Цена свободы

Мы выбираем не случайно друг друга… Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании.

***

      Долгих ожиданий как-то не случилось. Незваные гости явились как по будильнику ровно в десять на пороге госпиталя. Юные омеги уже сидели в холле, ожидая будущих спутников, что приведёт сам Ёриичи-сама. Из-за такого официоза хотелось спрятаться под маленьким кофейным столиком, на который Зеницу лениво закинул ноги, бормоча какие-то ругательства. Пусть всем своим видом светловолосый парень старался показывать недовольство и раздраженность сложившейся ситуации, но его красные губы говорили всё за себя. От переизбытка эмоций ожидания на его губах образовывались новые мелкокровоточащие ранки от вечных покусываний. Он совсем не обращал внимание, что стал поправлять волосы, прислушиваясь к каждому шороху.       Только Танджиро следил за мелкими манипуляциями друга, ощущая усилившееся сердцебиение и потные ладошки, что намертво вцепились в спасательный альбом с ручкой. — Не трусь, — сипло произнёс Агацума, убирая ноги со стола, усаживаясь более прилично, облокачиваясь на подлокотник кресла. — А сам-то, — заметил Камадо, легко улыбаясь, шевеля только губами. — Персик, — обратился он, ощущая усилившийся запах со стороны Зеницу, что покрылся румянцем. — Да ну тебя, — фыркнул юноша, вслушиваясь в беззвучный смех товарища, радуясь его настрою. Однако посторонний шум и лёгкая поступь троих человек заставила напрячься. Шаги казались совсем невесомы, слишком нереальны для людей. Если главврач наравне с Богом, то почему новые люди ходят так бесшумно? Зеницу не задумываясь предупредил Танджиро, резко вставая с кресла, оказываясь подле омеги, — Идут.       По коридору прямо к парням шли незнакомые люди во главе с Цугикуни. Самый высокий человек казался слишком огромным. Он был одет очень громоздко. Массивные кроссовки с толстой подошвой и яркими шнурками, привлекали внимание многих, черные спортивные штаны, что заужались к низу и имели множество карманов выгодно подчёркивали спортивную фигуру волонтёра, но вот огромное худи визуально делало образ парня больше, так что на его фоне юноша чувствовал себя мышкой или тростинкой, которую сдует при первом же порыве ветра. Темперамент этого парня можно было почувствовать только по первым ноткам его запаха. «Сандал» — заметил Танджиро, всматриваясь в идеальные черты лица незнакомца. Большие вишнёвые глаза с пышными ресницами, что к кончикам были длиннее, прямой аккуратный нос, неострые скулы и хитрая немного хищная улыбка, что дополняла образ некого ловеласа, как окрестил парня мальчик. Красив. Бесспорно красив, но…- «Надеюсь с ним будет Зеницу…» — молил Камадо, обращая внимание на второго сотрудника.       По левую руку от врача шёл не менее привлекательный молодой человек, чей запах заставлял что-то внутри всколыхнуться. Он был совсем иным. Да и парень был скорее Солнцем, чем леденящей и неприкосновенной Луной, что походила на белёсого альфу. «Нежный…» — прикрыл глаза мальчик, втягивая больше новых ароматов.       Тёплый, пряный, с нотками остринки, столь родной… Юноша так часто добавлял эту специю в чай, наслаждаясь согревающим чувством, что растекалось потом по всему телу. Кориандр. Один только вдох любимой пряности прибавлял второму парню некие плюсики в их будущем содействии. Да и выглядел он скорее как само воплощение тепла, хотя нет. Огня. Что так любил и боялся Камадо, желая не вступать больше с опасной стихией в контакт. Однако стоило только открыть глаза, как алый взгляд встретился с настоящим пожаром золотых камней, что обрамлял красный гранат, заставляя метку под левой ключицей заныть. «Больно» — пронеслось в голове, как холодная рука Агацумы несильно сжала плечо. — Я рядом, — прошептал парень, словно слыша внутренние метания друга и ощущая саднящую боль в висках. «Шумно» — повторялось набатом, пока каждый шаг новоиспечённых сотрудников вызывал некое волнение на фоне вечной суматохи Глицинии. — А вот и мы, — улыбался мужчина средних лет, что остановился прямо напротив двух юношей, которые задержали дыхание и прикрыли глаза, становясь похожими на статуи. Каждый из новоприсутствующих зацепился взглядом за своего пациента.       Ренгоку заметил хрупкую фигуру ещё при первом повороте в этот коридор. Сидящий перед ним мальчик походил на нежный цветок, который мог подчинить любого одним только взглядом невинных багряных глаз с дрожащими ресницами. Он был идеальной скульптурой с мелким изъяном в виде небольшого шрама на левой стороне лба. Или совсем не изъяном, а подтверждением его реальности в столь обычном мире. Тёмные волосы даже на концах были с красна. Он сидел в кресле, прижимая какой-то альбом к груди. «Кроха»       От мальчика веяло сладковатыми фруктовыми нотками с примесью жасмина и чего-то ещё. Это что-то хотелось распробовать на языке и услышать в ответ тихий стон, что мог извлечь этот омега с прекрасными губами. «Не туда!» — одёрнул себя студент, чувствуя приливший к щекам жар от смущения, что он сейчас мог вообразить, — «Боже, я даже имени его не знаю, а уже такое… Матушка, простите Вашего сына за постыдные мысли в сторону этого невинного человека…» — ругал себя студент, не понимая резкого полёта фантазии в отношении мальчика, что просто скромно сидел, убирая выбившуюся прядь за ухо и задевая серёжки с ханафуда, что подчёркивали изящность симпатичного юноши.       Тенген же в тот же момент внимательно наблюдал за необычайным пареньком, который гордо стоял возле кресла. Если омега с альбомом выглядел кротко и стеснительно, то этот юноша был дерзок. Простые чёрные джинсы выделяли длинные ноги с неплохим рельефом, а свободная белая рубашка скрывала интересующую фигуру от голодных глаз художника. «Ярко!» — отметил про себя альфа, пробегаясь в который раз по сочной фигуре и приоткрытых губах, что на картине бы выглядели чудесно. — «Блестящая модель для художника…»       Парень с тёплыми блондинистыми волосами вечно поправлял тёмные очки, что были в точности как у кота Базилио из знаменитой русской сказки, которой любили грузить на парах по Зарубежной литературе, заставляя писать картины по её мотивам. «Найди я тебя раньше, попросил бы отыграть роль кота, » — хмыкнул студент, жалея об упущенной возможности, но внимательно наблюдая за юношей, что облокачивался на кресло и сухо отвечал врачу, бросая выразительные улыбки и скалясь на студента, что прожигал в Камадо дыру, немного забыв о контроле своего аромата. — Я отойду, — быстро проговорил мужчина, получая какое-то сообщение и обращаясь к молодежи, нарушая исследования потенциальных товарищей. — Я вернусь через несколько минут, вы пока познакомьтесь. — Как скажете, — согласился Агацума, уважительно кланяясь старшему и получая тёплую пятерню, что разбередила и распушила его волосы, на что Танджиро прикрыл рот ладошкой, озорно смотря на врача и друга, — Ёриичи-сама! — возмутился омега. — Скоро буду, — смеялся Цугикуни, оставляя гостей с пациентами.       В какой-то момент повисла неловкая тишина, в которой каждый не знал что сказать, наверное даже боясь прервать невесомый барьер напряжения. — Эм, — начал Узуй, обращая внимание присутствующих на себя, — Может хоть познакомимся? — Хочешь сказать, что вам про нас ничего не говорили? — скептически спросил блондин, складывая руки на груди и резко меняясь в настроении. Почему-то появлялось такое ощущение, что внутри него была какая-то шкала для общения с окружающими. С доктором и жасминовым мальчиком он общался тепло и уважительно, но стоило студентам не так вздохнуть или что-то сказать, как его уровень дружелюбия резко падал к нулю и даже пробивал шкалу в отрицательном направлении. — Зеницу, — шикнул Камадо, вставая с кресла и укоризненно смотря на друга, на что Агацума вздохнул, не желая вновь распинаться перед чужими. Ведь любой человек в Глицинии давно знаком с диагнозом и маленькой историей ребят. Быть того не может, чтобы новым волонтёрам не повторили известный сценарий, вызывая жалость и сочувствие к жизни омег. Надоело. И Танджиро, и Зеницу. — Не говорили, — подтвердил Ренгоку, мягко разнимая будущий конфликт двух пылких натур, что неосознанно выпустили предупреждающие феромоны. — Господин Ёриичи рассказывал про устройство госпиталя и объяснил его правила, но не более. — Что ж, — выдохнул омега, склоняя голову к другу, который быстро провел руками и согласно кивнул, давая некий знак, на который омега только повёл плечом, до конца не веря. — Это Танджиро, — представил юношу Агацума, — Я Зеницу. Другие подробности узнаете от медсестры, что проведёт вас в ваш корпус. Нам пора на лечение, до скорого, — хотел было уйти парень, как его остановил низкий голос волонтёра, что раздавался значительно выше уровня роста главврача. Неожиданно. — Может очки хоть снимешь, — фыркнул Тенген, желая увидеть бесстыжие глаза блондинчика, который так бесцеремонно хотел их покинуть. — или от моей яркости глаза болят? — Чего?! — не понял юноша, желая ударить невоспитанного альфу, который зашёл в отделение с глухонемыми и слепыми пациентами, о чём ясно должна была гласить вывеска над ним. «Что за придурок…» — негодовал омега, возмущаясь отсутствием элементарной этики у неандертальца, — «Рост видимо отнимает нужные извилины…» — Я слепой, — фыркнул юноша, беря под локоть друга, чтобы избавиться от общества явно деградирующих существ. Если первый такой, значит и второй недалеко ушёл. Больно надо с такими возиться. — А он чего молчит? — сконфуженно поинтересовался Ренгоку, чувствуя себя полным идиотом, что уподобился лучшему другу, задавая глупейший вопрос в отделении людей с ограниченными возможностями (как гласила неоновая вывеска над холлом). Он был ведом сладковатым запахом, за что в ответ получил один грозный и испуганный взгляд. — А у него есть имя, — рыкнул Зеницу, чувствуя тёплые руки, что останавливали от выцарапывания чьих-то глаз. — Я не могу говорить, — гласила подготовленная надпись на альбомном листе, на которую упрямо переводил глаза Танджиро, даже подбородком указывая обратить внимание. — Я прошу прощения, — начал было извиняться Ренгоку, как Тенген опять сморозил какую-то чушь, за что Агацума отправил Танджиро идти вперёд, не оборачиваясь, а сам ясно посылая альфу по известной дорожке состоящей из нескольких букв.       Через какое-то мгновение подошел главврач, заставая пыхтящего омегу, что начал цапацаться с молодым альфой, который почти на три головы его выше. Необузданный нрав успокаивал растерявшийся Кёджуро, что метался меж двух огней, не понимая как поступить и как он оказался в эпицентре всех событий. «Немыслимо» — удивлялся открывшейся картине Ёриичи, пока к нему подходил Танджиро, желая найти помощь в единственном доверительном лице.       Но тут на всё отделение раздался смачный шлепок, что заставил всех замереть. Маленькая ладошка ударила точно по щеке высокого альфы, оставляя алый след набирать большей краски и оттенки. — Что это было? — поинтересовался мужчина у Камадо, что во все глаза смотрел на красного друга. — Вот и познакомились, — одними губами ответил Танджиро, возвращаясь за Агацумой и испуганому Ренгоку, что кулаком закрыл свой рот. — А…а… — хотел было что-то ещё уточнить мужчина, как попросил медсестру принести лёд, направляясь к горе дуэту, — В наше время так не знакомились, — усмехался он, впервые видя такой гнев Агацумы и проявленное беспокойство за альф у Камадо, — Всё же правильные люди попались… — улыбался Ёриичи, представляя последующие будни необычного лечения и реабилитации. «Правда новых пациентов я не ждал…»