Потерянный шанс

Анна Щербакова занимает лидирующую позицию. Мир рушится. Мечта рассыпается. Саша не осознает. Она однозначно не первая. И останется ли вторая — еще вопрос. Как это произошло? Ей всю жизнь говорили, что она проигрывает из-за того, что валит программу. Но она не завалила. Она выехала все заявленное. Ей снова не хватило. Почему ее максимум — это мало? Почему 11 олимпийских рекордов, включая два личные — это не повод для золота? Как два четверных выиграли пять? Почему? Зачем? В глазах стоят слезы, находиться в этой комнате уже нет сил и нет смысла. Все плывет, словно в тумане. Перед глазами оценки и таблица. Таблица, на которой она занимает вторую строку. Снова. Раз за разом оставаясь второй. Всегда призер, но никогда победитель? Да, это про нее. То, к чему она шла всю свою жизнь без преувеличения, только что разбило все надежды. Все труды катились в глубокую черную пропасть, не имеющую конца. В мыслях звенело «я проиграла», осознание душило, все эмоции лились наружу. Саша задыхается. Задыхается, пытается уйти. Подальше от людей, от журналистов, от тренеров, от камер, ото льда. Успокоиться и не показывать эмоции. Саша дергается в чужих руках, пытается вырваться и убежать. Но ее загоняют в угол, как маленького котенка, который пытается спрятаться от огромного мира. — Я ненавижу! Ненавижу этот спорт! Сильное заявление. Голос словно чужой, отдается эхом и пульсирует в висках. Правда ли ненавидит? Не знает. Саша вообще ничего сейчас не знает. Знает только как противно сейчас видеть всех этих людей, когда она находится в таком жалком состоянии. Противно видеть камеры, тычущие в лицо. Противно видеть плачущую Камилу и противно видеть грустную Щербакову. Кого сломала олимпиада? Всех. Сломала ли она ее? Определенно. «Ненавижу» снова и снова вылетает изо рта, снова и снова сотрясает окружающих. Ее переполняли ощущения, и проще всего это было назвать ненавистью. Хотя она и не думала, как это назвать. Саша забилась далеко внутри своего тела и разума, совершенно не отдавая отчет своим действиям. — Я никогда не выйду на лед! Никогда! Выйдет? Сейчас даже та маленькая, обиженная на весь мир Саша, уверена, что нет. Глупый конец карьеры. Крики на олимпиаде из-за серебра, за которые многие вырвали бы ей глотку зубами. А она проиграла. Проиграла в первую очередь себе. Саша кричала, истерила, плакала, стараясь выразить этим всплеском эмоций всё, что накопилось за три долгих года. Чертовых три года. — У всех есть золотая медаль! У всех! А у меня нет! Похоже на истерику маленького ребенка из-за игрушки в магазине? А кто из нас взрослый, когда истерит? Детская обида по взрослому поводу. Ребенок внутри Саши вышел наружу, чтобы показать все, что она чувствует. Потому что взрослая Саша знала, что эмоции показывать нельзя. Особенно на публику. А ребенку было плевать. Ей больно, так пусть все это знают. А ведь ей еще давать интервью. А ей идти на пресс-конференцию. Ей выходить на награждение. — Я не пойду… Жалобно пищит она на все просьбы взрослых выйти на лед. А лед казался враждебным. Он отобрал смысл, отобрал силы, отобрал мечту. Саша всегда говорила, что второе место — унизительное. Даже третье так не унижает, как второе. Это значит, что ты не дотянул. Сделал недостаточно. Ты — никто. Второе место — проигрыш. «Отвращение ко второму месту — признак величия.» — когда-то сказали ей. В чем величие, если она не может забраться на первую ступень? Саша выходит на награждения, смахивая слезы. С отвращением берет игрушку, натянуто улыбаясь. Изредка поглядывает на первое место, на котором через силу радуется Аня. Саша видит ее тяжелый вздох. Взрослая Саша понимает, что Аня тоже заслужила, понимает, что первое место — одно. Саша-ребенок не понимает и не хочет понимать. Сейчас ей управляет Саша-ребенок. *** Все слова Саши вылетают из телефона, плотно задерживаясь в сознании Алены. Руки трясутся, в горле ощущается давление, глаза щиплет. Истерика Саши разлетается с неимоверной скоростью во всех соц.сетях. Сердце стучит в ушах, в груди щемит. Алена пытается глубоко вдохнуть, чтобы хоть немного паника отошла на второй план. По телевизору идет награждение фигуристов и смотреть на тяжело всхлипывающую Трусову настоящая пытка. Чертовы Олимпийские игры настоящие эмоциональные качели. 10 минут назад Косторная прыгала от счастья выше головы: Саша приземлила пять четверных, уму непостижимо! Да такое и не снится никому, а она вышла и сделала. И вот сейчас она снова пьет уже ненавистную за все эти дни валерьянку, которую перестала убирать в шкаф. В целом, не ошиблась. Вот только она помогала уже хуже, а если быть точнее — не помогала совсем. Алена пыталась, честно пыталась не слушать все слова своей девушки о ненависти ко всему в мире, пыталась не воспринимать всерьез слова о завершении карьеры, пыталась убедить себя в том, что это все эмоции и Саша точно говорит не задумываясь, но она снова и снова пересматривала видео, изредка натыкаясь на потерянную Аню с пустым взглядом и витающей рядом с ней призрачной золотой медалью. Дрожащими руками Косторная набирает сообщение в до боли родной диалог. Солнце, позвони мне, пожалуйста. Отправлено. Конечно, девушка отдавала себя отчет в том, что вряд ли ее сообщение будет прочитано раньше, чем через два часа, но все равно минута за минутой проверяла входящие сообщения. По телевизору, как назло, крутили олимпиаду и раз за разом ее последствии, в каждой программе разбирали ее итоги, весь Инстаграмм кричал о несправедливости, тик ток пестрил заплаканным лицом под грустную музыку и каждый считал своим долгом высказаться об истерике Трусовой. Мнения были самые разные: начиная с «бедная девочка, это все было неправильно» и заканчивая «фигурное катание — это не только прыжки, она получила то, что заслужила!». Сама Алена не знала, как отреагировала на столь эмоциональный конец этих «Голодных игр». Одно она знала точно: золота заслуживали все трое. А как известно, там, где золота достойны все, счастлив не бывает никто. Вот и в этот раз счастливых не наблюдалось. Алену бесила Сакамото, которая как мартышка скачет на третьем месте и единственная искренне радуется победе. Ее довольная физиономия не вписывалась в картину. Алену бесило и ее поведение в целом: забраться на место победителя без приглашения самого победителя она считала невежественным. Даже если и существует такая традиция, приглашения человека, которому это место принадлежит по праву, стоило дождаться. Может, Косторная даже сказала бы, что та не заслужила бронзу, но на размышления не было сил. "Взяла — значит должна была взять" - решила она. Вот только эта мысль не распространялась на Сашу и Аню. Давление нарастало с каждой секундой. Голова гудела, мысли буквально осязаемо давили на виски. Ощущение, что над головой на тонкой ниточке висит огромная кувалда, которая должна обрушиться в следующее мгновенье, но она как на зло продолжала нависать. «Только не назад в 2018» — пронеслось в голове. *** Алена раздраженно кидает телефон на диван. 36 исходящих, и все были благополучно сброшены. Глаз уже дергался от повторяющихся двух длинных гудков и следом трех коротких. Возможно, стоило бы прекратить и оставить Сашу в покое, дать осознать произошедшее и прийти в себя. Но Косторная не сдавалась, раз за разом нажимая на вызов контакта и слушая надоевшие гудки. Ее сообщение висело прочитанным уже с шести часов вечера по Москве, а часы заботливо подсказывали, что время уже девять. В Пекине — два часа ночи. Но Алена точно знала, что там, в Пекине, никому не до сна. Алена пролистывает телефонную книгу, находит нужный контакт и нажимает вызов. — Ало… — тихое и беспомощное. — Не спишь? — так же тихо начинает Косторная. — Да какой там, — на том конце нервно усмехаются. — Я могу поздравить или это будет похоже на издевательство? — Издевательство. — Хорошо. Прости. Тогда не буду говорить, что ты заслужила и честно победила. Не сегодня. — Да. — Ань, где Саша? — на любимом имени голос немного дрожит. — Час назад в свою комнату зашла. — Где была? — Не знаю, только приехала и сразу к себе. — Как вы? — голос все еще тихий. Сил на громкий разговор нет. Сил нет вообще. И обе это понимают, даже не пытаясь выдавить что-то из себя. — Никак. — Саша? — Не разговаривает. — С тобой? — Со всеми. — Плачет? — Всхлипывает. До сих пор. — Ты подходила? — Пыталась. Сказала, что не хочет со мной говорить и попросила меня уйти. — А ты? — Ушла. Смысла нет сейчас. — Ань, что нас ждет? — Алена сказала почти бесшумно, но Аня разобрала. — Я не знаю, Ален. Точно не счастье. Нам всем больно. Ни у одной не сбылась мечта. — А твоя? — Я не принимала в расчет, что чтобы мне выиграть, другим нужно проиграть. Я мечтала о заслуженной победе и о счастливой тусовке-поздравлении, если это можно так назвать. Где все счастливы и Саша не кричит на весь мир, что всех ненавидит, а в соц. сетях не обвиняют меня в купленной медали и ошибках, на которые закрывают глаза. Я мечтала о триумфе, получила — всеобщую ненависть. — Аня говорила медленно, размышляя над каждым словом. — Получается, сломали всех? — Получается. Даже тех, кого здесь не было, — горько усмехается Аня. — Мы сможем? — Надежда умирает последней. «Только умирать больше нечему, осталась одна надежда» — добавила она мысленно.