Детективное агентство "Анна и её духи". Снежный цикл. В снегах Швейцарии. Фиджино.

— Стекло и слабительное, — почесал бровь Ванечка и потёр замершие ладони о бёдра. Несмотря на врожденный аристократизм — Лидочка всегда поражалась, как он двигается, говорит или даже сидит, очень уж он был похож в этом на её любимого дедушку Петю — мальчик был в быту неприхотлив и заледеневшие руки его не очень волновали. — Прекрасное сочетание! Лида хихикнула. Да уж, набор был неоднозначный. Девочка уперла руки в бока и наклонила голову. Мешки с грязным бельем они уже поставили в прачечную, но двор покидать не спешили. — А давай мы тут прогуляемся! — ненавязчиво предложила Лидочка. Брови Вани взлетели наверх. — Ты хочешь туда забраться? — недоверчиво спросил он, отбросив всякие экивоки. Его племянница была непомерно авантюрна даже по его меркам. В нём всё же было какое-то явное мужское начало, ратующее за рациональность. — Нет, конечно, — досадливо скривила личико девочка. — Там же дверь железная, туда не проникнешь! Но пройтись там мы можем! Вдруг что-то заметим! Это звучало разумно, поэтому Ваня пошел вперед, загребая снег ботинками, чтобы Лиде было удобнее идти. Обогнув длинное подсобное помещение, дети обнаружили, что с той стороны здания располагается целый ряд дверей, только две из которых были окованы металлом. Лида и Ваня остановились перед той, которая была сделана из железа целиком. — И как замок не замерзает? — задумчиво спросила девочка. — Вопрос! — хмыкнул Ваня. Да, зимой такая конструкция не была разумной. Он на всякий случай подёргал ручку, которая напоминала ему ту, что была на дверце сейфа в отцовском кабинете, но, разумеется, она не открылась. Что было делать дальше — неизвестно. — Подсади-ка меня! — попросила Лидочка, усмотрев под самой крышей узкое окошечко, больше напоминавшее щель. Видимо, это была вентиляция. Ваня подставил ей плечи, юная барышня Штольман взобралась на спину дяде и, держа равновесие, поднялась наверх. Сначала ничего разглядеть не удалось, а когда глаза привыкли к темноте, то Лида увидела, что внутри стоят разнокалиберные ящики. Ничего особенно, ящики как ящики. Единственное, что удивило девочку, было то, что из щели тянуло теплом. Странно. Отапливать склад? Любопытно! — Ну что там? — прохрипел Ваня снизу. Острые Лидочкины каблучки впивались ему в плечи, и ему уже хотелось, чтобы она вернулась на грешную землю. — Да ничего особенного! — с сожалением сказала Лида, спрыгивая вниз — только снег взметнулся вверх. — Пойдём внутрь! Сестра Юнссон нас уж, верно, искать стала. Ванечка кивнул, и они пошли в клинику. На углу внимание Вани привлек комок ваты. Было похоже, что кто-то шел по тропинке и эта вата выпала у него из кармана. В обычное время Иван и не посмотрел бы на грязноватый катыш, но сейчас, в виду отсутствия других улик, мальчик решил, что на безрыбье и рак рыба, поднял комок и запихал его за пазуху. Дома он внимательно его изучит. В конце концов должен же он что-то полезное для расследования делать! А в том, что они проводят настоящее расследование, он не сомневался!

***

— Когда ты стала описывать тех, кто приходил к тебе в виде духов, то мне сразу вспомнился один парнишка. Рыжий, со шрамом через глаз, — говорил Штольман, листая газету. Аня внимательно слушала. — Я точно помнил, что видел его фотографию и читал статью в… Да! Вот в «La Liberté»! Посмотри! Яков перевернул листы так, чтобы Ане было лучше видно. — Франкоязычная? — спросила она. — Выпускают в кантоне Фрибург, — кивнул Штольман. — Я около двух лет тщательно вычитываю практически все основные европейские газеты, и эта статья запомнилась мне особенно, потому что имеет непосредственное отношение к тому, над чем я сейчас работаю. Анна принялась читать, потому что в голосе мужа ей почудилось непривычное волнение. Статья повествовала о волнениях в южной Лозанне, во время которых полиция была вынуждена применять силу и разгонять толпу. Погибло много людей. Среди них был юноша, который журналистами был описан чуть ли не мучеником сложившейся ситуации. Простые рабочие гибли, защищая себя и свои устои! Власть безмолвствует, и обычным людям тяжело найти справедливость. Швейцария — страна многонациональная, и равенство должно лежать в основе государственности! Много было написано в статье, читать нужно было более внимательно, поэтому Анна, поняв суть, стала рассматривать фотографию красивого юноши, еще не обезображенного смертью. «Томас Брагасон, швейцарец ирландского происхождения, погиб в борьбе за высокие идеалы свободы» гласила подпись.