Черная Луна

Не знал и не узнаю никогда Зачем ему нужна твоя душа Она гореть не сможет и в аду

Чэн просматривает распечатанный список имен и колонки цифр рядом, сравнивает с распечатками прошлого месяца. В новом списке отсутствует несколько полнокровных, но удивительна пропажа Мо Гуань Шаня. Чэн задумывается, вспоминает результаты стандартной проверки донора. Этому полнокровному слишком нужны были деньги, чтобы отказываться от дополнительного заработка. Вспоминает историю, рассказанную телохранителем сразу после приезда, откладывает бумаги в сторону, интересуется у Хуа Би: — Когда Тянь пытался покончить с собой, чью кровь ты ему дал? Вопрос повисает в воздухе. Би произносит одними губами: «блять». Это говорит о многом. Чэн постукивает пальцами по распечаткам. Странно то, что никто из персонала клиники не уведомил об исчезновении донора, хотя у них есть список фамилий для пристального наблюдения. От прислуги резиденции тоже не было новостей. — Какая у Тяня способность? — Не выяснили. Чэн смотрит на отсутствующую фамилию — теперь выяснили. Говорит телохранителю: — Сегодня вылетаем в Ханчжоу. Прикрывает глаза, думает, что они с Хуа Би облажались в день похищения Цзяня. Надо было позволить умереть брату; жаль, что остатки человеческих эмоций мешают принимать здравые решения. Когда Тянь захлебывался кровью на лестничной площадке, перед глазами стоял маленький пацан. Прилипчивый, особенно после смерти матери и отъезда отца. Постоянно находящийся рядом и расцветающий от крупицы внимания. Чэн был его богом, и Тянь протягивал ему свою душу с доверчивой улыбкой. Были долгие разговоры и попытки объяснить исчезновения родителей. Были подарки по праздникам в окружении прислуги. Чэн был уже взрослым, работал на отца и хотел жить своей жизнью, но дома ждал покинутый всеми пацан, просыпающийся от кошмаров и засыпающий на коленях, прижавшись теплой щекой к груди. Почему-то его всегда успокаивал звук чужого сердцебиения. Все разрушилось в один день. Отец вызвал к себе, для помощи в поисках вампиров. Тянь остался один, превратившись в упрямого, жаждущего чужого одобрения и внимания парня, всегда получающего желаемое.

***

Тянь курит одну сигарету за другой, сидя на кухне. Он почувствовал приближение Чэна к дому. Скорее всего, вместе с Би. Присутствие Хуа Би почувствовать невозможно. У него бесшумная походка и нет собственного запаха — особенность вампиров со способностью щита. Хэ ждет, что они придут вдвоем, но заходит только Чэн. Сверлит холодными глазами, чеканит: — Ты разыскал донора. Тянь тушит сигарету, стараясь не смотреть на брата, считывая чужое раздражение почти такой же силы, как собственное. — И тебе привет. — У всей прислуги провалы в памяти после разговоров с тобой. — Надо же. На секунду вспыхивает гордость. Тренировки не прошли даром. Бесконечные попытки отдавать мысленные приказы, удерживать нити дольше и правильней распределять на чужом теле. Попытки контролировать сразу несколько человек и радость, когда удалось взять под контроль четверых. — Что ты сделал с Мо Гуань Шанем? Имя оглушает. Не выдать себя трудно. Застыть, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул, а голос не сорвался. Ответить без малейшей задержки, чтобы брат ничего не заподозрил: — С кем? Чэн медленно снимает перчатку. Тянь вскакивает, швыряет в брата стеклянный стол, отскакивает в сторону. Вовремя, потому что Чэн бросается вперед. Играючи уворачивается от стола и оказывается рядом в тот момент, когда стеклянные осколки касаются пола. Появляется четкое осознание, что ему не выстоять против тренированного годами вампира. Чэн вытягивает руку, бьёт в солнечное сплетение. Тянь отлетает к стене, врезается в кухонные шкафчики, тряпичной куклой валится на пол. Дыхание выбивает из легких, кости срастаются с мерзкой щекоткой. Тянь хрипит, пытаясь отдышаться: — Стой. Чэн останавливается. Это похоже на попытку остановить движущийся поезд. Тянь ни разу не чувствовал такого сопротивления от людей. Голова раскалывается, в ушах звенит. Тело словно равномерно сжимают со всех сторон. Глаза застилает пелена кровавых слез. Из носа и ушей течет что-то мокрое и прохладное. Брат улыбается ледяной, слегка безумной улыбкой. Тянь медленно продвигается к выходу, не сводя с него взгляда. Понимает, что попал в ловушку, когда на плечи ложатся руки. Чэн кивает Хуа Би, стоящему за спиной и крепко держащего Тяня за плечи. Попытка взять Би под контроль проваливается. Нити, удерживающие брата, лопаются. Чэн шевелит пальцем и через долю секунды оказывается рядом, хватает за запястье. Воспоминаниями накрывает резко. Картинки быстро проносятся перед глазами. Тепло чужого тела, восхитительный запах и стон, один на двоих. Чэн распахивает глаза. Говорит: — Собирай вещи. Смотрит на Хуа Би. — Нужен самолет и труп, похожий на, — кивок на младшего брата. Би не задает лишних вопросов, достает телефон и выходит на улицу. Тянь стоит растерянный, оглушенный воспоминаниями. Чэн продолжает удерживать запястье и резко дает пощечину. Голова откидывается назад, рот заполняется кровью. — Идиот. Ты поставил метку на полнокровном. Понимаешь, что это значит? — не дождавшись ответа, шипит: — Его кровь теперь непригодна для других вампиров. Для всех, кроме тебя. Тянь рушится. Ему кажется, что все происходящее — бредовый сон. Что он не может лишится Рыжего в один день из-за ошибки. Из-за очередного нарушенного закона. Полнокровных мало, и их кровь слишком ценный ресурс, чтобы принадлежать только одному вампиру. Тянь понимает, что его должны были убить сразу после обращения и что после второго нарушенного закона всем договоренностям между семьей Хэ и древними пришел конец. Спрашивает: — Дашь с ним попрощаться? Чэн проявляет чудеса милосердия, потому что отступает на шаг, бросает: — У тебя два часа. Тянь выбегает из дома, едва дождавшись ответа.

***

Когда Хуа Би кивает, давая понять, что тело найдено, раздается телефонный звонок. — Труп вам не поможет. Твой братец-кукловод готов сотрудничать? Чэн прикрывает глаза. Голос узнать не трудно. — Он сделает все. В ответ раздается смех и легкое: — Не сомневаюсь.

***

Тянь бежит с максимально возможной скоростью. Стучит, оказавшись у нужной двери. В ответ тишина, хотя он знает — Гуань дома. Чувствует его запах и тихое дыхание. Стучит снова. Рычит от бессилия, борется с желанием проломить гребанную дверь. Последнее не требуется. Рыжий открывает, застывает на пороге. Выглядит плохо: потрескавшиеся губы, красные глаза и, возможно, температура. Он заторможено моргает, рассматривая. На шее — след от укуса. Гуань говорит: — Херово выглядишь. Кровь на лице, точно. — Ты тоже. Тянь делает шаг вперед и словно натыкается на прозрачную стену. Удивленно кладет на нее руку. Ведет вдоль невидимого барьера. Место, которое человек внутри считает убежищем. — Пригласишь? Рыжий отрицательно качает головой. Хрипит: — Нет, — повторяет уже громче, — нет. Ожидаемый ответ, причиняющий неожиданно сильную боль. — Я сегодня уезжаю. — Поздравляю. Равнодушная интонация, но под конец едва заметная дрожь в голосе. Тянь предпринимает последнюю попытку: — Мы можем поехать вместе. Произносит и понимает: он не просто хочет защитить Рыжего от других вампиров. Рыжего хочется спрятать от всего мира. Чтобы в одиночестве наслаждаться сменой эмоций на заостренном лице, чувствовать восхитительный вкус и запах, послав брата, отца и древних. На секунду верится, что это действительно возможно. Что достаточно протянуть руку, схватить тонкое жилистое запястье и сбежать в неизвестном направлении. Рыжий криво улыбается. Оборачивается, смотрит на спящую на диване мать в гостиной. Понимание, что Гуань ни за что ее не бросит, оглушает. Грудина начинает болеть. Ни один близкий человек никогда не выбирал Тяня. Отец предпочел бессмертие, брат — помощь отцу. Гуань выбрал нормальную жизнь, и никакие приказы не помогут. — Уходи, Хэ. Перед носом хлопает дверь, и появляется четкое ощущение, что больше они не увидятся.