Плохой наследник

Глэму бы и в голову никогда не пришло, что он сможет спокойно о чем-то беседовать со своим отцом. Пусть и недолго. И удивляло по большей степени то, что они находили, что обсуждать, несмотря на неимоверно огромное количество тем, которых они оба старались не поднимать, во избежании нового конфликта. Но даже так, в воздухе все также висело тяжёлое напряжение, и Глэму буквально хотелось провалиться под землю, лишь бы не чувствовать эту угнетающую атмосферу. Все также была не тронута тема матери, которая вызывала в сердце Глэма глухую тоску. Все также Глэм старался избежать темы наследника, пока его отец упрямо клонил обратно, пока наконец просто не рявкнул: — Ты дашь мне нормально разъяснить все, или нет?! В груди Глэма поднялась та самая волна возмущения и гнева, которая нередко присутствовала в нем, когда он был Себастьяном. Но сейчас, он уже взрослый мужчина, так что он быстро подавил эту волну, сохраняя нейтральное выражение лица. — Я просто стараюсь избежать темы, которая приносит мне психологический дискомфорт, — монотонным голосом протянул Глэм, совершенно не став лукавить, прямо высказывая свое мнение, чем вызвал секундный ступор Густава. Но тот быстро взял себя в руки, и кашлянув в кулак, хмуро заметил: — Хотя бы честно, — помолчав ещё мгновение, он спросил, — Почему ты так отказываешься от моего предложения? Глэм какое-то время молчал, шокировано переваривая вопрос, пока до него не дошло, что отец реально не понимает. Это вызвало у него горькую усмешку, хотя раньше вызвало бы только гнев. — Потому что ты погубишь ему жизнь, — тихо начал Глэм, игнорируя то, как прищурил глаза отец, — Ты превратишь его во второго меня, а может даже лучше. Для себя. Но не для него. Поняв, что никто его прерывать не собирается, Глэм тихо продолжил свою исповедь, все больше и больше повышая голос, начиная говорить более уверенно: — Я не хочу, чтобы ты портил жизнь моему сыну. Перспективы и деньги, ничто, по сравнению со здоровой психикой и любящей семьёй, где тебя не бьют линейкой по предплечью за каждую ошибку, — словно в напоминание, рука снова вспыхнула мимолётной болью, а отец в ответ на его слова, болезненно поморщился, — Ты можешь говорить что угодно, но своим детям я желаю только лучшего. — Тебе и Лидии я тоже желал только лучшего, Себастьян, — устало выдохнул Густав, раздражённо потирая переносицу. — Тогда у нас разные понимания о том, что значит желать лучшего, — отрезал Глэм, плотно сжав губы, — Ты пытался слепить из меня совершенство, и как видишь, ты сам же это совершенство и сломал. — Если бы ты не сбежал из дома с этим вшивым бродягой, то твоя жизнь могла бы сложиться иначе, — взбешенно прошипел Густав, яростно сверкая глазами, потемневшими от злости. Проглотив ответное оскорбление, за такое высказывание о Чесе, Глэм успокаивающе вздохнул, и прикрыв глаза, нехотя согласился: — Да, сложилась бы иначе, — и отрезал, — Но хуже. Я бы просто сломался под твоим гнетом, каждый день мечтая умереть. И признаться честно, такие мысли нередко проскакивали у меня в голове уже с тринадцати лет, — горько усмехнулся Глэм, опуская взгляд в пол. — Выживают сильнейшие, — высокомерно отозвался Густав, вызвал новую волну раздражения у Глэма. Не разговор, а какие-то эмоциональные качели! — Мое воспитание, взращивало в тебе терпение и стойкость, а то, что ты не мог с этим справиться, только указывает на твою никчемность! — Такими лестными словами, ты однозначно не располагаешь к разговору, — в тон ему отозвался Глэм, с горечью ощущая, как рвется на свободу злой и обиженный на отца Себастьян. Его прежняя улыбка, которую про себя он называл улыбкой Глэма, уже не возвращалась на лицо. В ней уже как будто не было смысла. — На правду не обижаются, Себастьян, — спокойно ответил отец, складывая руки на груди, — Та же Лидия, даже будучи девушкой, смогла справиться со всеми трудностями. Теперь, в ней есть стойкий стержень, который не даст ей сломаться. Она справилась. В отличии от тебя. Усмехнувшись, Глэм окинул отца презрительным взглядом, прищурив глаза: — Вот именно потому, что она девушка, ты давал ей поблажки. Ты наказал меня за второе место, хотя она заняла третье! — А ты так и не понял?! У нее были достойные конкуренты, а тебя обошел какой-то грязный червяк! — Может быть и грязный, — спокойно ответил Глэм, — Но с талантом. Труд тоже имеет место быть, но если он совместим с талантом... То получается, самый настоящий... — Глэм выдохнул, чуть не сказав «Бабах». Усмехнувшись, он продолжил: — Получается что-то невероятное. — Что ж, — отец злобно рассмеялся, — Значит я говорил правду. Ты бездарность. — Держа в руках скрипку, — усмехнувшись, отметил Глэм. — Но с гитарой, тут я обошел даже этого, как ты выразился, грязного червяка. Хотя он для меня за месяц, сделал больше, чем все твои потраченные деньги и время, — прошипел в конце Глэм, с удовольствием отмечая, как покраснело от ярости лицо Густава. Но злить его раньше времени не хотелось. Да и вообще, попадать под его горячую руку, тоже. Поэтому мысленно вздохнув, Глэм спокойно спросил: — Неужели тебя так заботит наследник? Густав несколько успокоился, и поправив галстук, согласно кивнул: — Кто-то должен продолжить род. И все что мне необходимо, это человек, который сможет заняться моими делами, став законным владельцем бизнеса. — Я так понимаю, говорится здесь не только о фабрике по производству бильярдных шаров, — ехидно протянул Глэм, поерзав на кресле, устраиваясь поудобнее. Разговор предстоял интересный. А Густав только раздражённо закатил глаза, уповая на осведомленность сына. — Не так давно, я выкупил обанкротившуюся фирму, занимающаяся виноделием. Документы почти заполнены, и в скором времени, она будет официально принадлежать нашей семье, — и предупреждая вопрос Глэма, ответил, — И нет, Лидия об этом ещё не знает. «Или делает всё возможное чтобы ты думал, что она не знает» — мысленно заметил Глэм, кивнув. — Но ведь здесь имеет место быть, не только это, — резонно отметил Глэм, исподлобья смотря на отца. Густав нахмурился, плотно сжав губы. Как много этот мальчишка знает? — Что ты имеешь ввиду? — Я уверен, что помимо этого, есть ещё одна отрасль бизнеса, которую ты предпочитаешь не афишировать, — равнодушно кинул Глэм, взглядом осматривая свои ногти. Тц, на указательном пальце левой руки слегка стёрся лак. И когда успел?... — Хотя, очень бы хотел, — с усмешкой добавил Глэм. Помолчав какое-то время, продолжая сверлить лоб сына взглядом, Густав нехотя согласился: — Верно, — и продолжил, — Небольшая фирма, по производству оружия, — Глэм смиренно прикрыл глаза. Как он и думал. — Ею руководят другие личности, однако я их прямой спонсор, и несмотря на неосведомлённость общественности и отсутствии официального заявления, по документам фирма моя. — И ты собираешься передать это все в наследство моему сыну? — обречённо спросил Глэм, на что Густав отрицательно покачал головой. — Пока ещё не собираюсь. Если ты не дашь соглашения, и мы не установим договор. — Мой сын, не вещь! — возмущённо рявкнул Глэм, чувствуя, как весь самоконтроль полетел в бездну. — Он ещё даже не родился, а ты уже хочешь заключить какой-то договор о моем сыне?! Ты... — Сядь. Глэм тут же оборвал себя, чувствуя, как на мгновение замерло сердце. Отец часто орал на него, оскорблял и бил линейкой, но такой голос, он слышал только в сторону тех, кого уже точно нет в живых. Глэм очень надеялся, что не из-за отца. — Не надо устраивать истерик, — грозно припечатал Глэма Густав, окинув его ледяным взглядом, — Считай, что своим договором, я обещаю ему хорошее будущее. В плюсе будет и он, и я, — взяв в руки бокал вина, и сделав глоток, тот продолжил, — Все что меня волнует, так это то, кому достанется мое наследство. И мне бы не хотелось, чтобы это был чужой человек. — И помимо этого, ты также хочешь скинуть на моего сына свои... Предприятия? — успокоившись, медленно уточнил Глэм, получив в ответ утвердительный кивок. — Верно. Но не переживай, ими первое время будет заниматься Лидия. Пользоваться ими, или нет, решит уже он. Продать или оставить, тоже. — Тогда какой смысл в их приобретении? — Чистая прихоть, — с усмешкой отозвался Густав, — Я люблю оружие, но свободное производство проходить не может, и нужна лицензия. Все строго по правилам. И оттого, вариантов легального приобретения, не так уж и много. А продажа алкоголя, особенно вина, и тем более во Франции, достаточно прибыльна. Думаю, мой будущий внук сможет раскрутить эти предприятия, и получать от них дополнительные... Бонусы. Устало выдохнув, Глэм прикрыл глаза, и помолчал какое-то время, мысленно переваривая сказанное отцом. Как же все тяжело... — Хорошо. Все что тебя волнует, так это наследник. Но ты ведь не просто так хочешь отдать ему все это? — И ты это чувствуешь, раз так сопротивляешься дать согласие, — хмыкнул Густав, покачивая бокал. — Так значит я прав? — вопросительно посмотрел на отца Глэм, нахмурившись. Густав какое-то время молчал, пока не ответил. — Он должен уметь разбираться во всем этом. Уметь общаться с высшим обществом, уметь соблюдать этикет. Он должен получить хорошее, качественное образование, дабы иметь достойные знания. Его стоит познакомить со всеми правилами ведения бизнеса, и всеми подводными камнями, которые могут его ожидать. — И как я понимаю, ты хочешь заняться этим лично, — обречённо выдохнул Глэм. — Верно, — вновь утвердительно кивнул тот, — Если я хочу передать ему наследство, то я должен быть уверен, что он справится с этой ношей. Да и... — Густав замешкался, отведя глаза, чем привлек внимание недоуменного Глэма, — Ты единственный, от кого я могу получить внуков, — нехотя вздохнул мужчина, скрывая... Румянец. Глэм комично вылупился на Густава, пока тот не заметив его реакцию, возмущённо не рявкнул: — Что?! Как и любой другой человек в возрасте, я бы хотел внуков! И нет, я не собираюсь его воспитывать так, как тебя или Лидию, — предупреждая вопрос Глэма, добавил тот, — Внуков принято баловать, ведь их воспитанием должны заниматься родители. — Но разве это не то, что ты хотел сделать? — все также недоуменно спросил Глэм, медленно моргнув. Выдохнув, Густав покачал головой. — Я буду лишь его источником знаний. Если ты согласишься, то я постараюсь сделать его жизнь... Хорошей и насыщенной? Думаю да. Именно такой. Чтобы он получил знания, и использовал их с пользой, тем самым делая лучше себе, и всему нашему роду. Я... — Густав усмехнулся, — Не хочу, чтобы моя фамилия потерялась во времени. Не хочу чтобы род вымер. Мысленно, Глэм задал себе ещё несколько вопросов, и смиренно прикрыв глаза спросил: — Не думали о суррогатном материнстве? — Не доверяю я этому, — презрительно дернул плечами Густав. — С первого успешного раза, прошло уже двадцать лет, — осведомил отца Глэм, на что тот только махнул рукой. — Знаю. Но данная процедура не устроила ни меня, ни кандидатов на роль жениха Лидии. Эту унизительную процедуру, предложила кстати говоря она. — А чем суррогатное материнство плохо? — недоуменно спросил Глэм, — Ребенок будет воспитан у родителей, гены тоже от них, просто его вынесет другая женщина. — Это само по себе ненормально! Выдохнув, Глэм покачал головой. — Ладно, сделаем вид, что это другие против подобного,— закатил глаза Глэм, — Тебя волнует только это? И все? Густав посмотрел Глэму прямо в глаза. Они молча смотрели друг на друга, осмысливая что-то своё, пока Густав медленно не кивнул. — В какой-то степени, да. Прищурившись, Глэм задумчиво закусил губу, чувствуя себя паршиво. Принять решение самостоятельно, он явно не сможет. — Он будет жить на два дома, — пожал плечами Густав, — Учиться у меня, и регулярно возвращаться домой. — Как в школе? — фыркнул Глэм, на что Густав покачал головой. — Нет. Считай, как пансионат. — Почти тоже самое. — Не скажешь. — Я хочу подумать. Густав долго смотрел на него, молча с минуту, пока утвердительно не кивнул. — Хорошо... — Но перед этим последний вопрос. Густав выжидающе посмотрел на сына. — Откуда тебе все это известно? — Все, это что? — Что я женат, что скоро стану отцом. И что будет именно сын. О том, что у нас будет мальчик знает только узкий круг людей, в которых мы уверены. Знает ещё максимум, врач. — Глупый вопрос, Себастьян — фыркнул Густав, — Это как если я спрошу, откуда ты знаешь про мои выкупленные предприятия. — Кто ищет... — ...тот всегда найдет, — хором закончили Густав и Глэм, отчего первый усмехнулся. — Даже если ты всю жизнь будешь отказываться от своей семьи, — Глэм поморщился, — Ты все равно останешься одним из нас. Шваген-Вагенсом. — Но не твоим сыном, — припечатал его Глэм, развернувшись, и стремительно покинув кабинет. *** Дома его встречает скучающая Вики. Приход Глэма явно поднял ей настроение, и та с трудом поднявшись с дивана, выкинув пульт от телевизора куда-то в сторону, в развалочку поплелась к нему. — Как же это наверное, смешно со стороны выглядит, — недовольно прошипела девушка, но Глэм только рассмеялся, прижимая Вики к себе. — Тебе это Анна сказала? — с усмешкой спросил тот, поцеловав рыжую в макушку, а та в ответ только фыркнула. — Да меня мнение этой феменистической пизды не особо парит. Ну, учитывая то, как она тебя не любит, ее поведение понятно. А так она всегда была язвой, — пожала плечами Вики, с улыбкой прижимаясь к плечу Глэма. Тот лишь тихо рассмеялся, вновь включая режим обеспокоенного мужа, чем снова не мало развеселил Вики, пока та в конце не начала на него прикрикивать, что она просто беременна, а не при смерти. Но Глэм только улыбался в ответ, чувствуя себя счастливым. Он дома. Он наконец-то дома. Дома с любимой женщиной, которая всегда отличалась от других. *** — Забавно однако вышло, — неловко хихикнул Глэм, с широкой улыбкой посмотрев в сторону его соседки по палате. — Аргх, — лишь злобно пророкотала рыжая, демонстративно отвернув голову в сторону, и сложив руки на груди. Глэм чутка замешкался, чувствуя, как на миг дрогнула улыбка, а потом звонким голосом позвал: — Слушай, Виктория... — Пошел нахуй, — огрызнулась та, насупившись. — Я просто хотел... — Мало ли чего ты там хотел. Лично я хочу узнать, откуда ты знаешь мое имя, — рявкнула Виктория, резко повернув голову в сторону Глэма, и прищурив свои потрясающие зелёные глаза. В них сквозило подозрение. — Я просто предположил... — вновь сделал попытку договорить Глэм, как его снова прервали. — И каким-то образом угадал?! — Я хотел вернуть тебе ключи, — закончил наконец блондин, и с трудом распахнул ладонь, чувствуя как заныла сломанная рука. Сверкнув от света ламп в палате, ключи приветливо звякнули, застыв в ладони Глэма. Вики шокировано вылупилась на свои ключи от байка, даже слегка приоткрыв рот, потом в недоумении посмотрела на Глэма, который продолжал все также широко улыбаться, и снова уставилась на ключи. Скептически изогнув бровь, и сжав губы, она вновь окинула взглядом Глэма, и задумчиво что-то промычав, спокойно протянула: — Ты еблан? — Эм, почему ты так считаешь? — немного удивлено спросил Глэм, продолжая нервно улыбаться. — Ты целую неделю буквально преследовал меня! И все почему?! Потому что ключи хотел вернуть?! — вновь разбушевалась девушка, взмахнув руками, и чуть задев ими стоящий рядом аппарат. Кинув на него мимолётный взгляд, она снова уставилась на Глэма, взглядом требуя ответ. — Ну, я просто пытался догнать тебя...— неуверенным голосом промямлил Глэм, в один миг растеряв всю спесь, и чувствуя себя неловко. — Но ты постоянно сбегала... — Ну понятное дело сбегала! — рявкнула Виктория, ударив кулаками по постели. — Меня преследует какой-то сталкер, ищет по всему городу, и постоянно прыгает мне под байк! И как видишь, я и без ключей спокойно обходилась! — буркнула в конце та. — И все же. Я просто хотел вернуть их тебе, — твердо ответил Глэм, слегка сжимая в ладони связку ключей. — Аргх! И как вас, ебаных психов, только... —...Земля носит! — Вики громко рассмеялась, прижимаясь боком к широко улыбающемуся Глэму, что с мягкой улыбкой взирал на свою, что удивительно, уже жену. — Сказала тогда я, — продолжила невеста. — Но кто бы мог подумать, что этот псих окажется настолько ахуеным?! — задорно вскрикнула девушка, закидывая руку на плечо Глэма, и широко улыбаясь, чмокнула его в покрасневшую от смущения скулу. — Ох, Вики, ты мне льстишь, — мягко ответил Глэм, с нежной улыбкой и влюбленным взглядом поглядывая на жену, пока та нахмурившись, поправляла белоснежное свадебное платье, в котором ей было явно, ой как не привычно. Всю ситуацию с платьем исправляла привычная ей косуха, что была в тон платью, такой же белой, и находилась в паре с косухой Глэма. Как отметили немногочисленные гости их свадебной церемонии, это были самые модные и крутые жених и невеста, что они видели. Жених, ярко одетый рокер, с растрёпанной в творческом беспорядке копне светлых волос, с накрашенными веками и ногтями в черный цвет, и с сверкающем на солнце пирсингом. И невеста, которая сжимала в своих мускулистых руках красный шлем от своего обожаемого байка, с накинутой сверху косухой, которая скрывала под собой шикарную татуировку. — Вот она, любовь, в чистом ее проявлении, — с блаженной улыбкой протянул Чес, сжимая в тонких пальцах дымящуюся сигарету, с нежностью поглядывая на лучшего друга и его невесту. Казалось бы, ещё только вчера он и Глэми были зелёными юнцами, впервые устроившие свой концерт в замызганом баре, а уже сегодня, его сбежавший из дома подопечный, женился на девушке своей мечты, в которую влюбился с первого взгляда. — Фу, какая мерзость... — в тон ему прошипела Анна, не сумев сдержать свои пять центов, поморщившись при виде этой сладкой парочки, состоящей из ее лучшей подруги, и какого-то белобрысого психа. И как она только вышла за него?! — Ой, да ладно тебе! Уверена, ты тоже когда-нибудь встретишь такого же ублюдка как ты, и вы втрескаетесь в друг друга! — задорно ответила Вики, сжимая в руке большую кружку с пивом. — Пф! Я, и эти мужланы?! — возмущённо фыркнула байкерша, брезгливым взглядом оглядев всех находившихся в помещении бара мужчин. — Напомню-ка тебе, что я, с хуемразями не вожусь, — грозно припечатала девушка, тряхнув своей длинной синей косой, и всем своим видом показывая, как она несчастна от того, что ее затащили сюда. Она попыталась сбежать ещё до поцелуя, и ей это даже удалось, пока ее каким-то чудесным образом, не затащили сюда. Мол, подружка невесты как никак. Анна все ещё не понимала, откуда она здесь. — И что же, ты предпочитаешь девушек? — ехидно протянул Чес, кинув мимолётный взгляд на соседку. — Я только что сказала, — тихо начала та свою гневную исповедь. — Я. С хуемразями. Не. Вожусь. И отвечать не намерена! — Ну, выводы напрашиваются определенные, — флегматично ответил Чес, пожимая плечами, и вызывая этой фразой бурный вопль Анны: — Да пошел ты! — Ох. Да не обращайте на нее внимания, — махнула рукой Вики. — Она всегда была немного ебануто-психованой. И почему я с ней дружу?... — Я-то?! Ебануто-психованая?! Да ты сама за такого же замуж только что вышла! — Ну, тянет человека на ебанутых, что в этом такого? — спокойно спросил Чес, улыбнувшись от тихого фырка Глэма. Вики громко рассмеялась, неприлично захрюкав и уткнувшись в дубовый стол лбом, кулаком постукивая по поверхности. Глэм только покачал головой, с нежной усмешкой заметив, что Вики опьянела достаточно сильно. Интересно, а она не забудет завтра о том, что вышла замуж? А то мало ли, был один раз когда они проснулись после совместной ночи в одной кровати, а она, с похмелья забыла кто с ней в одной постели, и огрела Глэма по голове подушкой, отчего тот с удивлённым писком свалился на пол. От этого воспоминания, Глэм тихо рассмеялся. Их жизнь однозначно будет веселой. *** И он не прогадал. Вики была его всем. Такой яркой, полыхающей, как ясное солнце, и была для него именно им. И сейчас это его очаровательное солнце уложило свою рыжую голову ему на грудь, задумчиво выводя узоры, пока сам Глэм перебирал ее кудри. Был уже поздний вечер, и они расположились в спальне. Глэм какое-то время читал книгу, пока Вики то и дело проваливалась в лёгкую дрёму. Но книгу он все таки пришлось отложить, когда Вики задумчиво спросила: — И как тогда все прошло? Ты так и не рассказал. Задумчиво промычав что-то невнятное, Глэм медленно пожевал губу, пока не выдохнул, решив что время наступило. — Вики... Ты же помнишь, мой небольшой рассказ о моей семье?... — А. О твоём придурка отце, и его выкидонах? — спокойно спросила Вики, на что Глэм утвердительно кивнул. — Да. И... В общем. Была явная причина, по которой он со мной связался. Вики на мгновение застыла, после чего повернулась лицом к Глэму, приблизившись к недоуменному блондину, и прищурив глаза: — Ты в порядке? Глэм какое-то время молчал, пока не выдохнул тихое: — Да. Вики удовлетворено кивнула, и устроившись поудобнее, так чтобы не давил живот, уткнулась Глэму лицом в плечо. — Что ему было надо? — Э-э. Он так скажем... Эм... — Говори как есть, — спокойно пожала плечами девушка, все равно будучи удивленной тем, что обычно всегда такой красноречивый Глэм, не знает что сказать. — Он хочет отдать нашему будущему сыну наследство. Какое-то время Вики поражено молчала, пока не выдохнула тихое: — Что блять? *** Вики и сама не понимала, почему все таки согласилась. Нет, она не хотела отдавать сына на небольшое «воспитание» и обучение в дом своего свёкра, тем более, учитывая то каким тот является человеком. Он даже не давал благословения их браку! Да что там, Вики даже понятия не имеет как тот выглядит, как и недоумевает о полной осведомленности отца Глэма о их жизни. Хотя, кто этих богатеев знает. Пусть тот и отрекся от сына (хотя Глэм сделал это раньше), но следить за тем ему ничто не мешало, чем тот и не побрезговал воспользоваться. Это одновременно и смущало, и бесило, что какой-то старый извращенец, наблюдал за их жизнью. Но куда больше злило Вики то, как этот ублюдок жестоко относился к Глэму. Тот вечер их разговора, вывел ее на эмоции. Наверное, будучи беременной она легко может вспыхнуть как спичка, или же расплакаться из-за какой-то фигни, которая в ее обычном состоянии не колышила бы ее от слова нихуя. Это Вики тогда наврала, сказав Глэму что ей плевать на мнение Анны, потому что видимо некто второй, теперь живущий в ней, считал иначе, так как после шуточки Анны про ее походку, Вики неожиданно... Разревелась. Охренела тогда не только Анна, что поспешила извиняться и успокаивать подругу, обнимая ее и шепча что-то невообразимо нежное (что ей вообще не свойственно), но и Вики, которая потом долго шокировано молчала, держа в трясущихся, после недавней истерики, руках, фарфоровую чашку с крепким зелёным чаем. Вывести ее сейчас на эмоции легко (особенно на слезы), это несомненно, но... Услышь она тихую историю Глэма, что прижимал дрожащую Вики к груди, безмолвно роняя слезы, но продолжая спокойный рассказ, она бы не сдержалась и в обычном состоянии. То, каким голосом он это рассказывал, вызвало в ней бурю эмоций, отчего она просто расплакалась, позже начав поглаживать щеки Глэма, что-то тихо шепча ему в ответ. Тот только болезненно улыбался, но в его печальных глазах она видела чистую, ничем не замутненую любовь. Наверное, в тот вечер она полюбила его ещё сильнее. Хотя казалось бы, куда ещё больше. Вроде бы, после его истории она должна была быть категорически против того, чтобы позволить отцу Глэма вмешаться в жизнь их сына, но сам Глэм тогда не закончил рассказ, пусть Вики и понимала, что очень многое Глэм просто умолчал. Просто в один момент он заговорил о том, как всегда хотел добиться признания. Хотел, чтобы его похвалили, чтобы сказали: «молодец сынок, я горжусь тобой». Он так хотел оправдать ожидания, что каждый удар линейкой, был равен удару прямо по сердцу. Так было до первых мыслей о суициде. После них, добиться признания отца, стало далеко не самой важной вещью в его жизни. Самой важной вещью в его жизни стала сама жизнь. Все, что он хотел, так это выжить в этом аду, в который превратился его собственный дом. Вики никогда бы и не подумала, что этот странный зелёный петух Чес, сделал что-то настолько ценное и важное для Глэма. Тогда она и поняла, почему этот бродяга так дорог Глэму. И сама, начала уважать того ещё больше. Густав Шваген-Вагенс был человеком суровым. Прошел войну, пережил постоянные давления со стороны своего собственного отца, и судя по всему, принялся за своего отпрыска. И теперь думай, кто хуже. Дед или отец. — Мы никогда нормально не разговаривали, — усмехнулся тогда Глэм, нежно проводя пальцами по спине Вики. — Но сегодня... Даже не верится, что я разговаривал со своим отцом. Почти что без колкостей. — Почти что? — хмыкнула Вики. — Почти, — тихо рассмеялся Глэм. Слушая его дальше, Вики обдумывала многое. И невольно, вспомнила свое собственное детство. Если так уж сравнить, то у неё оно было светлым. Брат постарался. Отец тираном не был, даже наоборот, прекрасным человеком. Вики его обожала. Мать была... Строгой. Но все не так плохо как у Глэма. Не настолько. — Я не хочу отдавать ему нашего сына... — Ди. — Что? — Не забывай, что его зовут Ди, — поддела его Вики, с удовольствием заметив, как расцвела улыбка у Глэма на лице. — Так ты все таки не против? — Пф, Глэм. Ты и до этого его Ди называл, я же ничего не говорила. С чего вдруг этот вопрос? — Не знаю... Просто я подумал, что тебе могло не совсем уж понравится это имя... — Не неси бред! Мне оно нравится. Не слишком вычурное, но и необычное, в каком-то роде. Кароч, в самый раз. Не парься. Я же не говорю: «Нет, звать его Ди не будем, бе-бе-бе, бе-бе-бе». Кривляния Вики подняли Глэму настроение. — Ну кто тебя знает, переменчивая ты моя. В один момент все хорошо, а в следующий мне уже страшно. — Ну прям страшно? — мурлыкнула Вики, на что Глэм тихо усмехнулся. — Ты великолепно устрашающа дорогая, в своем праведном гневе, — после его слов Вики зарделась, широко улыбнувшись. — Льстец чёртов. Помолчав немного, продолжая играться с волосами Вики, отчего та чуть не задремала вновь, Глэм все таки решился продолжить: — Мне почему-то кажется, что... Он по настоящему жалеет. — Жалеет? Пф. По-моему, он только ради себя так старается. — В этом у него нет особой необходимости. Я уверен, что он бы придумал что-то. Если бы он не хотел снова связаться со мной, то он бы никогда не напоминал о себе, — Глэм задумчиво закусил губу, — Даже его просьба, притянута за уши. Задумчиво что-то промычав, Вики нехотя ответила: — Тебе явно виднее. Но-о... Неужели ты правда согласишься? — Ох, Вики, я не знаю, — в растерянности прошептал Глэм, запустив руку в собственные волосы, — С одной стороны, я был бы рад снова начать общаться с семьёй, да и... Я чувствую небольшую вину, из-за мамы... — Вики поддерживающе сжала его ладонь, и тот сжал ее в ответ, — Но вместе с этим, я очень не хочу соглашаться. Хочу просто проигнорировать его, и жить как раньше... — Но была причина, по которой ты не отказался сразу, стоило только прийти письму? — резонно заметила Вики, отчего Глэм только улыбнулся. Про письмо он явно сказал не зря. — Я не хочу потом пожалеть об этом. Возможно, я больше никогда не смогу вновь воссоединиться с семьёй. Стать нормальным человеком, у которого хорошие отношения с отцом и сестрой. Но я также все ещё помню его тиранию, и поэтому не хочу отдавать Ди. Хоть и знаю, что он его не тронет. — Ты уверен в этом? — Он понимает, что это мой сын, и его воспитанием должен заниматься я. Он же, хах, как он сам сказал, своих внуков должен баловать. Между ними снова наступила тишина. Но она не была неловкой или напряжённой. Скорее усталой. Пропитанной горечью и воспоминаниями, причем далеко не самыми приятными. Кинув мимолётный взгляд на часы, на которых уже перевалило за полночь, Глэм поцеловал Вики в макушку, собираясь уже предложить лечь спать, как вдруг та мягко спросила: — Так ты все таки хочешь согласиться? Глэм какое-то время молча смотрел ей в глаза, после чего устало вздохнул: — Просто попробовать. — Тогда что тебе мешает? — мягко усмехнулась Вики, и положила ладонь себе на живот, — Думаю, было бы неплохо, общайся Ди со своим дедом и тёткой. — А ты? — Что, я? — нахмурившись спросила Вики. — Ты про моих предков? — Эм, не совсем, но наверное тоже да, — неловко улыбнулся Глэм, почесав эатылок, — Я хотел спросить, что думаешь ты, насчёт этого. — Э-э, а это важно? — Чт... Конечно важно! Ты ведь тоже имеешь право выбора, почему это только я должен решать, принимать предложение моего отца или нет? Ты ведь моя жена, мама Ди. Да и... — Хей! Хей, Глэм, я поняла, — примирительно подняла ладони Вики, улыбнувшись, — Просто, я же вижу как для тебя это важно. Да и ты всю ситуацию понимаешь куда лучше чем я. Всегда так было. — Ты настолько доверяешь моему выбору? — удивлённо спросил Глэм, чувствуя, как в груди становится невообразимо тепло. — Ха! Спросил мне тоже. Естественно! Я уже давно убедилась в том, что твоему выбору можно доверять. Ты конечно не всегда бываешь прав, — лениво протянула Вики, отчего Глэм нежно улыбнулся, — Но думаю, в данной ситуации ты лучше знаешь, что делать. — Ну, а ты сама что думаешь? Стоит ли? Если не считать моего мнения. Вики замялась. — Я плохо знаю твоего отца, Глэм. Если только судить по твоим рассказам из детства... И то, мне он предстает тем ещё ублюдком, извини конечно, — неловко добавила Вики в конце, бросив на Глэма обеспокоенный взгляд. Но тот только задумчиво смотрел на нее в ответ, ожидая продолжения, — Эм... Наверное, я бы не согласилась, просто так. Был бы ряд условий, наверное... Хотя... Если честно, я ни за что не хочу отдавать Ди кому бы то ни было, пока живы мы с тобой. И если соглашаться на это, так называемое, «наследство», то только ради будущего Ди. А так... Я не знаю. Для меня важнее будет твое мнение. Но какое бы оно не было, я буду согласна. Глэм замер. Эта женщина, сидящая перед ним... Как же он ее обожает. Ринувшись вперёд, он тут же заключил ее в объятия, чуть не забыв про живот. — Ух, ты чего? — удивлённо рассмеялась Вики, тем не менее обнимая его в ответ. — Ты не представляешь, как я люблю тебя. Вики поражено молчала, широко распахнув глаза, но потом мягко улыбнулась, опустив голову ему на плечо. Что ж. Она не жалела о своем решении. ***