиться со сдерживаемым криком.       – Мммх... Черт... Я думала это будет проще...– призналась девушка, когда первая потуга отпустила, но расслабиться она не могла. Она заметно устала, схватки забрали все ее силы, а сейчас они были необходимы, чтобы младенец смог без особых затруднений выйти из нее.       – Ты молодец, Микаса. Ты все делаешь правильно, уже почти показалась голова. Это самое ответственное. Будет... очень больно и у входа будет все гореть, но это лишь немного. Постараемся ещё? – Эрен дышал вместе с ней, показывал как тужиться, крепко держал руки, которыми Микаса в конце концов вцепилась в его. В глубине души теплело от его бесконечной заботы и внимательности. От того, насколько он хорошо подготовился.       С каждой новой потугой девушке было все сложнее сдерживать себя, скрывая уровень боли, но ей не нужно было сейчас притворяться, она могла показать себя Эрену такой, какая она есть. Поэтому в итоге она вела себя так, как было удобнее это все переносить. И кричала, и плакала, и материлась, по итогу она плохо помнила, что несла, но кажется успела так сильно обругать Эрена и незащищённый секс, как никогда.       Собравши все свои силы вместе с Эреном, она невероятно сильно напряглась, и с таким же сильным криком смогла вытужить из себя головку ребенка. Эрен аккуратно придержал её, поддерживая и остальное тельце, которое с лёгкостью выскользнуло после большой головки.       В глазах мгновенно потемнело от напряжения. Грудь тяжело взыдымалась с каждым вздохом. Ниже пояса все горело, но при этом невероятное чувство облегчения после окончания невыносимых страданий уже завладело сознанием. Хотелось спать, но вдруг детский крик, дошедший до сознания резко привёл её в чувства. Всё закончилось. Эрен еще с чем-то возился, пока Микаса пыталась сфокусировать взгляд на его фигуре, но по итогу, она разглядела его, когда он уже покачивал свёрток кипяченных полотенец и что-то успокаивающе шептал новорождённому. Он положил младенца Микасе на живот, прочитав о том, что так нужно сделать в первые минуты после рождения. Микаса вздрогнула, смотря на маленькое существо, которое она вынашивала все эти месяцы с искренним любопытством, будто впервые в жизни видела ребенка. Весь красный, грязный и сморщенный он казался Микасе самым красивым на свете, так что она от переизбытка эмоций расплакалась, аккуратно поглаживая своё дитя по спинке.       – Это девочка, Мика. Ты подарила нам замечательную доченьку. – голос Эрена дрожал, а по щекам незаметно текли слезы, на что Микаса устало улыбнулась, умиляясь эмоциональности парня. Они оба плакали от счастья, разделяя его на двоих, вернее... уже троих.       – Наша девочка... – шепнула Микаса, одной рукой продолжая поглаживать спинку ребёнка, а другую протягивая Эрену. Парень присел сбоку, нежно прикасаясь к протянутой руке и в конечном итоге крепко обнял новоиспечённую маму своего ребёнка. Его женщину.       Его невероятную Микасу Аккерман.