Цена свободы

Kimetsu no Yaiba
Слэш
В процессе
NC-17
Цена свободы
автор
Описание
За подрыв одной аудитории и умышленный поджег концертного зала, двух своенравных студентов отправляют на отработку наказания в известный госпиталь Глицинии. Однако наказание закончится только тогда, когда двое омег окажутся в ремиссии своих заболеваний. Один не видит, другой не говорит, но каждый хочет жить: - Может снимешь очки, или от моей яркости глаза болят? - Я слепой, - фыркнул юноша, беря под локоть друга. - А он чего молчит? - сконфуженно поинтересовался Ренгоку, получая грозный взгляд
Примечания
Работа сосредоточена на две пары в равной степени) Чтобы определиться с возрастными рамками: омеги могут выходить замуж с 16 лет официально, Танджиро и Зеницу по 17. Предупреждение Underage стоит для вашего спокойствия. У каждого человека с рождения есть метка на теле, она предполагает будущую совместимость с партнёром. В каком месте она может располагаться: запястье у альф, ключицы и шея у омег, в редких случаях также запястье. 1.04.2022 - 100 - Спасибо! 🖤
Посвящение
Дорогим читателям, любителям РенТан и ТенЗен, а так же моим помощникам, что вложили частичку себя в работу)
Содержание Вперед

Вступление

«Только раз, и то если очень повезет,

ты встречаешь человека, который разделяет твою жизнь на две части,

до встречи с ним и после.»

***

      В престижном университете Клинка раздаётся оглушительный взрыв. Из аудитории искусств выбегают люди, кто-то с улыбкой и смехом, а кто-то с паникой в глазах. Каждый направляется к выходу, толкая соседа, желая поскорее вырваться из плена слишком тусклых стен и лап преподавателей. От главного мастера живописи исходит истошный крик с отборными выражениями, пока его лучший ученик виновато смеётся, потирая шею, он замечает непонятно откуда взявшийся дым.       Бледное лицо немолодого педагога кажется уже сравнимо с мелом на доске. Едкий запах просачивается сквозь вентиляцию, что соединяла кабинет отделения искусств с главным залом, где часто проходили церемонии посвящения и различные мероприятия. А также тренировки студентов с факультета спорта. «Только не это…» — пронеслось в голове мужчины, как ноги предательски подкосились и он оказался в сильных руках своего студента. — А у Ренгоку яркое представление, — как бы невзначай бросил Узуй, приподнимая невысокого мастера и солнечно тому улыбаясь, — Да всё путём!       Заверил парень, пока на всё здание не раздался оглушительный звук сирены и механический голос женщины не попросил проследовать всех учащихся к безопасным выходам, диктуя план эвакуации. — Или почти… — посмеивался альфа.

***

— Что ж вы за люди то, а?! — кричал ректор, размашисто жестикулируя руками и наворачивая круги по своему маленькому кабинету, грозно бросая взгляды на двух, предположительно, состоятельных альф. — Вот что с вами делать?! ЧТО! — недоумевал пожилой мужчина, вскидывая пушистые седые брови, сводя те к переносице. Обычно этот мужичок казался мирным и интеллигентным, из него едва можно было выдавить хоть одно ругательство. Он постоянно приходил на работу в сером костюмчике, попутно поправляя новый галстук, что менялся в зависимости от дня. Ректор беззлобно шутил, а иной раз мог даже помочь советом, ведь он старался руководить кафедрой психологии.       Однако похоже сейчас уже ни один психолог не поможет ему. Ведь в данный момент он походил на некого домовёнка или лешего. Волосы всклочены и направлены в разные стороны, когда-то плотно прилегавший желтый галстук висит где-то за спиной, а идеальная рубашка походила на поле боя кофе и чёрной ручки. На такого Эйнштейна были направлены самые чистые в мире глаза. Парни ловили каждый всплеск рук и согласно кивали как болванчики. Ну не виноваты они во всех грехах их студенческой жизни, тут сыграли главную роль другие обстоятельства, однако слушать их не собирались. Поэтому оставалось только соглашаться и мило улыбаться распинающемуся старичку. — О, Боже мой… — тяжело вздохнул ректор, всё же присаживаясь на своё рабочее место и обращаясь к деканам сорванцов. — Расскажите мне характеристики Узуй Тенгена и Кёджуро Ренгоку. — Ну что ж, — прокашлялась молодая девушка, что замещала декана факультета изобразительных искусств и была его ассистенткой. — Узуй Тенген — студент нашего отделения, — запнулась она, понуро опуская голову, — Лауреат международных конкурсов, обладатель «Золотой кисти» нашего университета, главный победитель межнациональных конкурсов в области искусства 17-18 вв. а также один из ведущих студентов и перспективный художник. Первая картина на выставке вступительных испытаний была оценена в три тысячи долларов, что побило рекорд прошлых лет… — замолчала девушка, краем глаза замечая довольный вишнёвый взгляд, что был устремлён на ректора. — И? — подытожил Тенген, как бы прося её продолжить. — Картина была продана, а средства пошли на благоустройства многих аудиторий нашего факультета… — Хорошо, — выдохнул мужчина, благодаря девушку за краткий экскурс и сжатость всех регалий юного дарования с непростым характером. Он знал, что многое она умолчала, но его ждёт ровно такой же, если не больше список со стороны декана другого студента. — Кёджуро Ренгоку, — начал уверенный мужчина, набирая полную грудь воздуха, словно готовясь идти на поле боя или сдавать рапорт, — Ведущий студент спортивного отделения, являющийся единственным призёром международных соревнований по фехтованию, неоднократный Чемпион мира и Европы, подтверждающий свою квалификацию от года к году, а также главный активист и глава студенческого совета. Также Ренгоку известен своей отзывчивостью и пониманием, поэтому именно он может поднять боевой дух команды, сосредотачивая каждого спортсмена на определённой цели. Результативность ег- — Достаточно, — прервал нескончаемые заслуги сгорбленный старичок. Таких студентов не отчислишь, да и премию за многочисленные нарушения не дашь. Вот что прикажете делать с неуёмной силой молодого поколения? Мужчина совсем не понимал, поднимая усталый взгляд на ярких представителей своих направлений. Альфы. Взбалмошные, юные и безумно талантливые, да ещё и лучшие друзья, что носят титул самого огненного дуэта. «Во беда...» — простонал мужчина, опуская взгляд на рабочий стол.       Случайно пробегаясь по исписанным бумажкам, седовласый мужчина замечает красную печать небезызвестной Глицинии. В таком знаменитом учреждении проходили практику достойные специалисты их университета, ставящие человеческую жизнь превыше всего, опуская возможность реализации её потери. Подробно пробегаясь по формальным строчкам и словам, ректор выхватывает самое нужное, находя решение его головной боли и наказания своих учеников. — Значит так, — серьёзно проговаривает старичок, вписывая в документ давно выученные имена горе-студентов и обращаясь к ним, выходя из-за стола. — Коли ваша успеваемость не оставляет в себе никаких сомнений и большинство мастеров готовы поставить вам высшие баллы за ваши заслуги… — Вы готовы простить нам этот яркий инцидент? — поинтересовался Узуй, наклоняя голову так, что светлая чёлка попала на его глаза. — Нет. — отозвался ректор, смиряя непутёвого альфу взглядом. — Мы готовы отработать любое наказание! — громко и чётко проговорил Кёджуро, не оставляя и тени сомнений на своём лице, внушая преподавателю свой боевой настрой. Однако он потихоньку нажимал своей ногой на идеально белые кроссовки друга, чтобы тот не перебивал старших и не усугублял положение. — Ещё бы, — хохотнул мужчина, чувствуя свою власть над парнями, не обращая внимание на потемневшие глаза художника и его прикушенную губу, — Вы отправляетесь в госпиталь Глицинии, для поднятия духа двух пациентов со сложными заболеваниями. — Но мы не медики… — заметил Кёджуро, переключая ректора исключительно на себя, ловя тихое шипение Тенгена и отодвигая ногу с обуви товарища. — Это волонтёрская работа, тут не требуется медицинского образования, — успокоил волнения друзей старичок, смотря в чистые глаза студентов. — Вы обязаны находиться близ и рядом с этими юношами вплоть до их ремиссии. В это время большинство ваших лекций будет проведено дистанционно или вовсе вам прощено, — улыбался он, заманивая альф сладкими речами, — В госпитале есть отдельный тренировочный и спортивный зал, также там присутствуют специалисты. Для живописи и пленэра там есть несколько садов и два леса, предназначенные для прогулок и созерцанию природы.  — Вы нас точно наказываете? — с неким подозрением спросил Узуй, чувствуя подвох и приторность всего сказанного старшим, обращая свой взор на бывший белый кроссовок. «Ренгоку, скотина!» — негодовал он, предчувствуя масштаб возни с дорогой обувью и бессовестностью лучшего друга. — Господин Такахаси, — уважительно обратился Кёджуро, включая режим лучшего актёра современности. — Тут ведь действительно что-то не так. — Наказание заключается в вашей работе… Вы считаете так просто поднять чей-то дух и заставить человека жить? Ой, милые мои, — по-доброму улыбался мужчина, поправляя свои очки, — Вы сначала найдите общий язык с вашими подопечными, а потом ищите подвох. Только они будут доказательством вашего исправления. — Проще пареной репы, — разулыбался Узуй, радуясь столь лёгкому наказанию, предвкушая шикарный отдых за городом. Свежий воздух, лес, горы. Красота. — Мы вернёмся быстрее, чем вы того хотели бы, — широко улыбнулся Ренгоку, видя небольшой кивок головы ректора, что означал их освобождение. Кёджуро толкнул друга к выходу, начиная обсуждать с ним сборы и подготовку к отъезду.       Только юноши совсем не заметили хитрый взгляд голубых глаз, что подарил им путёвку в Глицинию.

***

— Камадо Танджиро, Агацума Зеницу, — обратилась миловидная медсестра, что вошла в палату двух омег, — Завтра приедут студенты из Клинка. — Какое это имеет отношение к нам? — поинтересовался светловолосый юноша, что повернул голову к девушке, только заслышав её шаги в коридоре. — Они будут вашими надсмотрщиками. — спокойно проинформировала ребят она, ловя на себе удивленный взгляд угольковых глаз и читая его вопрос, что был написан на личном альбоме юноши. — Зачем и кто это? — гласил красивый и аккуратный почерк. — Опять волонтёры, — простонал Зеницу, спокойно подходя к тумбочке, чтобы взять солнцезащитные очки. — Но почему к нам? — не понимал Танджиро. — Таков указ Ёриичи-самы, — поклонилась девушка, желая откланяться и идти информировать других пациентов, проверяя их показатели. — К добру ли? — на языке жестов спросил Камадо, вставая с кровати, чтобы её заправить и начать новый день. — Не знаю, — прошептал Агацума, повторяя действия юноши. Всё же главврач никогда не позволял другим людям вмешиваться в жизнь двух поломанных подростков, а сейчас что-то даёт сбой.       Танджиро выполнял действия на автопилоте, посматривая на друга, что ушёл в свои мысли. «Не к добру…» — отвечал себе мальчик, чувствуя усилившееся сердцебиение и мелкую дрожь в руках.
Вперед