
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
За подрыв одной аудитории и умышленный поджег концертного зала, двух своенравных студентов отправляют на отработку наказания в известный госпиталь Глицинии. Однако наказание закончится только тогда, когда двое омег окажутся в ремиссии своих заболеваний. Один не видит, другой не говорит, но каждый хочет жить: - Может снимешь очки, или от моей яркости глаза болят?
- Я слепой, - фыркнул юноша, беря под локоть друга.
- А он чего молчит? - сконфуженно поинтересовался Ренгоку, получая грозный взгляд
Примечания
Работа сосредоточена на две пары в равной степени)
Чтобы определиться с возрастными рамками: омеги могут выходить замуж с 16 лет официально, Танджиро и Зеницу по 17. Предупреждение Underage стоит для вашего спокойствия.
У каждого человека с рождения есть метка на теле, она предполагает будущую совместимость с партнёром. В каком месте она может располагаться: запястье у альф, ключицы и шея у омег, в редких случаях также запястье.
1.04.2022 - 100 - Спасибо! 🖤
Посвящение
Дорогим читателям, любителям РенТан и ТенЗен, а так же моим помощникам, что вложили частичку себя в работу)
Неизвестный
30 марта 2022, 05:40
С кем-то встречи бывают случайны, с кем-то желанны,
а кого-то ты не хотел бы видеть до конца своих дней.
***
— Может мир? — тихо проронил блондин, подходя к кровати юноши и протягивая тому свой мизинчик. Он вспомнил негласное правило детства, что сохранилось по сей день. Когда-то шустрый мальчуган утирал слёзы ранимому мальчику с соседнего двора, протягивая мизинчик, становясь тому новым другом. Теперь уже взрослый омега повторял жест детства, прося прощения у Камадо. — Мир, — улыбнулся Танджиро, протягивая свой мизинчик и скрепляя его с другим. Пусть обида будет обидой, но даже она тает, стоит только увидеть счастливую улыбку товарища, который густо краснеет, а потом притягивает омегу в объятия, зарываясь носом в тёмные волосы с багряными кончиками. — Персик, — легко выдохнул юноша, обнимая блондина в ответ и разрушая ту напряженную стену, что они возвели за время молчания. Оказывается молчать бывает так трудно, когда хочется кричать и рассказывать о чувствах. Но как же хорошо, когда вновь появляется такая возможность, что освобождает близких людей от оков напряженной тишины. — Танджиро! — отстранился омега, укоризненно поджимая губы, но радуясь теплоте в голосе юноши, что дразнил Агацуму персиком с детства, заставляя покрываться красными пятнами от смущения. От такого момента на душе распускаются цветы и хочется петь, стоять в объятиях дольше, чтобы запечатлеть солнечный момент, пока не пришли тучи, что затянут всё небо. — Ну что? — смеялся Камадо, демонстрируя свой голос, что прорезался с каждым днём. «Меня ещё Кёджуро не слышал, а ведь он так корпел над каждым звуком …» — счастливо улыбался омега, видя резкие перемены в друге. На лице Агацумы было всё. Это и страх, и ужас, и радость, вперемешку с неверием, волнение с искрами счастья и ожидания. — Повтори, — обхватил лицо друга Зеницу, чуть ли не прыгая от радости, из-за чего тёмные очки съехали по переносице, намереваясь упасть, но открывая вид на изумленный карий взгляд. — Что повторить? — игриво спрашивал Танджиро, кладя свои тёплые ладошки поверх рук блондина. — Ты говоришь… — не веря шептал Зеницу, пытаясь всматриваться в образ друга. — Говоришь. — Чуть-чуть, — перешёл на шепот омега, убирая тёмные очки, — Мне тяжело произносить больше двух слов. — посмеивался он, также поправляя светлые пряди Зеницу, обращая внимание на его глаза. — Как твоё зрение? — Ничего необычного, — отмахнулся Агацума, чувствуя потяжелевший взгляд друга, отчего прикусил язык, наступая на те же грабли, хотя теперь говорить было легче. И наверное нужно. — Частично есть, — признался юноша, забирая свои очки и открывая маленькую тайну. После тяжелого разговора с Цугикуни с плеч словно свалился огромный груз, который тянул долгое время на дно. «Возможно, когда-нибудь, я расскажу это и тебе.» — улыбался Зеницу, не чувствуя прежней боли, прекрасно зная, что теперь он не один, а есть кто-то ещё, кто принял его даже с таким прошлым, не выпуская из объятий до самой ночи, шепча что родитель будет с ним несмотря ни на что. — И ты мне не сказал? — Ты со мной не разговаривал, — заметил блондин, собирая вещи и усмехаясь пыхтящему комочку на фоне. — Левый глаз стал различать светлые оттенки и реагировать на свет в целом, правый же до сих пор не видит. — Это первый прогресс за всё вре- — Агацума Зеницу, — прервала друзей медсестра, которая слишком неожиданно появилась на горизонте, влезая в разговор парней и нарушая личное пространство пациентов. Вошедшая без стука дама была слишком недовольна. Она напоминала голодного хомячка, у которого забрали единственную семечку, оставляя в клетке с одной поилкой. Танджиро заметил, что раньше такой особы он не видел даже во всем отделении. На вид молодая дама была тучной, имела пышные формы и весьма непростой характер, раз смотрела на пациентов как на врагов народа. «Утро у неё явно не задалось…» — оправдывал леди Камадо, вырисовывая в голове возможные сценарии, из-за которых медсестра могла выглядеть так. — Кто из вас Агацума Зеницу? — грозно обращалась медсестра, переводя взгляд от одного пациента на другого, нарушая своим поведением любую субординацию, начиная тыкать в ребят. — Обороты сбавьте, — вернул себе маску колючки блондин, явно не довольствуясь подобным тоном и манерами дамы. Танджиро же виновато улыбался грузной леди, которая как рыбка стала открывать и закрывать рот, не ожидая такого выпада от пациента. — Да чт- — Вы с людьми работаете, это во-первых, — перебил невоспитанную медсестру Зеницу, поправляя очки и складывая руки на груди. В считанное мгновение из счастливого и пушистого омеги, Агацума превратился в фурию, которая отчитывала и воспитывала тех, кто идёт против правил и моральных устоев, становясь хищником, что защищает свою территорию и права. — Во-вторых, люди должны стучаться, прежде чем ввалиться в чью-то комнату или кабинет. А в-третьих, обращаясь или ища пациента, имейте хоть какое-то представление кого вы ищите, ведь за работу вам платят. И платит наш отец, — с гордостью произнёс парень, ловя улыбку друга и тихий вздох леди, — Ну тогда в-пятых, с какой целью вы меня спрашиваете? — К-к вам посетители, — залепетала медсестра, начиная заикаться и поправляя свой халат, что был ей не по размеру. Под столь пристальным надзорам и давлением она краснела и потела, отводя взгляд, от как ей рассказывали и казалось бы, спокойного и тихого омеги, с которым водится красавчик волонтёр, который пишет картины. Только вот факт того, что сам Ёриичи-сама является родителем двух юношей, ей явно не сообщали. Напряженную ситуацию спасал второй паренёк, который положил свою руку на плечо блондина, привлекая к себе внимание и одним взглядом прося остыть, на что Агацума тяжело выдохнул, пугая леди, которая стала теребить бумаги на планшете. — Вы из регистратуры с главного корпуса? — холодно поинтересовался омега, не сбавляя обороты в общении с медсестрой. — Д-да. — Неужели Шинобу-сан совсем перестала следить за подготовкой своих подчинённых? — Никак нет! — пропищала дама, в мгновение ока поднимая голубые глаза и краснея от своего голоса, — Госпожа Кочо очень строга, прошу, не говорите ей о нашем инциденте. — Зеницу, — шикнул Камадо, обвиняюще смотря на друга, который запугивал бедную девушку, которая только в начале казалась дерзкой, а потом сдулась как шарик, то краснея, то бледнея перед ним. — Тогда кто пришёл? — успокоился блондин, забывая о людях, что могут у нему наведаться в свободные часы. Омега устало обводил девушку взглядом, стараясь не ориентироваться на слух, а вглядеться в её образ, но замечая только одно большое пятно. Девушка же благодарно смотрела на ангела, который приветливо и добродушно ей улыбался, даря некую надежду и комфорт в присутствии Агацумы. — В записи указано четыре имени на разное время. — Четыре? — удивился омега, поворачивая голову к Камадо, который с таким же непониманием смотрел на него. — Вы не ошиблись? — Перепроверьте пожалуйста, — вежливо попросил Танджиро, пока Зеницу в голове перебирал имена всех с кем мог увидеться. В его жизни всего несколько людей, кто мог прийти: волонтёры, дедушка, главврач, отчим и он. Танджиро всегда был рядом и являлся таким же пациентом, волонтёры появились относительно недавно, Господин Ёриичи проведывает каждый день, дедушка старается как можно чаще выбираться из своей глуши, где приглядывает сразу за двумя домами. Отчим — это явление редкое, а его видеть было боязно даже из окна. Значит к нему всего могли прийти трое, кто этот четвёртый? — Одну минутку, — засуетилась дама, перебирая бумажки на планшете, что до этого был единственным оплотом спасения. Леди очень внимательно вчитывалась в строчки, после чего подняла уверенный взгляд на друзей. — Нет, всё верно. Господин Куваджима первый, а за ним ещё трое по списку. — Не понимаю… — выдохнул парень, — А имена? — В списке нет информации, указано только время. — виновато проронила медсестра, прижимая записи к груди, после чего извиняясь перед омегами и низко кланяясь, ретировалась из палаты, оставляя главный вопрос висеть в воздухе. «Кто же четвёртый гость?»***
К главным воротам госпиталя Глицинии подъехала дорогая иномарка, за рулём которой сидел ранее неизвестный человек. Пожилой охранник с молодым новобранцем лениво поглядывал в небольшой мониторчик своего компьютера, где отображались все гости и посетители, которых было легко отследить по камерам видеонаблюдения. Но стоило неизвестной машине приблизиться к воротам, как молодой парень стал растрясывать заспанного охранника, который отмахивался от него как от надоедливой мухи. — Старик! — крикнул парень, наблюдая за приближением машины. — Да чего тебе?! — прокряхтел мужичок, всматриваясь в экран и не припоминая похожих машин, отчего в голову стали закрадываться неприятные мысли, из-за которых старший в охране решил поприветствовать гостя лично, чтобы убедиться в безопасности его присутствия. Стоило довольно не моложавому мужчине в форме выйти на дорогу, как машина затормозила прямо перед ним, являя его взору всё же знакомую личность. Водительское место занимал увлекательный человек, с кем косвенно были знакомы все и никто лично. Ходили слухи, рассказы, но чтоб воочию — впервые. Посетитель услужливо опустил окно. выразительно смотря на охранника, который во все глаза смотрел на него. От такой картины гость засмеялся, а сторож поправил фуражку, разрешая дальнейший проезд, застывая на месте, когда машина тронулась дальше. — Мать честная, — прошептал старик, прикладывая фуражку к груди и всматриваясь в даль, где за поворотом ещё секунду назад скрылась иномарка, как откуда ни возьмись рядом с ним появился молодой паренёк. — Кто это был? Ему точно можно продолжить путь? Это по записи? — тараторил новобранец, активно жестикулируя руками, чем знатно испугал вздрогнувшего старшего. — Тьфу на тебя, — тяжело дышал мужичок, приводя дыхание в норму, прикрыв глаза. — По записи или нет, тебе какое дело? — Да-к, это, мы же… Ну это, охраняем территорию. — И вот откуда такой дотошный? — качал головой старик, — Такой человек и без записи может проехать. — А кто это? — прошептал юноша, оглядываясь по сторонам, чтобы никто его не услышал, хотя в радиусе тридцати метров они точно были одни. — Много будешь знать, скоро состаришься. — прокряхтел охранник, подпинывая младшего вернуться на пост, пока в голове по-прежнему крутился образ нового посетителя, о котором явно знали все и не знал никто, за исключением возможно одного человека, который был точно не главврач.