Фарфоровые горы.

      Лёгкие вздохи вопреки ожиданиям Чонина получались частыми. Волнение – потому что тревожно, или потому что душно — неважно, ведь ощущения после разговора с отцом нельзя было назвать тёплыми. Смотреть как женщина, которую он зовёт своей мамой молча вертится на его кухне или видеть, как отец в очередной раз не обращает на него внимание, находясь в его же доме. Либо смотреть на свои руки, что бездвижно лежат на худых коленях, которые и вовсе не подают признаков жизни. Теперь он, настоящая фарфоровая кукла. Такие будни можно было назвать серыми или бытовыми. Куда делись все друзья, почему они ушли? Вопрос, что тревожит каждый день: неужели он теперь никому не будет нужен? Ответ был очевидным, конечно же, не нужен. Лишь Джисон, что редко приходил к нему или брал с собой на прогулку; мама что была с ним почти каждый день после случившегося; медсестра, которая хоть как-то, но бессмысленно вела какой-то диалог. Больше никого. Пустой дом, пустая голова, пустое будущее. Никакая девушка не захочет быть с ним, и никакой парень не захочет возиться с таким телом. Кэйташи не захотел. Чонин всегда был весёлым. Честно сказать, случившееся не сильно поменяло его характер, а вот голову поменяло полностью. Да, ранее оптимистичный подросток стал куда более пессимистом, но лишь потому, что прогнозы были неутешительными по всем фронтам. Разве плохо, что он не питает надежд? Не хочется снова погружаться в состояние, когда он понял, что будущее для него не имеет смысла.

***

      Чувство стыда — в его случае, это когда ты лежишь на кровати без штанов и твои боксеры прикрывает лишь легкое одеяло. Какой-то мужик всячески сжимает и гладит твои ноги, тщательно их разглядывая. Молча, как в морге, или в их ситуации — как всегда между ними и происходит. Кристофер с умным видом смотрит видео врача: «Как правильно делать массаж». Гель, которым он натирает его ноги уже пятнадцать минут подряд испачкал всё постельное белье, и нервное состояние Яна уже вызывает тик у глаза. Парень смотрит на блондинистые волосы так называемого помощника, разглядывает серьёзное лицо, руки, что его лапают. Да, именно лапают! Потому что он не умеет делать как делала его медсестра, что отец вызывал на дом. Пытается что-то, но зря, потому что Чонин уже никогда не встанет на ноги как раньше. Эти мысли вызывают тяжёлые вздохи и разочарованный взгляд. — Что-нибудь чувствуете? — Пристально смотря глаза в глаза. На «Вы» он обращался, потому что так ему объяснили в участке. Чонин — богатый гражданин, и к тому же, сын полицейского, что может легко засадить его в тюрьму, а в лучшем случае просто депортировать обратно в Россию — чего он честно желает; но никто почему-то этим ещё не запугивал. Хотя по возрасту, он точно сильно старше Яна, поэтому тут дело обстоятельств, а не традиций. — Нет. — С улыбкой сказал Ян, но Крис, будто полностью погруженный в свои мысли отвёл взгляд, и не желая дальше общаться не по делу. Поэтому и рядом с ним было пусто. — А так. — Бан сжимает кожу на голени и стремительно поднимается выше, подбираясь к боксерам. Поморщив нос, Чонин шлёпает его по руке и взглядом приказывает остановиться. Конечно же — он ничего не чувствует! — Ты поморщился, — указывая пальцем в лицо брюнета, и вдруг вспомнил: — нет! Вы поморщились! Ну же, признавайтесь… Ян грустно поднимает от него глаза вверх и смиренно ложится на кровать — это невыносимо! Кристофер успокаивается, спокойно садясь на край кровати. Чонин со скуки уже жалеет бедного. И что его отец пообещал ему, что он так старается? Крепкие ладони оказались чистыми, ведь весьма интенсивное и грубое обращение с салфеткой, чтобы избавиться от геля на коже даёт свои плоды. — Господи, спаси. — Вздыхает Бан, произнося для Чонина странное русское ругательство. Становится рядом, насторожив парня, и скидывая с ног Яна последнюю возможность спрятаться от стыда под одеялом, подхватывает парня на руки. Чонин цепляется за шею и возмущённо вскрикивает: — Нет. — Просит Ян, но уже поздно. Кристофер, приподнимая брови, смотрит на него и плавно кивает, затыкая мальца напрочь своим доминирующим взглядом. — Сейчас я наберу вам ванну. — Сейчас? — Напуганно смотря. — Да, а что? По расписанию, вроде, — смотря на помятый график, что долго лежал в кармане его куртки. — Да, после массажа идут водные процедуры. — Может лучше не сейчас? — Грустно смотря, должно же быть хоть что-то услышано. — Нет, лучше сейчас. Проиграл! Чонин сглатывает, пальцами сильнее вжимаясь в крепкие плечи. Он чувствует на коже, какое горячее тело постоянно таскает его на себе. Ладно — в нижнем белье, но голым перед ним он точно светиться не будет. Честно, Яну перед девушкой медсестрой раздеться проще, но только не перед посторонними! Эти мысли вообще душили, он смотрел вперёд и видел, как дверь в ванную комнату уже приближалась. — Кхм, я хочу есть, — причин не идти было много, но он не должен узнать о его страхе. — Мы поужинаем? —Ага, — Бан незаинтересованн в общении, и тоска от одиночества, даже находясь с кем-то, вызывает порыв погрустить в сотый раз за день. Крис сухо открывает дверь, проходя внутрь и чувствуя как сжимается тело в его руках. — Вам плохо? — Нет, — придумывая новый план, Чонин округляет глаза и кивает без остановки, — но живот ужасно болит, поэтому я, наверное, лягу спать… Кристофер хмурит и без того широкие брови, пронзая парня до мозга костей. Его не проведешь, и по расписанию у них сейчас водные процедуры. Поэтому включая теплую воду на полную, Чан садится рядом на приготовленный стул, а Чонин уже всем нутром чувствует, как его сейчас раздевать будут. — Просто держись, кхм, держитесь за меня, — оказываясь почти лицом к лицу, Кристофер говорит ему прямо в щеку, что самому не по себе от такой близости. Чонин держится как-то криво и к тому же, не может контролировать все тело, тогда оставалось перейти на строгий тон, чтобы лишние движения прекратились: — Я сам все сделаю, вы, просто держитесь за мои плечи… Чонин замолкает и даже не дышит. Чужие руки успевают проскочить под кофту и потянуть ее вверх, как Ян тут же вскрикивает: — Нет, стойте! — Бан замирает. — Стою! То есть, сижу. — Выйдите, я сам! Мужчина вздыхает, будто так и знал, что за слово вылетит из его рта: — Верю, но сейчас помогу. Он притягивает его бедра ближе и усаживает вплотную на себя. Чонин легко краснеет и отворачивается, смотря за плечо и лишь бы не впритык, как раньше. Чувство отвращения к чужим прикосновениям в течение года очень окрепло в его сознании, ведь он постоянно в чьих-то руках, и это так тяжело. Тем более «там» у него все работает, а к накаченным мужским телам он всегда питал слабость… — Осторожнее. — Говорит Бан, прикладывая широкую ладонь на спину парня. Он держит его, второй рукой стягивая футболку вверх. Чонину ничего не остаётся, кроме как поддаться и довериться, ведь иначе складывалось ощущение, что его хочешь-не хочешь, но раздеться заставят. Оставаясь с голой грудью, во избежание лишних глаз Чонин, не думая о последствиях, прижимается всем телом к мужчине. Опираясь подбородком на плечо, замирает. Кристофер немного не понял, зачем он так близко жмется и поэтому сам застыл без движений. Парень стесняется его, хотя Кристофер не видит повода — они же оба парни. — Можно было просто взять коляску, — шепчет себе под нос Ян. Точно, а Бан даже не подумал об этом, привык с утра носить его на руках. Что ж, уже поздно об этом думать. — Ванна готова. — Постукивая парня по спине, тот реагирует и отстраняется, поглядывая на воду. В момент потери внимания с опасных рук, чувствуется что-то теплое на тазовых косточках. — Нет, — вцепившись в его руки своими, Чонин сильно впивается ногтями, но с опозданием, когда его боксеры были уже немного приспущены. — Нет! Бан сгибает одну бровь — в смысле «нет»? — Я не буду тебя разглядывать, давай уже быстрее закончим. — Снова забываясь о переходе на «Вы». — Нет! Отпустите меня, — красные глаза и щеки пугают Криса, неужели он настолько боится. — Либо привезите сюда коляску и я сам… Но как-то ломать чью-то психику не входило в его планы, поэтому лучше молча дать свободу: — Нет, сначала ты меня отпусти. — Ведь рука уже точно надолго запомнит вмятины от ногтей. Чонин настороженно отпускает, уже чувствуя как его снова предадут и он окажется погруженным в чувство неловкости. Но на удивление, Кристофер ничего не сделал. Всё-таки, чтобы заполучить доверие нужно идти на компромисс. План был выполнен! С корейским было плохо, английский он знал лучше и, в принципе, общался на нём, поэтому часто запинался и не всегда понимал о чем Чонин просит его в течение дня. — Если я закрою глаза и, — сглатывая и ища слова где-то на потолке, — посажу вас в ванну, закрою шторку, вы не, ну… Вы сможете так? Чонин закивал, соглашаясь на что угодно, кроме прилюдного оголения. Ком в горле прошёлся, будто камнем. Старший смотрел на его лицо и немного замер, смотря как лисьи глаза со страха наполняются влагой. Он понимает, почему ему некомфортно, и от этого не легче. Даже представить сложно, как сильно Ян старается держаться. Замечая на щеке маленький порез, он невольно представляет картину как от своей беспомощности Чонин не один раз за день может себя поранить. Как только его отец позволяет сыну продолжать жить по отдельности от семьи, оставляя парня медсестре лишь на пару часов в день. Именно поэтому руки Яна были крепкими, но на вид — как фарфор. Хрупкий, одинокий, но светлый. Таким он видел несчастного мальчика. И привязаться к нему — было бы плохим решением. Когда вторая часть плана была выполнена, а шторка закрылась, Ян сам был в шоке, что его не обманули. Оставалось только прилечь и как следует расслабиться. Он был не один, но благодаря тишине между ними все было спокойно. Кристофер молодец, ведь Ян не хотел сейчас разговаривать о своих ссадинах и жизни в целом, поэтому томно прикрыв глаза, старший слышно прилёг на спинку стула, облокачиваясь всем весом. Чонин не будет скрывать, что разглядывал его силуэт через шторку. Но постепенно вода остывала и помыться хотелось быстрее. Тепло, тихо — самое время немного расслабиться.       Слабые руки держат весь вес на себе. Парень слышно соскальзывает в ванну и будит надзирателя своим стоном: — Ч-что… — ещё сонно, — Чонин. — Кристофер услышал всплеск воды и проснулся. Жёлтая шторка была милой, как и вся ванная комната, но прямо сейчас он ее почти резко одернул. Остановился, потому что пообещал: — Вы в порядке? — Останавливаясь в паре секунд, чтобы не сорваться. Младший крепко держался руками и улыбаясь, ответил: — Да, не беспокойтесь, немного не удержался… — цидит Ян, потому что боль в локте была острой. Крис — он бы и дальше сдерживал свое обещание, если бы Чонин не творил какой-то самостоятельный бунт, и вот ему ничего не остаётся, как достать парня своими руками. — Всё в порядке, подайте мне полотенце… Пожалуйста. — Я не могу дать полотенце через штору, — застывая и после сна совершенно не соображая. — Ну, — вспомнил Ян. — Закройте глаза! «Это какой-то бред» — думал Бан, но скептически выполняя, всё-таки, не пугая, осторожно пропускает руку под штору и запускает края полотенца наполовину в воду. Так и справляясь закрытыми глазами, Чонин и Крис кое-как помогали другу другу, а младший даже удивился, что его глупую просьбу не посчитали наивной. — Спасибо. – Оказываясь на коляске уже в новой домашней одежде. Кристофер кивает и они снова молчат, а ожидающий именно этого Ян даже не удивляется. Зажевывая в себе свое желание поболтать, всё-таки, он понимал что разговаривать с ним было не о чём. — Хотите прогуляться? — Вызволился ранее притихший Бан, отвлекая парня от сушки волос полотенцем.

***

      Вечером, вдоль узкой дороги вверх, двое фигур поднимались в гору. Кристофер понимал, что побывать в Корее и не подняться в горы было бы обидно. Тем более, вряд ли у него появится возможность приехать сюда ещё. Чонин сказал, что бывал в горах только в детстве (а по его словам сложно ориентироваться, ведь разговаривать этот парень не любит). Теперь же, возможности туда подняться совсем не было. Но, ему повезло с попутчиком! Чан, если захочет и не одного Чонина затащит, да и не только в горы. Но, их путешествие нельзя было назвать грандиозным… Это не гора, а холм в конце улицы. Вверх вела ровная дорожка, а приложить усилия, чтобы затащить туда Яна нужно было не маленькие. Сильные руки и сильное тело – этим и мог похвастаться. Чонин же, не был в восторге от таких приключений — судя по его мине, но почему согласился не отвечает. Да, если честно, он вообще почти игнорирует Бана все это время. Тот ходит рядом, тело его в гору толкает и бормочет как сам с собой. Спускавшиеся вниз парочки улыбались и считали их милыми, а показываясь на виду для других Чонину было очень неловко. Странный русскоговорящий кореец задумал какой-то бред… Так глупо бросаясь фразой «здрасьте» для каждого уходящего вниз. — Почти поднялись. — Цидит Бан. Чонин сглатывает, когда перед глазами открывается ровная гладь асфальта. Рядом был чей-то частный магазинчик и пара лавочек, скорее для парочек, чем для туристов — район, всё-таки, не был популярным среди молодежи. Да и высота здесь небольшая, минут тридцать-сорок и они на месте. Почувствовав, что сзади его никто не держит Ян нахмурился. — Очень красиво. — Сказал старший с тяжёлой одышкой, но продолжал восхищаться. Видимо, свежий воздух слишком ударил в голову, как и прохладный ветер, но для жаркого лета было даже замечательно. Поэтому, волосы Нина то и дело покачивались от лёгкого дуновения. Интересно, Чан собирается повернуть его к смотровой площадке? Опомнившись, будто не специально, Кристофер берет управление в свои руки и вот: перед пустыми, ранее незаинтересованными даже поднятыми глазами — открывается дальний вид на огромные высотки неоновых зданий. Где-то под ними — частные дома, чуть дальше к центру — многоэтажки. Но вдали, самый настоящий праздник. Кристофер присел рядом на корточки, смотря удобно ли плед на худых ногах прикрывает тело колясочника. Его внимательный взор с трудом оторвался от вида, но он поймал себя на мысли, что гораздо приятнее смотреть на него через мерцание в ранее разочарованном взгляде. — Красиво, правда? — Смотря почему-то только на него. Чонин никак не реагировал, завороженно смотря на огоньки. Возможно, там было что-то большее, но пока Кристофер замечал только яркие блики. — Спасибо. — Тихо сказал Ян. Можно было вздохнуть с облегчением. Он не зря привез его сюда. Наверное, парню не хватало таких прогулок. Да Чан и сам не против поглядеть на город, с которого его очень скоро вышвырнут с подзатыльником. Встречая вздохом этот пейзаж, Бан расслабляясь сильнее, облокотился на чужую коляску. Ян, не отстраняясь, чуть дал пространства на подлокотнике, когда чужие горячие ладони стали для кучерявой головы подушкой. — Ты крутой, — ни с того ни с сего начал Бан, — вроде бы, не опускаешь руки, даже если нет сил. — Чонин смотрел на него сверху, терпеливо взмахивая ресницами и снова игнорируя, предоставляя возможность выговориться как следует. — Знаешь, у нас ужасные больницы… — усмехнулся Чан. — Мне всегда казалось, что почти каждый день в больнице — это тяжело. Но я рад, что ты не сдался. Интересно, как успехи? Ян хотел промолчать, но не стал. Атмосфера располагала, да и отблагодарить его даже за такое маленькое «чудо» стоило бы. — Я могу встать, но всего на пару секунд. Три месяца назад получалось простоять дольше… Глаза у Кристофера загорелись, затем показалась радостная ухмылка, но спугнуть мальца не было в планах. Чонин в надежде снова ответить на любой заданный вопрос жадно облизнул и без того влажные губы. Дрожь по телу, когда благодаря дуновениям летнего ветра лёгкие кудри коснулись оголенной руки — стала бодрящей. — Я бы хотел, — пугливо, будто читая со страниц личного дневника, Чонин осмелился, — почувствовать горячий песок под ногами… Или, хотя бы ещё один раз подняться на гору, как раньше – самостоятельно. Бан посмотрел вверх, подмечая худые скулы парня. Чонин выглядел, словно фарфоровая кукла, но отражения гор в глазах придали свой особенный блеск. Шарм, от которого ему становилось любопытно. Что именно вызывает интерес: желание выбраться из проблем или увидеть этот блеск ещё раз? — Кристофер Бан, — насторожив «преступника», послышался строгий голос, — Юный господин! — лейтенант Ким хмуро приближался к ним, и оборачиваясь, они заметили рядом не одного полицейского. — Все в порядке. – Проронил Чонин, перед тем, как Кристофер успел встать на ноги и оказаться в наручниках лицом вниз.