Красный клевер

— Ты действительно хочешь идти шесть дней, чтобы получить благословение моих родителей? — всё ещё не веря, спросила Цизинь. Кивок. Конечно он хочет. Хочет увидеть дом, в котором она родилась и росла, деревню, в которой она играла и взрослела. Людей, что подарили ей жизнь и воспитывали. Он хочет знать всё, видеть всё. Потому что он любит её. Деревня ветров, по словам девушки не близко, и идти туда в её нынешнем состоянии — неделю. Ноги почти зажили, но Шинобу настойчиво рекомендовала не перетруждаться первые пару недель. Дорога должна быть сложной, переход через горы и множество рек. Болото, обход которого забирает целый день. Стоило бы начать с того, что Кёджуро нарушил почти всё. В его семье и скорее всего в семье Цизинь есть определённые традиции. У Ренгоку принято прежде просить разрешение у родителей, а после делать предложение. О поцелуях и прочем до свадьбы речи и быть её может. Ну хоть с последним пунктом он решил повременить. Первой идёт семья Ренгоку. Так решила невеста, потому что они совсем рядом, а её родной дом «далековато», как выразился жених. Выполнить этот пункт они решили сразу после выписки. Дом не слишком большой, не роскошный, но его хватает на небольшую семью. Младший брат встречает их ещё на улице и вежливо кланяется. — Добрый день, — паренёк по привычке сжал в руках фартук и понял, что забыл его снять. — Сенджуро, ты ведь получил письмо вместе с вороном? — Кёджуро потрепал его по голове. — Да, но я не сказал отцу о помолвке с госпожой Отомо, — в миг его голос стал ещё взволнованнее. — Думаю, это может сыграть нам на руку. — Можешь называть меня Цизинь, скоро я перестану быть Отомо, — прежде молчавшая девушка подала голос и хохотнула. Мальчик несколько расслабился. В случае чего, с ним двое взрослых, один независимый. Дай бог, от отца не достанется за такую тайну, да ещё и за помощь брату. Старший Ренгоку был в комнате уже чуть более часа, у него была целая ваза саке. По подсчётам мальчугана, жидкости уже не должно было быть, значит мужчина не так опасен. Адамо тихонько прошуршало, Кёджуро вышел немного вперёд. — Чего тебе, мелкий… — поганец, хотел было продолжить Шинджуро, но в тот момент, когда он заметил Цизинь время остановилось. Кроваво-красные глаза. Смоляные волосы. Неужели Рука вернулась к нему, вернулась за ним. Ёмкость с саке упала на деревянный настил. Напиток медленно вытек в лужицу. Ренгоку растерян. Он не помнит, когда в последний раз терял дар речи. Когда видел её. — Отец, это Цизинь. И мы женимся, — голос старшего сына резко вывел его из раздумий. — Что?! — чувствуя, что он свирепеет, мужчина уже собрался выставить всех их за дверь. — Я женюсь. Это твоя невестка. Хочешь ты того, или нет, — достаточно холодно, чтобы отрезвить старика, процедил Кёджуро. Шинджуро выпучил глаза. Подобные выходки были ему не впервые, но… Это что-то с чем-то. Иначе сказать нельзя. — Отлично. Но мне нужно поговорить. Только с тобой, — теперь пришёл черёд Кёджуро удивляться. Цизинь решительно отступает и закрывает комнату. Она уверена, всё наладится. Верит, что им нужно время. Как хорошо, что она не знает, кто такой Ренгоку Шинджуро и что он из себя представляет. Старик прокашлялся. — Где ты её нашёл? — Она спасла мне жизнь. — Она очень похожа на вашу мать. Слишком. — Цизинь другая. И я люблю её. Мужчина отвернулся. Достал из старинной шкатулки красный цветок умэ из фарфора. Подал сыну. Кёджуро поклонился и принял украшение. Позже он подарил его Цизинь. Эта заколка некогда принадлежала его покойной матери.