Белые педали

***

♪ Fort Minor, Styles of Beyond, Bobo — Believe Me

Сигаретный дым вьётся в воздухе, пока Тэхён не спеша докуривает. Юнги с тоской смотрит на всё это дело, но прячет руки в карман худи, потому что если бросил, то нефиг снова начинать. Чонгук нетерпеливо топчется на одном месте и о чём-то переговаривается с Сокджином. — Да бля, где его носит? — раздражённо выдаёт Сокджин. — Договаривались же в семь. Юнги? — Я не его секретарь, — даже не скрывает раздражение в голосе Юнги. Жёлтые круглые лампочки светят над входом в кинотеатр, Мин смотрит на их отражение в луже и тяжело вздыхает. Он к Хосоку в их компании за последнюю неделю привык. Тот окончательно и, кажется, бесповоротно стал полноправным участником тусовки, хотя мог бы и слиться после того, как Юнги то самое его сообщение проигнорировал. Ну а что ему было отвечать? — Пошли, — говорит Тэхён, потушив и выбросив окурок в мусорку, и направляется поближе ко входу в кинотеатр. Парни перемещаются к статуе Бэтмена, что стоит рядом со входом в кинотеатр. — Идёт! — радостно выдаёт Чонгук, заприметив столичного, что вывалился из такси и сразу же попал ногой в лужу. Хосок делает ещё один шаг, захлопывает дверь машины и несколько секунд потеряно сверлит взглядом свой кроссовок. — Ты замёрз там?! — раздражается уже даже Чонгук. — Хён, рожай быстрее, сеанс скоро! Хосок наконец-то доходит до парней, хмурясь похлеще низких тёмных облаков. В который раз за поездку ему мыть кроссы, в который раз, чёрт возьми. Юнги тоже смотрит на его белые педали и следом усмехается, а потом хренеет от внешнего вида парня: те самые голубые узкие джинсы с их первой встречи, белый свитшот и пижонские эппловские часы. — Кто курятник забыл закрыть? Почему тут петух? Отсылку улавливают сразу двое: и Тэхён, который в принципе наблюдательный, и сам Хосок, который запоминает вообще всё, что связано с гопником. В итоге Ким сдавленно хмыкает, а Чон парирует удар: — Он просто к своей курочке пришёл, — и тянет губы в самодовольной улыбке, пока Юнги выпадает в осадок. — Кринж, — резюмируют Чонгук с Сокджином в унисон. Младший пялится на Джина и тут же, не удержавшись, подкалывает: — Ты слишком стар для этого слова. — Хорош пиздеть, погнали, — командует Тэхён. Он разворачивается ко входу, делает пару шагов, тормозит и показывает через руку большим пальцем на автомат с букетами: — Никто никому купить букетик не хочет? Юнги с непроницаемым лицом цепляет за рукав дёрнувшегося в сторону цветов Хосока, тащит за собой в сторону фойе и шикает: — Не вздумай, сука. Столичный молчит, взгрустнув, и позволяет утащить себя внутрь здания. Компания закупается пивом и снеками. А когда Хосок говорит о своей любви к солёному попкорну, Чонгук палит, что его друг-гопник тоже любит этот вкус. В итоге столичный едва ли не канючит, но таки раскручивает Юнги на то, чтобы скинуться на одну общую порцию снека в размере XL. В последние дни Мин окончательно и бесповоротно перестаёт дёргаться. Хосок с ним ведёт себя по-дружески открыто, даже сократил количество подкатов, и по этой причине Юнги с ним булки свои постепенно расслабил. Так проще, не приходится думать о двойном дне фраз столичного и во всём искать подвох. Потому Мин спокойно согласился сидеть с Хосоком рядом в кино и делить один попкорн на двоих. Свет в зале гаснет аккурат в момент, когда вся компания заняла свои места. Парни шустро вырубают звук на телефонах, во время рекламы фильмов переговариваются между собой, Юнги на пробу тырит чипсов из пачки Тэхёна, что сидит по левую руку, и слышит, как справа Хосок с Чонгуком над чем-то сдавленно смеются. Сложно представить, над чем они там шутят, когда на экране показывают трейлер очередной драмы. Все замолкают лишь с первыми кадрами хоррора, на который пришли. Хосок, кажется, заебался тянуться до купленного общего попкорна, потому что в один момент он поднял подлокотник между сидушками. Юнги по направлению его взгляда понимает, что тот предлагает поставить чашу посередине. Фильм не вызывает у Юнги особого интереса: примитивные скримеры и литры крови уже давно не пугают. Чтобы не заснуть, гопник жуёт попкорн, с завидной периодичностью загребая его из чаши, и развлекает себя тем, что ведёт подсчёт, сколько раз умрёт и воскреснет от скримеров Хосок. Тому ни разу не скучно, ему до усрачки страшно, он реально вздрагивает на любом шорохе, жопой вжимается в несчастное кресло и на резких моментах едва ли не хватается за сердце. Если верить подсчётам гопника, то столичный был на грани жизни и смерти четыре раза за половину фильма. На очередном скримере, когда Юнги ныряет рукой в попкорн, его сосед дёргается так сильно, что ногой задевает чашу и она чуть не летит на пол. Мин удержал. Гопник косится на Хосока, лицом выражая немой вопрос «ты нормальный?», но тот лишь жмурится со всей силы и внимания в свой адрес не замечает. — Как такое ссыкло может две сотни выжимать? — шепчет в его сторону Мин, и Чон вновь дёргается и ошарашенно пялится на него. Нет, серьёзно, как парень, что так боится низкобюджетного хоррора, участвует в уличных гонках, где есть риск и в кювет улететь, и за решётку сесть? — Можно я возьму тебя за руку? Ебануться, сколько мольбы в этом взгляде и шёпоте. Юнги даже проникается. — Может тебе ещё подгузник купить? — Угомонитесь, а, — шипит слева Тэхён. Хосок тухнет на глазах. Ему и так страшно, а тут ещё Юнги стебётся во всю. Страшно так, что аж поджилки трясутся, но столичный принимает мужественное решение терпеть. До первого скримера. Потому что потом он рефлекторно прикрывает рот одной рукой и другой неосознанно всё же хватается за рукав Мина. Юнги переводит взгляд с экрана на свою руку и поджимает губы, чтобы не выпустить смешок. Забавный этот столичный. Очень. Он вздыхает, отцепляет прилипшую клешню и, как истинный альфач, сжимает чужую ладонь. — Только не реви. Хосок, находясь в плену страха, просто кивает и сжимает руку крепче. Так и сидит, словно натянутая струна, а гопник от чего-то едва давит в себе улыбку. Тэхён же, заебавшийся, от возни у себя под боком, хочет снова возмутиться, поворачивается к парням, но в блике от экрана замечает сцепленные руки и закрывает уже было открывшийся рот.

♪ Koethe — There Was Time

Юнги хватает нескольких минут для осознания реальности. Он, блять, сделал что? Он сидит и держит за руку попугая? Вот он? В кино? Понимание бьёт под дых и выбивает воздух из лёгких. Мин шумно выдыхает, и его самого внезапно охватывает страх; он резко выдёргивает руку, бурчит, что он отлить, и начинает проталкиваться между рядами на выход. Очередной пиздец подкрался незаметно, и имя ему вновь Чон Хосок. За пределами кинозала светло, люди снуют туда-сюда, дети смеются и просят родителей поиграть в автоматы, где можно выцепить игрушку клешнёй. Эта хуйня с захватом вновь напоминает о руке Чона. Только в автомате она металлическая, холодная и бездушная, а у Хосока она была тёплая. «Пиздец, пиздец, полный пиздец», — проносится в голове Юнги, и он торопится скрыться в туалете. Он так разнервничался, что чувствует тремор в конечностях, судорожно тянется к крану на раковине, матерится, когда включает случайно горячую воду, и стоит ей наконец-то стать ледяной, умывается. Вода попадает на волосы и начинает капать с передних прядей, в голове полный аут и ошибка 404. Даже от минета его так не колбасило. Юнги поднимает взгляд и смотрит на себя в зеркало. Успокоиться, ему нужно успокоиться. В голове всплывает совет прикрыть веки и медленно вдыхать и выдыхать, считая до десяти. Других идей нет, так что Мин действительно закрывает глаза и шёпотом считает, а когда доходит до нужной цифры, шумно выдыхает и открывает глаза. — Это просто рука. Даже не член. Рука, — убеждает сам себя, замечая на себе непонимающий взгляд левого мужика. — Кругом одни голуби, — зачем-то поясняет Юнги, будто этот мужик его поймёт, и быстрым шагом удаляется из туалета. Он решительно заходит в тёмный кинозал, просачивается обратно на своё место, отдавливая по пути случайно ногу Сокджину, плюхается на сидушку и скрещивает руки на груди, чтобы не дай бог не повторить ошибку. Хосок рефлекторно тянет лапу на то же место, что и раньше, а когда не находит поддержки, косится на Юнги и хлопает глазами, считывая закрытую позу. Оп, гопник загрузился, а на экране маньяк с бензопилой наперевес преследует очередную жертву. Не придумав ничего лучше, Хосок подаётся к сидящему по другую его руку Чонгуку и жмётся к нему. Тот и не против, потому что не в его принципах отказывать в помощи братюне, когда тому плохо. Из кинотеатра вываливаются с шумом. Точнее Сокджин с Чонгуком и Тэхёном бурно обсуждают фильм, а Юнги темнее ночного неба. Хосок тоже молчалив и приходит в себя от пережитого стресса. — Я б выпил, — вещает Джин, намекая на продолжение тусовки. — Я б напился, — мрачно отвечает Мин. Всей пиздобратией они в итоге прутся в очередной щиктан. Столичный лишь спустя полчаса начинает встревать в болтовню, а спустя ещё четверть часа понимает, что Юнги будто язык проглотил: не реагирует на подъёбы в свой адрес, не подкалывает остальных, сидит себе и явно целенаправленно набухивается. До Хосока постепенно доходит, а что, собственно, произошло. Они спокойно общались несколько дней, всё было прекрасно, а потом сцена в кинотеатре и вновь откат назад. Чон хоть и сникает вмиг, но отчего-то в голове недавняя фраза от Мина в чате: «Вот те нате — хуй в томате». В принципе, идеальный заголовок для ситуации. И что-то Хосоку подсказывает, что с этим надо что-то делать, разрулить, разбавить, вернуть на прежние места. Какое счастье, иметь в компании макне, который как чует и припоминает ссыкливого попугая: — А Хосок пугливый, у него так ладони потели, — вещает без задней мысли Чонгук. — Могу напотеть их ещё раз, — посмеивается столичный и тянет лапы к мелкому через стол. За чужим мельтешением Юнги наблюдает внимательно, постепенно догоняя, что не к нему одному липли во время киносеанса, а выходит, романтического подтекста в действиях попугая не было. Выходит, зря паниковал, зря нервы потратил, дурак.

***

♪ Alice Merton — No roots

На работе воскресным вечером пусто. Юнги расселся на диванчике и листает KakaoTalk, когда видит наверху сообщение в чате с братанами: «Завтра в Сеул на пару дней», — написал Хосок. Намджун интересуется, планирует ли попугай забрать свою тачку, а Тэхён предостерегает — советует обратно на Aston Martin не ехать, потому что зачистку менты ещё не остановили. За последние дни повязали ещё двоих знакомых гонщиков. Признаться, Юнги без гонок грустно. Привык он раз-два в неделю появляться в тусовке стритрейсеров и с выпяченной грудью доказывать своё превосходство на дорогах. Бедная малышка Camaro стоит без дела. «Может, перекрасим?» — предлагает Чимин своему другу. Юнги фыркает и решает влезть в переписку: «Оригинал на говно не меняют». В ответ Чимин предлагает поменять один оригинал на другой, намекая, что в официальной палитре автомобильной марки есть несколько вариантов. «Что то херня, что это», — бурчит Юнги. Конечно же в чате оказывается и мелкий, который тут же озвучивает три вещи: Юнги в чате, Юнги в нём пишёт, Юнги назвал официальные цвета Aston Martin хернёй. Ну а так как бро гопника не разлей вода, то Чонгука тут же поддерживает Сокджин: «Он дрочит только на камаро». Юнги соглашается коротким: «Факт». Только у Чонгука не мозг, а жижа: «Или на Хосока». Блять, серьёзно? — Да ёб вашу за ногу, — выдаёт Мин, когда видит в чате одинаковое сообщение от Хосока, Сокджина и Тэхёна. Все трое написали одно и то же: «Факт». Гопник раздражённо блокирует экран и бросает смартфон на диван, прикрывая глаза. Он не будет на это реагировать, будет выше этого, и именно поэтому снова хватает телефон и пишет: «Пошли нахуй». Хочет ещё выйти из чата, чтобы наверняка, но тормозит, когда внезапно Тэхён строчит: «Может, вечером по бутылочке?» — Хуилочке, — шипит Мин. Месть — это блюдо, которое подают холодным, поэтому он уточняет: «Хосок угощает?» Тишина в чате длится недолго. Уже через минуту попугай соглашается, даже не возникая: «No problem». Юнги прикусывает губу, чтобы сдержать улыбку победителя: «Так просто?» «Да», — Мин прямо представляет, как Хосок пожимал плечами, пока отправлял ответ. Чонгук не заставляет себя долго ждать и отправляет ёмкое: «Думаю, мы все тут лишние». Мин всё-таки психует и выходит из чата, но спустя пять минут получает геолокацию от того же Чонгука. Ага, сегодня они собираются в той же палатке, где Хосок охуел с остроты токпокки. Живот Юнги голодно урчит в предвкушении.

***

— Вы вообще нормальные? — у Хосока сейчас глаза выпадут из орбит. Тэхён ничего не отвечает, жуя свою порцию супер-острых токпокки. Юнги просто кивает, любовно смотря на еду. — Они больные, — отмахивается Сокджин и тянется палочками к кимчи посреди стола. — Ты зачем в Сеул? Мин и сам не замечает, как навостряет уши. Любопытно ведь, что за внезапные дела появились у столичного. Всё-таки два дня его в поле своего зрения не видеть. Он привык, что попугай неподалёку: или на тусовке с ними, или в автомастерскую с едой своей матушки притащится, или просто после работы Юнги зайдёт в магазин рядом с домом, где Хосок стоит за прилавком. — Дяде помочь. У него переговоры с поставщиком, а я составлял контракт и в курсе нюансов, — звучит куда подробнее, чем ожидал Мин. — Что-то на умном, — мычит Чонгук. — И пафосном, — добавляет гопник. — Да порадуйтесь вы уже за человека, у него работа нормальная, — вставляет Сокджин, которому осточертевший начальник имел мозг всю прошлую неделю. — Ага, нормальная, — возбухает Хосок. — Эти дядьки в костюмах застряли в прошлом веке. Мне пришлось с поставщиком печатными документами обмениваться, потому что их ЛПР не мог открыть файл в мессенджере. — ЛП-кто? — интересуется Тэхён. — ЛПР — лицо, принимающее решение, — поясняет с умным видом Сокджин. — Ебануться. — Юнги решает запить всё это занудство пивом. — Вот так звучат взрослые, Юнги, — подначивает Джин. Мин молчит и просто смотрит на Сокджина как на идиота. Они сверлят друг друга взглядами, пока один из них не начинает ржать, а все остальные подхватывают. Интересная компания у них вышла, конечно. Все такие разные и о разном, но почему-то сидят вместе в палатке аджумы и болтают. Вечер воскресенья, завтра у Юнги выходной и на душе легко, хотя и скучает он по трёхзначному числу на спидометре. В очередном приступе смеха Чонгук разливает на себя пиво и громко матерится, из-за чего получает замечание от хозяйки заведения, и виновато кивает в знак извинения. Мин салфетками пытается вытереть с мелкого хоть что-нибудь, но по итогу задевает локтём уже свою банку и в итоге пиво оказывается на столе. Хосок и Сокджин подхватывают свои тарелки и шарахаются, боясь, что добежит и до них, а Тэхён, сидящий дальше всего от эпицентра, довольно улыбается. — ЧП на столике! — вопит Чонгук. — Пивной потоп, — заключает Тэхён. Возникшая рядом аджумма с тряпкой, словив озорство парней, подводит черту: — Ноя на вас нет. Охуенный вечер. Один из лучших этим летом, думает Юнги.

***

♪ Code Kunst, Car, the garden — Dirt in my head

Выходной — дело прекрасное, но Мину отчего-то скучно. Лежит себе в кровати до обеда, затем заставляет себя перекусить рамёном и потом долго залипает в телевизор, развалившись на диване с банкой газировки. Ещё и жарко сегодня пиздец. Народ весь на работе, и даже в групповом чатике полный штиль. К пяти часам уже и телевизионные шоу не радуют. Всё не то, всё не так. Юнги словно неприкаянный и таки решается, чтобы написать в чат. Кидает туда какой-то всратый мем из «Твиттера», сверлит взглядом экран с минуту и, не получив реакции, протяжно стонет, откидывая смартфон рядом с собой. От нехер делать он решает устроить вылазку в магазин, чтобы купить себе пачку чипсов на вечер. Даже не переодевается, прям так и прётся — в домашних шортах и заляпанной футболке. Мин застаёт матушку столичного за перетаскиванием какой-то коробки и сразу подлетает к ней, чтобы помочь. — Наняли бы сотрудников, — недовольно бубнит Юнги. — Целыми днями торчите у прилавка в одиночку, нехорошо это. — Да ну что ты! Я и так неплохо справляюсь, — женщина отмахивается. — Куда поставить? — интересуется Мин с коробкой в руках. — Давай в кладовку, — госпожа Чон обходит парня и идёт вперёд, чтобы открыть и придержать дверь рядом с кассой. — Мне фруктовый лёд с новым вкусом привезли. Будешь? — А давайте, — легко соглашается, потому что погода — жарень смертная. Юнги разваливается на стуле перед столиком возле магазинчика и разворачивает сладкое. И мысли его ушли бы не туда, когда ему тут лизать и сосать надо, но вновь женщина оказывается рядом, присаживаясь по соседству и обмахиваясь пластмассовым веером. Посетителей других нет, так что и хозяйка позволяет себе поболтаться без дела. — Хо в Сеуле? — Да, уехал утром, — женщина пару секунд молчит. — Не знаешь, что с машиной? Он сказал, что Намджун с Чимином её забрали. Судя по всему, о ночных увлечениях сына госпожа Чон не знает. Юнги на ходу придумывает отмазку: — Он вроде хочет больше ходить пешком. — Ага, и поэтому постоянно заказывает такси, — женщина закатывает глаза. — Ох уж эта молодёжь. Юнги пожимает плечами и слизывает капельку с фруктового льда, которая грозилась капнуть ему на руку. — Хосок часто говорит о тебе, — хозяйка магазина внимательно смотрит на парня. — Вы подружились? Хоби такой, кому хочешь язык развяжет. «И не только язык», — флегматично думает Мин, и не думая перебивать, но ласковое «Хоби» заставляет что-то внутри встрепенуться. Юнги подаётся вперед, опираясь локтями на стол. — Хоби? — слетает с его языка прежде, чем он успевает это осознать. Госпожа Чон ласково улыбается, вокруг её глаз собираются морщинки. — Мы с мужем его с детства прозвали надеждой, — всё, что она говорит. Сначала Юнги не понимает, но скудные знания английского языка позволяют ему всё сопоставить. Действительно же, у женщины нет никого ближе, чем её сын, поэтому он по-прежнему её надежда, и гопник даже ловит себя на лёгкой зависти — такие отношения между родителем и ребёнком стоят многого. Госпожа Чон из тех людей, которые за своего сына отдадут всё, а Хосок наоборот — всё для матери сделает. Эта любовь между ними вызывает только восхищение. Юнги прочищает горло, смущённый своим пониманием. Они разговаривают ещё немного на отстранённые темы, даже успевают обсудить кулинарное шоу, которое шло днём по телевизору и Юнги как раз наткнулся на него, валяясь на диване. А потом, когда Мин зачёсывает свои волосы рукой назад, ему вдруг в голову ударяет мысль: волосы-то отрасли. Он открывает фронтальную камеру на мобиле, глядит на себя, а после косится на госпожу Чон. — У вас есть краска для волос? — спрашивает он и под удивлённый чужой взгляд добавляет: — Тёмная. — Есть, — кивает женщина. — А зачем ты вообще волосы-то попортил? — Проспорил Чонгуку, — Юнги пожимает плечами, не вдваясь в подробности. — Вы не могли бы меня покрасить? Госпожа Чон соглашается, но обещает это сделать после закрытия магазинчика. Мин плетётся обратно в магазин и долго рассматривает коробки с краской. Если честно, то он ничерта в этом не понимает, поэтому в итоге берёт ту, у которой цвет более-менее адекватный — чёрный. Юнги так и торчит за столом до самого закрытия, съедая ещё пару порций фруктового льда. К вечеру солнце уже не жарит как ёбнутое и дышать становиться легче. Гопник то и дело заглядывает в телефон, но ничего интересного не находит, поэтому просто гоняет мысли по кругу, пялясь в одну точку. В этих мыслях нет ничего интересного, хотя они отчего-то цепляются за образ Хосока и в какой-то момент Юнги понимает, что думает о нём слишком много, но прекратить не может. У столичного идиотский смех, заразный такой, что сам начинаешь ржать, как придурок. Ещё он очень тактильный, не только по отношению к Юнги, а вообще. Когда Чон смеётся, то может хлопнуть того, кто сидит рядом, по бедру. Мин один раз чуть коней не двинул, ища в этом какой-то подтекст, а потом увидел то же самое поведение в адрес Сокджина и выдохнул. Складывается ощущение, что и не было никакого признания, потому что Хосок с Юнги ведёт себя точно так же, как и с остальными братанами. Гопник от этой мысли отчего-то мрачнеет. — Пойдём, — госпожа Чон закрывает дверь магазина и зовёт парня, вырывая того из размышлений. Они обходят магазин с правой стороны, виднеется крыльцо дома. Юнги видел этот дом раньше, но внутри никогда не был. Войдя в дом, женщина по-хозяйски выдаёт ему тапочки и машет рукой в сторону гостиной, совмещённой с кухней. — А ковёр не заляпаем? — уточняет Мин. — Сейчас газетку постелим и, если ты не будешь крутить головой во все стороны, то всё будет хорошо. — Госпожа Чон вытаскивает пластиковую миску с явными следами какой-то краски. — Я красила волосы Хосоку столько раз, что могла бы открыть свой салон. Радуга позавидует тому количеству цветов, что у него были. Юнги верит, топчась на месте. В конце концов женщина заставляет его взять табуретку и сесть посреди комнаты, накинув на плечи какое-то полотенце. — Как зовут твоих родителей? Ни разу их не видела. — Мы не общаемся, — как можно мягче уклоняется от ответа Мин и вздрагивает, когда волос касаются женские руки. — Сёстры с братьями? — Не. Госпожа Чон вопросов больше не задаёт, методично прокрашивает пряди, а затем произносит: — Полчаса жди, — начинает мыть плошку из-под краски хозяйка дома. — Хочешь воды? Могу показать детские фото Хоби. — Не против воды, не против и фото тоже, — грешно пропустить такой компромат на столичного. Он ещё втихую планирует пару изображений сфотать своей камерой, чтобы пацанам потом показывать. Или можно закинуть в чат, тоже вариант. Со стаканом воды Юнги перемещается на диван, и ждёт, когда женщина сядет рядом с увесистым фотоальбомом. Маленький мальчик в светлых штанцах с жёлтыми подтяжками и светлой футболочке стоит на ступеньках в каком-то парке. — Это мы семьёй на выходных пошли гулять. Жара стояла как сейчас, муж весь обгорел, а этому хоть бы хны, — вещает госпожа Чон. Где-то Хосок с надувным кругом плавает в море, где-то в бейсболке задом-наперёд с шариком мороженого в руках. Моднявый жуть. И вечно в светлом. Юнги вот всегда в тёмное одевали, потому что он постоянно уляпывался. Ничего не поменялось, до сих пор пятна сажает, но теперь машинным маслом. Просмотр фото прерывается звонком госпоже Чон. Она отходит к обеденному столу, поднимает телефон и сразу широко улыбается, поэтому нетрудно догадаться, кто именно звонит. Гопник поджимает губы и пытается привлечь внимание женщины, яростно размахивая руками и тем самым намекая ей, чтобы она не говорила, что он здесь. Та пожимает плечами и согласно кивает. Юнги возвращается к фотоальбому, при этом всё равно прислушиваясь к разговору. Интересно же как там дела у попугая, и это совсем не потому, что Мин чутка скучает. Пользуясь случаем гопник фоткает парочку наиболее смешных дестких снимков Хосока, чтобы позже отправить в чат и погиенить. Он успевает долистать альбом до подростковых фоток, когда госпожа Чон кладёт трубку. — Иди смывай, — проверив время, командует женщина, отправляя Юнги кивком головы в ванную. — Возьми бальзам Хосока, коричневый бутылёк.

***

♪ Masked Wolf — Night Rider

Ночью, когда Чонгук уже сопит в две дырочки, Юнги пилит взглядом потолок. Он отчаянно пытается заснуть уже несколько часов, но в итоге только ворочается с боку на бок да вздыхает. Ближе к двум часам ночи гопник всё же подрывается с кровати и недовольно шлёпает на кухню, чтобы попить. Пол поскрипывает не настолько, чтобы разбудить малого, но Мин всё равно старается ходить тише, даже несмотря на своё крайнее раздражение. Замерев у холодильника, Юнги вообще забывает зачем шёл на кухню. Он смотрит на дверцу, но мысли его далеко от этой кухни; они где-то в районе Сеула, где наверняка спокойно дрыхнет Хосок. Гопник даже представляет, как тот натягивает одеяло до самого подбородка и, быть может, причмокивает губами. Они спали вместе на одном диване, но тогда Юнги не особо обратил внимание на спящего столичного, а теперь об этом жалеет. По какой-то причине хочется посмотреть, как Хосок ночами пускает слюни на подушку. Собственные мысли подводят, заставляя Мина раздражённо выдохнуть и всё же открыть холодильник. Бутылка колы остаётся наполовину пустой, а Юнги от газов едва сдерживает отрыжку. Попить-то попил, да спать всё равно не захотел. Тогда следующая локация — диван с телеком. Юнги ставит минимальную громкость, даже не пытаясь понять, для чего смотритель заповедника на экране отодвигает панду от огромной корзины. Панда продолжает лезть к человеку, мягко бодая его мордой в бок. Совсем как Хосок. — Блять, — рычит Мин, — да хули ты прицепился ко мне? Бесишь. В конце концов, злясь и продолжая наблюдать за животными и птицами на экране, Юнги отключается за пару часов до будильника. Утром Чонгук швыряет орущий телефон в Юнги, дрыхнущего на диване. — Если спишь на диване, то забирай мобилу с собой, — голос у малого явно сквозит раздражением. — Нам всё равно на работу вместе. — Мин не с первого раза, но всё-таки отключает будильник, а после потягивается и садится. — Кофе? Гук кивает и уходит в ванную смыть с лица остатки сна, пока гопник бадяжит им кофе на двоих. Ещё с ночи было понятно, что весь день у Юнги пойдёт к чёрту, бессонница никогда не предвещает что-то хорошее, и вот оно, начало: сахарница, случайно задетая рукой, слетает со столешницы. Мин хмурится, но молча всё убирает и даже не реагирует на шутки Чонгука про руки из жопы. Уже в автомастерской гопник чувствует, что его плохое настроение достигает своей критической точки. На перерыве он листает их чат, куда Хосок прислал фотографии вечернего Сеула. Столичный спорит с Сокджином о том, где закаты пизже, и обещает привезти магнитик с башней Намсан Чонгуку. И никто не вспоминает о Юнги. Мин открывает личную переписку с Хосоком, пялится в экран с минуту, порывается что-то написать, а потом психует: зачем ему вообще что-то писать?! — Как часто ты переписываешься с Хосоком? — Юнги подходит к Чонгуку, который трётся у старенького холодильника в подсобке и жуёт кимбап. — А что? — малой хитро щурит глаза. — Ревнуешь? Потерпи немного, он сегодня вечером возвращается. Мин ничего не отвечает, смотрит исподлобья недолго и кидает подвернувшуюся под руку тряпку в Гука, чтобы не нёс чепуху. Чтобы ревновать, нужно хоть что-то чувствовать, а Юнги… просто скучает? Он же может скучать, ну, как друг? От всех этих мыслей у гопника начинает болеть голова.

***

Fall out Boy — I don’t care

«Чонгук — мудак», — заключает Юнги, потому что мелкий сейчас задохнётся от смеха. Вообще, кажется, не смешно только самому Юнги. Он смотрит на высветленные в блонд волосы Хосока и неосознанно трогает свои, теперь уже тёмные волосы. Биба и боба в одно время, не сговариваясь, перекрасились. Блондин стал брюнетом, а брюнет блондином. Я — это ты, ты — это я, очередная комедия. — Ты долбоёб? — всё-таки не выдерживает Мин и задаёт вопрос, который так и вертелся на языке. — А ты? — Хосок тянется рукой, чтобы пощупать волосы Мина, но тот отклоняется. — Почему ты перекрасился? Гопник отворачивается от него и смотрит на парней, которые вообще не сдерживают улыбок. Они собрались в квартире Сокджина, который великодушно сам их всех и пригласил, сказав, что квартира Юнги и Чонгука уже всем настоебала. Повод для сборища был найден быстро: возвращение Хосока. — Корни отросли. А ты ещё больше стал похож на попугая. Корелла, блять, — не зря фоном смотрел всю ночь Discovery, узнал, что у корелл частенько светлые хохолки. — Эй, я за этот цвет кучу бабла отдал в салоне! — А Чонгук может сделать это абсолютно бесплатно, — победно усмехается Юнги и молчит о том, что после кривых рук малого ему всё равно пришлось идти в салон, чтобы не быть похожим на сраного леопарда. — Твоя мама перекрасила меня тоже бесплатно. Делаем вывод: Чон Хосока развели как лоха на бабло. Чонгук ржёт, но тоже предусмотрительно молчит. Видимо, по-прежнему верит в свою парикмахерскую карьеру и надеется ещё кому-нибудь испортить волосы. Количество употребляемого пива ра́вно пропорционально тому, как быстро пьянеют парни. Несмотря на неудачный день, Юнги постепенно расслабляется, даже не шипит диким котом на Чонгука, у которого вместо мозга уже желе. Гопник разве что продолжает доёбывать столичного на тему его попугайской внешности, хотя думает, что Чону этот цвет очень идёт. Однако, озвучить это вслух значит подписать себе смертный приговор. — Вы как муж с женой, — вдруг выдаёт Сокджин и тем самым приковывает все взгляды к себе. — Да что? Юнги реально похож на сварливую жену, а Хосок тот самый муженёк, у которого вместо глаз — сердечки. Улыбка быстро сползает с губ Юнги, он крепче сжимает бутылку с пивом в руках и бросает предупреждающий взгляд на друга. — Реально, — поддакивает Чонгук и добавляет масла в огонь: — Если у вас будет свадьба, то чур я подружка невесты! Мин переводит взгляд на Хосока, который смотрит на него с лёгкой улыбкой, гопник даже почти видит эти самые злоебучие сердечки. Нормально же всё было, какого хрена опять началось? — Нахуй, — резко выдыхает Юнги и встаёт. — Пошли вы все нахуй. Заебали. Он сваливает из квартиры так быстро, как только может. Бессонница, заёбанность и постоянный Хосок в башке сделали своё дело — Мин настолько сильно устал от всего этого, что просто не выдержал и сбежал, хоть парни и пытались остановить. Даже пиво не допил. Ночные улицы Тэгу пестрят вывесками, а шумные компании провожают Юнги недоумёнными взглядами, потому что кто вообще бегает ночью? Когда дыхание сбивается от быстрого бега Мин садится на первую попавшуюся скамейку, чтобы отдышаться. Он уже даже не пытается понять, что за ебанина происходит в голове, а просто достаёт свой телефон, сбрасывает очередной звонок от Чонгука и листает свою телефонную книжку. Когда-то давно Черин дала ему свой номер, настало время им воспользоваться. Он не гей и сейчас сам себе это докажет. Никаких больше Хосоков.

***

♪ LongMan_V — Tokyo drift (remix)

Если судить объективно, то Черин очень хороша. Они когда-то спали уже, и Юнги знает, на что она способна в постели, поэтому без особых проблем позволяет ей стянуть с самого себя спортивки и опуститься на колени. Ещё немного, всё говно вылетит из его головы и воспоминания будут заменены на нормальные. Мин облизывает припухшие губы и открывает глаза, чтобы посмотреть на девушку, его будто прошибает током: взгляд не тот. Черин смотрит не ему в глаза, а на его наполовину вставший член. Она наклоняется ближе и обхватывает губами головку и… ничего. Гопник чувствует только слюну, движение губ и какие-то слишком мягкие прикосновения. Хосок был жёстче, более откровенным и смотрел так, что подкашивались колени. — Блять, — срывается раздражённое с его губ. — Черин-а, стой. Остановись, пожалуйста, — он тянет девушку вверх. — Что? Что не так? — девушка вытирает губы и растерянно смотрит на Юнги. — Ты… нет, всё в порядке, ты классная, — Мин натягивает треники обратно трясущимися руками. — Просто… это не то. Знаешь? Так бывает, когда… — Не объясняй, я поняла, — перебивает Черин. Юнги выдыхает и виновато смотрит на девушку, которая выглядит раздражённой. Ещё бы ей не быть такой, когда ей позвонили в полночь, решив воспользоваться возможностью перепихнуться. И да, это не она не смогла выкинуть мысли о ком-то в важный момент. — Прости. Я мудак. Прости, — из-за зашкаливающих эмоций Юнги говорит сбивчиво. — Если тебе кто-то нравится, то не надо пытаться с кем-то переспать, чтобы забыть. — Мне никто… я… — гопник зарывается пальцами в волосы и оттягивает их. — Иди. Позвони, когда захочешь просто потрахатьcя, а не заменять мной кого-то в твоей голове. Юнги уходит и чувствует себя дерьмом, не понимая, что делать дальше. Хосок испортил всё, из-за него у Мина в голове сплошная каша. Чёрт побери, он даже не смог переспать с симпатичной девчонкой. И ведь Мин действительно решил, что всё может быть нормально, если они будут с Хосоком общаться просто как друзья, как братаны. Только Юнги не учёл одного: братаны, когда им кто-то делает минет, не представляют перед глазами друг друга. Хосок, как ураган, снёс все привычные устои жизни Юнги, перевернул всё вверх дном и заставил думать о себе постоянно. Его улыбка, руки, взгляд этот… Честно, Юнги ненавидит всё это столь сильно, что хочется сесть на поезд и свалить куда подальше. Увы, вместо этого он просто вваливается в круглосуточный магазинчик на окраине, покупает несколько бутылок соджу и пачку сигарет. Плевать, что завтра смена в автомастерской. Мин никогда не надирался в одиночестве, но сейчас его всё более, чем устраивает. В глазах плывёт от выпитого, а от его одежды пахнет сигаретным дымом, несмотря на то, что он сидит на улице у того самого магазина. Наконец-то он чувствует себя хорошо. Нет подъёбок и назойливых шуток про него и Хосока. Телефон снова вибрирует и на этот раз Юнги достаёт его и даже отвечает на звонок, не посмотрев на имя звонившего. — Где тебя носит?! — голос Тэхёна сквозит злостью. — Чонгук сказал, что ты свалил и не отвечаешь на звонки. — Я в Тэгу. Классный город, знаешь такой? — смеётся Юнги, проливая соджу на пластиковый стол. Он знатно пьян, координация нарушена. — Где конкретно? Мин смотрит по сторонам, пытаясь понять, где он вообще находится, и замечает знак метро неподалеку. Кое-как он объясняет Тэхёну своё местоположение и укладывается головой на стол в ожидании. Сам он явно не дойдёт никуда в таком состоянии. Спасибо этому миру за Тэхёна. Спасибо, что позвонил именно он.

***

♪ Chief Kelly — Deep end

— Два часа дня, а он всё ещё спит, — Юнги просыпается из-за голоса Тэхёна, который даже не пытается говорить тише. — Уже не сплю, — оповещает он друга. Тэхён быстро заканчивает разговор и в упор смотрит на Мина. Гопник скидывает с себя одеяло, разминает шею, затёкшую от сна на жёстком диване, и едва ли не скулит от боли в голове. — Что? — не выдерживает Мин. — Чё ты пялишься? — Сколько ты выпил? — Очень много. Я у тебя дома? Тэхён кивает ему в ответ. До сих пор гопник не был в гостях у Кима, и хрен его знает, как так вышло. — Я помню, что ты забрал меня, а дальше всё отрывками. Я что-нибудь говорил? Или делал? — спрашивает Юнги. — Говорил, — отвечает Тэхён, а следом добавляет: — В основном о Хосоке. Юнги замирает, вмиг забыв о своих похмельных страданиях. Он смотрит на Тэ испуганно, так, как смотрят провинившиеся дети на родителей. Не хочет верить. — Нет. — О да, — пауза и следом выносит приговор: — При всём моём уважении к Хосоку, он меня заебал. Его тут даже не было, но слушал я только о нём и как он тебе нравится. — Нет, — упирается гопник и роняет голову обратно на подушку. — Я не мог… Тэхён пожимает плечами и продолжает: — Тебе нравится Хосок, прими это и поешь. Не хочу видеть перед собой труп, а ты сейчас больше на него и похож. Тэхён не будет врать, Юнги в этом уверен, а значит, вчера он действительно не уследил за языком. Разобрался, блять, с мыслями, ничего не скажешь. Мин встаёт с дивана и идёт к столу, где для него уже стоит похмельный супчик и чашка риса. — Лучше бы мне нравился ты, — бубнит, беря в руки палочки и ложку. — Что мне теперь делать? Скепсис на лице Тэхёна отпечатывается так явно, что Юнги тушуется под его взглядом. Ответ очевиден: муравью хуй приделать, но спасибо, что Тэ этого не озвучивает, а говорит: — Это ты у себя лучше спроси. Не я ночью напился из-за того, что «облажался во время секса с классной девчонкой, потому что подумал о Хосоке». Это твоя цитата, кстати. Юнги не выдерживает и начинает ржать из-за абсурдности ситуации, в которой оказался. Как теперь на глаза своим братанам показаться? А с Хосоком что вообще делать? — Ёбнуться можно, — резюмирует гопник. — Кстати, Гук сказал начальству, что у тебя понос, так что у тебя выходной, — меланхолично оповещает Тэхён и закуривает у окна.