The Tale of the Emperor and the Wolf

      Зима тянулась медленно. И все же без голодных дней не обходилось. Однако, стая решалась на все более рискованные вылазки, тем самым продолжая бороться за свои жизни. Но стадо уходило все дальше, охота затягивалась и реже венчалась успехом. В конце концов они лишились и этого. Сытые дни вернули оборотням немного сил, а потому они оказались готовы выдержать и голод, и холод, и трудности охоты на мелких зверей и птиц. Не обошлось без Сокджиновых заслуг. Они работали как слаженный механизм, загоняя добычу прямо на Кима, пока тот целился в нее, но этот метод подходил не для всех. Чтобы поймать кого-то крылатого приходилось сильно изловчаться, как-то заманивать и застигать врасплох. Так, юноша отправлялся с одним охотником (так распорядился Намджун) рано на рассвете и долго ждал, пока наконец, какая-нибудь заспанная птица не давала о себе знать.       Время шло. Половина холодных дней и ночей осталась позади, но, как бы это не было радостно, весной еще и не пахло. Откуда Сокджин об этом знал? Одной бессонной ночью он задумался, как много времени уже прошло. Его мысли ушли далеко в позднюю осень. Он потратил час, напрягая память и вспоминая каждый прожитый до этого день. А чтобы больше этого не забывать, в дальнем конце пещеры, там же, где оборотни оставили свою историю, Ким увековечил собственную.       С каждым новым рассветом его тело крепло, как и дух. Он проходил все дальше, учился у стаи, как ориентироваться в лесу. Его научили слушать и слышать дыхание спящего леса, находить корешки и логова зверей. Триторианцы были близки с природой, но понятия не имели, какую прочную связь с ней могло иметь смертное существо.       Стая окончательно приняла его. Уже давно позабылось его место у холодной стены с жалким костерком. Теперь юноша спал в окружении волков, зарываясь лицом в их густую шерсть. Его отношения с Чимином выросли до очень близких и крепких, несмотря на некоторое упрямство оборотня. Почти сразу за ним потянулся и волк с красивым серебристым окрасом и ясными карими глазами. Ни Чимин, ни этот оборотень, которого Сокджин ласково стал звать его Луной (а черного волка-забияку - Лунным зайчиком из-за слегка выступающих передних зубов и особого отношения к Луне). Чимин и его друг не охотились, поэтому в тот день, когда рыжий волк решил помочь Сокджину в охоте, вожак сильно его отругал. Однако, ничто не мешало ему и Луне встречать Кима после охоты, весело прыгать рядом и спать ночью бок о бок. Благодаря заботе этих двоих, Джин забыл об одиночестве.       Если юноша не пропадал на охоте, то помогал Чимину и Донквону с больными, искал целебные корешки под снегом и делал заготовки лекарств и мазей, освобождая больше свободного времени для своего рыжего друга. Луна же частенько становился нянькой для волчат, потому что с недавних пор Намджун стал отправлять по четыре волка в лес. Они не приносили добычу и, в сравнении с охотниками, возвращались быстрее, но подобная делегация выдвигалась трижды в день с разными членами стаи. Поэтому, чтобы не оставлять детей без присмотра, когда отсутствуют все родители, назначался один оборотень, следивший за вновь игривыми и озорными волчатами.       День сегодня был пасмурный. Тяжелое серое небо печально нависало над головой. Многие старики скулили и кряхтели. Донквон с Чимином мазали им суставы, давали какую-то траву. К полудню ни один пожилой волк не остался с болячками, однако юный целитель вышел, покачиваясь от усталости и позевывая. Он устроился рядом с Луной и задумчивым Сокджином, которого сегодня так же постигла неудача.       Киму нравилось охотиться с волками. Так, он чувствовал и знал, что делает что-то очень важное для всей стаи, оправдывает их доверие, но почему-то сегодня его оставили в пещере. Когда на рассвете юноша закинул лук с колчаном на спину и собрался идти, дорогу ему перекрыл Намджун, строго поглядев на растерянное лицо Джина.       - Я не иду? - расстроенно спросил Ким, надеясь, что его просто хотят о чем-то предупредить, но вожак кивнул и поднял хвост, когда заметил, как человек раскрыл рот, чтобы возразить. Это был железный жест, означавший неоспоримость решения лидера.       Сокджин с тоской провожал охотников глазами. Его место было там, он чувствовал это, но был бессилен. Им с Намджуном было нелегко наладить отношения. Они то и дело сталкивались во мнениях и часто спорили, упрямясь и не желая уступать. Однако, как камни стирают острые углы друг об друга, так и эти двое научились принимать точку зрения оппонента и даже иногда уступать.       И все же юношу грызла обида. Он сидел на камне, уставившись куда-то сквозь волчат, кувыркавшихся в снегу вместе с Луной (он безумно любил детей, и даже Тучка весело прыгал рядом с ним, высунув язык). Джин с самого утра мучался догадками, строил теории и все же, не понимал.       От Чимина не укрылось настроение Кима. Он приподнялся, тыкаясь мокрым носом в слегка покрасневшую ладонь.       - Что такое, друг? - смахнул Джин пелену задумчивости и повернул голову к оборотню. Он знал, что не получит ответа, и все же, научился улавливать ход мыслей по взгляду. Чимин выглядел слегка обеспокоенным. Это легко считывалось благодаря приопущенным ушам и несильно вытянутой шее, обозначавшей в своем роде еще один жест внимания. - Тебя что-то тревожит? - Чимин приподнялся и ткнулся носом в висок, приняв затем прежнее положение. Серый волк тоже отвлекся от своих дел, краем уха слушая разговор, но глаза держал на волчатах. Сокджин же тихонько посмеялся, поражаясь своей недогадливости. Чимин лучше всех умел понимать, когда его друг думает о чем-то несуразном и не требующем совета, а когда мысли Джина полнятся сомнений и тревог, и сердце от них тяжелеет. - Ах, вот что. Ни о чем таком я не думаю. - в ответ слабый протестующий рык. - Все то ты видишь. Словно я для тебя прозрачное озеро. - Сокджин вздохнул. - Я пытаюсь понять, почему сегодня меня не взяли на охоту. Да, возможно, так поступили для того, чтобы я набрался сил, но... Мне кажется, что я приношу недостаточно пользы, просто присматривая за детьми и больными. Нет, безусловно, это важное дело и большая ответственность... И все же, я хочу в лес. Хочу действовать и показывать результат. Меня не покидает чувство своей бесполезности.       Чимин издал что-то на подобии смешка. Луна привлек внимание малышей и повел их под каменную крышу. Им пора было отдыхать. Рыжий волк тоже спрыгнул и потянул Джина за штанину. Тот нехотя спустился, бросив томный взгляд вниз, рассматривая темные стволы и верхушки. Где-то там шла охота, кипела жизнь и решался вопрос выживания. А он был тут. У самого логова. Бездействовал.       Что-то мягкое и холодное коснулось его щеки и шеи. Ким взвизгнул и запрыгал, пытаясь вытряхнуть снег. Чимин валялся довольный на земле, его бока дергались, как если бы он смеялся. Сокджин опустился, сгреб снег, скомкал его и кинул в слишком расслабившегося оборотня. Удар пришелся по груди, Чимин испуганно визгнул, вскочил и удивленно посмотрел на юношу. Джин уже подумал, что ненароком причинил боль другу, как тот с игривым воем, неуклюже и вприпрыжку (детский метод показать собеседнику о намерении поиграть) помчал в его сторону, вытянув вперед свои лапы, чтобы повалить Кима.       Проигрывать так скоро не хотелось, а потому он ловко увернулся от волчьих когтей и зубов, кинул в Чимина еще снега и побежал за камни, где они сидели парой минут ранее. Джин успел прыгнуть за них, но в полете его настиг оборотень. Они кубарем покатились вниз, пока не врезались в толстый сугроб. Юноша заливался смехом, лежа на спине, когда остальная часть его тела утопала в снегу, задравшись. Чимин лежал на нем и тоже хихикал, затем стал подниматься и отряхиваться.       Где-то хрустнула ветка. Рыжий волк вскочил на сугроб, сверкая своей огненной шубой, словно факел, и уставился вглубь лесной чащи. Сокджин напрягся, медленно поднялся и стал смотреть в лес, однако разглядеть ничего не смог.       - Чимин? Ты чего? Пойдем, охотники скоро вернутся... - но оборотень не двигался, буравя взглядом стволы деревьев. Шея на его загривке поднялась. Подул холодный колючий ветер, застонали деревья и застрекотали своими голыми ветками кусты. Ничто живое не издало звука, даже мышь.       Лес притих, словно перед бурей. Чимин застыл, словно статуя. Тревога поселилась в сердце Кима. Со стороны пещеры донесся обеспокоенный волчий вой. Джин с Чимином, не сговариваясь, бросились к убежищу. У входа он увидел капли свежей крови. "Быть может, добычу поймали... как обычно..." - но дрожь внутри только усилилась. Он аккуратно вошел внутрь и увидел охотников. Их шерсть потемнела в некоторых местах, слиплась. Донквон уже кружил вокруг них, отдавая приказы Чимину. Юноша подошел к Намджуну и заметил, как с его плеча стекала кровь.       - Что случилось? - прозвучал его голос среди волчьих звуков. Все замолчали и повернули головы к нему. Он видел страх в их глазах, но не мог понять, что вызвало его у столь сильных существ. Ким видел, что запасы Донквона иссякали. - Я.. поищу трав.       Он решительно направился к выходу из пещеры, как Намджун резко преградил ему дорогу, грозно зарычав. Джин растерянно попятился, как увидел, что вожак падает от острой пульсирующей боли, пронзившей его плечо. Юноша успел подхватить волка и не дал ему удариться об пол пещеры.       - Держись... я просто схожу за травами, хорошо? Я недалеко. - но волк схватил ему зубами за рукав и не давал уйти. Намджун посмотрел на Сокджина, и тот прочел в этих янтарных глазах страх и тревогу. Сердце внутри сжалось, заныло при виде такого уставшего и ослабшего вожака. Кровь продолжала течь. - Хорошо, я услышал тебя. Я останусь рядом.       Намджун благодарно кивнул, приподнялся и поплелся к центру поляны. Донквон хотел было подойти к нему, но оборотень зарычал, заставив старика даже отпрянуть. Старейшина заворчал, слегка оскалившись и побрел назад в толпу. Однако Джин знал причину этого поступка: лекарств не хватит, если сейчас потратить их в таком количестве. Они вынуждены экономить, даже если это ослабит одного из членов стаи. Намджун казался хорошим вариантом: он выносливее, сильнее и крепче собратьев. На его месте Ким поступил бы точно так же.       Стая словно зашепталась, зарокотала, кто-то сжался поджав хвост и уши, кто-то скулил, а некоторые только вздыбили загривки и распушились, воинственно сверкая зубами. К сожалению, Сокджин не ведал, о чем говорила стая, что именно стряслось и какое решение было принято. Он мог лишь догадываться о случившемся и надеяться, что это не кто-то большой и ужасный.              

<center>***

</center>                     После того дня Джина не выпускали наружу. Его перестали брать на охоту и даже не разрешали присматривать за детьми. Вскоре, и им запретили покидать стены убежища и высовываться наружу. Волки стали ходить парами, если появлялась нужда все же выйти. Юноша кожей чувствовал, как с каждым днем обстановка накаляется все сильней. Что-то или кто-то вынудил оборотней забиться в угол и быть тише воды, ниже травы. Патрули так же отправлялись по своему назначенному времени и маршруту, а вот охотники сократили свои ряды до трех особей и выходили они не ранним утром, как раньше, а ближе к вечеру, когда начинало темнеть. К Намджуну то и дело приходили члены стаи. Как заметил Ким, после этого вожак становился нервным и взволнованным, а иногда даже раздраженным.       Всеобщее настроение скоро настигло и его. Ночами, когда завывал жадно ветер, трепал корни у входа и лозу, стонал, свистел и метал снег, юноше не удавалось сомкнуть глаз. Ему снилось, что кто-то там снаружи притаился в тени, ждет. Он голоден и силен, кровожаден и опасен. Каждый писк и шорох заставляли его вздрогнуть, сжать покрепче в ладонях лук. Его неведение играло с ним, мучило его, терзало, подкидывая все новые образы и кошмары.       И все же он был не единственным, кто оказался не в силах уснуть. Каждую ночь он видел, как Намджун неотрывно смотрит в сторону выхода и нервно зевает, то ли от недосыпа, то ли от стресса (а может, все вместе). Ким поднялся, аккуратно обошел спящих волков, направляясь к вожаку.       - Привет. - прошептал он, присаживаясь рядом с оборотнем. Его ступни обдало слабым холодом. - Ты не спишь уже третью ночь. Ты в порядке? Или рана ноет? Скажи об этом Чимину или Донквону. - в ответ молчание. Намджун даже ухом не повел в сторону собеседника, надеясь, видимо, что его оставят в покое. Однако Джин сдаваться не хотел. - А, делаешь вид, что меня нет. Ну ладно, потерплю. - юноша сокращает расстояние между ними, прижимаясь боком к чужому. Он не знал, как отреагирует Намджун, но ему хотелось обратить на себя его внимание и отвлечься от собственных мыслей. - Тебе будет полезно хоть немного подумать о другом. Хотя, признаться, я и сам ни о чем думать не могу. Правда, будь я хоть немного осведомлен, мне было бы легче... Раны твои выглядят страшно. Шрам останется, да? - вновь молчание, но Сокджин не хотел так быстро отступать. Он положил голову на волчье плечо и вздохнул. - Мне страшно, Намджун. Я ведь совершенно не готов столкнуться с этой опасностью, которая загнала нас сюда. Вас так ранили серьезно.. Это был медведь? Ирбис?... Волки? - вожак дрогнул. - Ага, значит волки! - чуть повысил тон юноша, как тут же притих, потому что Намджун клацнул зубами перед его носом. Он выглядел уставшим. Его глаза потухли, шерсть не лоснилась, а просто безвольно свисала. - Мне казалось, волки слабее вас... - тут уже вздрогнул Ким. - Это были другие оборотни? - вожак нехотя кивнул, нахмурившись. - Я думал, вы единственные... За что они вас так? Вы же все собратья по судьбе. Вы один народ.       Намджун вздохнул, опустив голову. Сокджин заметил, что оборотень делает так лишь когда сильно устал думать о чем-то. Юноша неуверенно протянул руку к шерстяной макушке, готовясь тут же отпрянуть в случае, если волк все же решит его укусить. Однако Намджун сам подался навстречу руке, закрыв глаза. Он позволил погладить себя, а затем и лег на чужие колени. Ким стал водить уже двумя ладонями по шерсти волка, баюкая его.       - Ты должен отдохнуть. Мой отец умер от чрезмерной работы, которую он взваливал на себя. Не хочу, чтобы это случилось и с тобой. Правитель должен уметь блюсти баланс между созиданием и созерцанием. Лишь тогда он откроет для себя и народа своего гармонию.       Вожак ничего на это не ответил. Джин опустил голову и увидел, что оборотень уже сладко посапывает на его коленях, иногда дергая мягким мохнатым ушком. Ким улыбнулся про себя, наклонился и уткнулся лицом в шерсть. Как оказалось Намджун пах морозной елью и совсем слегка собакой. Чимин имел по большей части аромат трав, которые напитывали его шкуру различными благовониями, но улавливался слабый запах осеннего дождя. Волчата же пока пахли только родителями и даже молоком. Они не имели ярко выраженного аромата, как взрослые волки.       Эту особенность Сокджин обнаружил недавно, когда лег на рыжего и уткнулся носом в его затылок. Его поразила эта особенность. Проверить свою теорию и точно подтвердить он не мог, потому что ходить и обнюхивать каждого оборотня покажется странным.       Чужое мерное дыхание успокоило его. Намджун спал так сладко, что наконец-то сон нашел и на юношу. Он слегка вытянулся, устраиваясь поудобнее на мягком боку и закрыл глаза, широко зевнув. Тени сгущались перед ним, меркли вместе с воем ветра и уносили его дальше от реальности, в которой он оказался. Сон поглотил его, сумев впервые за эти три мучительных дня подарить долгожданный покой.              

<center>***

</center>                     Прошла мучительная неделя. Стая медленно отходила от потрясения и ужаса, которые нагнало на них недавнее событие. Страх цвел в сердцах оборотней, словно дикая роза, поражая их души, загоняя в угол и лишая еды. Они были истощены собственными чувствами и терзаниями, что высасывали из них жизнь хуже всякой заразы. Оборотни поникли, почти не двигались, и Сокджин видел, что с этим надо что-то делать.       Зима близилась к концу. Ночи стали короче и светлее, однако дни были все так же печальны и пасмурны. Сегодняшний исключением не стал. Ким выбрался наружу как обычно, пока все спали. Он знал, какому риску себя подвергает, и все же больше так продолжаться не могло. Юноша поправил лук за спиной, дотронулся до колчана. У него осталось всего пять стрел. Он вдохнул холодный воздух во все легкие и выдохнул вместе с паром изо рта. Серая дымка ползла по небу, окутывая унынием окружный лес и горы.       За те дни, что они сидели в пещере, питаясь одними остатками и грызунами с корнями, живность рискнула наследить у самого входа в логово. Сокджин опустился, убедился, что след свежий и хотел уже было двинуться по нему, как кто-то вышел из пещеры. Юноша встрепенулся, вздрогнул, резко оборачиваясь с раскрытым ртом, чтобы отстоять свое мнение перед Намджуном, однако никакого Намджуна не оказалось. Перед ним стоял Лунный Заяц.       - А, это ты... Какое облегчение, я уже думал, что меня опять повалят лицом в снег... - и тут юноша напрягся. Черный оборотень был правой рукой вожака и ничто не мешало ему сейчас схватить нарушителя за шкирку и вернуть на место. Первее, чем Ким успел что-то сказать волк опустил голову. Не так низко как при Намджуне, но Джин уже успел понять, что этот жест означает уважение. Оборотень подошел, обнюхал след и поднял голову на человека. - Благодарю тебя. Для меня честь охотиться с тобой.       Лунный Заяц кивнул, словно говоря: "и для меня" - и трусцой отправился по следу, уткнувшись мордой в снег. Ким тенью следовал за ним, осматриваясь по сторонам в поисках птиц, однако тех и след простыл. Оборотень вдруг пригнулся и почти пополз. Юноша сразу лег на живот, затаившись, аккуратно снял лук и положил на тетиву стрелу, даже задержав дыхание. Земля под ногами задрожала. Черный волк вдруг подскочил, схватил Сокджина за загривок и оттащил к ближайшему бревну. Стоило им прижаться к нему, как над их головами, взрывая снег под копытами стали проноситься олени, один за другим. Охотникам приходилось сильно нагибаться и прижиматься к дереву, чтобы не попасть им под ноги и не оказаться раздавленными. Однако юноша не собирался упускать такой великолепный шанс, он выполнил кувырок вперед, выпрямился, когда последний олень перепрыгивал бревно. От неожиданности зверь споткнулся и тут же получил стрелу в грудь. Лунный Заяц издал что-то похожее на собачий лай, но было уже поздно. Олень повалился на белый снег, взрыв его своими рогами. Ким ликовал, однако его сразу что-то повалило на землю. Это был не Лунный Заяц.       Огромный белый волк с аккуратной, по-лисьи заостренной мордочкой придавил его своим телом, оскалив пасть прямо около шеи юноши. Джин не растерялся, начиная брыкаться и пытаясь скинуть с себя тяжелую тушу. Он смотрел в самые глаза оборотня, имевшие чистый, как озерный лед цвет. Они были глубоки словно море, разбушевавшееся где-то в далеких землях. Он уже видел, какие у оборотней могут быть голубые глаза, но такие завораживающие видел впервые. Настолько Сокджина поразила их красота, что он перестал сопротивляться.       Что-то черное сбило волка с ног. Лунный Заяц влетел в бочину оборотня всеми четырьмя лапами. От такого натиска, белый волк был вынужден отступить и повалиться. Лунный Заяц встал рядом с лежавшим Джином. Он распушился, ощерился и воинственно поднял хвост. Ким опомнился, встал на ноги и натянул тетиву, направив стрелу прямо на белого оборотня. Тот медленно поднялся. Боковым зрением юноша заметил, что тени по бокам от них зашевелились. Их окружали совершенно другие волки. Все они имели серо-белый окрас. Лунный Заяц и человек встали друг к другу спиной, создав боевой круг. Ким водил луком из стороны в сторону. Оборотни медленно наступали.       Белый волк поднялся. По бокам от него сразу встали двое серых оборотней.       - Этот олень - наш. - прорычал оборотень совершенно человеческой женской речью. - В чем дело, червь? Странно ощущать твое удивление. А впрочем, к чему тебя спрашивать? Я заговорила лишь для того, чтобы ты узнал вашу с этим недоволком судьбу. Отвечай мне, чужак, - обратилась она к Лунному Зайцу. - с каких пор оборотни охотятся с людьми, словно ручные собачонки?       - Ни с каких. Это ОН охотится с нами. - прорычал в ответ Лунный Заяц, выпрямившись. - Как полноценный член Лесной Стаи.       Волки стали переглядываться. Они недоумевали. Где-то прокричала ворона.       - Намджун, видно, выжил из ума, раз не прикончил эту блоху при первой возможности! Впрочем, если этого не смог сделать он, тогда... - оборотень замолчала. Ким был полностью сосредоточен на ближайших к нему волках, а потому не мог заметить причины резко оборвавшейся речи. Он изо всех сил старался скрыть свое негодование и не позволить ему вырваться в столь неподходящий момент. - О, как удачно. У него и спросим. Выйди на свет, Ким Намджун. Хватит скрываться с подветренной стороны. Удача отвернулась от тебя. Ветер переменился.       Тени вновь зашевелились. Оборотни, державшие круг стянулись к своему лидеру, освобождая место для Намджуна. Он ступил на поляну гордо, держа спину прямо, а за ним следовала свита из оборотней, таких знакомых и родных, что сердце сжалось от мысли, что если стычки не избежать, то последствия будут ужасны.       - Давно не виделись, Мин Минхва. Кажется, с прошлой зимы? - Сокджин с ноткой предательства взглянул на стоявших перед ним оборотней, опустив лук. Кто-то из их рядов пристыженно опустил голову, когда как Намджун даже не смотрел на ослушавшуюся парочку.       - Именно так, Вожак Лесной Стаи.       - Оставь формальности. Все здесь все знают. - отрезал Ким. Юноша отвернулся от вожака, повернувшись к белой волчице. Теперь он видел, что та лишь слегка меньше Намджуна, однако все еще представляла серьезную опасность.       - А, тогда почему этот человечишка так и пахнет негодованием? Посмотри, он растерян и, кажется, задет. Что, под крыло взял, а говорить не захотел? Жестоко, Намджун.       - Тебя дела моей стаи не касаются. Занимайся своими волками и не суй нос в чужие дела. - зарычал вожак, оскалившись. - А не то я тебе его отгрызу.       - Громкое заявление! Кишка не тонка? - волчица подняла хвост и слегка оголила клыки.       Сокджин понял, что дело принимает плохой оборот. Оборотни обоих стай разгорячились, кто-то даже на месте стоять не мог, переминаясь с ноги на ногу и утаптывая снег. Минхва сделала шаг вперед. Скрипнула тетива. Волчица остановилась. Ее уши поднялись в удивленном жесте.       - Что ты себе позволяешь, мясо? - еще сдержанно зарычала она.       - Назад. - угрожающе процедил Сокджин, нацелив стрелу прямо в волчий лоб. - Быть может меня и сожрут, но мне не страшно всадить стрелу в твою голову.       - Где уважение, щенок?! - выкинул кто-то из стаи, как Минхва прервала его жестом хвоста.       - Я убил этого оленя. Моя стрела торчит из его груди. Мне неведомы ваши границы, однако, мой друг не стал бы тащить меня на чужую территорию. Стало быть, она никому здесь не принадлежит. Следовательно, ты не имеешь права отбирать у нас еду. Или ты настолько невежественна, что не ведаешь правил чести?       - Не тебе, червяк, говорить о моем невежестве! Сам-то ты многое знаешь о нас?       - Мне достаточно того, что у членов моей стаи торчат ребра и плачут голодные дети.       - Думаешь, у нас не так?! Не зазнавайся! - Сокджин не дал ей договорить.       - У вас блестящая, лоснящаяся шерсть и тугие бока. В ваших глазах горит жизнь. Так скажи мне, с чего мне верить, что вам живётся тяжко? Неужели, ты готова отказаться от всякой человечности, тешась своей гордыней?! Кому и что ты здесь пытаешься доказать?!       - Сокджин! - рявкнул Намджун, он хотел еще что-то сказать, но глаза Минхвы пугающе загорелись.       - Сокджин? Случаем, не Ким Сокджин? - заинтересованно спросила она, опустив шерсть и вернув себе прежнюю холодность.       Ким застыл. Он не называл своей фамилии. Говорить об утере памяти нельзя, это даст почву для сомнений и раздумий, а позднее и накалит обстановку. Юноша сохранил бесстрастие на своем лице. Он сильнее сжал лук. Нужно было срочно решать, как разъяснить ситуацию.       - Ты об императоре? - с угрозой спросил Намджун. Джин затылком ощутил его пристальный взгляд.       - Именно. - довольно произнесла Минхва.       - И что же с ним не так?       - Он пропал.       - Что? Откуда такая информация? - вожак прищурился.       - Намджун, Намджун, вы вроде ближе нас живете к столице. В прочем, неудивительно, деревенщины наверняка только сейчас получили известия. А с гор, близких к городу, хорошо новости слышно. В ущелье нет лучше гонца, чем ветер, несущий эхо.       - Ты хочешь сказать, что я должен забыть о твоих поступках и поверить, что человек, заслуживший доверие моей стаи и мое, является выродком гнилой династии? - цинично заметил Намджун, делая шаг вперед. - Откуда такая самоуверенность, Минхва?       - С того, что таких совпадений не бывает, Намджун. Ты-то должен это знать. - она обратила свой взгляд на Кима. - Скажи нам, человек, кто ты такой?       Теперь многоглазая поляна была прикована к нему. Джин судорожно сглотнул. Он не желал оглядываться, ибо один только этот жест мог выдать его. Секунды тянулись, словно часы, в горле пересохло от волнения. Он знал, что на него давят, хотят расколоть. Его сердце разрывалось. Ложь во благо отравляла его душу. Ненависть к себе вскипела внутри него, где-то под ребрами, однако разум его твердо знал ценность нынешних слов.       Человек вообще существо странное и противоречивое. Мало на свете честных тварей, готовых в час опасности сказать правду и тем самым поставить под угрозу жизнь свою и государства. Не то, чтобы он сомневался в способностях своей матери, однако самому контролировать ситуацию куда спокойнее, чем вовсе пребывать в неведении. Более того, он мечтал вернуться к прежней жизни, а потому не имел права на ошибку.       - Я крестьянский сын. Летом пашу на огороде, зимой - пожинаю плоды своего труда. Меня зовут Мин Сокджин, как бы созвучно это не звучало, я ничего общего не имел и не имею с императором Ким Сокджином.       - И откуда же ты родом, Мин Сокджин? - Минхва прищурилась, словно пыталась разглядеть истину в его глазах.       - Из деревни Джиман на севере Тритории. - твердо ответил Джин, с вызовом взглянув на волчицу.       - А кто может подтвердить твои слова? - недовольно процедила волчица.       - Я могу. - Лунный Заяц вышел вперед. - Когда мы схватили его, они направлялись в сторону севера. Повозка была пуста. Предполагаю, ехали они с рынка.       - Назови свое имя. - приказала Минхва, как вперед черного волка вышел Намджун.       - Его зовут Чон Чонгук. И не тебе указывать моим волкам. Ты получила ответы на свои вопросы. Так убирайся прочь, Минхва, пока мое терпение не лопнуло. - уже громче зарычал вожак. Оборотни встали чуть позади него, прикрыв собой и Сокджина. - Человек останется в моей стае. У нас уговор. Однако... - он обернулся к юноше. - Если он пожелает, для него всегда найдется место в стае. А потому, вздумаешь угрожать ему, станешь угрожать всей стае.       Минхва выглядела оскорбленной. Она прижала уши к затылку, ощерилась, но не рычала. Ее белоснежная шерсть распушилась, вмиг опустившись. Волчица словно стерла все эмоции со своего лица. Ее глаза стали похожи на два круглых кусочка вечного льда.       - Да будет так. Однако, Намджун, не сокрушайся, если узнается, что ты пригрел крысу.       С этими словами Минхва развернулась и пошла прочь. Разочарованные таким исходом волки поплелись за своим лидером, бросая последние полные презрения взгляды на своих собратьев. Стая постепенно растворялась меж деревьев.       Остальные так же пошли к логову. Никто не смел поднять глаз на Кима. Он стоял среди уходящего потока, смотря на собственные ступни. Даже Чонгук, резкий на слова, прошел мимо, помогая тащить оленя, чтобы точно не встретиться с ним взглядами. Вскоре на поляне остались только Сокджин и Намджун.       - Ты ослушался меня. - не оборачиваясь, сказал вожак. - Я велел всем оставаться в логове. Все было нормально. Мы бы продержались, если бы не ты. Теперь из-за твоего безрассудства мы нажили себе серьезных врагов.       - Что? - Ким опешил. - То есть сначала ты кричишь о том, что я член стаи, почти родной, а сейчас обвиняешь меня? Они голодали, Намджун! Дети голодали! Более того, нас всех заживо жрал страх. Ты правда верил, что мы вытянем до конца зимы? А если весна будет холодной? Что, если бы стало еще хуже?       - Это было безответственно! - рявкнул оборотень, оборачиваясь. Его янтарные глаза горели ярким пламенем. - Ты подверг опасности всех! Что, если бы мы не пришли? Вас бы разорвали прямо здесь!       - А о своем гнусном поступке ты не хочешь поговорить? Ты знал, что мне одиноко! Что я хотел поддержки! - кричал Сокджин, чувствуя, как сжимается грудная клетка. - Вы были нужны мне! Каждый раз я говорил в пустоту, вываливая все, что было на душе, но какой с этого прок, если все улетает в ничто?!       - Мы тебя поддерживали, не забывай! - оскалился Намджун, делая шаг вперед. - Мы слушали тебя и были рядом. Приняли в стаю. Ты стал почти одним из нас!       - Однако не заслужил, чтобы со мной говорили. - обиженно процедил Джин, скрещивая руки на груди. - Наверное, под этим ты и подразумевал "почти один из нас". Неужели я сделал недостаточно? Чем я заслужил твое недоверие?!       - Своими слабыми поступками, на которые способен лишь эгоистичный человек! - выпалил оборотень, как осекся. - И как же давно ты вспомнил свое имя, а? Ты никому об этом не сказал, Мин Сокджин! Разве это не эгоизм?!       Сокджин покачнулся, словно в него влетела стрела. Ее незримое острие вонзилось в самое его сердце. Он опустил взгляд на секунды, а когда поднял его, то сильная боль и обида смешались в безразличное марево, заперев все чувства глубоко внутри. Шерсть на спине Намджуна зашевелилась. Он никогда не видел взгляда более пугающего, чем этот, словно перед ним стоит живой мертвец. Человек сейчас показался куда более худым, скулы выперли, заложив глубокие тени на лице, под глазами красовались темные круги, а губы потрескались и имели синеватый оттенок.       - Слабыми поступками? Эгоистичный человек? - без толики эмоций и контрастно тихо произнес юноша. - Неужели, я настолько противен тебе, Намджун?       Они помолчали с секунду. Оборотень подбирал слова, однако Сокджин сделал это первым.       - Я не выбирал, кем мне родиться. Жаль, что ты этого так и не понял. Что ж, больше не буду мозолить Вам глаза, Вожак Лесной Стаи.       Ким побрел куда-то в сторону, даже не ведая толком куда. В его груди была огромная кровоточащая пустота, края которой вдобавок ко всему жгли душу, словно уголь в кузне. Намджун так и остался стоять на поляне, отвернув голову от человека. Минутой позже, волк потрусил за остальными, ни разу не оглянувшись назад.