Тебя стоит держать возле себя

Настоящее — Июнь 1977, Isola del Mare, Лигурийское море, Италия Вода холодной и освежающей волной прошлась по телу Альберто во время смены обличия. Лука уже уплыл вперед, поэтому он сделал рывок, чтобы догнать его. Он был поражен тем, как отличался их нынешний заплыв между маленьким островом и человеческим городом от такого же, но много лет назад, когда они были детьми и радостно рассекали волны и воздух. Сейчас у них была четкая цель, направление и напряженная тишина, которую Альберто отчаянно хотелось разорвать, но в данный момент у него на это не хватало духа. В конце концов они подплыли к берегу, на котором Альберто много лет назад вытянул Луку из воды и, сам того не зная, изменил их жизни навсегда. Он смотрел, как Лука стряхивал с себя воду. Его яркая чешуя сменилась слегка веснушчатой кожей, насыщенные синие плавники на голове - темными мягкими кудрями. Он все еще был самым потрясающим живым существом, которое Альберто когда-либо видел. Он бессознательно вздохнул, прежде чем успел одернуть себя, и Лука с вопросом посмотрел на него. Тот неловко прокашлялся и притворился, что пытается отдышаться.  — Ух-х, ну ты и быстрый, а? — спросил он, смахивая со лба несуществующий пот. Тот без слов взглядом спросил «ты сейчас серьезно?». Альберто неловко улыбнулся. Лука отвернулся и принялся подниматься на холм. Второй глубоко вздохнул, чтобы успокоить нервы, и последовал за ним. После прогулки по острову в полной тишине Лука нашел то место, которое, должно быть, держал в голове, и сел на край утеса, с которого они прыгали в детстве, лицом к морю. Он обернулся, чтобы посмотреть на Альберто, и похлопал по земле возле себя.  — Садись. Альберто собрал в кулак все мужество, которое у него было, и сел рядом со своей первой и единственной за всю жизнь любовью. Он посмотрел вниз на их болтающиеся с обрыва ноги и сияющее море. В кустах застрекотали цикады, а над травой тут и там зажигались светлячки. Легкий ветерок прошелся по волосам обоих мужчин сладким запахом лета. Остров был воплощением спокойствия и безмятежности, но воздух вокруг все равно гудел от напряжения. Альберто попытался сосредоточиться на том, как цвет неба менялся с оранжевого на розовый и фиолетовый, чтобы не думать о затягивающимся узле в желудке.  — Ну? — начал Лука.  — Ну, — ответил тот. Они молчали еще какое-то время, пока Альберто не решил, что больше не выдержит и секунды всего этого.  — Я был кретином, — признал он, не отрывая взгляда от горизонта перед собой.  — Да, был, — согласился Лука. Альберто этого ожидал.  — Но и я был не лучше, — закончил тот. Этого Альберто не ожидал.  — Что? Почему? Лука- нет, не был. Мы здесь из-за меня. Из-за меня, моего блядского Бруно и моей неспособности не сжигать каждый выстроенный мною мост. Лука молчал. Казалось, он очень упорно думает над тем, что хочет сказать дальше. Альберто закусил губу, чтобы от нервов снова не начать говорить. Это ни к чему хорошему все равно не приведет. Этот разговор должен был отличаться от их прошлых попыток поговорить.  — Ты правда был с дюжинами людей после того, как мы… — Лука затих, все еще рассматривая раскинувшееся перед ними море.  — Пересобачились? — закончил за него Альберто, чуть ухмыльнувшись. Тот резко выдохнул через нос, как бы прыснув. Когда они были младше, каждый смешок Луки казался победой. Альберто всегда гордился этими победами, он чувствовал, что его любят и понимают. То, что он получил сейчас, было едва ли тенью того, что было раньше, но он не настаивал на большем. Это было началом. Он наклонился вперед, опершись локтями о колени.  — Да нет, не особо. Я просто хотел быть мудаком и подумал, что так будет проще всего сделать тебе больно.  — Что ж, ты был прав, — сказал Лука. Он скинул камень с края обрыва и наблюдал, как он летит вниз и падает в воду, — наверное, я надеялся, что был каким-то особенным, «Тем Самым» или чем-то вроде того. Знаю, звучит глупо.  — Не, не звучит, — мягко возразил Альберто, отчаянно желая быть тем, кого видел в нем Лука, когда ему было 20.  — Но как минимум двое было, да? — спросил тот, поворачиваясь к нему. — Тот парень в семидесятых, а потом Анна, или как ее там. Ну, которая подошла к тебе вчера. Альберто мысленно съежился, когда в голове эхом отразился голос Джулии: «Проблема не исчезнет, если делать вид, что ее не существует». Придется признаться.  — Ну, если точнее… — он провел рукой по волосам, составляя список в голове, — то около… десяти? — закончил он нерешительно. — Плюс-минус… Взгляд Луки было сложно описать.  — Около? То есть, ты сбился со счета? По голосу нельзя было сказать, что он разозлился. Скорее… Удивился? Смутился? Был впечатлен?  — Это не так уж и много. Знаешь, семь лет - это большой срок, и… — Альберто начал оправдываться, но остановился. Весь этот разговор был затеян ради того, чтобы помириться с Лукой, а не чтобы решить, сколько половых партнеров это «много».  — А хоть кого-то из них… ты, ну… — Лука замешкался. Его внезапная нервозность застала Альберто врасплох. Обычно именно у него было туго со словами, а не у Луки, — ты любил хоть кого-то из них? — спросил он наконец. Тот покачал головой и откинулся на прямые руки за спиной.  — Нет, с ними просто приятно было время провести. Тепло тела как способ отвлечься, когда я устаю быть собой, понимаешь? — он посмотрел на Луку, сидящего рядом и воплощающего в себе все самое прекрасное и совершенное, что есть в мире. Ну что за глупость. Конечно он не понимает, какого это. С чего бы вдруг ему захотелось сбежать от самого себя? — Хотя нет, наверное не знаешь. В общем, как ты уже, думаю, слышал там, — он указал большим пальцем куда-то в сторону Портороссо, — это все просто… как же Джулия его назвала, защитный механизм, или типа того. Не знаю, это как будто, — он замолчал, пытаясь сообразить, как это правильнее описать, — как будто в это время я могу сбежать от самого себя. Это имеет хоть какой-то смысл? Слушай, после того, как ты ушел, я не мог заткнуть Бруно, но когда я не полностью контролирую себя, его хотя бы легче игнорировать, — Альберто было сложно об этом говорить. Ему раньше никогда не приходилось обличать все это в слова, он просто ощущал это и все. Он рискнул взглянуть на парня возле себя. Лука смотрел на него так, словно у него внезапно выросла лишняя голова. Какая-то часть его (в большинстве своем Бруно-часть) всегда верила, что никто и никогда не захотел бы иметь с ним дело, если бы знал, кем или чем он является глубоко внутри. Сидя здесь в лучах заходящего солнца с единственным человеком, которого он когда-либо любил, смотрящим на него так, словно он не знал, что с ним делать, Альберто вопреки всему надеялся, что ошибается. Шесть лет назад — Июль 1971, Портороссо, Лигурия, Италия  — Ну, как тебе жизнь в Пизе, sorella? — Альберто лениво отпил эспрессо из чашки, изучая остальных посетителей маленького бара. Джулия пожала плечами.  — Нормально, — ответила она, — но было бы гораздо лучше, если бы мой сосед по комнате не пытался упахаться до смерти, — она многозначительно посмотрела на брата поверх своего эспрессо. Тот неловко поерзал на стуле, но не мог придумать ответ. Джулия выжидающе наблюдала за ним. Каких слов она от него ждала?  — Ну, на него это похоже, — сказал он наконец.  — Нет, не похоже, — огрызнулась та, — и ты это знаешь. Раньше он получал от этого удовольствие. Раньше у него был баланс в жизни, но прошлый год… он серьезно выбил его из колеи, Берто. И что? От него она каких действий ждала? Альберто сделал глоток эспрессо и ничего не ответил. С того конца стола Джулия испытующе смотрела на него.  — Что? — не выдержал он. Это начало надоедать.  — Ты извинялся перед ним? — требовательно спросила Джулия. Он разглядывал кольца эспрессо, оставленные дном чашки на салфетке. У него было ясное чувство, что его сестра уже знает ответ. Конечно не извинялся. Он думал об этом. Даже несколько раз начинал письмо, но потом выкидывал их все. Лука не хотел ничего от него слышать. А с какой стати он бы хотел слышать от Альберто хоть что-то после всего того, что он сказал? После всего того, что он сделал?  — Он не… — начал Альберто, но он был прерван каким-то парнем с искусно взлохмаченными темными волосами, который шел к их столику.  — Bonjour, mon chéri! — радостно поздоровался пришедший. Джулия подняла бровь в молчаливом «Это еще кто?».  — Bonjour, — ответил Альберто, — Филипп, это моя сестра, Джулия. Джулия, это мой… друг, Филипп. Та моргнула, взглядом четко говоря «Друг, говоришь? Ты имел в виду "насадка на член"?». Альберто пожал плечами. А что если да? Он был красивым, и такое положение дел всех, вроде, устраивало.  — Enchanté, — сказал Филипп, вежливо поцеловав ладонь Джулии. Та посмотрела на брата. «Он сейчас серьезно?»  — Простите, не могу остаться, чтобы поболтать. У нас сегодня экскурсия по виноградникам. Mais, мы с тобой увидимся ce soir, non? — любезно спросил француз, поворачиваясь к Альберто. Джулия одним ртом произнесла «Лука за полцены», указывая на явно старательно уложенные локоны парня. Альберто проигнорировал ее.  — Oui, — ответил он, подмигнув. Джулия за спиной Филиппа изображала рвотные позывы.  — D’accord, a bientôt, — сказал тот, помахав рукой. Джулия смотрела ему вслед, пока он уходил.  — Берто, ты серьезно?  — Что? Пф-ф, нет, конечно нет. Это так, развлечься. Все равно он всего пару недель в городе будет, — Альберто вернулся к своему эспрессо, — потом просто надо будет найти кого-нибудь еще, — добавил он как бы между делом.  — Еще? Тот пожал плечами.  — Всегда есть туристы, которым интересен настоящий опыт «общения с местными», если ты понимаешь о чем я, — объяснил он, поигрывая бровями. Джулия сделала вид, что ее тошнит, — эй, мне же надо как-то запасаться на зиму, sorellina. Зимой по ночам холодно, а новых лиц не так много. Я называю это «засухой», — закончил он с некоторым драматизмом.  — Да не может быть.  — Может. Джулия потерла переносицу пальцами.  — Так что насчет Луки? — спросила она строго. Она говорила не так громко, чтобы привлечь внимание остальных посетителей, но вызов в ее голосе был очевиден. Хотя ее ждало разочарование. Он так просто не сдастся.  — А что насчет него? Слушай, мы с тобой об этом уже говорили. Я не горжусь тем, что сделал прошлым летом, ага? Если бы я мог вернуться и все исправить, я бы так и сделал. В мгновение ока. Но это так не работает. Я тщательно постарался, чтобы не осталось ни малейшего шанса того, что он примет меня обратно. Как я понимаю, у всех есть шанс обрести настоящее счастье, верно? Это был мой, я его просрал, так что мне ничего не остается, кроме как наслаждаться тем, что осталось. С Лукой у меня уже ничего не получится, но в мире полно людей, которые мне подходят. Ну и что, что это не то, чего я хочу? Так у меня есть хотя бы что-то. Джулия с прищуром посмотрела на него, будто пытаясь заглянуть между строк, увидеть, что на самом деле происходит в его голове. Альберто прищурился в ответ, по-детски копируя ее выражение лица. Он не собирается играть в психолога со своей младшей сестричкой. Не сегодня. Та вздохнула и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. Выражение ее лица сменилось на неуверенное и обеспокоенное.  — Ладно. Ты взрослый человек. Я не могу указывать тебе, что делать. Просто… — она замешкалась, — просто береги себя, хорошо? — наконец закончила она. Альберто улыбнулся, хотя в глазах его улыбки не было.  — Обязательно. Настоящее — Июнь 1977, Isola del Mare, Лигурийское море, Италия Лука так и смотрел на него с тем же непроницаемым выражением лица. Они оба молчали. Казалось, брюнет решал, что делать с информацией, которую он только что услышал. От всей этой тишины у Альберто шли мурашки по коже. У него с этим было плохо. Чтобы не спрыгнуть в море с обрыва и не уплыть обратно в Портороссо ему пришлось собрать всю имевшуюся волю в кулак. Он бы все что угодно отдал, чтобы Лука наконец-то разорвал тишину и сказал, что он думает. К сожалению, он не торопился что-либо говорить. Видимо, следующий шаг за Альберто.  — А у тебя с кем-нибудь было? — спросил он в конце концов, хотя и так знал ответ. Лука покачал головой.  — Нет. Ты же меня знаешь. Новые знакомства это не мое. Хотя Джи пыталась свести меня с одним парнем со своего факультета, но это было просто ужасно. Я не умею вести светские беседы, от них хоть под камень прячься. Да и все равно, — сказал он со вздохом, оперевшись на прямые в локте руки, — я хотел закончить учебу как можно быстрее, поэтому загружал себя работой и брал летние курсы. Самый юный выпускник этого университета с докторской степенью с 1800-х, — добавил он. Чувство гордости разлилось в груди Альберто.  — Вот он тот гений, по которому я скучал, — сказал он, воспользовавшись шансом и легонько толкнув Луку плечом. Тот в ответ слегка улыбнулся. Маленькими шажками. Некоторое время они снова молчали, пока солнце продолжало свой путь на запад. В этот раз тишину нарушил Лука.  — Почему ты поверил Эрколе, а не мне? — тихо спросил он.  — Потому что я был testa di cazzo, который уничтожал все, до чего дотрагивался, — ответил тот, — я тот, кто все портит, помнишь? Лука открыл было рот, чтобы ответить, но Альберто поднял руку, чтобы остановить его.  — Не делай вид, что это не так, есть куча доказательств. Мне кажется, дело было даже не в том, поверил я Эрколе или нет. Скорее… я чувствовал, что теряю тебя, понимаешь? Ты вот-вот должен был уехать на бог знает сколько, и уехать в место, где был бы окружен людьми, которые могут предложить тебе гораздо больше, чем я когда-либо мог. Я был в ужасе. Ты был самым лучшим, что со мной когда-либо случалось, я не думал, что снова смогу пережить одиночество. Но я знал, что это всего лишь вопрос времени, когда ты поймешь, что я тебя сдерживаю. Я уже говорил это много лет назад - тебе правда лучше без меня. Просто посмотри на все, чего ты достиг после того, как я перестал донимать тебя.  — Non dire cazzate. Ничего из этого не правда, это просто тупой голос в голове, — возразил Лука, — ну получил я кучку бумажек, которые можно на стену повесить, ну и что? Разве они хоть что-то значат?  — Да, они значат, что ты гений! Умнейший из всех! И значат, что ты заслужил все самое лучшее, что есть в мире! — вставил Альберто.  — У меня было все самое лучшее, что есть в мире, Берто! У меня был ты! — в раздражении крикнул тот. — И это было все, чего я когда-либо хотел! Ну то есть, да, ладно, я хотел и учиться тоже. Хотел совершать открытия, но в конечном итоге это все не имело никакого смысла, если я не мог поделиться этим с тобой. Да, я хотел узнать все, что только можно узнать о галактиках, вселенной и о том, как это все работает, но больше я хотел, чтобы в конце дня я мог вернуться домой, где был бы ты. Вот и все. Все, чего я хотел. А потом ты забрал это у меня, — под конец его голос чуть дрогнул. Альберто не был уверен, что может позволить себе поверить всему этому, но сердце все равно защемило. Он почувствовал, как защипало в носу, и посмотрел вверх на стремительно темнеющее небо, чтобы глаза оставались сухими. Снова тишина. Слова Луки висели в воздухе, пока садилось солнце и зажигались звезды. Лука глубоко вздохнул и продолжил.  — Тем летом я был ошеломлен всем произошедшим, когда мы вернулись домой. Я думал, что ты отлично провел время с нами в Португалии, но потом, в следующую нашу встречу, ты злился и вел себя очень отстраненно, и я понятия не имел, почему. Даже после той ссоры на пляже я думал, что все будет хорошо. Я думал, что было очевидно, что это все просто большое недопонимание, но потом в то утро на площади… когда ты сказал, что провел ночь с кем-то другим… я думал, что умру. Не хочу драматизировать, потому что я знаю, что о нас говорит Джулия, но было ощущение, будто весь мой мир рухнул. Я даже не знаю, что случилось или сколько времени прошло после того, как ты ушел, и перед тем, как Джулия увела меня в ваш дом и уложила в кровать. Как будто я отключился, или мир просто перестал существовать. А потом ты пропал на пару дней. Я знал, что ты на острове, но я не мог найти в себе силы пойти за тобой.  — И правильно, не надо было. Я заслужил быть один-  — Cristo, Берто, может, блять, хватит уже? Ты сам знаешь, что это не так. Альберто смутила злость в голосе Луки.  — Прости, — сказал он неуверенно. Этого было мало, но большего он не придумал. Лука протер ладонями лицо и посмотрел в море. Альберто взглянул на человека возле себя. Красивого, умного, доброго человека с разбитым сердцем. Из-за меня. Какое-то время они просто сидели, оба молчали. В первый раз за долгое время он не чувствовал необходимость что-либо говорить. Он отчаянно хотел дотянуться до него, прикоснуться к нему, обнять его, как должен был сделать годы назад, когда был молодым, глупым, и никогда не отпускать. Но он не хотел испытывать удачу. В конце концов он просто не выдержал. Он сократил расстояние между ними и притянул Луку к груди. Тот вцепился в руку Альберто так, будто только она удерживала его от падения с обрыва в пучину моря внизу. Как он мог позволить ебучему Бруно уничтожить самое дорогое в его жизни?  — Прости меня. Пожалуйста, прости меня, Лу. Я бы очень хотел вернуться назад во времени и ударить себя за то, что заставил тебя пройти через все это. Я самый большой идиот во всей Италии. Ты заслужил гораздо лучшего, чем я. И все еще заслуживаешь, — сказал Альберто, прижимая Луку к себе так, словно если он отпустит, то тот просто уплывет и до него будет невозможно дотянуться.  — Я серьезно. Перестань так говорить, — повторил Лука, на этот раз мягко. На его щеках было два ярко-зеленых ручейка, когда по лицу медленно потекли слезы, — ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, Берто.  — Даже после всего того дерьма, что я… ну, ты понял.  — Даже после этого. Если бы не ты, я бы все еще был в море и до конца жизни пас бы рыб. Ты вытащил меня на сушу. Научил ходить. Показал, что я что-то могу. Ты такой самоотверженный, и смелый, и веселый, и добрый, и мне больно, когда ты так себя принижаешь. Тебя достаточно. Тебя всегда было достаточно.  — Я… я не знаю, что сказать, Лу. Тишина. Затем…  — Скажи, что все еще любишь меня, — тихо ответил Лука. Сердце Альберто заколотилось со скоростью тысячи ударов в минуту, словно оно вот-вот вырвется из груди и упадет в море, как одна из сотен Весп, собранных из мусора когда они были детьми. Это было большим, чем то, на что он разрешал себе надеяться. Но вот он - добрый, удивительный Лука, предлагающий ему второй шанс. Он был бы безумцем, если бы отказался от него. Он согласится на любые условия, сделает все, что тот попросит, если это будет значить, что он сможет снова посмотреть в эти карие глаза и увидеть счастье.  — Ты сам знаешь, что люблю. Конечно я все еще люблю тебя, Лука. И всегда буду любить. Черт, не думаю, что вообще могу не любить тебя. Поверь мне, я провел почти семь лет в попытках, — сказал Альберто. Это были самые честные слова, произнесенные им за много лет. Лука в ответ просто сжал его руку. Через несколько секунд он отстранился и посмотрел на Альберто, карие глаза все еще блестели от слез. Он глубоко вздохнул, когда Альберто взял его лицо в ладони и провел большими пальцами по веснушкам на щеках.  — Ты тоже меня прости, Берто, — сказал он наконец.  — Что? Лука, нет. За что ты вообще извиняешься? — в неверии спросил тот. После всего, что он сделал, после всех его тупых ошибок, этот чудесный, удивительный человек просил у него прощения? За что?  — За то, что так легко сдался. За то, что сбежал в Пизу и зарылся в учебники по астрофизике, вместо того, чтобы остаться здесь и бороться за тебя- Альберто чуть не рассмеялся от мысли, как милый Лука с кем-то дерется. Хотя однажды он действительно угрожал Эрколе гарпуном ради меня…  — С кем бы ты боролся? — спросил он, стараясь сохранить голос спокойным.  — С тобой, — просто ответил Лука. Веселость Альберто сменилась на удивление. Он поднял бровь.  — Ну, точнее, с Бруно, наверное. С этой тупой, саморазрушительной частью тебя, которая постоянно нашептывает тебе в ухо ложь, что ты не заслуживаешь любви. На глазах выступила пара слезинок, которые Альберто успешно поборол ранее. Нет, соберись, мужик. Не сейчас. Он не знал почему, но у него все еще было это подростковое желание выглядеть круто перед Лукой. Да, это было глупо, но все равно - никаких слез. Хотя бы пока. Он сдерживался, чтобы не моргнуть, в надежде, что слезы впитаются обратно в глаза. Лука, вроде как, не замечал напряженную борьбу мужчины, сидевшего рядом, со своими эмоциями, grazie a Dio. Он глубоко вздохнул и продолжил.  — Знаешь, я тоже сделал тебе больно. Ну, то есть, ты сделал мне больно первым, так что не думай, что я решил тебя помучить или типа того. Но я тогда так злился, что просто решил позволить тебе верить тому, что ты думал обо мне. Немного стыдно признаться, но было приятно знать, что я могу заставить тебя чувствовать себя так же плохо, как чувствовал я. Луна поднималась все выше и выше, пока каждый из мужчин обдумывал слова, услышанные от второго.  — Я прощу тебя, если ты простишь меня, — сказал Альберто. Стоит признать, его часть сделки была гораздо легче, чем у Луки. Тот улыбнулся ему.  — Договорились. Альберто взял его правую ладонь в свою.  — Piacere, Girolamo Trombetta, — сказал он, двигая их руки под произнесенные слова в манере их глупого детского рукопожатия. Лука засмеялся и обнял Альберто, прижимая его ближе к себе и уткнувшись лицом в его шею.  — Я скучал по тебе, — наконец-то сказал он. Альберто закрыл глаза, притянув того к себе и делая глубокий вдох, вдыхая его запах. Лука пах домом - цитрусами, свежими травами и морем. Он взял Луку за подбородок и приподнял, чтобы посмотреть в его глаза. Dio, ну какие же у него глаза. В них все еще было стремление найти и изучить каждую мелочь, которая была в мире. Мелочи, которые обычно люди воспринимали как должное и перед которыми никогда не останавливались, чтобы полюбоваться, становились в этих глазах настоящими чудесами. Каждый предмет он видел шедевром, каждый звук - симфонией. Альберто не хотелось жить в мире, где не было его. Он закрыл глаза и наклонился вперед, соединившись лбами, наконец позволяя себе провести пальцами по этим каштановым кудрям.  — Лука?  — М-м? Сердце бешено колотилось в груди. Это был риск, но что-то внутри подсказывало ему, что его стоит принять.  — Можно я тебя поцелую? Лука улыбнулся.  — Sì, per favore. Медленно, но их губы встретились. Альберто безумно хотелось притянуть его как можно ближе, чтобы расстояния между ними не осталось совсем, но это было за Лукой. Эту привилегию Альберто надо было заново заслужить, это не то, что можно было вернуть себе сразу. Доверие Луки все еще казалось слишком новым, слишком хрупким, и Альберто лучше умрет, чем хоть как-то снова его разрушит. Затем он почувствовал, как хватка Луки на его плечах стала крепче и как его прижали теснее. Давление между губами возросло, и он почувствовал, как чужие пальцы зарываются в его волосы, а потом немного тянут. Он слегка отстранился, немного удивленный силой. Лука с ухмылкой посмотрел на него, в глазах блестит голод, прежде чем притянуть его обратно, врезаясь в него ртом. Он откинулся назад, потянув Альберто за собой, чтобы он лег на него сверху, затем открыл рот и провел языком по чужим губам. Сердце Альберто забилось так, словно по венам побежал электрический ток. Это происходит на самом деле? Никогда даже в самых смелых снах он не мог представить, что снова будет здесь, особенно так скоро, и будет теряться в веснушках на коже Луки и его мягких губах, вдыхая его запах, пока он не заполнит все его тело. Он всем весом оперся на предплечье, ладонью перебирая волосы Луки, а вторая ладонь бродила по его телу, пока сам он дрожал от радости и от того, как ему повезло. Лука водил ладонями по рукам и спине Альберто, хватая его за задницу и потянув его бедра вниз, чтобы они встретились с его собственными. Тот согнул ногу и вжался ею в чужую промежность. В ответ он получил что-то типа тихого стона прямо в поцелуй. У них было столько времени, чтобы наверстать упущенное… Он отстранился на секунду, чтобы спросить:  — Лука, можно-  — Берто, умоляю, да, — только это он и успел сказать, прежде чем Альберто перебил его очередным поцелуем, пока его пальцы возились с откровенно чересчур большим количеством пуговиц на брюках Луки.  — Черт подери, почему на них нет молнии? Тот засмеялся.  — Я не знал, что нужно было учитывать возможность быстрого доступа, когда одевался утром.  — Завтра обязательно продумай этот момент, — сказал Альберто, наконец-то расстегнув последнюю пуговицу. Столько времени, чтобы наверстать упущенное. Когда они закончили «наверстывать упущенное» в пределах, возможных для одной ночи, они лежали плечом к плечу, держась за руки, и смотрели в небо, оба все красные, запыхавшиеся и с улыбками на лицах. Как будто не прошло и дня. Лука никогда не уезжал, Альберто никогда не был «кошмарищем». Они были вместе, и все в мире снова имело смысл.