Тайна и ложь

      Полина устало водила смычком по струнам. За окном всё ещё шёл снег, но мокрый, совсем не сказочный. На просёлочных дорогах образовалась слякоть, вода так и норовила попасть в обувь тем, кто куда-то спешил, несмотря на позднее время. В коридоре послышались шорохи, в проёме мелькнула светлая макушка. — Вот ты где! Полина я же везде ищу тебя, почему ты не предупредила меня, что пойдёшь музицировать? У ребят всё почти готово, скрипачка. Завтра идём на дискотеку. — Не забывай, что там будут учителя, и в первую очередь это школьное мероприятие, а уже потом — дискотека, — заметила Полина, откладывая скрипку. — Зайди и закрой дверь, Антон. Я хочу поговорить с тобой.       Парень настороженно посмотрел на неё, но бесприкословно выполнил наставление. Он закрыл скрипучую дверь, и встал напротив Морозовой. Её голубые глаза излучали абсолютную серьёзность, и Петров понимал, что она озабочена чем-то, что её разум тревожит какой-то вопрос, причём, не из лёгких. Она села на стул, показала на место напротив. Антон послушно уселся. Небольшую школьную скамейку с потёртой обивкой специально приставили к школьному пианино. — Что случилось, Полина? — его тон был холодным. Антон ненавидел чувство страха, и ненавидел тех, кто это чувство вызывает. На данный момент это была Морозова. — Рома сказал, что пронесёт тайно выпивку. И он сделает. Я знаю. Ты будешь пить? — Не знаю. — Пообещай мне, что если станешь пить, выпьешь немного, — взгляд Полины скользил по лицу блондина. Она видела в нём защиту. Она видела в нём любовь. — Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты равнялся на них. Будь моим Антоном. Тем, кого я привыкла видеть. Ты мне дорог. Я не хочу тебя терять. — Я не буду много пить, Полина. А может, не стану вообще. Я не люблю алкоголь. — Ты мне обещаешь? — Я тебе клянусь, — прошептал Антон, нахмурив светлые брови. — Спасибо, — вздохнула та.       Парень обернулся, с интересом глянул на инструмент. — Полин, ты умеешь играть на этой штуке? — Эта штука называется пианино, Антон, — ухмыльнулась Морозова, обходя его. Она остановилась чуть сзади и положила руки на его плечи. Её шёпот раздался над ухом: — Хочешь попробовать? — Хочу.       Он ответил это не раздумывая. Мог ли он отказаться, когда она была совсем рядом, когда ей явно нравилось говорить об этом, когда в её голубых глазах загорелось ледяное пламя азарта… — Поставь руку на клавиши.       Антон послушно поставил правую руку на клавиши второй октавы. Полина цокнула языком, и сняла его руку, поместив меж своих ладоней. — Расслабь её. Она у тебя очень сильно зажата.       Антон, не совсем понимая, чего от него хотят, доверчиво расслабил руку. Полина провела пальцами по его костяшкам и вернула его руку обратно на клавиши, положив сверху свою. — Посмотри, ты видишь, как выпирают кости? Не зажимай руку. У тебя работать должны только пальцы. Та октава, на которой мы сейчас остановились, называется второй октавой. Они идут в таком порядке: самая басовая, левее, называется контр-октавой. Это восемь звуков. Запомни, Антон, каждая октава охватывает восемь звуков. Да, так же, как я сейчас охватываю твою руку, хватит на меня смотреть, — подколола Антона Полина. — Я всё ещё не совсем понимаю, в каком положении она должна быть, — буркнул Антон, безуспешно пытаясь правильно расположить пальцы.       Полина покачала головой. — Подвинься, — она присела с краю скамейки, рядом с ним. — Давай я сыграю тебе гамму в фа мажоре. Твои пальцы должны идти за моими, только сначала я тебе их расположу.       Девушка снова взяла его руку в свою, передвинула левее и остановила на белой клавише. — Гамма начинается с ноты фа. — Гамма, насколько я знаю, октава туда и обратно?       Полина рассмеялась. Её смех был мягким, звенящим, и Антон даже не думал о том, что именно показалось Морозовой смешным в его словах, он любовался ей. — Гамма — это ряд, в котором первая и последняя ноты совпадают по названию, но друг от друга находятся на расстоянии октавы. Гамма есть восходящая и низходящая. Это правила такие у музыкантов, — улыбнулась она, отрывисто нажав на клавишу. Инструмент издал резкий мелодичный звук.       Антон кивнул, приготовившись за ней повторять. — Я сейчас тебе сыграю, — прошептала Полина, — а ты повтори. В этом не должно возникнуть трудностей.       Её пальцы почти невесомо проложили дорожку по нотному ряду, и Антон невольно поразился лёгкости звука, который послушно издавал инструмент.       Полина серьёзно взглянула на него. Её глаза в этот момент излучали полное спокойствие, и она была от этого удивительно красивой. — Твоя очередь, Антон.       И он действительно постарался повторить за ней, но у него получился более тяжёлый и громкий звук. Полина незаметно ухмыльнулась, снова снимая его кисть, сжимая её в своей руке. Антон виновато улыбнулся ей, понимая, что не сможет сейчас сосредоточиться на игре, даже если очень постарается. Впрочем, она и не просила этого. Они замерли, разглядывая лица друг друга, улыбки застыли на губах, и никто из них не решался нарушить хрупкую тишину. Полина поправила ему спавшую на лицо чёлку кончиками пальцев и поднялась со стула. — Пойдём, Антон. Думаю, нам пора… — Я тоже так думаю, — улыбнулся тот, еле сдерживая смесь неоднозначных чувств. — Что-то случилось? Ты расстроен, —       Полина склонила голову. В голубых глазах отразилась тревога. — Всё хорошо, Поль. — Слушай, пойдём у меня посидим, всё равно папа только завтра вернётся. Хорошо хоть, что тридцать первого он будет со мной… Вечно занят. — Полина, всё честно хорошо, я нормально себя чувствую. — Мне бы не хотелось оставлять тебя одного сейчас. Что-то не особо я тебе верю.       Антон пожал плечами и улыбнулся. — И почему же? — Твой блюз звучит особенно грустно, — серьёзно отчеканила скрипачка.       Петров спорить не стал. Ему просто хотелось побыть рядом с ней. Он в который раз смотрел на неё. Антон замечал, что её взгляд хрустальный. Похожие на узоры, разводы в голубых глаз казались ему самым настоящим чудом. Ему было интересно, как её глаза выглядят при разном освещении. Полина часто замечала такие взгляды, его рассеянные отмазки, когда она спрашивала о причине столь долгого зрительного контакта, не давали никаких результатов. Поэтому девушка просто начала смотреть на него в ответ. И ей показалось это прекрасным. Полине нравились его серые спокойные глаза. И так же сильно она любила его светлые волосы.       Девушка нехотя перевела взгляд на часы. — Так мы идём, или посмотришь на меня ещё? — улыбнувшись спросила она. — Пойдём, я буду смотреть на тебя в дороге, — ответил Антон даже не улыбнувшись. Его лицо осталось беспристрастным. Полину это смутило, и она рассмеялась, отворяя тяжёлую дверь кабинета.       Ребята собрались быстро, спустились на первый этаж. Там их ждали Ромка с Бяшей. — Тох, — обратился к другу бурят, — ты в итоге завтра придёшь? Всё-таки школьное мероприятие.       Ромка молча смотрел на Полину. Она старалась игнорировать его взгляд, но не могла. Тихим кивком девушка спросила у него, что ему нужно. Хулиган, поманил её пальцем, и они на время отошли. Антон этого не заметил, разговаривая с Бяшей. Надо сказать, что хулиганами это не было задумано специально, потому что против друзей они никогда не проворачивали трюков. Исключением стал только Семён, но и на то у них были свои причины.       Рома остановился и повернулся к Морозовой, когда они чуть-чуть отошли от товарищей, завернул слегка за угол. — Слушай, Полина, ты ведь идёшь завтра на эту хрень? — Иду. Если Антон пойдёт, — кивнула девушка, улыбаясь. — Отлично, — оскалился Ромка. — Антона заставим. Только я одного не понимаю: что же ты всё-таки такого в нём нашла? — В каком смысле? — не поняла Полина. — Да в обычном. Я ведь бегаю за тобой с началки, сама знаешь. — Насильно мил не будешь, — нервно заметила она, начиная оглядываться на ребят, которые всё ещё разговаривали. — Так вот я поэтому и спрашиваю, — кивнул Ромка, приобнимая её одной рукой, — Ты что в нём нашла, подруга?       Полине вдруг стало неловко и страшно. Она не привыкла к таким диалогам со стороны Пятифана, а уж тем более к его прикосновениям. Ей это не нравилось. Однозначно. Но она побоялась сказать. — Он мой друг. — Ага, — кивнул Ромка, улыбаясь. — Я вижу. Он такой замечательный друг тебе, что вы обнимаетесь каждые пять минут, и вас друг от друга не отлепишь.       Его взгляд был холодным и чужим. Полина почувствовала, что объятья, которые до этого были будто ненавязчивыми, стали сильнее. — Ром, давай вернёмся к Бяше и Антону. — Погоди, не спеши, Полина, — ухмыльнулся шатен, — Я ещё кое-что хотел спросить.       В коридоре послышался шум. Дверь с лестничной клетки скрипнула, Полина перевела туда взгляд. Её глаза остановились на Смирновой. Та застыла, её распущенные светлые волосы, волнистые от вечной косы, красиво ложились на плечи, и если бы Полина не знала её характера, она решила бы, что Катя — ангел. Однако, долго себя ждать девушка, и подружки, которые плелись за своей предводительницей, не заставили. Они пошли дальше. Полина не отрывая глаз проследила за Катей. Та неожиданно издевательски подмигнула ей, и Полина вдруг поняла:       «Мне конец. Круто.»       Ей хотелось вырваться, броситься к Антону и Бяше, которые стояли неподалёку, но она боялась Рому. Как тогда. В шестом. — Полина, — продолжил говорить Пятифан, — ты не хочешь пойти завтра со мной? Всё-таки девушек приглашают многие. Вся параллель там будет. — Да у нас параллель из пяти человек, — усмехнулась девушка, нервно прикусывая губу. — Да. Но всё-таки. Ведь тебя Тоха ещё не позвал? — Пока нет, но это только пока, я думаю. — Полинка, думать нужно лучше, — усмехнулся Роман, погладив её по плечу. Полина нашла это прикосновение липким и противным. Она понимала, что всё, что происходит сейчас, до ужаса не нравится ей. Когда Рома наклонился, видимо, собираясь что-то сказать, она остановила его, ткнув указательным пальцем в грудь, и с холодом, какого никто ещё ранее не слышал в её голосе, произнесла: — Хватит. Прекрати немедленно. — Почему? — закатил глаза Пятифан. — Я люблю Антона, — твёрдо ответила Полина, поражаясь собственной смелости. — А он любит тебя? — спросил хулиган, подпирая стену рядом с ней рукой.       Полина оказалась зажата. — Я не знаю, — тихо ответила девушка. — Мне кажется, да. — Кажется, — с насмешкой передразнил девушку Пятифан. — Не сказал же. Так что париться тебе не нужно. — Перестань, Рома. Он твой друг, ты же сам прекрасно всё понимаешь! — не выдержала Полина. — Да, Поль. Тоха мой друг. Поэтому я тебе и говорю: пока не скажет, не будь ни в чём так сильно уверена. — Отпусти меня, — настойчиво произнесла девушка, пытаясь оттолкнуть его от себя. Пятифан выпустил её, и его лицо обезобразилось привычной ухмылкой. — Как хочешь. Но учти, что это не первый и не последний наш разговор. Только не бойся. Я не желаю тебе зла. Наверное, — последнее слово было сказано Пятифановым в шутку, но Полина насторожилась. Они направились обратно к приятелям.       Катя, выскользнув из-за косяка, направилась к Антону. Её красный свитер слепил глаза, и Петров мысленно улыбнулся:       «Идёт. Красный явно придуман для неё.»       Смирнова подошла к нему и хитро улыбнулась. Петров сглотнул. Он был готов дать клятву: улыбка одноклассницы не предвещала абсолютно ничего хорошего. — Антон, — тягуче произнесла Катя, заправляя локон волос за ухо, — А знаешь ли ты, что твоя девушка обжимается с Пятифановым?       Ей явно доставляло удовольствие так издевательски смотреть на него. — Нет, не знаю. Если покажешь где, — улыбнулся Антон, — у меня появится девушка. Спасибо, Катя, ты залог счастливой жизни молодых пар.       Смирнова вдруг сделалась абсолютно серьёзной. — Полина с Пятифановым. — И что? — Не веришь? Пойдём, покажу.       Антон направился за ней, и к ним навстречу буквально вылетела Морозова. Петров, взглянув на неё, по одним глазам понял: она чем-то сильно напугана. Полина старалась сохранять спокойствие. Она встала рядом с Петровым, попыталась взять его за руку, но он отдёрнул руку, не дав ей этого сделать. Морозова, окинув его печальным взглядом, опустила голову. Она поняла: Катя всё ему рассказала. В её мыслях пронёсся приговор. И она не стала спорить: «Заслужила. Это я виновата, что пошла с ним. Не нужно было отходить.»       Катя застыла с ухмылкой, заметив жест Антона. Смирнова прекрасно понимала: он ревнует, и едкие чувства берут над ним верх. Это было главным его минусом, Петров и сам признал бы это, спроси его кто о недостатках.       Рома, который стоял рядом с Катей и Бяшей, незаметно покачал головой, глядя на Антона. Но Петрову было всё равно. Посмотрев на Полину, которая едва сдерживала слёзы, он вздохнул, и приобнял её. Девушка поняла, что ещё чуть-чуть, и она разрыдается прямо здесь. Блондину хотелось убить Рому на месте и ничего не выяснять, но вместо этого он просто молча ушёл, забрав с собой Полину, которую непременно должен был успокоить сейчас. Девушка глубоко вдыхала, пытаясь успокоиться. Ей это удавалось, но мысли о том, что она в какой-то степени подвела Антона, добивали её. Однако, парень крепко держал её за руку. Он молчал до тех пор, пока они не вышли из школы. Полина осмелилась взглянуть на него, её глаза замерцали. Антон остановил её, встал напротив и прошептал: — Он обидел тебя, скрипачка?       Полина ненадолго примолкла. Наконец произнесла: — Я не знаю. Он не сделал особо ничего плохого… Вроде. — А что он сделал? — терпеливо спросил Антон. — Обнял. И. Он погладил меня по плечу. Мне хотелось испариться в тот момент, — честно призналась девушка. — Мне не понравилось то, что он делал, то, как он говорил… Это мерзко. Это так противно, Антон! — Гад. Я его убью, — тихо прошептал Антон, но Полина остановила его, прижимаясь к тёплому боку. Антон вздохнул и прошептал: — Всё хорошо, Полина. — Поклянись, что не натворишь глупостей. Не лезь к нему. Никак с ним не контактируй. Это не обсуждается. Можешь считать, что я приказываю. Антон рассмеялся. — Антон, ты же не веришь ей? — вдруг спросила Полина. — Она говорила убедительно, но я верю не ей. Я верю тебе.       Ребята шли до дома Полины не разнимая рук. Они молчали, но обоим думалось тяжело.

***

      Дом её буквально светился. Антон опустился на огромное кресло, которое стояло в комнате подруги, Полина пристроилась рядом. На столе зябко горела небольшая лампа. Антон вздохнул, глядя в окно. — Тебе понравился тогда город? Помнишь, мы ездили туда в начале восьмого. — Он лучше, чем наше село, — Полина искренне не понимала, почему он решил завести с ней именно эту тему. — Когда я вернулась сюда, мне показалось, что тучи здесь даже темнее, чем там, в городе… — В тот день было солнечно, — скосил на неё глаза Антон. — С утра, часов в шесть, было пасмурно. Да и вечером тучи снова укрыли небо, — сморщилась Полина, поправляя футболку, которая, как ей казалось, совершенно ей не шла. Антон примолк, наблюдая за ней. Как сильно он был к ней привязан! Без неё всё казалось серым и совсем невзрачным. И ему было совсем… — Неважно, какая погода на улице, если рядом нет тебя.       Полина ответила не сразу. Минута молчания показалась Антону смертным приговором. Девушка нервно улыбнулась. — Надо учиться жить самому, отдельно, Антон. Кто знает, что может случиться…       Петров слегка грубо взял её за руки, вынуждая замолчать. — Тише. Не нужно так говорить, ты слышишь? Я прошу тебя. Полина, ты же не оставишь меня? — Никогда, — тихо прошептала она, касаясь его рук на своих щеках, запуская ладонь в его пшеничные волосы. Внутри что-то сжалось. — Я всегда буду с тобой.       Собственный голос сорвался, как натянутая струна. Полина выдохнула. Антон смотрел на неё, не отводя серых глаз, ему казалось, что этот момент должен, просто обязан длиться вечно. Чтобы ничего не прошло, никогда. Серые глаза всё ещё живо изучали её, но по-другому. Ей показалось, что в них в тот момент что-то умерло навсегда. Зато зародилось что-то новое. Что-то, что заставило бы его жить. Минута, и дальше ей заглянуть не удалось. В глазах снова размыто отражалась лишь комната и она. Что-то сильно надавило на грудную клетку. Антон совсем медленно, аккуратно погладил большим пальцем её щеку. Девочка замерла, не спуская с него затуманенного взгляда. Она ничего не понимала. Она знала о чувствах Петрова ещё давно, но он никогда не проявлял их так сильно, предпочитая молчать о любви к ней. — Антон?.. — она прошептала его имя совсем тихо, его кожа была обжигающей, когда Полина аккуратно коснулась шеи, намереваясь обнять его. — Стой, — хрипло выдохнул парень, убрав её руку. — Не нужно. Послушай… Можно мне…       Полина улыбнулась, подбадривая его. Антон плотно сжал зубы. Откашлялся и ненадолго замолк. Как она на это отреагирует, он не знал. Наконец, выдохнув, он пропустил прядь её волос сквозь пальцы и тихо спросил: — Можно я заплету тебя? Мне нужно прикоснуться к тебе. Я… мне нравится к тебе прикасаться, Полина. — Как же сильно ты краснеешь, — ласково прошептала та, возвращая свою руку на его шею. — По тебе же всё видно, Антон. — Всё, — тихо повторил за ней парень, — опуская взгляд. — Вообще всё? — Эй… Ты чего? Всё хорошо, — девушка аккуратно обвила руками его шею, вынуждая положить голову ей на плечо. — Всё, хорошо, Антон, я же просто шуч… — Нет. Ты не шутила. Ты всё давно понимала. Я сам вижу. Ты знаешь о том, что я люблю тебя. — Но ведь это взаимно, Антон…       Парень застыл. Он смотрел на неё так, словно никогда ранее не видел её. Его глаза медленно рассматривали каждую черту лица, каждую особенность, зрачки изредка подрагивали. Он молчал. Полина тревожно отвела глаза, стараясь не смотреть на Антона. Его взгляд порой она вынести не могла. Он изучал её откровенно, но без пошлости. Она знала, что он хочет запомнить всё в ней, каждую родинку, это пугало, но почему-то не отталкивало её. Словно гром среди ясного неба раздался голос. — Так мне можно заплести тебя? — Ты серьёзно?! Антон, скажи мне, прошу, ты же специально издеваешься? Не смотри так на меня, — Полина склонила набок голову, уклоняясь от его руки. Возмущённо осмотрела его лицо, заглянула в глаза. И ничего не увидела. Ничего. Антон, улыбнувшись, успокаивающе шепнул: — Всё хорошо, милая Полина. Прошу, позволь к тебе прикоснуться. Я ничего больше не требую, скрипачка.       Она выдохнула и протянула ему резинку. Полина знала ещё с конца шестого: он будет молчать до тех пор, пока она не выполнит просьбу. Но Антон ни разу не переходил грань. Он ни разу не позволил себе обидеть её, сорваться, накричать, использовать. Ни разу. И такая его просьба вызвала возмущение у девушки. Но Морозова решила её исполнить. Почему? Сама она едва ли ответила бы на этот вопрос. Очень сильно ему верила.       Антон бережно взял локон её волос в руки, пропустил сквозь пальцы мягкие нити, пытаясь уловить аромат ежевики, исходящий от возлюбленной. Разделив густые волосы на три пряди, он начал аккуратно, совсем осторожно переплетать их по очереди. Одна за другой. Когда он почти дошёл до кончиков, вдруг остановился, слегка ослабил косу. Полина недоумённо выдохнула, когда он вложил в её руку резинку. — Ты же хотел заплести?.. Почему вернул?       Антон молча положил подбородок ей на плечо. Сердце Полины затянуло. Девушка прикрыла глаза, прислушиваясь к его дыханию. — Потому что она не нужна, — тихо шепнул парень ей на ухо. Он аккуратно подхватил её, прижимая поближе. Руки прошлись по косе.       Полина улыбнулась. Она удобнее устроилась в объятьях, вынуждая его слегка откинуться на кресло. Антон провёл пальцем по её скуле, не отнимая от неё глаз, серых и глубоких, словно небо под занавесом туч. Она наклонилась к нему, прикоснувшись лбом к его лбу. Тихо рассмеялась, когда Антон, теряя контроль над собой, сбивчиво шепнул: — Ты мне нужна. Я…       Она не дала договорить ему, прикасаясь к губам требовательно, ласково, тягуче.       Её пальцы сновали по шее хаотично, с немым вопросом в каждом прикосновении. Антон обвил её руками. — Не упади. — Держи крепче, — тихо шепнула девушка.       Петров покачал головой. Он всегда был очень тактильным из-за младшей сестры, которой нужна была родительская забота. Как и ему самому. Но сейчас действия Полины его будоражили, выбивали из колеи, и он не знал, как реагировать на них. Девушка смотрела на него, продолжая гладить по голове, перебирать светлые, почти бесцветные волосы. Антон прикрыл глаза и обнял её покрепче. Полина улыбнулась. Ей доставляло удовольствие его смущение и нежелание переходить к поцелуям. Он слегка покачивал её в объятьях, думая о том, что ждёт их дальше, но тишину и её тихое дыхание под боком нарушить не смел. Некрепкая коса распустилась, когда он, качнув её в строну, прикоснулся к губам. Полина крепко схватила его за ворот футболки, избегая падения. Поцелуй его был глубоким и отчего-то тяжёлым. Парень не позволил ей соскочить с колен, когда они оба чуть не рухнули с кресла на пол. Он сжимал её излишне крепко, перекрыв все пути отступления. — Антон, мы сейчас свалимся, — шепнула Полина ему на ухо, покрывая поцелуями щёку. — Это неважно, — возразил ей парень, лишь сжимая ещё крепче. — Ты первая начала это. — А ты хотел дальше молчать, не так ли?       Антон остановился. Несколько минут он просто молча смотрел на неё абсолютно отрешёнными глазами. Затем тихо проговорил: — Кроме тебя у меня никого нет. Я обещаю, что сберегу тебя любыми способами. — Дурачок, — покачала головой девушка. — Ты когда так говоришь, очень на маньяка становишься похожим. — Нет, Полина, — грустно улыбнулся тот, — Скорее ты похожа на дурочку. Неужели ты видишь, но не понимаешь, как я люблю тебя? — Вижу, — улыбнулась девушка. — Но не совсем понимаю твоё желание беречь меня абсолютно от всего. Оно, к слову, и до этого было заметно сильным. Что же ты сделаешь со мной теперь, странный мальчик? — Буду любить, — тихо произнёс Антон, который излишне серьёзно относился к любви и всему, что было связано с ней. Он искренне не понимал лёгкости и беззаботности Полины в этом деле, но в то же время был и очарован этим. Именно их различия в чём-то особенно будоражили сердце юноши. — Полина, ты же понимаешь, что я чувствую к тебе? — Да, Антон, — улыбнулась она, продолжая изредка оставлять поцелуи на щеках, шее и губах. — И ты можешь быть уверен в том, что я чувствую то же, что и ты. — Но при этом не понимаешь меня. — Немного, — неопределённо протянула девушка, подставляя голову под его руку, которой он ласково перебирал локоны неудавшейся косы.       Антон, явно не собираясь отвечать ей на вопросы, которых в её голубых глазах было много, потёрся носом о её щёку, рассматривая, изучая пальцами её лицо, едва касаясь, словно дразня. Полина, осуждающе приподняв брови, шепнула: — Дразнишься, верно, очкарик? Я ведь буду делать так же. — Не будешь, скрипачка. Не хватит терпения, — улыбнулся он, рассматривая её глаза, губы, нос. Он сам мечтал отбросить разум на второй план, но не позволил себе этого. А Полина была пылкой. Это было одно из тех различий, которое заставляло юношу краснеть, поднимало в нём живой интнтерес к ней, желание быть рядом, любить, беречь. Она, честно говоря, вся до мелочи была дорога Петрову, и то, что бесило других, казалось ему забавным и «неотъемлемым кусочком милой скрипачки». Он любил так её называть, и Полина уже знала об этом, потому что иногда он не мог сдержаться, и тогда все его чувства рвались наружу. Сердца у них были любящие, совсем юные… Зелёные. И это давало фору действиям и безрассудности мыслям.       Антон погладил её по спине, обняв крепче, Морозова потянулась и зевнула, удобнее устраиваясь на коленях парня. — Всё будет хорошо, правда? — тихо спросила она, и на лице её проскочила тень раздумий. — Правда, Полина, — ответил Антон, успокаивающе покачивая её, придерживая за талию одной рукой. — Не бойся. Просто поверь мне. И если я что-то сделаю не так — останови. Не молчи никогда о том, что тревожит.       Он ослабил объятья, чтобы она могла освободиться, но девушка тут же запротестовала: — Нет, милый, ты не понял меня. Не отпускай, Антон. Мне очень нравится видеть смущение и решительность на твоём лице одновременно. Это… такое музыкальное ощущение…       Парень рассмеялся, и собственный голос, сейчас необычно низкий и мягкий, удивил его. — Не смейся, я же правду говорю! Ты очень нравишься мне. Весь, — Полина потупила взгляд. Она чувствовала, что готова расплакаться от счастья, смущения и страха. Смесь чувств взяла верх, и девушка, совсем стушевавшись, аккуратно высвободилась из объятий и присела на пол, рядом с креслом, облокотившись на него спиной. — Эй… — Антон, улыбаясь, опустился рядом. — Ты чего? Всё хорошо, я рядом с тобой. — Всё в порядке, — вздохнула Полина. — Просто. Это ответственный шаг. Скажи мне, справимся ли мы?.. Не станем ли мы одной из тех пар, которые разойдутся из-за мелочей? — Полина, — покачал головой Антон, чувствуя, как она напряглась. — Ты всё усложняешь. — Возможно. В музыке тоже иногда бывает сложно. Особенно с септакордами, — вздохнула девушка. — Именно эта тема далась мне сложно. — Тяжести будут. Разногласия будут, — тихо произнёс блондин, поглаживая её по голове, — Но легко не даётся ничего. Ты же и сама это знаешь, Полина. — Знаю, — кивнула девушка. — Но вопреки всем тяжестям, горестям и препятствиям я не потеряю тебя. — Легко сказано, — рассмеялся Антон. — Сложнее исполнить. Но я и сам никуда не уйду. — Давай не думать о плохом, — поморщилась Полина, нервно передёрнув плечами. — Давай, — согласился Петров, укутывая её пледом. — Не сиди на холодном. — Совсем не изменился. Всё такой же душнила, — заметила девушка. — Спасибо, — усмехнулся тот, откидывая голову на ручку кресла. — Обращайся, — рассмеялась Морозова. — Любовь любовью, а честное слово по-прежнему на вес золота. — Полина, послушай, мы справимся. Я обещаю.

***

      Девушка молча теребила в руках амулет. — Это твоя вещь, Антон, — тихо прошептала она. — Всегда была твоей. Ни боли, ни грусти она не ощущала. Тело было заполнено немой тревогой и усталостью. Сердце снималось и расжималось, билось о рёбра, мысли медленно проедали мозг. Она поднялась, и в глазах заплясали чёрные точки. Облокотившись на стену, Полина вздохнула. В носу зажгло, защипало глаза. Хотелось прокричать что-то в тишину. Девушка упрямо покачала головой. Нет. Она ни за что не оставит его в покое. Ему нужна правда? Чья правда? «Пока не выясню, не успокоюсь. Ты обещал, что мы справимся. Если тебя нет, значит, справлюсь я.»