Разбитые

Для большего погружения в атмосферу главы рекомендую надеть наушники и включить песню «Survivor» — 2WEI, Edda Hayes.

«Боль — это точно такое же чувство как радость, смех и счастье. Однако многие не понимают как важно ею делиться с другими людьми. Почему-то некоторые думают, что в мир нужно посылать только тепло и позитив, чтобы они в свою очередь порождали такое же тепло и позитив — заряжали других людей. Но, когда человек делится какой-то эмоцией, он рассчитывает на ответную реакцию с тем же, что и посылал.

Тогда, если тебе плохо и больно, почему бы не попробовать поговорить с кем-то, чтобы не держать этот убивающий негатив внутри себя? Ведь в ответ ты получишь точно такие же эмоции, а, значит, сможешь разделить свою печаль с кем-то помимо внутреннего «я».

Не держи это в себе, а поговори об этом с другим человеком и станет в разы легче.

Просто поговори…» ©Автор

Flashback

Из приоткрытого окна доносились мерно стучащие звуки проливного дождя. Всё небо было затянуто плотными облаками, сквозь которые пробивалось маленькие крупицы света, а сильный ветер трепал зелёные кроны деревьев и завывал свои унылые песни. Джеймс медленно открыл глаза и, щурясь от света, почесал голову. Неожиданно для себя он осознал, что помнит из вчерашнего вечера только то, как сделал заказ и потанцевал с Ханной, а после этого была пустота, словно кто-то вырвал последующие воспоминания. В голове Тейлора сидела одна назойливая мысль: парень должен перед кем-то извиниться, только вот юноша не помнил перед кем и за что. Джеймс аккуратно присел на край кровати, стараясь совершать как можно меньше телодвижений, потому что они приносили ему дикий дискомфорт: каждый лишний взмах рукой отзывался в теле волной боли, которая устремлялась в мозг к раскалывающейся голове. — Сколько же я вчера выпил? — помассировав виски, проговорил Джеймс. Нацепив первые попавшиеся под руку шорты, Тейлор вышел из своей комнаты. Он хотел найти родителей и спросить что будет на завтрак, но в доме их не оказалось. Отметив эту странность в голове, Джеймс прошёл на кухню, залез в холодильник и нашёл там бабушкины пирожки. Только благодаря им настроение чуть-чуть поднялось, а пульсирующая боль в висках, пусть и совсем немного, но приутихла. Позавтракав, юноша направился в свою комнату и принялся звонить Джеку, чтобы тот помог ему восполнить недостающие воспоминания. Обычно Эдисон всегда брал трубку с первых гудков, а сейчас скидывал вызов. «Странно» — подумал Тейлор и ещё раз набрал номер друга. «Если не возьмёт, то больше не буду звонить» — пронеслось в подсознании юноши, но тут же из трубки раздался скрип и послышался голос Эдисона. — Слушаю, — холодно сказал он, и Джеймс это почувствовал. — Джек, что-то случилось? — спросил парень и уставился на часы, висевшие на стене. — Это у тебя нужно спрашивать, — ещё суровее ответил Эдисон. Такого Джеймс точно не ожидал. Волнение накрыло его с головой, ведь он не помнил большую часть вчерашнего вечера, а, значит, не мог быть уверенным в том, что не натворил бед. Его глаза округлились, а руки нервно почесали нос. — В смысле? Что это значит? Это такая шутка? — не успокаивался Тейлор, — Если это так, то мне совсем не смешно, прекращайте, — закончил парень и закусил губу зубами. Не выдержав напряжения, она всё-таки лопнула и из неё потекла кровь, но юноша не обратил на это внимания. Он лишь изредка облизывал образовавшуюся ранку, чтобы не испачкать алыми пятнами белое покрывало на кровати. — Ты прикалываешься или что? Если ты такое забыл, то я ещё больше тебя ненавижу, — грозно проговорил Джек, а эти слова вонзились в сердце Джеймса, принося сильную боль, медленно расплавившуюся по телу. — Стоп, что? Ненавидишь? За что? — спросил Тейлор, сжав руку в кулак, — Давай встретимся и поговорим? — снизив тон, сказал он и почесал голову. Ладони запотели от волнения, а сердце бешено заколотилось, потому что парень не понимал, что происходит. — В семь на твоей площадке, — медленно произнёс Эдисон, — Советую тебе обдумать твои поступки и сразу извиниться, а там мы всё решим сами, — быстро проговорил он и отключился, оставив юношу наедине со своими мыслями, страхами и переживаниями. Состояние парня было довольно странным: Джеймс не понимал что происходит, поэтому разговор с Джеком показался ему абсурдным. Но, в то же время, Тейлора сильно кольнуло слово «ненавижу», из-за чего юноше стало неприятно и больно. Так же его беспокоили события того вечера и их ссора с Джессикой. Помимо всего этого у Джеймса было чёткое ощущение того, что будет что-то очень плохое и даже жуткое. Все эти эмоции объединились в одну, из-за чего юноша ходил подавленным и обессиленным. Поэтому Тейлор решил лечь в кровать и поспать, чтобы на время выключиться из этого мира. Джеймс проснулся от многочисленных звонков мамы. Парень медленно встал и с опаской посмотрел на телефон, ведь он не был уверен в том, что Эмма не спалила его с выпивкой. А сейчас она могла как-то это узнать и начать звонить с претензиями. Но Тейлор не боялся наказания, ему просто не хотелось выслушивать целую лекцию о том, как алкоголь вредит здоровью. Через пять минут звонки не стихли, наоборот, их стало в два раза больше: к дониманию парня подключился отец. Джеймс все-таки решил взять трубку и, готовясь к выговору, уставился в окно. — Джей-джей, дорогой, привет, — тихо произнесла Эмма. По её дрожащему голосу Тейлор понял, что что-то не так и, опередив маму, произнёс: — Да, мам, я вчера выпил. После этой фразы из трубки несколько секунд доносилась протяжная тишина, а после неё раздался громкий плач, от которого юноша чуть не упал со стула. Его ярко-зелёные глаза, посылавшие свет и чистоту в мир, широко распахнулись, а блик, который мягко лежал на радужке, дрогнул. Некогда безмятежное лицо свело судорогой: губы сжались в тонкую полоску, брови полезли на лоб, а нос потерял свой ритм и начал дерганными движениями опускаться вниз и подниматься вверх. — Мама, что случилось? — обеспокоенно сказал Джеймс, вжав телефон в ухо, — Я никогда больше не буду пить, — проговорил юноша и нервно постучал по столу. — Я не об этом хотела поговорить, — рыдая, произнесла Эмма, — Я понимаю, что лучше это было сказать тебе дома, но… — она замолчала, словно не смогла подобрать нужных слов. — Мам, говори как есть, — подбодрил женщину Тейлор. — Пойми, это — естественный процесс… — вновь начала Эмма с ещё большей дрожью в голосе, — Сегодня ночью умерли твои бабушка и дедушка от инсульта, — закончила она и замолчала. По коже Джеймса пробежали мурашки, а эти слова несколько раз прокрутились в его голове. Пока мозг противился поступившей информации, тело непроизвольно дало свою реакцию: внутри что-то оборвалась, а в сердце появилась дикая боль, которая волнами распространялась по всему организму. Легкие отказывались работать, словно огромный булыжник, весивший несколько тонн, упал на грудь, затруднив дыхание. Желудок выворачивался в обратную сторону, разливая соляную кислоту на другие органы. А кишечник и вовсе сжался до микроскопических размеров. — Я… — прерывисто проговорил Джеймс, — я ничего не понимаю, — тихо закончил он, не понимая что ему делать дальше. — Милый, пойми… — пытаясь успокоить и себя, и сына, сказала Эмма, — Это естественно, — она хотела что-то добавить, но ей не дали возможность этого сделать. — Нет, — шепотом произнёс Тейлор, — Нет, — чуть громче добавил Джеймс, — Нет, нет, нет, — закончил он и затих. Из глаз парня выкатилось несколько одиночных слезинок, а после секундной паузы юношу прорвало, словно дамба, сдерживающая реку его эмоций, рухнула. Он упал на пол и начал задыхаться. Его сердце и душа треснули пополам, а слёз стало настолько много, что парень не мог разглядеть стол, стоявший рядом с ним. Мозг, который ранее противился этой информации, переметнулся на сторону здравого смысла и подкинул в память счастливые воспоминания. В одном из них бабушка громко сматерилась при внуке, а дед её за это сильно отругал, вызвав у маленького Джеймса заливистый смех и целую бурю положительных эмоций. Другой отрывок из памяти был совсем свежим: Тейлор вспомнил, что только вчера он сидел рядом с ними за столом и мило беседовал, попивая фирменный бабушкин чай. Он мог обнять их, поцеловать и сказать, что очень сильно любит. Он мог не ходить на вечеринку и провести с ними, как можно больше, времени. Но он не сделал ничего из этого: не сказал, что любит и ценит, а просто ушёл. Из горла раздался глухой крик, а тело задрожало. Только сейчас Джеймс по-настоящему осознал их ценность в своей жизни. Осознал, какую огромную роль они играли. Понял, что они для него значили, и убедился в силе их любви, которой они щедро делились с парнем. Но их больше нет. Он навсегда и безвозвратно потерял тех, кто стал для него опорой и поддержкой. — Джеймс, милый, — раздался теплый мамин голос из трубки телефона, — Мы справимся, — прошептала она и снова заплакала, — Мы вместе пройдёт этот путь и переживём эту боль, — закончила Эмма, а в сознании Джеймса возникло ещё одно воспоминание, в котором бабушка просит своего внука пообещать беречь родителей. Тейлора затрясло ещё больше: даже тогда он не смог дать ей чёткого ответа. Только сейчас, когда парень узнал, что их больше нет, юноша смог сказать эти два чёртовых слова: — Я клянусь. Джеймс лежал на полу и тихо рыдал. Ему было так больно, что хотелось вспороть себе вены, только бы ничего не чувствовать. Картинка в заплаканных зелёных глазах кружилась и мерцала, а мозг-предатель прокручивал все счастливые моменты вновь и вновь, порождая замкнутый круг душераздирающей боли. Когда приехали родители, стало чуточку легче — их тёплые объятия, согревали и успокаивали парня. Казалось, что они забирали весь негатив и тяжесть, беспокоившую Тейлора. Посмотрев в заплаканное лицо мамы и на обеспокоенного отца, юноша понял, что должен стать сильнее ради них. Ради тех, кого любит, он должен измениться, чтобы дарить им свой внутренний свет, улыбку и поддержку, как в своё время это делали для Джеймса бабушка и дедушка. «Я стану тем, кого они достойны» — пронеслось в голове парня и от этой мысли появилась надежда на счастливый финал. Тейлор собрал все силы в кулак и заключил негативные эмоции вместе с частью своей личности, которая, начиная с этой секунды, будет долго и мучительно горевать из-за смерти близких родственников, в мысленную коробку, а после отбросил её в самый дальний уголок подсознания. Конечно, легче не стало, но боль, терзающая сердце, слегка притупилась. — Когда похороны? — напрямую спросил Джеймс, — Мама, мне нужно там быть, — тут же добавил он, как только увидел, что не очень густые коричневые брови Эммы начали двигаться к переносице. — Послезавтра, — выдохнув, произнесла она, понимая, что сына не переубедить, — Сегодня мы ездили в похоронное бюро, узнавали цены и делали заказ, — продолжила Эмма с дрожью в голосе, — Получали медицинское заключение в морге и свидетельство о смерти, — она снова заплакала, а Джеймс, заметив это, ещё крепче прижал её к себе, — Разговаривали с сотрудниками полиции и заполняли протокол, — на секунду Эмма замолчала и посмотрела в окно: — Ездили к заведующему больницы и получали эпикриз, — девушка хотела продолжить, но парень её прервал: — Мам, а что это такое? — Это документ из больницы, где есть все болезни бабушки и дедушки, — с глубоким выдохом произнесла она и после непродолжительной фразы продолжила: — Без него работники морга вскрывали бы тело, пытаясь исключить криминальную версию гибели, — закончила женщина и крепко обняла сына. — Мы должны жить дальше, мы справимся, — прошептал Джеймс, закутавшись носом в светло-рыжие волосы Эммы. Секундная стрелка часов медленно шагала по кругу, сменяясь минутами, а те, в свою очередь, превращались в часы, пропитанные слезами и горем. В доме стояла гробовая тишина, которая отвратительно сочеталась с тяжестью и болью висевшей в воздухе. В один момент Тейлору показалось, что его слова о счастливом будущем были напускной ложью, а жизнь так и останется серой и безликой, лишённой всех красок. И это убивало ещё больше, чем теплые воспоминания о тех, кто ушёл из жизни Джеймса. Парню по-прежнему хотелось рвать глотку, кусать себя и бежать далеко-далеко, лишь бы стереть ноги в кровь или упасть в бездонную канаву, где его никто не найдет. Но он дал слово, поэтому юноша поставил себе цель вытащить из зыбучего песка, страданий и мук своих родителей, а для этого ему придётся наплевать на себя и свою боль. Вытерев слёзы с лица, парень надел первое, что попалось ему под руку: черные свободные джинсы, кофту того же цвета с маленьким, едва различимым сердечком, — и вышел из комнаты. Проходя мимо мамы, рядом с которой сидел отец и крепко прижимал её к себе, Тейлор через силу расслабил все скованные мышцы на лице, изображая спокойствие, и прошмыгнул к выходу из квартиры. На улице было по-прежнему пасмурно: над головой висели тяжеленные облака, создававшие своим объемом давящее ощущение замкнутости, и дул ледяной ветер, которому было абсолютно плевать на то, что в календаре обозначались последние недели мая. После утреннего дождя все дороги были влажными, а в ямках виднелись серые лужи. Если бы не зелёные кроны деревьев, то, скорее всего, никто не смог бы отличить раннюю осень от поздней весны. До некоторого момента в голове Джеймса царила пустота, но стоило парню приблизиться к детской площадке, где его должен ждать лучший друг, как в мозгу всплыл утренний разговор и проблемы, подмеченные Тейлором после звонка. Парень подошёл к тем самым зелёным качелям, где около месяца назад он познакомился с Оливером, и огляделся по сторонам. Юноша даже не удивился тому, что никто его не ждал, ведь Джек постоянно опаздывал. Джеймс аккуратно забрался на качели и, оттолкнувшись от земли, начал наблюдать за колышущимися ветвями деревьев, движением серых облаков и накрапывающим дождём. Вместе с этим он медленно погружался в свои мысли и вновь прокручивал все события, начиная со вчерашнего дня до момента, в котором воспоминания прерывались из-за выпитого алкоголя, и заканчивая сегодняшним «черным» днём. На пустых, лишённых всех красок глазах снова появились слёзы. Они медленно прожигали роговицу, оставляя после себя жжение, и катились по бледноватой коже вниз, минуя ровный нос и пухлые, розовые губы. — И давно ты тут сидишь? — раздался холодный голос Эдисона. От неожиданности Тейлор вздрогнул и судорожно начал вытирать слёзы с лица. — Да, — коротко бросил парень, пытаясь привести дрожащий голос в норму, — Так ты один? — Добавил Джеймс, смотря в светло-карие глаза Джека. — Да, — сухо ответил он, — То есть нет, — через секундную паузу добавил юноша, — Сейчас придут остальные: они хотят услышать извинения за то, что ты натворил, — продолжил Эдисон, но его прервал разозлившийся Тейлор. — Что я, блять, натворил? Что вообще происходит? — чуть ли не крича, спросил парень, спрыгивая с качели, — Почему ты со мной общаешься на «отъебись»? За что ты меня вдруг стал ненавидеть? — не успокаивался Джеймс, — Да, я ошибся, когда сказал Джессике, что её не любит Оливер. Что ещё-то я мог такого сделать? — говорил он, с каждой новой фразой приближаясь к Джеку. — А ты не хочешь рассказать, как приставал ко мне, а, когда я сказала, что мне нравится Оливер, ты чуть ли не избил меня? — едко проговорила внезапно появившаяся Вайт. — Что? — растерянно сказал Тейлор и резко обернулся, увидев девушку, которая стояла позади него и держала Томсона за руку. В его голове воцарил хаос: он пытался найти хоть одно воспоминание, описанное одноклассницей, но ничего не получалось. — А как ты мне клялся в любви, а потом сказал Джеку, что на самом деле никогда не любил? — раздался голос Ханны с другой стороны от Тейлора. — Что? — ещё более растерянно проговорил парень и снова обернулся, посмотрев в голубые глаза сестры Томсона. Джеймс снова попытался найти хоть один фрагмент из памяти, который бы соответствовал словам девушки, но в голове была пустота, наполненная хаосом. Тейлор четко ощущало то, как рушится его внутренний мир, как ломается хрупкий стержень, поддерживающий равновесие, — Что вы несёте? — произнёс юноша, чувствуя горячую злость, медленно заполнявшую каждый капилляр в кровеносной системе. — А ты не хочешь рассказать, какие гадости про меня говорил моей девушке? — спросил Оливер и посмотрел тускнеющие изумрудные глаза парня. — Как ты объяснишь свои слова о том, что ты общаешься со мной только для того, чтобы забрать себе часть моих поклонниц с футбола? — проговорил Джек, замыкая круг вокруг Джеймса. Это было похоже на ножевое ранение: каждая новая фраза являлась кинжалом, который вонзался в место от предыдущего удара. Они заключили Тейлора в ловушку и не спеша избивали своими словами. Парень точно знал, что он не был способен на лицемерие и не мог совершать такие ужасные вещи, но разве кого-то интересовало его мнение? Нет, им хотелось посмотреть на то, как их правда влияет на человека, у которого она абсолютно другая. — Это, — испуганно произнёс он на секунду задумался о том, стоит ли ему что-то доказывать, — Это не правда, — тихо проговорил он и медленно посмотрел каждому в глаза. Видимо, Джеймс надеялся на счастливый финал, но они были не преклонны. — Никогда, — начал говорить Джек, подойдя к Тейлору вплотную, — Слышишь? Никогда! — юноша сделал акцент на последнем слове и, ткнув указательным пальцем по груди друга, продолжил: — Не приближайся к нам, иначе целым не вернешься. — холодно закончил Эдисон, и ребята медленно направились к выходу с детской площадки. Вместе с ними уходила и важная часть его мира — особняк подсознания Джеймса медленно рушился, отражаясь пульсирующей и разрывающей болью в теле. В горле появился тяжёлый ком, а глаза затянула пелена горячих слёз. Ноги парня стали ватными, и он повалился на землю. В голове крутилось огромное количество несвязанных мыслей, в которых юноша не хотел копаться. Когда Тейлор шёл на эту встречу, то думал, что весь вопрос разрешится и он поговорит с Джеком о смерти своих родных. Юноша думал, что его поддержат и помогут пережить это, но всё произошло совершенно по-другому. Парень не понимал откуда взялась эта информация ведь он ничего подобного не делал, даже не думал о таком. Из-за подобных мыслей становилось только тяжелее: Джеймс свернулся калачиком на холодной, влажной земле и тихо рыдал, стараясь не привлекать лишнего внимания. Прошло несколько минут, а, может, и часов. За это время слёзы утихли, боль, терзающая тело, вместе с депрессивными мыслями отступили на задний план, только разбитое сердце и душа остались неизменными. Трезвое сознание заняло правящее место, и Тейлор наконец-то смог подняться с земли. Отряхнувшись от липкого песка, парень сел на лавочку и, смотря в небо, задумался обо всем, что с ним произошло за столь короткий промежуток времени. — Это Джессика и Ханна! — неожиданно вскрикнул он, — Это они подстроили всю эту историю, — прошёптал себе под нос юноша, — я их обидел, пусть и не специально, но похоже это сильно их задело, — медленно, обдумывая каждое слово, проговорил Джеймс. Возможно, это была правда, только Тейлор никогда не сможет это узнать. Теперь, он остался один: без друзей и поддержки, без весёлых приключений и постоянных разговоров, — только он и его родители, ради которых парень будет стараться жить. Через несколько дней состоялись похороны бабушки и дедушки Джеймса, на которых юноша много и очень долго плакал. Эти воспоминания прочно закрылись в той самой коробке, в том самом особняке подсознания Тейлора. Если его спросить, что юноша тогда чувствовал или попросить рассказать, как всё проходило, то парень не смог бы это сделать. Всё, что связано с тем днём было очень мутным и непонятным: не осталось никаких вменяемых фрагментов, только расплывчатая картинка, где два темно-бордовых гроба с надписью: «Навсегда в наших сердцах» погружались в бездонную яму. Не оставили следа в памяти и одиннадцатый класс, проведенный в полном одиночестве, и долгожданное поступление, которое, как казалось Джеймсу раньше, должно приносить море радости, смеха и счастливых слёз. В другом городе, что находился не так далеко от его прошлого места жительства, жизнь стала чуть легче. Воспоминания из печального десятого класса потускнели, а сам Тейлор подстроился под атмосферу нейтрального одиночества. Друзей в университете он завести не смог. Возможно, просто-напросто не хотел или же боялся того, что с ним поступят так же, как и тогда. Всё время парень следовал своей клятве: «Беречь папу и маму». Даже тогда, когда в одиннадцатом ему было невыносимо больно, он постоянно надевал маску силы, проходя мимо родителей, а снимал её только, когда оставался наедине с собой. За эти два года Джеймс стал опорой и поддержкой для мамы, которая постепенно возвращалась к прежней жизни, получил уважение вместе с гордостью от отца, который постоянно подбадривал и помогал сыну во всём. Как и обещал, Тейлор стал символом воли и силы для родителей, поступил в университет, а также закончил первый курс. Конечно, во многих моментах дела обстояли чуточку иначе, но он смог пережить испытания, посланные судьбой — а это самое главное.

Конец Flashback