The Tale of the Emperor and the Wolf

      Намджун брел, не смотря под лапы. От минувшего разговора осталось горькое послевкусие, застрявшее где-то в глотке. На душе было тяжко, словно кто-то обвязал ее камнями на длинной веревке, теперь они бесхозно болтались обузой. Деревья почернели, их костлявые ветки тянулись к нему, укоризненно тыча своими тонкими пальцами чуть ли не в самый нос. Голые кусты хватали его за бурый мех, рвали его, обступали со всех сторон, не позволяя спокойно двигаться. Серое небо, хмурилось и недовольно смотрело на него свысока, выражая всеобщее осуждение.       Однако волк упрямо шел вперед, игнорируя боль душевную и физическую. Он подошел к склону горы, где немного выше располагалась их пещера. И склон этот впервые показался ему самым сложным препятствием на его пути. Ким стал подниматься. Лапы его ослабли, скользили и неуверенно держались на почве. Заживающая рана неприятно кольнула его, заставив пошатнуться. Сама природа не желала, чтобы вожак возвращался назад, бросив того, кого признал.       И все же, оборотень взошел на склон. Около входа уже столпились волки. Завидев лидера, они собрались в плотный полукруг. На их мордах Намджун заметил негодование и беспокойство. Ким молча, опустив голову, дабы дать сородичам понять, что не в настроении говорить, поплелся во внутрь логова. Стая проводила его внимательным и еще более обеспокоенным взглядом. Из толпы вышел Донквон. Он спешно поковылял к вожаку.       - Намджун, что случилось? Где Сокджин? - спросил Старейшина, поравнявшись с ним. Он старчески оглядывался назад, пытаясь рассмотреть его среди деревьев, но лес оставался непоколебим.       - Уже неважно. - безучастно ответил вожак, взбираясь на небольшой камень в самом темном месте пещеры. Другие стали подтягиваться к ним.       - Как же ж это? Неважно... - забормотал старик несколько озабоченно. Взгляд его неясных глаз выражал глубокую задумчивость, смешанную с почти родительским беспокойством. - Где юнец, Намджун?       Вся стая ждала его ответа. Волки собрались на поляне. В первые ряды протолкались Чимин и Тэхен (Луна). Позднее, к ним присоединился и Чонгук. Десятки пар глаз выжидающе смотрели на своего лидера.       - Он больше не в стае. - громко объявил Намджун. По рядам прошелся удивленный ропот. - Он ушел. И поделом ему. Мы жили без него десятки лет. Проживем и теперь. - процедил вожак, ложась на камень. Он закинул одну переднюю лапу на другую, скрестив их в надменной позе, но не смел поднять взгляд от земли.       - Но.. но как это?... Что произошло, Намджун? - вновь заговорил Донквон под скулеж детей и легкий ропот, напоминавший жужжание пчел.       - Ему не место среди нас.       - Кто так решил? - вскочил Чимин. - Ты или он? - юный волк слегка ощерился, несмотря на все старания старших приструнить его и успокоить.       - Какая уже разница? - слегка раздраженно ответил Джун, отведя голову в сторону.       - Что ты ему сказал? - допытывался старик. Всеобщее внимание к какому-то человечишке раздражало вожака.       - Что он безответственный эгоист. И не смей спорить со мной, Донквон. Ты как никто другой должен это понимать. Он не слушался! Своевольничал! Разве это по законам стаи? - пресек он сразу любое проявление старческого упрямства.       - Эгоист? - зарычал Чимин. - Да он шкуры своей не жалел, лишь бы помочь нам. Кто спас малышку Джинхо в том ущелье, подвергнув свою жизнь опасности?       - Кто с травами помогал? - послышался скрипучий голос одного из стариков. - Да он мне всех блох переловил, часами сидел! А кости нам старые кто растирал? Постель менял?       - Ага, а кто риску всех подверг, когда выбрался, не ведая местности, в лес на охоту? Это из-за него мы с волками из Горной Стаи повздорили! - ответил ему другой голос.       - Он за детьми нашими смотрел, чтобы мы отдохнуть могли!       - Да, и ныл вечно, как ему одиноко.       - Но ему и впрямь было тяжко! Вы-то, трещетки, только и делаете, что лясы точите и то не по делу! Думаете ему так не хотелось?       - Да что ты знаешь!       Поднялся гам. Оборотни принялись перекрикивать друг друга, рычать и скалить зубы.       - Довольно! - крикнул Намджун, спрыгнув с камня. - Что вы тут за базар устроили? Ушел и ушел, что вы сразу взъелись? Нет его больше.       - Намджун, он же замерзнет. - воззвал к нему Тэхен. - Он все еще хромает иногда. Кто-нибудь видел, сколько стрел у него осталось?       - Я видел. - подал вдруг голос Чонгук. - Четыре стрелы.       Все замолкли. Кто-то опустил голову, кто-то задумчиво буравил стены взглядом. Некоторые оборотни продолжали перешептываться, споря о судьбе Сокджина, в то время как другие доказывали, что юноше среди волков не место, каким бы хорошим он ни был.       - Да что с вами такое? - яростно вскричал Донквон, кое-как забравшись на камень, где недавно лежал вожак. - С тобой что сталось, Намджун? Али ты позабыл, как в час нужды он плечо тебе подставил? А кто голод прекратил на хотя бы коротки срок? Он и так был здесь как не в своей тарелке. Сирота! Ни дома, ни самостоятельного выживания в этом ледяном склепе! Юноша нуждался в нас. Да, он поступил неразумно, выйдя без твоего ведома в который раз, однако это уже спасало стаю от бедствий и ужасных последствий! Я молчу о пользе его для каждого из нас! А чем мы его отблагодарили? Немым молчанием? Так кто же в самом деле здесь эгоисты? - рычал Старейшина. От его упреков все оборотни опустили головы.       - Мы дали ему крышу над головой, еду, защиту. О чем еще можно было мечтать? - возразил Джун, надменно вскинув подбородок.       - Твоя гордыня не знает границ, мохнатый ты дуралей! - бранился старик в надежде вразумить его.       - Я в свое время и об этом мечтать не мог! - огрызнулся Намджун, ловко запрыгнув напротив старика. - Ты, видно, забыл, на что способны люди? Скажи, старик, где сейчас Речная Стая? - Старейшина молчал. - Вот ее остатки перед тобой! - волки скорбно поджали уши. - Мы бежали, когда люди жгли наши угодья, убивали наших родных, детей, братьев и сестер! Ответь мне, Донквон, где твой сын? Где тот, кто оставил мне ответственность за всю стаю?       - И тем не менее, ты нашел решение, Намджун. - неожиданно спокойно возразил Донквон. - Ты привел нас к Лесной Стае. И жить остались все. Да, сейчас уже не разобрать, кто речной, а кто лесной, мы едины, но это была твоя идея. Тогда ты усмирил свою гордость, отрекся от места вожака, лишь бы нас приютили, не бросили погибать. Этот юноша в свое время тоже чего-то лишился, уж поверь моему старому сердцу и нюху. Только вот ты об этом не знаешь. Так с чего ты вообще взял, что он не такой, как мы? Может, он и человек, юнец, импульсивный, на первый взгляд, а на деле же это умение пойти на риск, которое ты когда-то потерял. Ты злишься на него, но разве это не твое отражение? Я пошел за тобой, видя в тебе великие задатки, как и мой сын, да упокоят Предки его душу. - вожак молчал, смотря куда-то в сторону. Старейшина вздохнул. - Думай что хочешь, Намджун, однако я разочарован. Никогда еще на моем веку не было так мало проблем со здоровьем на зимовке, как в этот раз. И это заслуга его, Чимина и моя.       Он в расстроенном молчании покинул камень раздора и поковылял к корням деревьев, чтобы за работой отвлечься от печальных мыслей. Стая затихла и замерла. Никто и ухом шевельнуть не смел. Десятки пар глаз уставились в немом ожидании на своего вожака, ожидая от него действий. Однако Намджун пребывал в смятенном настроении. Слова старика заставили его вспомнить о старой ране, о Дне Великой Потери. Ненависть к людям вспыхнула в его груди, но голос разума лихо ее затушил. Сокджин не был виноват в участи его родной стаи. Не он жег их дома, убивал и насиловал. И поступал так, лишь видя, когда сам Намджун давал слабину, терялся. И вот, когда он почти простил мальчонку, в нем заговорила гордость. Это он, Вожак Лесной Стаи, смилостивился над чужаком, дал ему шанс на выживание. Это он прощал ему все выходки, не наказывал слишком строго. Разве за это уже не стоит его поблагодарить?

Мне так его не хватает. Моего дома, семьи. Это все... словно приятный сон. А то, через что я прошел недавно... Это так давит.

      Эхом прошлого пронеслись слова в его голове. Разум словно прояснился. Совесть тут же вгрызлась в его сердце. Как он корил себя в этот момент за свою черствость, малодушие, глупость! Как он не мог понять, что каждый раз, выражая ослушание его приказов, юноша просто пытался завоевать доверие поступками, более значимыми для всей стаи. Он горел желанием помочь. А Намджун взял и растоптал все его труды, когда тот бесстрашно нацелил лук на Минхву. Он был готов погибнуть за стаю. И вот, что он получил.       - Мы должны вернуть его. - твердо сказал Чимин, не выдержав этого молчания. Его сотрясало бездействие вожака. - Кто со мной? - воинственно произнес он, оборачиваясь к оборотням.       Тэхен встал рядом с другом, к ним, поразмыслив, присоединился и Чонгук. Отец Джинхо, Миндже, так же подошел к молодым волкам, обращая взор на замешкавшуюся стаю.       - Этот мальчишка спас мою дочь. Так с чего я буду считать себя лучше людей, если не способен отплатить добром за добро? Нас от алчных, злых и мерзких тварей отличают долг, честь и сострадание.       Его слова встретились одобрительными выкриками. Еще пара-тройка оборотней примкнула к отряду следопытов.       - Этого достаточно. - сказал Донквон, привлеченный оживлением, после затянутого молчания. - Найдите Джина и верните его нам. А ты, - он обратился к Намджуну. - обязан будешь с ним переговорить с глазу на глаз, понял меня, баранья твоя голова?       Оборотень стоял, окидывая взглядом своих собратьев, в чьих сердцах запылал такой же огонь справедливости, как и в его. Он поднял голову, сделав небольшой шаг вперед, чтобы привлечь общее внимание.       - Чтобы его вернуть, нужно доказать, что мы нуждаемся в нем, как он доказывал все эти три месяца свою верность. Я его обидел. Мне его и возвращать. К тому же, отпустить такой отряд будет рискованно с точки зрения общей безопасности. Хосок пойдет со мной. - Один силуэт отделился от общей массы. Хосоком оказался худой рыжевато-бурый волк с темными крапинками на спине. Его часто можно было наблюдать в патрулях, так как без дела столь энергичный оборотень сидеть просто не мог. Если в патруль его не брали, то он обязательно навещал стариков и развлекал их разговорами, да и в целом хорошо влиял на настроение окружающих. Ему был симпатичен мальчонка, хотя лично Хосок с ним мало взаимодействовал, но нрав и поступки Сокджина нравились ему с каждым разом все больше. Он сильно расстроился, узнав о его уходе и том, что причиной этому стал Намджун, которому Хосок приходился хорошим другом, правда на всеобщее обозрение это выставлять не хотел. - Остальным приказываю быть начеку. Чонгук, стая остается на твоей совести. Займитесь оленем, но только в порядке очереди. Патруль выйдет как обычно без изменений. Минсонг, набери себе добровольцев в отряд, а затем выбери того, кто следующим возглавит дневной патруль. Мы вернемся к закату.       С этими словами волки выбежали из пещеры и ринулись обратно в чащу, следуя утоптанной лапами тропинке. Ким бежал впереди. Лапы несли его словно по ветру, а не волочили по земле, как навьюченного коня, душа облегчилась, предвкушая верный выбор.       - Я уже подумал, что ты свихнулся. Так взъесться на Донквона и мальчонку может только по истине умалишенный волк. Ты же понимаешь, что он теперь долго будет ходить ворчать? - посмеялся Хосок, энергично держа темп рядом с лидером.       - Ты как обычно хотел поговорить со мной подальше от лишних глаз? - нашел в себе силы он на слабую улыбку.       - Да, ты знаешь, я не люблю казаться слишком серьезным. А ты не любишь неудобных вопросов. - в шутку закатил глаза Хосок, несильно пихнув друга в бок. - Не переживай, найдем мальчонку, ты еще с ним много раз поцапаться успеешь. - Намджун лишь сдержанно кивнул, посерьезнев. - Каков у нас план? - перевел тему Хосок.       Они добежали до поляны. Он выжидающе смотрел на Намджуна, оглядывающегося по сторонам в попытках вспомнить, куда направился Сокджин.       - Ищем его следы, запахи. Он пошел в ту сторону.       - Понял. Вернем мальчонку! - радостно сказал он, прыгая высоко над колючими кустами.       Они взрыли лапами снег и помчались по глубоким человеческим следам. Впереди был еще целый день поисков. Все, о чем Намджун мог думать, так это о том, чтобы погода не испортилась и юнец остался жив и здоров.