Нейтралитет.

      — Просто из любопытства: ты что, живешь в соседнем подъезде? Как ты так быстро прилетел? — Анна подпирает плечом косяк и смотрит с благодарностью.       — Нет, — он смеется. — Просто я очень быстрый.       — Я вижу.       Ястреб бросает на нее цепкий взгляд, пытаясь понять, насколько все плохо. Анна выглядит… Замученной, но все еще относительно адекватной в своих реакциях.       — Спасибо, что пришел, — она наблюдает за тем, как он сбрасывает часть перьев, чтобы снять куртку, а после собирает их обратно в крылья. Поначалу пристальные взгляды с ее стороны немного напрягали. Не то, чтобы герой не привык к тому, что на него пялятся. Просто Анна делала это настолько в открытую, что это казалось даже неприличным вне зависимости от того, осознавала ли это она сама. Правда, к третьей встрече Ястреб внезапно понял: она не просто пялится, она пытается рассмотреть то, как крылья устроены в принципе. Она же пытается воспроизвести их в образе куклы, вот и разглядывает, запоминая детали. После того, как эта мысль пришла ему в голову, он практически перестал обращать внимание на этот закидон.       — Мне не сложно.       — Ужинать будешь? Раз уж ты так и не попал домой.       — Не откажусь.       От Ястреба не ускользает, как она бросает быстрый взгляд на экран телефона.       — Не отвечает? — сочувственно спрашивает.       — Даже не прочитал, — Анна включает плиту и гремит чем-то в холодильнике. — Ты не думай, я не корчу из себя героиню каких-нибудь мыльных опер, переживающую разлуку как конец жизни. На самом деле, мне было бы достаточно, если бы он написал хоть что-нибудь. Потому что это было бы знаком, что он цел и здоров ровно настолько, что способен все еще читать мои сообщения и отвечать на них.       — А это — из-за него? — он машет рукой в сторону блистеров с таблетками на столе.       — Нет, — Анна дергается, но ее голос звучит ровно. — Просто проблемы вернулись, стоило немного отвлечься от… Ну, я не знаю, как это назвать. Есть моменты, когда я нахожу какой-то баланс. Иногда этому способствует чье-нибудь присутствие, которое отвлекает, иногда — какое-то дело. Иногда все вместе. И тогда проходит. А есть те дни, когда я будто тону. И ничего не могу с этим сделать. Я надеялась, что это все никогда не вернется, если честно. Симптомов не было уже… месяц? Два, может быть. Я в последние дни даже лекарства не пила особо.       Ястреб хмурится:       — Погоди, но отсутствие симптомов не значит…       — Я никогда не говорила, что это была хорошая идея, — Анна пожимает плечами.       Они ужинают в полной тишине, но Анна выглядит спокойной, пришедшей в себя и расслабленной. Показывает практически готовую куклу и крылья, уже оперенные по краю длинными и яркими алыми перьями.       Герой заглядывает за ее плечо и видит нечто, накрытое плотной тканью на ее столе — скорее всего то, над чем она работает для Лиги.       На экране телефона вспыхивает короткое: «Жив. Скоро увидимся.»       Анна улыбается.

***

      — Держи, — Твайс торжественно вручает ей сверток. Мужчина дерганый, беспокойный, его потряхивает.       Анна быстро заглядывает в пакет и достает оттуда что-то, вроде защитного экрана на лицо. Затененный, как стекло автомобиля, он просматривается насквозь только со внутренней стороны. При этом внизу, ниже уровня взгляда, приклеена зеркальная полоса, так, что стоило девушке глянуть ниже, как она могла видеть свое отражение. В груди теплом разливается благодарность: хорошо, что они учли, что она не всегда понимает, активировалась ли ее Причуда.       — Будет не видно, используешь ты квирк или нет, — лениво поясняет Даби назначение экрана. Он стоит за спиной Спиннера разглядывая ее. — Там еще пояс, на него прикрепишь кукол, чтобы за каждой не лазить. И плащ, чтобы скрыть их.       — Эй, — окликает ее Шигараки, и девушка вздрагивает. — Кастуй свою поддержку на Твайса и Даби. Остальные сами справятся. И не забывай про дебафы на врагов.       — Мне нужно видеть хотя бы Даби… — быстро говорит Анна. — Потому что для него самые сложные усиления. И, наверное, лучше видеть врагов хотя бы издалека.       — Может, тебе на крышу какую-нибудь, — Тога склоняет голову набок.       — Не пори чушь, ее там сразу заметят, — обрывает Спиннер. — Хей, может, ты с нами пойдешь? По крайней мере, мы сможет тебя отбить, если что.       — Или втянем в самую жопу событий.       — Звучит обнадеживающе, — фыркает Анна. — Шигараки-сан…       — Чего тебе?       — Если Гиран жив… — на секунду ее голос дрогнул, но она мотнула головой. — Если он жив, я смогу отключить его боль. И, если будет возможность, я бы хотела знать, стоит ли мне активировать на него квирк и расходовать силы.       Парень закатывает глаза:       — Не лезь туда и не беси меня. Если он жив, то и после не сдохнет. Сосредоточься на битве.       — Поняла, — коротко кивнула она, по очереди закрепляя кукол и пряча их под плащом.       — Мелкая, — окликает ее Даби. — От толпы не отставай. Отобьешься — сдохнешь.       — По данным их больше нас, — Спиннер мрачно сплюнул в сторону. — Намного.       — Ты можешь пойти со мной и Тогой, — предлагает Твайс. — Не вздумай ходить с нами!       — Заткнитесь уже и пошли, — сердито рычит Шигараки. — Гигантомахия не будет ждать, пока вы натреплетесь.       В город они ступают в гробовом молчании. Идет по пустынным улочкам, слыша каждый свой шаг. Анна озирается и ежится: ей кажется, будто дома наблюдают за ними угасшими глазами окон. Девушка держится в центре их маленькой команды, боясь оказаться замыкающей.       Ребят и так потрепало за эту несчастную неделю в лесу, смогут ли они дать достойный отпор противнику, превосходящему их числом? Шигараки выглядит так, как будто его вообще чуть ли не пытали все это время, он сутулится и волочит ноги, не оглядывается, то ли делая вид, что ему наплевать, то ли действительно оставаясь равнодушным. Кажется, что настроение на уровне у одной только Тоги, ее коротенькое пальтишко распахнуто, и ножи на поясе поблескивают угрожающе.       Когда навстречу им выкатывается человек, Анна дергается, невероятным усилием воли заставляя себя оставаться на месте.       Появление незнакомца служит будто сигналом.       Сотни, тысячи, десятки тысяч людей, гротескно искаженных Причудами или слишком обычных на вид, сплошным потоком выливаются на узкие аллеи. Издалека они походят на живую, колышущуюся массу, гудящую и ревущую пчелиным ульев. Анна чувствует, как резко напрягается Лига, как стараются они встать плотнее друг к другу, неосознанно создавая себе иллюзию защищенности. Анна незаметно кладет руку на кукол слева — там — союзники, на которых нужно влиять положительно. Кто бросится в атаку первым?       Взгляд выхватывает двоих, делающих шаг им навстречу, мужчину и женщину. Разговор не ладится с самого начала, и Анна не может не улыбнуться, слыша тихий, почти шепотом комментарий: «Наш мудила слишком привык вещать, так просто лавры не сдаст». Твайс, переходя на крик, требует вернуть Гирана, и девушку передергивает от одной мысли, что могли сделать с брокером эти люди. Не то, чтобы она питала какую-никакую симпатию. Просто этот человек был тем, кто привел ее в Лигу и тем, кто поручился за нее. Твайс… был слишком привязан к каждому из них, и Анна понимала, что его переполняет дикая гамма противоречивых эмоций. Но… Но.       — Твайс, — тихонько трогает она его за плечо. — Соберись.       — Они изуродовали его! — мужчина похож на чайник, готовый вот-вот взорваться. — Они отрезали ему пальцы!       Тога мягко берет его за руку.       — Мы выпустим им за это всю кровь, — обещает она. — Да, Анна-чан?       Девушка молча кивает, про себя думая, что кровь скорее выпустят ей. Она не может унять дрожь и делает несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться и сосредоточиться.       Она упускает момент, когда начинается бой — несколько солдат АРИС просто бросаются на них и тут же рассыпаются под воздействием Распада. Тога, как кошка, прыгает вперед, одним движением вспарывая глотку одному и мощным пинком в живот отбрасывая другого. Даби делает пару шагов назад, давая дорогу Спиннеру и Твайсу, все-таки ближний бой — их конек. И они не подводят: лезвия рулеток Твайса молниеносно рассекают незащищенные ничем животы и шеи. Меч Спиннера сияет росчерком стали, когда антропоморф, изогнувшись в прыжке, наносит мощный удар.       — Тога, осторожнее! — вскрикивает Анна, заметив, что женщина (Любопытная? Так ее зовут?..) в один шаг оказывается близко к блондинке. Тога реагирует мгновенно, на одних инстинктах выворачиваясь. Анна резко прыгает в сторону, чувствуя, как нагревается земля под ее ногами, но не успевает должным образом среагировать, когда мощный взрыв разносит в клочья место, где она только что была. Ее отшвыривает в сторону, осыпая комками сухой земли и обломками асфальта, взрывная волна оглушает, и девушка падает на спину, ударившись с такой силой, что она на секунду теряет сознание от боли.       — Кацураги! — слышит она сквозь звон громкий и настойчивый голос Даби. Она удивленно моргает: на ее памяти он никогда не звучал так громко. Она перекатывается и тяжело поднимается, мотает головой, и ей кажется, будто она пытается прийти в себя вечность, хотя на деле это длится, наверное, пару мгновений. Даби одним дерганым движением выбрасывает вперед руку, встречая синим огнем мчащиеся к нему длинные острые сосульки — на одной из крыш мелькает синяя парка. Гетен — Анна помнит его по тем документам, которые передавал Компресс.       — Я ненавижу, когда мне мешают, — женский голос раздается совсем близко, и Анна в страхе хватается за пояс, нащупывая гладкую ткань платья куклы — она специально шила одежду так, чтобы находить кукол только за счет осязания.       — Я тоже много чего ненавижу, — в зеркальной полоске снизу отражается подсвеченная радужка.       — Что?.. — женщина изумленно осматривает себя. — Почему…       Она не договаривает, когда на нее набрасывается Тога, лоб которой заливает кровь. Рука Анны метнулась к другой стороне пояса, и она сжимает маленькую ладошку, увеличивая скорость и ловкость девушки.       — Ты что, отняла мою Причуду? — Любопытной приходится отступать за спины солдат, чтобы хоть как-то защититься от Тоги. — Мы обязательно поговорим с тобой наедине, когда я закончу брать интервью у Химико! А то это так невежливо для журналиста: прерывать разговор на середине!       — Кацураги, жива? — Даби плавит целые ледяные глыбы, не отрывая глаз от противника.       — Поддержать?       — Держи пока шизанутую и Твайса, — отмахивается он. — Мы с ящерицей тут управимся.       — Я тебе не ящерица, — шипит Спиннер. — Откуда они все лезут?       — А ты не больно-то и заманался их бить, — огрызается пирокинетик. — Пока их только я жгу, если не заметил.       Легкие разрываются от едкой гари и дыма, волны жара, одна сильнее другой, расходятся во все стороны, и становится ясно, что еще немного, и асфальт начнет плавиться в гораздо более широком радиусе.       Анна кашляет, прикрывая рот под экраном одной рукой и сжимая куклу-Твайса второй.       Плохо, что у них нет передатчиков, по которым можно было бы сообщаться. Она не видит мужчину нигде, и практически вслепую призывает для него храбрость и силу — базовые усиления, которые он и просил, впервые к ней явившись. Но толку от передатчиков, если, допустим, у того же Даби он может не выдержать температуры и навредить, а у Спиннера нет нормальных человеческих ушей для него?..       С соседних улиц слышится грохот взрывов, и Анна морщится — слишком громкие звуки причиняют боль. По шее течет, и она широким жестом проводит по ней. Пальцы становятся липкими. Спиннер отскакивает ближе к ней.       — Валим, Кацураги, этим крышу рвет! — он оглядывается, и, словно в подтверждение его словам, ледяная стена встречается со столбом ревущего огня. Анна позволяет антропоморфу утащить себя подальше, но, пока они бегут, быстро находит куклу-Даби, повышая пирокинетику сопротивляемость до возможного в ее исполнении максимума. Если пламя будет разрастаться, она будет, как бы выразился Шигараки, кастовать лимит. Сейчас ее задача — присматривать и поддерживать, кого возможно.       — У тебя из ушей и из носа идет кровь, я не знаю, это нормально? — Спиннер с тревогой рассматривает ее лицо. Они забрались на одну из крыш, оглядывая город.       — Меня же взрывом приложило, — напоминает Анна. Она утирается ладонью, хотя, судя по всему, делает только хуже.       Телефон надсадно гудит, и она выхватывает его из кармана.       — Регенерация, дай регенерации! — кажется, это Твайс. — Тога не открывает глаза, я не знаю, что делать!       — Сам цел?       — Тога, Тога, очнись!..       — Твайс! — Анна, не «отпуская» Даби с его устойчивостью, прижимает телефон плечом и кладет руку на куклу-Тогу. — Твайc, успокойся и скажи, ранен ли ты сам? Я уже помогаю Тоге, слышишь?       Спиннер вопросительно смотрит на нее. Анна терпеливо слушает шуршание, всхлипы и снова шуршание.       — Руки…       — Не отрезали, надеюсь? — вздыхает девушка, пытаясь хоть как-то расшевелить его и получить хоть какую-то реакцию.       — Не… Сломали, — Твайс звучит как-то далеко. Снова шелест и возня. Потом радостное: «Тога-чан!» Очнулась?..       — Ускоряю… — Анна снова кашляет. — Регенерацию. Не вылечу целиком, но хоть как смогу.       Вопреки своим словам, сначала она отключает боль мужчине, и лишь потом запускает ускорение заживления. Во рту — стойкий металлический привкус.       — Спиннер, если что — оставляй меня и иди на подмогу Шигараки, — она опускается на колени, чувствуя благодатную твердость бетона, прогретого солнцем и далеким пламенем, которое плавило все, к чему прикасалось и прогревало остальное.       — Заткнись, — устало говорит он.       — Твайсу сломали обе руки, и Тога едва-едва в сознании. Или без. Им нужна помощь больше, чем мне…       Не успевает она договорить, как вдруг раздается вопль, ему вторит еще один, второй, третий… И улицы города затапливают сотни Твайсов.