The Tale of the Emperor and the Wolf

      Пожалуй, этот день изначально был не самым удачным и вошел в биографию Ким Сокджина как первый в жизни подобный случай. Второй раз за небольшой промежуток времени он терял сознание, узнал о неверности своей избранницы и плане матери по созданию династического брака, который шел в разрез с собственными убеждениями юноши и вызывал отвращение, нежели просто неприязнь. А вдобавок ко всему, легкая амнезия, не дававшая вспомнить все, что происходило в районе получаса после его бега по аллее.       Осознав, что он постепенно приходит в себя, Джин предпринял попытку пошевелиться, проверить сохранность двигательных функций. Тело лишь слабо отозвалось где-то в кончиках пальцев, движения были неуверенные, скованные и с некоторой болью в мышцах. Голова кружилась даже с закрытыми глазами. Казалось, вокруг что-то издавало звуки, шорохи, колыхало воздух, но как назло, Ким слишком медленно приходил в себя и не мог этого разобрать. Организм восстанавливался шаг за шагом, запускаясь и собираясь воедино словно паззл. Вот уж что все еще работало, так это обоняние, но, к сожалению, Сокджин ничего не мог толком понять, кроме того, что все еще находился в лесу, преимущественно сосновом. Юноша хорошо знал этот аромат, так как любил его за свежесть, особенно во время посещения бань.       Сначала уши его отчетливо стали улавливать различные звуки, такие как пение птиц, назойливое чириканье, затем пятна стали приобретать более четкие границы, становясь одной полноценной картиной. Перед ним был все тот же лес, нагонявший ужас при мысли о тварях, поселившихся здесь, что кровожадно рыщут днями и ночами, жрут всех на своем пути. Причиной стянутых движений оказалась веревка, что обвязывала его в несколько рядов, слегка впиваясь в кожу, от чего конечности посинели. За спиной чувствовалась жесткая кора дерева. Ужасно выглядела разодранная щиколотка левой ноги, покрытая кровью и грязью. Наконец, руки и ноги спокойно повинуются воле их хозяина, только вот разум пошатывало, штормило и било о рамки бессознательности. Как правило, больше всего времени на восстановление и зализывание ран требуется именно разуму, потому как эти травмы не увидеть, а значит - не зашить, не обработать и не перевязать. Их нужно именно нащупать, понять причину и лишь затем решить.       Позади раздались шорохи. Ким задергался сильнее, не зная, как выбраться, и тихо застонал от боли в ноге и всем теле. Человек хоть и является существом разумным, даже порой чересчур, но одного из него не вырвать как ни крути - инстинкта самосохранения. Он требовал бежать, спасаться, не оглядываться, но кто же расскажет ему о привязанности к дереву?       - Ишь ты, резвый какой! - с тыла донесся скрипучий, ворчливый голос, сразу говоривший о преклонном возрасте его обладателя. - Не дергайся ты так, только себе хуже делаешь, дурак.       - Старейшина, Вождь просил не приходить на поляну вперед всех.. - выбежал следом паренек, пытаясь взять оборотня за предплечье, потянуть на себя, но снова пришлось бедолаге поспевать за упертым стариканом, что встал прямо напротив пленного. Грудь молодого человека часто вздымалась. - Да и в Вашем возрасте такие подъемы...       - Что в моем возрасте? - оскалился старик, повернувшись к юному оборотню, что вытянулся по струнке, видя гнев старейшины. Ким теперь мог хорошенько разглядеть сказочных существ, интерес к которым пропитывал его все сильнее с каждой секундой. Он был несколько удивлен, поняв, что страшные оборотни мало чем отличаются внешне от обычных людей.       У старейшины на шее позвякивали костяные амулеты, какие-то камушки. Одет он был в темное платье, похожее на монашескую рясу. Внимание Сокджина привлекли узоры на вороте и рукавах оборотня: извилистые и прямые линии, точки, круги и треугольники, которые выглядели довольно просто. Приглядевшись, он так же разглядел еле заметный узор на самом платье: тонкие лозы вились вверх по платью и отливали на солнечных лучах темно-зеленым. В руках старейшины была палка, очевидно, представляющая из себя посох, изрезанный по всей длине причудливыми линиями, которые то шли ровно, то вились, закручивались и снова выпрямлялись.       Юноша же был одет в обычную рубаху до колен, подпоясанную красной веревкой. Такие же красные узоры были на воротнике и рукавах оборотня. Ноги мальчишки были обуты в странную плетенную обувь, которая так же оплетала голень. Из-за этого его бурые штаны казались подобием шароваров.       - Чего язык прикусил? Я няньку себе не нанимал! Как захочу, так и пойду! - закончил старик и обернулся к человеку, что все время внимательно наблюдал за ними. - А ты чего зенки пялишь? - едко обратился оборотень к привязанному человеку.       - Простите.. - смущенно отозвался Ким и опустил голову, просто не зная куда смотреть. Желчность старика пугала его. - Просто не каждый день попадаю в плен к оборотням.       - А, у всех это первый и последний раз, не переживай. - осклабился старик, обнажая свои почерневшие желтые зубы с клыками. Он вдруг пошел к Киму, не отрывая своих ястребиных глазенок.       - Старейшина! Что Вы делаете?! - юноша топтался на месте, очевидно, не зная как усмирить старого волка.       - Цыть! Не кричи как напуганная курица! Интересен он мне. - старейшина приставил палку к стволу толстого дерева, а своими тощими и сухими ручонками, от которых пахло травами, потянулся к лицу Джина. - Да не елозь ты! Больно не буду делать.       Сокджин замер. Старик дотронулся до его щеки, пощупал ее, обнажил его зубы, посмотрел уши и глаза. Юноше ничего не оставалось, как терпеливо вынести странности оборотня, иногда переглядываясь с надувшимся парнем, который, тем не менее, не без интереса разглядывал Кима.       - Здоровье у тебя, дай Бог, крепкое. Зубы ровные, белые. Не то, что у меня.       - Старейшина, если Намджун узнает..       - Что мне этот малявка сделает? Если он Вожак, это не значит, что я ему во всем буду подчиняться. Я духовный лидер, а значит ему придется со мной считаться! Еще чего, недорослей слушаться!       - Не ведите себя как ребенок, еще и перед человеком!       - Вот скажи мне, Чимин, по-твоему это ужасный человек, который способен навредить нам? - он подозвал к себе юного волка и отступил на шаг назад.       - Конечно нет. Человек оборотню не ровня. - горделиво заявил Чимин, вскинув подбородок.       - А он сможет, если захочет.       - Что? - Джин уже туго соображал. Его клонило в сон, он не чувствовал замерзающих конечностей. - Да он сейчас отключится! Как столь слабое существо способно нам навредить?       - Душа у него сильная. Запах спокойный, даже если напуган внутри. - старик двинулся обратно к пленному, взял пузырек, что висел за пазухой, вылил немного себе на руки и принялся растирать конечности человека.       - Что Вы делаете?! - завопил Чимин, выпучив глаза.       - Что должен! Помогаю! И ты тоже давай, мне одному трудно.       - Еще чего!       - Чимин, негодник ты такой! Живо, сказал! Он окочурится здесь в этаких лохмотьях. Намджун хотя бы притащил что потеплее бедолаге.       Фыркая и плюясь ядом, Чимин все же подошел и стал растирать ноги Киму. У пленного же голова шла кругом, виски запульсировали. Он приоткрыл глаза, кое-как прошептав.       - Спасибо.. - и закрыл их обратно, задышав чаще и тяжелее.       - У него поднимается температура. - заключил старик, посмотрев на бледное лицо, исказившееся в муке.       - Конечно. На холоде с непривычки наверняка заболел. Да и перелом ноги свое сыграл. Вон как распухла!       - Надо кончать этот цирк. Где же Намджун, черт его дери? - старейшина взял посох, отошел на небольшую поляну, прислушиваясь. - Наконец-то! Чимин, иди сюда.       Сокджин кое-как приоткрыл глаза. Теперь перед ним стояло пятеро новых, неизвестных оборотней, все как на подбор с развитой мускулатурой, крепкие и сильные, взглядом суровые. И одежда на них была такая же, как и на Чимине.       Больше всех из толпы выделялся шатен. Он на голову превосходил по росту своих собратьев. Дольше Ким просто не мог смотреть. Бессилие охватило его. Голова безжизненно повисла. Ему оставалось только слушать.       - Донквон, по-моему я ясно дал понять, что не надо приходить к пленнику без старших волков.       - А я не подчиняюсь столь глупым выходкам, Намджун. О чем ты только думал, привязав его здесь, да еще и в таком виде? - рычал старик.       - Тебе жаль этого выродка? Он пересек наши границы! Пусть несет наказание! - оскалился в ответ вожак.       - Но он ничего дурного никому не сделал. Я уверен, что ни разу в жизни. От него пахнет этой невинностью, Намджун, неужели сам не чувствуешь?       - От него пахнет твоими травами. - прорычал вожак. - Ты нарушил мой приказ.       - Я лекарь, позволь напомнить. Мой долг - помогать нуждающимся.       - А мой долг - охранять стаю от опасностей! И эта опасность сейчас привязана к дереву.       - С каких пор больной человек стал для тебя опасностью, а? Допрашивать его собрался? Так он тебе ничего сказать не сможет! Его лихорадит из-за перелома. Он умрет в муках.       - Поделом человеку. Нечего соваться было. - выкрикнул кто-то из присутсвующих.       - Я не узнаю тебя, Намджун. Где твое сочувствие? Где твоя мудрость? - повторил старик. Было в его тоне что-то умоляющее.       Раздались шаги, затем какой-то писк, похожий на скулеж. Джин все же приоткрыл глаза и увидел, что старейшина Донквон держит вожака прямо за ухо и наклоняет к нему. Взгляды их пересеклись. Последнее, что Ким помнил, так это драконьи глаза напротив своих. Прекрасные, отливающие желтым серьезные глаза, поблескивающие растерянностью. Необычное, но запоминающееся сочетание.       Голова его снова безжизненно опустилась.       - Скажи мне, что этот человек может? Убить? Ударить? Отравить?       - Нет. Но нам не нужен лишний голодный рот. Зима слишком близко.       - Он ее переживет. Вот увидишь.       - Да что тут думать? - вступил в разговор еще один оборотень. - Сожрем его и точка. Сейчас не время брезговать едой.       - Сдурел? - отозвался другой. - Старейшина прав, мы не должны во всем быть зверьми и пользоваться своей силой. Если Донквон посчитал человека полезным, я не стану ему противиться.       По поляне разнесся ропот. Волки переговаривались между собой.       - Кто поддерживает решение старейшины и готов разрешить человеку набирать силы в нашей деревне?       Повисло непродолжительное молчание, однако Сокджин изо всех сил напрягал слух, лишь бы понять, что сейчас творится на поляне. Волки голосовали.       - Кажется, моя взяла. - в голосе старика чувствовалось удовлетворение и легкое высокомерие.       - Как бы ты не ошибся. - вздохнул Джун. - Отвяжите его.       Вожак обернулся к телу, что чуть жмурилось от подскочившей температуры. Человек шмякнулся наземь и лишь застонал от удара и боли, пронзившей ногу, словно нож. Сил на крик просто не было.       - Да что ж вы с ним как с мешком! Ну-ка, Джун, возьми его на руки, да неси в мою хату.       - С чего я должен это делать?       - С того, что твои волки устали гоняться по всему лесу за невидимым врагом. А ты выносливей их. Вот и неси паренька. Он на вид щуплый, но далеко не слабый физически, да и упитанный. - Донквон обернулся к волкам. - Бегите в деревню и сообщите нашим весть. Пусть будут готовы и не задают лишних вопросов.       Оборотни обернулись волками и бросились через кусты, слегка всколыхнув их. Шаги постепенно удалялись.       Намджун вздохнул, подошел к больному, поднял его с земли и понес вслед за волками.       - Я боюсь, как бы ты не пожалел, Донквон. - честно признался Джун. - Люди коварны.       - Как будто оборотни этим не грешат. Глупо видеть в них только плохое. Не забывай, что и мы когда-то были людьми. Я уверен, этот мальчишка еще удивит нас всех. Тем более, судя по всему, он не сильно моложе тебя. Почти что ровесник твой.       - На что ты намекаешь? - Джун прищурился, бросив взгляд на старика, ковыляющего рядом.       - На то, что, может, ты еще с ним подружишься.       - Еще чего! С блохами не принято дружить.       - Эко нос задрал! А вот мозгов кабан наплакал! Перестань уже бояться всех людей подряд. Я достаточно пожил. И людей видел разных. Так что с уверенностью могу тебе сказать - этот мальчишка еще полюбится нам всем и заслужит доверие к себе.       Два силуэта скрылись за густотой деревьев. Солнце медленно клонилось к горизонту. Начиналась холодная ночь.