Белые педали

***

♪ Icona Pop — Clap Snap

Юнги лениво ведёт плечом — ему жарко, даже сквозь сон чувствуется. Одеяло немного сползает при движении и прохладный воздух лижет оголившееся плечо. Солнце уже взошло, и от лучей в лицо спасают исключительно плотные шторы. В квартире тишина, все погружены в сладкий сон после ночных гонок и последующих посиделок. Внезапный крик рядом вытягивает Юнги из сна. От неожиданности он вздрагивает и распахивает глаза, сталкиваясь взглядом с Хосоком, тот смотрит не менее испуганно. — Ты ебанутый? — поднимая голову с чужой груди, возмущается гопник. — Нет? — Хосок ни в чём уже не уверен, он даже не помнит, что именно ему снилось и с чего вдруг он заорал. — Пиздец, — резюмирует Юнги и замирает, уже было собравшийся лечь обратно. — Какого?! Они оба смотрят друг другу в глаза, а в воздухе витает что-то похожее на неловкость. Мин, осознавая своё положение, стремительно краснеет и дёргается назад, чтобы отодвинуться, но внезапно крепкая хватка руки Чона, что всё это время придерживала его, не даёт отодвинуться. — Ты залез на меня ночью, — с лёгкой улыбкой предполагает Хосок, чувствуя на себе ещё и ногу гопника, — a я вообще-то до свадьбы ни-ни. Оказывается, сонный Юнги — совсем другой человек. Растрёпанные светлые волосы, немного припухшие веки… Да-а, попугаю определенно нравится. Он без стеснения разглядывает гопника, подмечая каждую деталь и не планируя так просто выпускать его из своих импровизированных объятий. «Похож на кота», — повторяет про себя вчерашний вывод и улыбается ещё шире. — Ты! Ты-ы… — от возмущения Юнги не может подобрать слов, он откровенно паникует, потому что впервые просыпается в буквальном смысле на парне. Вообще у него с Хосоком слишком много этого «впервые». — Я, — Чон откровенно наслаждается происходящим. Гопник сам пришёл к нему в руки, и даже делать для этого ничего не пришлось. Мин раздаражённо цокает языком, упираясь рукой в грудь парня под собой. Ему бы поспать ещё, время раннее, но вместо этого он буквально воюет сам с собой. Или с попугаем, тут уж как посмотреть. Гопник, как и тогда на гонке, которую проиграл, едва уловимо чувствует запах пиздеца, потому что ощущает, как по коже бегут мурашки. От раздражения и злости, конечно, а не от хрипловатого со сна попугайского голоса. По ебалу в шесть утра отхватить в дополнение ко вчерашнему не хочется, поэтому от греха подальше Чон убирает руку, позволяя Юнги свалить к стене. «Рано», — понимает Хосок и стоять на своём не решается. Они больше не разговаривают, Мин уже минут через пять слышит за своей спиной сопение и перекатывается на другой бок, наблюдая за вновь провалившимся в сон парнем. У того грудь плавно поднимается и опускается, а чёлка разметалась по лбу. «Вообще он симпатичный, на таких девчонки ведутся», — внезапно думается Юнги. Серьёзно, у Хосока вон челюсть острая, как бритва из круглосуточного супермаркета. И волосы густые. Ладно, даже с его стилем в одежде можно смириться, учитывая его тачку. Вот только в дрэге полный лох. Так Мин и засыпает, представляя себе, что будь он девушкой, он бы повёлся на залётного столичного.

***

План нормально выспаться вновь идёт по пизде, потому что в радиусе досягаемости трезвонит телефон. Юнги прожигает взглядом Хосока, который тянется к своему смартфону и заспанным голосом, не взглянув на экран, поднимает трубку. — Алло. — Хосо-о-ок! — даже в метре от динамика слышит Мин. — Ты где? Твоя мама говорит, ты дома не ночевал, а мы тут приехали, стоим, ждём у калитки. — Я тебя не знаю, — бурчит Чон. — Мои друзья в такую срань не стоят у моего порога. — Нам не спалось, и мы в два часа ночи решили, что поехать в Тэгу — отличная идея, — извещает звонкий голос. Юнги раздражённо хмурится и хочет уже вежливо попросить завалить хлебальники и дать нормально поспать, но из спальни выползает потрёпанный Сокджин с копной торчащих во все стороны волос. Старший чешет затылок и шумно зевает, следом кидая вопросительный взгляд на Хосока. — Стойте там, сейчас подрулю, — скидывает с себя плед Хосок и, сбросив вызов, поднимается с кровати, начиная торопливо одеваться. — Простите, нужно бежать. — Чё тут? — возникает в дверном проёме Чонгук. Выглядит он немного лучше Джина и растерянно хлопает глазами. — К нему друзья приехали, — отвечает Юнги и кутается в одеяло, бубня, — небось такие же пидорасы. — Ты это про себя? — Хосок застёгивает джинсы. — Обвил меня в ночи руками и ногами, как коала. Со стороны спальни раздаётся смешок Гука. Ну честно, не сдержался. — Пиздишь как дышишь, — не очень уверенно возражает гопник. — Окей, моя ошибка, в следующий раз сфоткаю. Закройте за мной, — идя в прихожую, Хосок натягивает на себя толстовку. Сокджин многозначительно хмыкает и идёт следом за столичным. Чонгук же без стыда и совести прыгает на диван к Юнги и подползает поближе на четвереньках, нависая над коконом из одеяла, чтобы заглянуть в лицо друга. — Пощупал его, да? — мелкий хитро щурится. — И чё-как? Подкачанный? Мин исподлобья смотрит на него, как на придурошного, а в глазах его читается явное желание убивать. Где же он оступился-то, раз стал жить с этим исчадием ада? Где свернул не туда, будучи за рулём своей судьбы? Кому дорогу перешёл в прошлой жизни, обрекая себя на такие страдания в текущей? — Да ладно тебе, хён, я твоя лучшая подружка, можешь мне рассказать. Терпение гопника заканчивается, он выпутывается из одеяла, хватает подушку и огревает ею Чонгука, следом начиная яростно выпинывать того с дивана. Мелкий сопротивляется, верещит, молит о помощи вернувшегося из прихожей Джина, но всё равно оказывается на полу, обречённо вздыхая и потирая ушибленный копчик. Ни о каком сне уже и мысли нет. Придётся вставать, принимать душ и завтракать.

***

♪ The Weeknd — Blinding Lights

— А? Чё? — Юнги выкатывается из-под машины и садится. — Член изо рта вытащи и говори нормально. — Говорю: туса намечается. Бухло и еда — у тебя нет шансов отказаться, — Чонгук присаживается на корточки рядом с другом и протягивает ему тряпку, а после проверяет время на телефоне. — У тебя смена заканчивается через два часа, подгребай как закончишь, я скину адрес. В автомастерской осталось всего три человека: клиент, которому снесли боковое зеркало, девушка, в тачке которой пора менять масло, и сам Юнги. Парень устало потягивается и берётся за замену масла. Закончив с работой несколько позже — с зеркалом пришлось повозиться, — Мин закрывает мастерскую и бредёт в сторону дома, чтобы принять нормальный душ, а не его жалкое подобие на работе. Сейчас бы вообще завалиться в кровать и проспать положенные восемь-десять часов сна, но он пообещал прийти, а слово пацана дороже золота. — Да ну ёб твою мать! — в сердцах ругается гопник, когда замечает большое жирное пятно на любимых трениках. И откуда оно только взялось? Шкаф не предоставляет Юнги выбора — чистых шмоток почти не осталось. Приходится залезть в чонгуковы узкие чёрные джинсы с разрезами на коленях. Может простит мелкий фривольность. Яйцам только тесно, так что Мин пытается подтянуть штаны повыше и уложить свои Фаберже ещё с полминуты, прежде чем убеждается, что может ходить не как пингвин.

***

Юнги ныряет в знакомый щиктан , прячась от начавшейся мороси. — Котик пришёл! — разносится по переполненному небольшому помещению, и все посетители вертят головой. Голос столичного Мин уже способен идентифицировать даже в толпе из тысячи человек. Будь проклят тот день, когда он согласился с ним гоняться. И ведь чуял, что и с бухаловкой будет подвох. Слишком уж загадочно звучала интонация мелкого, когда сообщал о посиделке. Юнги даже думает ретироваться далеко и надолго, но кто этого попугая заднеприводного знает, верно? Вдруг воспользуется назюзюкавшимся одним или несколькими товарищами, а Мин себя потом весь остаток жизни винить будет, что жопы друзей от разрыва не уберёг. Погодите, а это что ещё за два перца за столом? Один розоволосый, как сраная барби, второй большой амбал в маленькой ему футболке. Те самые пидорасы-друзья? Сучий потрох. Теперь точно придётся оставаться, ведь три столичных и чуть что и на каждого хватит по заднице трёх лучших бро Юнги. Не, карму ещё больше портить не желает, будет прикрывать. А Хосок всё улыбается, захмелевшим взглядом изучает непривычно узкие штаны на чужом теле, облизывается голодно, сам того не замечая. Раскрасневшийся, потрёпанный и совершенно не следящий за своим поведением, поэтому, как только Юнги подходит близко к столу, смело выдаёт: — Знакомьтесь, мой будущий бойфренд! Язвила, ядерная сила и просто классный гонщик Мин, свет очей моих, Юнги! У Хосока точно есть ещё одна жизнь в запасе. Обычно сильно датых Юнги не бьёт, но сейчас склонен сделать исключение. Увы, не успевает, его отвлекают. Он резко теряет равновесие, потому что столичный, явно поверив в себя, цепляет его за руку и тянет на себя. Уши преклонных лет владелицы заведения сворачиваются в трубочку от мата Мина, что приземляется на свободный стул рядом с Хосоком. Прежде чем позвать своего отныне не лучшего друга-сожителя, гопник считает мысленно до десяти, а затем загробным голосом произносит: — Чон Чонгук, тебе пиздец. А ты, — поворачивается Юнги к попугаю, — держи свои руки при себе и зубы не показывай. — Не волнуйся, я буду нежен в твой адрес, — намекает на минет столичный. — Сука, беги, — подрывается со своего места Мин, чтобы втащить в край охуевшему Хосоку. Чуя запах палёных хуёв, Тэхён привстаёт со стула напротив и дёргает раздраконенного друга обратно, а следом ставит перед ним рюмку и заполняет её соджу. — Пей лучше. Ну а что Юнги? Берёт и опрокидывает в себя стопочку, даже не поморщившись. Намджун и Чимин, те самые друзья Хосока, с удовольствием наблюдают за разворачивающимся действом. Они уже наслышаны о неком гопнике с острым язычком, но сейчас прямо пребывают в экстазе. Их лучший друг всегда был падок на припизднутых, а тут вовсе экземпляр высшего качества. — Я Ким Намджун, лучший друг этого, — кивает на Хосока высокий широкоплечий парень в очках, — любителя брать за щеку. — Пак Чимин, — салютует бутылочкой пива розоволосый. Юнги хмурится, замечая, как этот самый парень укладывает голову на плечо Намджуна. Пиздец. Тотальный. Беспросветный. Голубятня на выгуле в Тэгу. У Мина коротит все системы в голове. Он искренне не выкупает происходящего и пялится на пару перед собой, будто ему впервые показали систему турбонаддува. — Хочешь также? — подъёбывает Чонгук, получая гневный взгляд Юнги, а Хосок пьяненько хихикает. Приятно, когда на твоей стороне друзья понравившегося парня. — Предатели! — Я не при делах, — меланхолично констатирует Тэхён. — Считаю, что из вас будет хорошая парочка. Всяко лучше, чем из нас с Чонгуком. Младший давится пивом. Тэхён понимающе кивает. Намджун просто улыбается и косится на Хосока, который слишком перебрал и сидит с блаженным лицом, пялясь исключительно на Юнги. И столько в глазах попугая восторга и искренности, что сладко до слипшейся жопы. — Нет, ну я же прав, Гук-и, признай, — не унимается Джин. — Прав в чём? — ох, пожалеет Мин об этом вопросе. Чонгук неожиданно становится серьёзным, исподлобья сверля взглядом своего бывшего. Договаривались же молчать. Даже Тэхён, спалив их целующимися после одной из гонок, до сих пор делает вид, что ничего не видел. Спасибо ему за это, кстати. — Они встречались, — догадливый Намджун не просто так работает адвокатом. — Ты такой внимательный, — запускает пальцы в волосы своего парня Чимин. — Тэ, дай сигу, — хрипит Юнги. Вообще-то Мин бросил курить ещё полгода назад, но сейчас чувствует острую потребность в никотине. Пять человек за этим столом оказались игроками за другую команду. Это как минимум выбивает из колеи, а как максимум заставляет выйти в окно, но, увы, они на первом этаже — не помрёт. Гопник забирает сразу всю пачку у Тэхёна и, выпив новую стопку соджу, сбегает на улицу. Зная своих друзей добрую половину жизни, Юнги не ожидал от них подобной подставы. Они шпёхались у него за спиной? Как он вообще мог этого не заметить?

***

♪ Call Me Karizma — Float

Устало прислонившись к стене здания, Мин прикуривает и замечает Тэхёна, который вышел следом за ним. — Ты знал? — глупый вопрос, учитывая то, что ответ на него заранее понятен. Тэхён кивает и встаёт рядом. — Дружеский совет: не грузись. Они знали, как ты отреагируешь, поэтому не говорили тебе. — Голубой вагон бежит, качается, — нервно напевает Юнги, вызывая смешок у помощника организатора гонок. — Ты-то ещё не опидарасился? — Всё ещё люблю сиськи, — пожимает плечами Тэхён. Гопник выдыхает сизый дым с облегчением, но на периферии сознания маячит, что он сам-то не очень далеко ушёл от всей этой гейской братии, взяв за щеку относительно недавно. — Хочу напиться, но боюсь. — Лишиться анальной девственности? Не доверяешь своей ориентации? — Ой, блядь, — закатывает глаза Юнги. — Я не гей, стопроцентно не гей. Ухмылка на губах Тэхёна говорит о том, что он кому-то здесь абсолютно точно не верит. Он заметил ещё тогда, на первой гонке, как Мина коробило только от одного вида Хосока. Помощник организатора гонок не зря занимает свою должность, его внимательности можно позавидовать, а ещё он прекрасно помнит и знает, что у этого гопника никогда не складывались серьёзные отношения с девушками. Короткие редкие интрижки, да и только. — Что насчёт Лины? Она давно на тебя пялится, как на кусок мяса, — как бы между делом спрашивает Тэхён, прощупывая почву. — Или Черин? У вас же было что-то? Когда ты в последний раз спал с кем-нибудь? Юнги морщится. Ему было всё равно на тех, кого перечислил Тэхён, а упомянутая Лина вовсе вызывала исключительно раздражение. — Давно, — с кислой миной отвечает Мин, туша окурок о стену. — Да какая разница вообще? Мне не нравятся все эти бабские загоны, — он машет рукой в воздухе, не желая объяснять. — Я всё-таки хочу нажраться. — Подумай насчёт Хосока, — бросает напоследок Тэхён, когда они уже заходят в забегаловку. Гопник ничего не отвечает, потому что не уверен в том, что может ответить. Он не хочет думать о попугае, он вообще ничего общего не хочет иметь с этим человеком, который выбешивает только одним своим видом. Тревожный звоночек, а, Юнги? Чонгук, отошедший от нежеланного каминг-аута, во всю жарил мясо на гриле, пока Намджун разливал очередную порцию алкоголя. Заметив возвращение парней, компания оживилась, но тему отношений Сокджина и мелкого больше не поднимали, осознавая, что Юнги хватит потрясений на сегодняшний вечер. Мину вообще казалось, что он единственный, кого волнует тема натуральности его друзей. Чимин и Намджун отлично вписались в сложившуюся компанию: ржали на уровне со всеми и травили не менее хлёсткие столичные байки. Если бы не их внешний вид, то вообще нельзя было бы сказать, что эти пацаны не местные. Юнги не хочет этого признавать, но признаёт, криво улыбаясь на очередную шутку Намджуна и постепенно оттаивая. Единственное, что напрягало, так это Хосок. Тот не пялился постоянно, но с завидной регулярностью поглядывал на Мина. Гопник стоически игнорировал, закидывая в себя стопку за стопкой. — Хватит, — неожиданно громко произносит столичный, перехватывая миновское запястье, когда тот в очередной раз наливает себе порцию соджу. На них никто не обращает внимания, продолжая шумно обсуждать плюсы и минусы европейских автозапчастей. Юнги переводит внимание на руку, а затем медленно поворачивает голову в сторону Хосока. Попугай уже не такой красный от алкоголя как часом ранее, даже не опухший и смотрит весьма осознанно и трезво. Зато Юнги чувствует, что если встанет на ноги, то его начнёт шатать из стороны в сторону, как детскую игрушку-неваляшку. Вертолёты по прибытии домой ему обеспечены. — Отъебись, — сил на серьёзные угрозы у гопника не осталось, — пожалуйста. — Надо домой, — доносится голос Сокджина. — Мне завтра на работу. — У меня тоже смена, — поддерживает Чонгук. — Тогда расходимся, пацаны, — подводит итог Намджун. — Скинемся? — Давай я оплачу? — мурлычет Чимин. Тусовка лишь рада предложению нового лица, а его бойфренд не перечит, тоже соглашаясь. Юнги мрачнеет. Только разошёлся, а уже конец попойки. Ему ничего не остаётся, кроме как подняться с места. Он одним из первых идёт на выход и оступается на пороге, следом ощущая, как кто-то поддерживает его за локоть. — Осторожней, — серьёзно произносит Хосок. — Я, кажется, просил отъебаться от меня? — пьяный Юнги — агрессивный Юнги. — Руку убрал, блядь, — вырывается резким движением из хватки и вываливается на улицу, где снова начал моросить противный дождь.

♪ The Cure — A Forest

Сокджин с Тэхёном вызывают одно такси на двоих, а недалеко живущие автомеханики и остановившиеся у Хосока друзья из столицы решают проветриться и дойти до дома пешком. Ещё в кафешке выяснилось, что и Намджун, и Чимин повёрнуты на тачках. Второй правда, больше сходит с ума по своему парню за рулём, чем по тому, чтобы самому садиться за руль, но это не так важно. Чонгук с этой парочкой активно обсуждает последний сезон «Формулы 1» и документалку «Драйв выживания» от Netflix об этом соревновании. Хосок тоже идёт рядом, но спустя пять минут таки оборачивается назад, замечая, как Юнги в паре метров от них еле плетётся и сонно клюёт носом. Естественно, Чон отстаёт от компании, чтобы дождаться гопника и пойти с ним. Вдруг опять оступится и решит взрыть носом асфальт. Удивительно, но Мин молчит и не бесится на то, что рядом с ним попугай. Хосоку самому стоило пить меньше, но он хотя бы успел значительно протрезветь, начав пить за часа полтора до прихода Юнги. — Мне надо подышать, — останавливается Мин, с трудом складывая такие сложные сейчас слова в предложения. — Ты вроде как дышишь? — неуверенно уточняет Хосок, тормозя в двух шагах от гопника. — Голова кружится, — поясняет Юнги и отходит к ближайшей скамейке, а после плюхнулся на неё. — Ты всё портишь, — неожиданно бросает обвинение в адрес столичного. — Да ну? — с ухмылкой. — Да, — гопник ещё и кивает. — Твой член, а теперь, — даёт себе короткую передышку и продолжает, — мои друзья — геи. — Второе явно не моя заслуга, — Хосок подходит ближе, не отказывая себе в удовольствии наблюдать за назюзюкавшимся в говнину Мином. — А первое, в принципе, не проблема. — Это для тебя. — Тебе реально противно? Откинувшись на спинку скамейки, Юнги вздыхает. Вроде противно, но хуй-то пососал, да и вообще в последние недели он будто вырвался из дня сурка. Привык жить на автомате, переключаясь между работой и гонками. Привык выигрывать, не зная достойных конкурентов. Привык просто жить, выпивать иногда со своей компанией и думать лишь о том, как перепрошить электронику любимой Camaro, чтобы выжать из неё побольше на следующем заезде. Хосок не такой. Он шумный, активный, приставучий и уделал его на гонке. Сука. Из него жизнь бьёт ключём, а из Юнги только когда на спидометре за полторы сотни. И вот Мин теперь здесь. Сидит на лавке посреди пустой улочки, ловит мысли через одну, потому что думать в принципе сложно, а перед ним на корточках Чон внезапно спокойный и не вторгающийся в его личное пространство без спроса. — Юнги? Вздрагивает, возвращаясь в здесь и сейчас. — Что? — Спрашиваю, тебе реально противно? Пусть попугаю только и дай повод доебаться, всё же он знает меру и если человек уже всерьёз даёт ему отворот-поворот, то отступает. Иначе ведь и до обвинения в сталкеринге или домогательстве недалеко — в Корее с такими законами весьма строго. — Да. Нет. Не знаю, — он зарывается пальцами в свои волосы и тормошит их. — Ничего не понимаю. Тэхён сказал подумать насчёт Хосока, но как тут думать вообще, когда в башке сплошная каша? — Проверим? — идея в голове столичного безбашенная, но Мин сам ничего конкретного не ответил. — Можно тебя поцеловать? Ну, эксперимент, ничего такого, — он внимательно смотрит на Юнги, отслеживая реакцию, и, не заметив никакого сопротивления, первым подаётся вперёд. Они сталкиваются губами, но гопник тут же отталкивает от себя Хосока, чувствуя рвотные позывы. Его выворачивает прямо на асфальт и, кажется, рвота попадает даже на белые педали охуевшего от такого поворота Чона. — Блядь! — вскакивает попугай. Опять ему кроссы мыть.