STAN

      Прибавив шаг, Юнги семенит к своему номеру. Нужно срочно всё подготовить. Столько дел, столько дел. Сходить в душ, заправить разворошенную с утра кровать, загрузить ноутбук, заказать ужин в номер. Может, ещё свечи зажечь? — раскидывает помутнёнными мозгами младший.       Какие, к хуям, свечи? Где он их сейчас найдёт на ночь глядя? Юнги ругает сам себя, стоило задуматься об этом раньше и привезти с собой из дома. Да-к кто же знал?!       Юнги, конечно, берёт нахрапом, и пойдёт до конца в отношении Чонгука, но как-то он не ожидал, что отдача пойдёт так сразу. Чонгук, ведь он такой… От одного взгляда аж в дрожь бросает! Ещё с самого начала, когда у него начали просыпаться чувства к Чонгуку, он виделся Юнги таким таинственным и недосягаемым. В основном потому, что тот был несколько замкнутым и не пускал в своё личное пространство никого, кроме Тэхёна. Чонгук словно дикий зверь, которого нужно осторожно и очень аккуратно приручать. Постепенно, шаг за шагом, стараясь не спугнуть.       И в самом деле, что тогда можно было сделать? Мин был всего лишь нескладным подростком, который только и мог, что проявлять свои чувства влюблёнными взглядами и томными вздохами. Но теперь, после долгожданного возвращения столь обожаемого объекта, у Юнги наконец-таки появился шанс и он не собирается его упускать. Он уже не тот субтильный робкий мальчик, что был в начале. К своим восемнадцати Юнги превратился в прекрасного стройного юношу. Острые скулы выгодно оттеняют лисий взгляд с хитрым прищуром на скульптурном лице, светлая кожа, которая ещё больше выделяется на фоне смуглых ребят, придаёт образу толику истинного благородства. Всё это делает младшего таким особенным в глазах поклонников. Но в его мечтах давно зреет желание быть этим особенным лишь в одних-единственных, дорогих сердцу глазах.       Да, он обязательно возьмёт своё, вот только сначала справится с окутавшим его волнением, и сразу начнёт брать. Взглянув на подрагивающие руки, понимает, что нужно успокоиться, иначе он испортит вечер своими нервами. А этого никак нельзя допустить. Вечер должен пройти идеально.       Юнги мечется как ужаленный из угла в угол, поправляя то тут, то там. Шторка неровно сдвинута, синтезатор всё не найдёт себе место, переставленный пятнадцать раз, в шкаф лучше не заглядывать — Юнги запихал туда свой пузатый чемодан, грозящий глыбой обрушиться на любого, кто решится выпустить его из зашкафного плена. Он и сам понимает, что это нервное, и решает срочно исправить ситуацию. Поджав губы, он подходит к небольшому бару, где стройными рядами пестрят калейдоскопы разноцветных бутылочек. Расшвыряв добрую половину, он выуживает себе маленькую тару с надписью «Мартини». Залпом опрокинув в себя, он чувствует, как медленно тепло начинает разливаться по его телу, успокаивая дрожь в руках. Глубоко вздохнув, Юнги постепенно приводит себя в нормальное состояние. Он оглядывается в поисках ноутбука, вспоминая, куда мог его сунуть и его взгляд задерживается на комоде возле входа.       Мин так резко влетел, что сразу и не заметил, что на нём лежит небольшая продолговатая белая коробка, перевязанная красным бантом.       Изучающий взгляд плавно скользит по коробке и Юнги неспешно подходит ближе. Развязав ленту, он поднимает крышку, под которой обнаруживается блестящий своей новизной и стилем телефон фирмы погрызанного фрукта. Естественно, последней модели, как он и просил. Внутри находится ещё и коротенькая записка:       «Надеюсь, принцесса больше не злится за мою маленькую шалость?»       Выудив гаджет, Юнги крутит его в руках и нажимает на кнопку блокировки. Экран озаряется светом и взору является совсем уж провокационная заставка. На нём красуется селфи полуголого Намджуна. Тот стоит по пояс обнажённый, нагло улыбаясь, фоткает себя в зеркало этим же телефоном. У любого другого слюни потекли бы до земли от такого горячего зрелища и этих блядских ямочек на щеках, но только не у Юнги. Сердце младшего давно заточено на иные желанные виды.       Объективно глядя, Намджун хорош. Да, с этим не поспоришь, но этот вариант не для Юнги. Так что гудбай! Все мимо. И за один телефон он не собирается давать ему помилование, тем более, что Намджун был его должен. Так и быть, один долг Юнги ему спишет, но это не значит, что он потерпит дальнейшее вмешательство в его жизнь.       Из глубоких размышлений младшего вырывает стук в дверь. Юнги вздрагивает и подрывается открывать.        На пороге, мягко улыбаясь, стоит Чонгук во всем чёрном. Простая чёрная майка и чёрные спортивные штаны. Такой домашний Чонгук заставляет сердце младшего сделать кульбит.       — Привет. Проходи, — вновь осипшим голосом приглашает Юнги.       — Ну что, я готов к сеансу. Ты обещал остросюжетные повороты, я заинтригован!       — Да, конечно. Сейчас всё будет, — взволнованно проговаривает Мин. Он пожалел, что успел выпить только одну стопочку алкоголя, потому что мандраж вдруг вернулся. Так часто бывает рядом с Чонгуком. — Ты располагайся, — он указывает на единственную кровать в номере, — а я пока загружу первую серию.       Вечер протекает в тёплой дружеской обстановке. Рядом с Чонгуком Юнги очень уютно. Ему нравится, как старший называет его «малыш», это слово мёдом стекает в самое сердце, а кончики пальцев начинает приятно покалывать. К началу второй серии приносят заказанный ужин и они едят прямо так, в постели, перед ноутбуком. Так по-простому, по-домашнему, будто давно вместе и нет нужды цивилизованно рассиживаться за столом. С Чонгуком легко и хорошо. Можно даже залезть к нему в тарелку палочками и стащить горсть печёных овощей, а потом долго возмущаться, когда у него самого из-под носа уведут целый кусок мяса. Можно долго и скрупулёзно делить медовые вафли, но потом всё равно своими же руками скормить их все сладкоежке Чону, и радоваться как слон за то, с каким аппетитом тот их ест. Юнги очень приятно с Чонгуком, нежные чувства буквально разрывают его грудную клетку и он не может удержаться от дальнейших шагов.       К началу четвёртой серии, когда с ужином угомонились и расслабленно привалились туловищами к подушкам, Юнги отчаянно хочется прижаться к тёплому телу рядом. Как можно непринуждённее, желая, чтобы жест выглядел естественным, младший припадает головой к твёрдому плечу, затем закидывает свою наглую ручонку на грудь Чонгука. Полежав так немного в полном напряжении и не почувствовав никакого сопротивления со стороны старшего, решает действовать дальше. Он давно перестал следить за действиями на экране, зато лежа на плече, разглядывает живот, грудь и шею Чонгука. Это оказывается гораздо интереснее, чем Старк на красной свадьбе*. Настолько, что светлые узловатые пальчики изящной руки начинают самовольно путешествовать по широкой груди, обтянутой чёрной майкой. Сначала осторожно касаясь, а затем трогая смелее. А вдохнув запах с шеи Чонгука, Юнги совсем теряет голову и уже без стеснения лезет выцеловывать шейную артерию. Краем сознания он ощущает то, как сильно напрягается Чонгук, но сейчас это не может его остановить. Добравшись поцелуями до подбородка, он намеревается страстно впиться в желанные губы, когда в этот же момент его перехватывают за руку и медленно, но верно от себя отстраняют.       Чонгук смотрит на него с неким порицанием в глазах и долго молчит, собираясь с мыслями. Лично Юнги ждать надоедает и он снова подрывается вперёд, желая продолжить, пока старший окончательно не пришёл в себя.       — Юнги, — спокойный, но твёрдый голос даёт отпор. — Не надо.       — Но почему? — сразу сдвигает брови домиком младший. — Я слишком давно в тебя влюблён! Разве я не имею права хотя бы на крошечный шанс?       Признание срывается с губ совершенно просто, потому что он особо никогда этого и не скрывал. Обычно до этого к этому можно было относиться как к подростковой прихоти, но не теперь. Теперь Юнги восемнадцать, и он кое-чего да значит в этой группе и с ним обязаны считаться. С его чувствами в особенности. И если Чонгук так упрям, и всё ещё считает его ребёнком, то он не на того нарвался. Юнги добьётся его, чего бы это ему не стоило! Для этого и живёт, лишь для него одного творит.       Чонгук, облизнув губы, потирает лоб. Глубоко вздохнув, он продолжает говорить:       — Малыш, — Чонгук говорит мягко и вкрадчиво, — поверь, я тебя тоже очень люблю, как дорогого брата, как члена своей семьи и никогда не дам тебя в обиду. У тебя, несомненно, есть особое место в моём сердце, ты же знаешь. Но также я самый худший вариант для тебя в том плане, котором ты меня рассматриваешь.       — Это уже мне решать. Ты для меня самый лучший, Чонгук: самый добрый, самый смелый, самый красивый. Позволь мне это тебе доказать, — Юнги с отчаянием смотрит на него, не желая сдаваться.       — Не могу, — спокойно отвечает Чонгук, поглаживая костяшками фарфоровую щёчку Юнги. Он порывается возразить, но Чон не даёт, — потому что тогда я сделаю больно ещё одному человеку, которому ты не безразличен.       Рот младшего приоткрывается в удивлении, затем он прищуривает глаза, медленно соображая, кого Чонгук имеет в виду, и у него невольно вырывается смешок.       — Ты что, смеёшься надо мной?       — Я абсолютно серьёзен. Какими бы сумасбродными и беспечными вы оба не были, его отношение к тебе слишком очевидное, чтобы не заметить этого.       — Перестань! Не говори глупости, Намджун терпеть меня не может.       — Ты сам-то в это веришь?       Юнги задумывается на секунду, но быстро выветривает это из головы.       — Мне всё равно, он мне не нужен. Мне нужен ты! — упрямо гнёт своё младший.       — «Мы любим тех, кто нас не любит, мы губим тех, кто в нас влюблён…», — недолго помолчав, запевает Чонгук, глядя куда-то в сторону. — Прости меня, малыш. Я пожалуй, пойду, уже поздно.       Он коротко целует Юнги в щеку, поднимается с постели и неспешно уходит, пожелав спокойной ночи. За Чонгуком тихо закрывается дверь, Юнги прикрывает глаза, пытаясь справиться с эмоциями. Большой ком душит горло, а глупые слёзы щиплют глаза. Злость, обида и любовь смешались буйным коктейлем. Юнги находит рядом свой новый подаренный телефон и глядит на заставку, откуда на него, сладко улыбаясь, смотрит его главный враг.       Это из-за него Чонгук отказал ему, из-за него не хочет даже попробовать. Всё из-за него! Рука с силой сжимает корпус с ненавистным образом, желая раздавить гниду. Естественно, гаджет остаётся цел, всё-таки в Юнги нет столько дури, как в некоторых гамадрилах, чтобы портить телефоны. Но есть кое-что другое. Помнится, его достопочтенный коллега желал взаимодействия? Что ж, Юнги ему его устроит… Зловещая улыбка натягивается на юное лицо, которое прожигает взглядом новый телефон.

⭐⭐⭐

      Три концерта чётко и качественно отработаны в Стамбуле, и ребята возвращаются в Корею на несколько коротких дней, перед следующей страной. В эти дни нужно многое успеть, поскольку они также будут насыщены событиями.       Парни сидят за длинным столом в ряд, балуются со всякой атрибутикой, что им разложили. Они, как маленькие дети, надевают на себя различные плюшевые ушки, играются с шариками, полоскают рот водичкой. По всем признакам ясно одно — сегодня долгожданная фан-встреча. Ребята уже три месяца не делали такие встречи, хотя комментарии с призывами и мольбами увидеть любимых кумиров шквалом валятся на них день и ночь. До этого была активная подготовка к туру и мальчиков нельзя было отвлекать толпами повизгивающих сасенок, но теперь, когда по всем городам их и так полно, можно немного разрядить их инфантилизм, показав мальчиков во всей красе. Да и самим парням это нужно. Так они чувствуют реальных людей, реальную поддержку и любовь. Понимают, для кого они трудятся всё это время и что всё это не зря. Каждому из них необходимо знать, что их творчество кому-то нужно и важно.       У Чонгука это первая живая фан-встреча за последние два года, он действительно очень соскучился по поклонникам, и с огромным энтузиазмом вооружился встречать каждого из них.       Нескончаемый поток милейших девушек проходит ротой вдоль мемберов. Чонгук кому-то мило улыбается, с кем-то мило общается, держится за ручки, даёт автографы. Тэхён сидит через одного от Чонгука, между ними расположился вертлявый Чимин, но Ким не упускает ни одного взгляда, который Чон бросает на фанатов. Появляется даже симпатичный фан-бой, который с восхищением смотрит на Чонгука своими большими голубыми глазами европейского разреза. И которому Чон уделяет чуть больше времени, чем всем остальным.       Парень долго высказывает восторги своему кумиру, что удивительно — по-корейски. Он говорит свое имя, на вопрос Чонгука отвечает, что давно живёт в этой стране и всем сердцем любит творчество Чонгука. А когда Чонгук протягивает ему руку и переплетает их пальцы, парень страшно краснеет и опускает глаза.       Чонгук не знает, что на него сегодня нашло, но он так рад общению с фанатами, что шутки и ненавязчивый флирт льются из него потоками. Ещё и этот милый парень с голубыми глазами: признаться честно, Чонгук им даже слегка залюбовался, пока на его плечи не опустились чьи-то руки.       Он оборачивается, чтобы взглянуть на того, кто испортил такой приятный момент и видит над собой Тэхёна, который лукаво ему улыбается.       — Может уже отпустишь парнишку, Гук~и? — руки Тэхена медленно сползают к его груди и скрещиваются там, подбородок удобно ложится на плечо. Чонгук, расцепив руки с фан-боем, напрягается всем телом.— Ты же видишь, какая за ним очередь скопилась, — нежно шепчет на ухо Ким, — дай и другим шанс прикоснуться к прекрасному.       Чонгук ясно понимает, что это всего лишь провокация и ему нужно вести себя естественно, но это оказывается настолько неожиданным, что он ненадолго деревенеет. Но ровно до тех пор, пока не подходит следующая полненькая юная фанаточка-подросток. Она, увидев обнимающимися свою любимую шип-пару, сходит с ума от умиления и вскидывает селфи-палку, чтобы запечатлеть себя в этот грандиозный (в её понимании) момент на их фоне. К этому времени Чонгук приходит в себя и чтобы больше не теряться, решает подыграть. Он берёт Тэхёна за руки и разворачивает к себе, ловко усаживая на колени.       Теперь очередь Тэхёна теряться. Оказавшись на чужих коленях, Ким замирает на несколько секунд, чтобы затем, самоуверенно поелозив, усесться удобнее. Ещё и рукой за шею обнимает. Ну а что нет-то? Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! Тэхён и режет — лезет обниматься.       Радости поклонников нет предела. Вспышки телефонов сверкают со всех сторон. Камеры снимают каждое движение, все устремляются лишь в одну точку, про остальных мемберов в этот миг будто и совсем забыли. А лживостью улыбок, обращенных друг к другу парочки, можно отравить одну маленькую вьетнамскую деревню.       Фан-встреча заканчивается ещё час спустя, но надолго запоминается таким приятным подарком. Кто-то шипперит, кто-то считает их просто близким друзьями, без разницы, но истину знают лишь только они вдвоём. И тот и другой вариант не верный — они выполняют свою работу, на которую оба подписались. А настоящие чувства? В пекло! Они спрятаны глубоко внутри, не докопаться. Да и кому это интересно? Удобнее же считать, что между ними всегда любовь-морковь. Платоническая, либо страстная, кому как нравится. И они блестяще это отыгрывают.       Только потом, далеко от всех, у себя дома, Тэхён достаёт с полки свою любимую книжку, между страниц которой лежит давнишняя распечатанная фотография, где они в обнимку с Чонгуком, ещё в самом начале, когда были несуразными подростками. Между ними не было неловкости, непреодолимых барьеров, не было и горечи от невысказанных слов. Тогда было легко и просто, тогда было хорошо. Жаль, что нельзя теперь вернуться в это «тогда». Потому что «сейчас» становится нестерпимо больно от этой красивой лжи, что легла тяжёлым грузом между ними…