Тайна и ложь

      Антону было не по себе. С чем было связано едкое чувство, доводившее до тошноты, парень не знал. А вдалеке был слышен гул деревьев, февральский мороз готов был прожечь любого до костей. Невольно можно было сравнить его с диким зверем. В лесу обитало что-то такое, что никак не смог бы объяснить обычный человек.       Образы в голове путались. Что осталось от прежнего Антона? От мальчика, который мечтал поскорее уехать отсюда, а не гнить в полупустом посёлке. Да ничего. Сейчас он был совсем другим. Любые перемены вызывали у Петрова отвращение, смесь ужаса и жестокой усмешки. Как он мечтал когда-то вырваться на свободу, прочь от родительского гнезда, в котором взрослые люди создали хаос… Сейчас эти воспоминания нагоняли тоску.       «Я не тот, кем раньше являлся.» Это было правдой. С недавних пор он уже и не надеялся когда-нибудь уехать отсюда, потому что ехать было не с кем. Да и для кого? Для себя. Но Антона это мало устраивало. Он помнил шестой класс. Помнил переезд сюда. Опять новый коллектив, попытки сладить хоть с кем-то. Нет, ему этого не хотелось.       За окном что-то протяжно заскрипело. Ветви деревьев были похожи на колья, что тянулись к нему. На снегу снова резвились сумрачные тени. Заплясали перед глазами языки пламени. И прежде чем проснуться, Антон подумал, что это просто сон. Забавно. Иногда людям крайне трудно научиться отличать сны или мечты от реальности. Иногда хочется просто забыться в мире фантазий. Но человек, что научится жить в действительности… Уже не захочет вернуться обратно. Его будут устрашать фантазии, а воспоминания лягут тяжёлым грузом на душу.       Полина молча перелистывала страницы книги. Она уставала. Уставала от всего, что происходило в последнее время. Хотя бы оттого, что не может быть с тем, кого любит, и кто любит её. Да, девушка была уверена в том, что чувства её взаимны, да только что в этом толку? Он не захотел быть с ней. Хотя когда-то, где-то далеко в воспоминаниях, в классе шестом, он обещал ей, что никто и ничто не сможет повлиять на их дружбу. Как оказалось, смогло. И Полина искренне не понимала причины. Иногда ей казалось, что ушёл он также внезапно, как и появился когда-то. Она помнила его взгляд, заинтересованный и слегка напуганный. Живой взгляд. Тогда, как ей казалось, всё было живым и цветущим. Тогда всё было другим. Сейчас она смотрела на жизнь иначе. Девушка уже и не знала, откуда ещё ждать подвоха. Кто ещё позарится на сердце чистое, способное любить и до последней капли отдавать? А много кто. Но будут ли среди них те, кто хотя бы будет это ценить?       У них не было никого дороже, а теперь… Они чуть ли не с ненавистью смотрят друг на друга. Она сердится, Антон это знает. Он видит, как волны неугомонно несутся вперёд, как гневно она прожигает его своими прекрасными голубыми глазами. Её лицо бледно, оттого неумолимо прекрасно. Тяжело противостоять чувствам, но он должен. Ради её блага.       Для Антона есть одно заученное сердцем правило: Полина не должна пострадать. Он не позволит никому обидеть её. А в особенности себе. И об этом он говорил ей много раз. — Да как ты не поймёшь, — слёзно протестовала девушка, — ты обидишь меня в любом случае. Я не держала бы обиды лишь тогда, когда знала бы причину твоего ухода из моей жизни.       Тогда они оба были в девятом... Антон не хотел рассказывать ей о сути своего выбора, в голове Морозовой проносились не самые оптимистичные мысли: «Надоела. Наигрался.»       Она была неправа. Антон никогда бы не бросил её, если бы на то не было веской причины.       В чём же она заключалась? Что движет людьми, когда они отпускают тех, кому готовы были отдать всё? Так просто отпускают… Лишь внешне. А каково внутри? Что ты чувствуешь, когда из твоей жизни уходит что-то ценное? Пустоту. Которую непременно нужно чем-то заполнить. Сначала тебе помогают. Но лишь в первый раз. Если урок не будет усвоен, ситуация будет повторяться снова и снова. Когда ты останешься один, и перед тобой будет стоять выбор, бросишься ли ты под пулю, чтобы спасти другого? Будешь ли молить его остаться, не покидать тебя?       Единственное, такое немногословное, что-то вырвется из груди. Замрёшь. Услышишь, как стучит сердце. Не любовь, лишь жалкая попытка? Нет, это можно отличить. Готов отдать всё и отпустить — любовь. Только боль всё равно не уйдёт. Она останется с тобой. И перерастёт в нечто другое. Осадок. Пыль. Лишь только пыль. А дальше на поиски идти одному. Но винить нельзя. Ни в коем случае. И она его не винит. — Тебе всё равно? Вообще плевать? — тихо спрашивает его Полина. Девушка смотрит ему в глаза, пытаясь прочесть как книгу. — Да.       Врёт. Она это знает. И не говорит ему ни слова. Полина чувствует вину за то, что сотворила не она. За то, чего она не хотела... Антон оглядывает пыльные стены тупичка. В голову рвутся воспоминания. Он помнит и нелепую анкету, и изящные пальцы возлюбленной, что так умело держат смычок, и свои портреты, которые выводил в поте лица. Он всё помнит. Каждое её прикосновение, каждый поцелуй, каждое её слово, каждую ласку...       Полина выжидающе изучает его. — Я тебе верила.       Антона эти слова ранят не хуже ножей. Что он, чёрт побери, творит? Почему он так легко отказывается от неё? — Я знаю. Я тебе тоже, — Морозова видит в его глазах плохо скрытую борьбу, — но так нужно. — Как? — Нам нужно держаться друг от друга подальше, — терпеливо пытается объяснить Петров. — Да ладно? — Полина насмешливо выгибает бровь. — Ты так решил? Или кто-то подтолкнул? — Я. — Врёшь. — Да откуда тебе знать? — улыбается Антон, стараясь держать себя в руках. — А я тебя насквозь вижу, мерзавец, — спокойно отвечает девушка. — Ничего ты не знаешь и не видишь, моя милая Полина. — Ты ничего не объяснил мне. — И не собираюсь, — раздражённо вздыхает парень, проводя рукой по лицу, будто стараясь стряхнуть с себя беспокойство. — Сначала ты мне всё объясни. — Что?..       Полина удивлена. Что она может ему рассказать, если он и так всё о ней знает? Что можно ещё сказать, если он верит не ей? Как ещё оправдаться за то, что сама себе она всё ещё не может простить... — Всё. — Ты сам меня сюда позвал. Следуя логике… — Ты же знаешь, что я отвечу на твой вопрос только после того, как ты дашь мне ответ на мой. — И каков вопрос?       Антон прожигает её зелёными глазами и ехидно улыбается. — Я его задал. Можешь ли ты мне что-то рассказать? — Антон, не говори загадками. Я не понимаю тебя, — всё внутри беспокойно колется, к горлу подкатывает тошнота. — Если тебе нечего сказать, я тоже не дам тебе ответа.       Он медленно направляется прочь. — Придурошный! — вырывается из уст Полины. — Ты сам-то хоть знаешь, чего просишь от меня? — Знаю. А ещё я знаю, что ты знаешь, что именно я знаю.       Полина истерично хихикает и мотает головой. — Нет, Антоша… Я не знаю… Я же пыталась, слышишь?... Я пыталась объяснить...       Парень её уже не слышит. Он уже далеко. Полина медленно сползает вниз по пыльной стене, совсем не заботясь о том, чтобы не замарать белую блузку. — Я ничего не знаю, но что-то знаешь ты.       На глаза отчаянно рвутся слёзы, но она не может позволить себе заплакать, ведь тогда её будет не остановить. — Так что ты знаешь, Антон Петров?!