Ты интереснее, чем я думал

—Ну вот и попробовали, — отрываясь от Ваниных губ, говорит Сережа, — прикольно. Ты спать пойдёшь или ещё посидишь? Дипинс непонимающе моргает, как будто возвращаясь в реальность. —Не, все равно не усну, рано еще. Сука, — Ваня хватается за голову, — ебучее снотворное дома забыл. —У меня там есть какие-то таблетки. Могу посмотреть. — Жожо встает, спотыкаясь о пустую бутылку коньяка, ищет что-то в шкафчике на кухне. —Не поможет мне ничего. Я в рот ебал, память как у рыбы. —Пошли кино какое-нибудь посмотрим, раз спать не вариант. — Дипинс утвердительно кивает, грустно вздыхает, но плетётся к Сереже в комнату. Жожо фильмы выбирать абсолютно не умеет. Включает какую-то подростковую школьную драму, где все по классике: девочка-тихоня, бэдбой с проблемами в голове, и в конце любовь-морковь и бабочки в животе. Одним словом, абсурд, но Сережа увлечённо смотрит и даже смеётся над глупыми шутками. Ваня глаза закатывает от каждой клишированной сцены и потихоньку трезвеет. Мысли об этом странном поцелуе вдруг в голове оживают, но Дипинс думает, что ничего же страшного не было, это все коньяк и желание попробовать что-то новое. Но губы у Сережи мягкие, даже слишком. —Ебануться, ты видел, как она его отшила? — Сережа опускает взгляд на плечо, на котором комфортно расположилась Ванина голова. А сам он тихонечко посапывает и дышит куда-то в шею Жожо. —Не уснёт он, ага. — он говорит чуть тише и даже улыбается. Оказывается, сонный Дипинс чертовски милый. Сережа свет в комнате выключает и укладывает Ваню поудобнее, накрывая одеялом. Сам ложится рядом и тоже засыпает. —Пиздец, мы как парочка какая-то. Я больше пить с тобой не буду. — открывает глаза Жожо и щурится от солнца, которое наполнило всю комнату ярким светом. Он толкает Дипинса в бок и отодвигается. — Ты мало того, что мое одеяло отобрал, так еще и чуть ли ноги не закинул на меня. —Ну не гунди, а. И так голова болит. — Ваня садится на кровати и трет глаза. —Принеси воды по-братски. —А давай ты нахуй пойдёшь? Совсем стыд потерял. Спит в моей кровати под моим одеялом, врет, что без снотворного он не уснёт, а в итоге из-за твоего храпа всю ночь не спал я. — Жожо театрально закатывает глаза, но все-таки спускается вниз за бутылкой воды и кидает ее, целясь Ване в голову. —Спасибо. — Дипинс уворачивается, открывает бутылку и жадно пьёт. —Вань, — Сережа вдруг становится серьёзным, — давай сразу договоримся, чтобы без всяких там недомолвок. Ну типа, пососались по пьяни и пососались, ничего такого. Забыли и живем дальше. —Да само собой, Серёг, не парься. — Дипинс похлопывает Жожо по плечу, вставая с кровати и направляется в душ. Он абсолютно согласен. Ничего особенного не произошло, просто алкоголь, просто атмосфера такая, просто Сережины губы, которые на вкус как горький шоколад с коньяком. Просто понравилось, но в этом уже Дипинс себе не признается. Ваня из душа выходит и встает на пороге комнаты, наблюдает за Жожо, который сидит перед зеркалом и безуспешно пытается заплести непослушные кудряшки в два хвостика. Дипинс опять думает, что Сережа уютный, рядом с ним как дома, как в далёком детстве, тепло и по-родному хорошо. —Какая хренотень прикольная. — Ваня подходит ближе и рассматривает смешные резиночки, разбросанные по кровати. —Я у Эвелины спер. Заебался с этими кудрями, в глаза лезут. Может обстричь их нахуй? — Сережа стягивает с волос резинку, вырывая светлые волосы. —Ебнулся? Какой обстричь? — Дипинс в голове представляет Жожо без этих милых кучеряшек и морщится. Нет, Сережа без кудрей не Сережа. — Давай я попробую. — он тянет руки к волосам и тихонько делит их на две части, потом берет из рук Жожо розовую резиночку и заплетает хвостик, проделывает то же самое со второй частью и оценивающе смотрит. — Бляяя, ты такая булка с корицей. — Ваня заливается смехом и дёргает Жожо за хвостики. —Я бы на тебя посмотрел с такой розовой фигней в башке. —Посмотри. — Дипинс усаживается на кровать перед Сережей и закидывает голову назад, давая возможность заплести его. Жожо долго мучается, вырывает пару волос и затыкает безостановочно матерящегося Ваню. Он тщательно выбирает для него резинки и в итоге останавливается на белых с ромашками. —Бля, биба и боба. — констатирует Сережа, включая фронталку и делая пару фоток. Они смеются и принимают серьёзное решение — поставить эти фотки на обои. Слишком тепло внутри, когда на них смотришь. Слишком не хочется забывать такие моменты. —У меня фортепиано, кстати есть. Сыграть не хочешь? —Шутишь что ли? — Дипинс недоверчиво смотрит и стягивает с волос резинки. —Не-а. Оно настроенное даже. Я конечно сам играть не умею, но мачеха периодически музицирует и убивает мои нервные клетки. Надеюсь, ты играешь лучше? —Да я сто лет не играл. Ну пару месяцев точно. —Вот и проверим. Помни, выбирая между сейчас и потом, всегда выбирай сейчас, не стоит надеяться на будущее, его скорее всего не будет. — и он тащит Ваню за собой в просторную комнату, где прямо в центре стоит шикарное фортепиано и много цветов. Дипинс тянется к черно-белым клавишам, едва касаясь. Он медлит, но все же садится, нервно облизывает губы и пытается сосредоточиться. Стоит только начать и руки сами вспоминают все. Музыка льётся, наполняя комнату чарующими звуками. Ванины волосы в солнечных лучах кажутся золотыми, а его длинные пальцы умело двигаются от одной клавиши к другой, он слегка улыбается и получает настоящее удовольствие от музыки. Сережа даже рот от удивления открывает — это все слишком прекрасно. И мелодия, и аристократически-красивый Ваня, и комната с цветами, залитая светом. —Пиздец, я даже музыку глубоко внутри почувствовал. — говорит Жожо, когда Дипинс заканчивает —Я тебе больше ничего играть не буду. —Да я же серьезно. Охуеть как круто, правда, никогда ничего лучше не слышал. Аж жить захотелось. —Это лучший комплимент, Серёг. — он смеётся и встает со стула, гладит рукой фортепиано, как бы благодаря за хорошую работу. — Мне кажется или кто-то говорил, что песни свои пишет? Самое время мне их дать послушать. —Я же тебе говорил, нет. Потом один чекнешь. — Жожо отворачивается и сморит в окно. —Какой ты… Слушай, давай я сыграю, а ты споёшь, а? — Ваня смотрит горящими глазами на Сережу. —Ну нет, давай не сейчас, ладно? Реально не хочется, я не привык. — он подходит к фортепиано и закрывает крышку, давая понять, что диалог на этом окончен. —Как девка ломаешься, честное слово. Ладно, хуй с тобой, все равно рано или поздно заставлю спеть. — Ваня выходит из комнаты, а потом, оборачиваясь к Сереже добавляет, — Есть хочу капец. У тебя там есть что-нибудь? —Готового ничего. Я же сказал, чтобы вся прислуга нафиг свалила, не люблю, когда они мельтешат перед глазами. Давай доставку закажем, что хочешь? —Да они сто лет еще повезут. Я блинчики хочу… Со сгущёнкой! — Дипинс облизывается и смотрит на Жожо совсем как ребенок, просящий новую игрушку. — Ты умеешь готовить? —Нуу… Такое себе, но блины вроде могу. Я в детстве поваром стать хотел. —О, вообще супер. Давай тогда, готовь. —А ты не охуел, нет? Я один готовить не буду, ты со мной идёшь. — он хватает Ваню за руку и тянет на кухню. —Я не умею, от слова совсем. Меня к кухне ближе, чем на три метра не подпускают никогда. —Значит, будем исправлять. — Сережа протягивает Дипинсу глупый синий фартук и сам надевает такой же. Волосы опять начинают мешаться. Жожо психует и приносит из комнаты резинки, сует их в руки Ване и садится на стул, намекая на то, что заплетание этих непослушных кудрей — его обязанность. Дипинс заплетает, ему даже нравится перебирать светлые кудряшки и вдыхать ванильно-шоколадный запах шампуня. Как Ваня и предупреждал, кулинар из него отвратительный. Он муку по всюду рассыпает, пачкает все кругом, но ему смешно до боли в животе. Дипинс уже из-за принципа докучает Сереже, лезет куда не надо и задаёт глупые вопросы. Жожо сует ему в рот первый блин и ложку сгущёнки. Ваня закрывает глаза от удовольствия. Он никогда так ни с кем не готовил, а это, оказывается, так интересно. Дипинс смотрит на Сережу в смешном синем фартуке и с двумя хвостиками, который умело переворачивает очередной блин и, кажется, Ваня чувствует себя дома. Здесь тепло, уютно, здесь о тебе заботятся и готовят неимоверно вкусные блины со сгущёнкой.