Harmonia Nectere Passus

Nicholas Hooper — Harry and Hermione

      — Грейнджер? — его хриплый шёпот был едва различимым, похожим на шелест осенних листьев под ногами. Она даже не была уверена, не послышалось ли ей.       Свет волшебной палочки освещал его бледное лицо. На щеках блестели дорожки недавних слёз.       Все слова разом вылетели из головы. Зрелище было действительно поразительным. Она не могла отвести от него взгляд. Глубоко внутри шевельнулась мысль, что вряд ли хоть кто-то видел Малфоя таким уязвимым и несчастным. Вряд ли даже он сам.       Отбросив любые страхи, она шумно втянула воздух и посмотрела ему прямо в глаза. Она никогда не видела, чтобы он испытывал столько эмоций одновременно. В их с парнями сторону он неизменно демонстрировал только вызывающее, надменное презрение и безграничное самодовольство.       Сейчас же в них плескалась боль, грусть, удивление, граничащее со страхом, и отчаяние. Много, бесконечно много отчаяния.       — Я… прости, я могу чем-то помочь? — язык заплетался, в голове пустота. Что она только что спросила?       — Что? — действительно, что?       — Ч-что-то случилось? — собравшись с духом, она решила идти до конца. — Тебе нужна помощь?       — Помощь? — Драко глупо моргнул, в глазах мелькнуло недоумение. Но он не был бы Драко Малфоем, если бы тут же не надел свою излюбленную ледяную непроницаемую маску. Было видно, как он выстраивает барьер за барьером, запирая недавнюю истерику глубоко внутри.       И если бы не нагрубил, конечно.       — Помощь от тебя? — и снова он. Этот взгляд. Как будто он наступил на зловонного толстого жука и, с отвращением поджав губы, думал, как же от него избавиться.       — Я заметила…       — Ах, ты опять решила везде сунуть свой длинный нос, — он зачесал волосы назад, убирая их с лица, и издал глухой смешок. — Знаешь, я порой поражаюсь этой твоей потребности всех вокруг опекать.       — Малфой… я просто…       — «Просто» что? — не наблюдай она его рыдания парой мгновений ранее, никогда бы не поверила, что буквально минуту назад он был абсолютно сломлен. — Мантикора тебя задери, Грейнджер! Ты по дороге головой приложилась? Или со всеми этими книжками мозги окончательно отказали? Я похож на рохлю Поттера? Или, может быть, на недалёкого Уизли? Так вот, я — не они, и мне не нужна нянька.       Драко обошёл её, стараясь держать спину как можно ровнее, словно проглотил палку, и направился к выходу из туалетной комнаты. Она закусила губу. Его возмущение было оправдано, но легче от этого не становилось. Он страдал. Страдал с самого начала семестра. Да и…       — Что ты забыл в женском туалете во втором часу ночи, Малфой? — голос звонко отразился от каменных стен. Губы сжались в тонкую линию — в такие моменты, по словам парней, она очень напоминала профессора Макгонагалл. Она не позволит ему так с ней разговаривать. Ну а если это поможет выяснить, что с ним происходит, это станет очередной решённой задачей в её арсенале.       Да, именно так она и считала: просто сложная задача в лице Драко Малфоя. В конце концов, любыми полезными сведениями можно будет поделиться с Гарри.       И нет, у неё нет никакого личного интереса. Это просто разведка. Просто наблюдения. Просто беседа с её однокурсником.       Он остановился на полпути к двери.       — Аналогичный вопрос, Грейнджер, — он вернул голосу прежнюю твёрдость, но не обернулся, — искала, где бы уединиться с Уизелом?       — Будь так любезен — оставь свои эротические фантазии при себе. И не забывай, с кем ты разговариваешь. Я — школьная староста, — она мысленно благодарила Мерлина за тьму, лишающую Малфоя возможности увидеть, как её щёки покрывает румянец.       — Фантазировать о тебе с Вислым? — он обернулся. На его лице снова была гримаса отвращения. — Я скорее сброшусь с башни Астрономии.       Она старалась держать себя в руках, но эта пустая перепалка испытывала её терпение. Малфой никогда не был приятным собеседником, но сейчас дело было не в этом. Чего она не могла терпеть больше всего, так это неискренности. Она ненавидела, когда Рон прикрывал свою боль глупыми шутками, или когда Гарри делал вид, что всё в порядке, страдая в одиночку. Беспомощность убивала её.       — О, это было бы очень мило с твоей стороны, — едко прошипела она, но осеклась. Годрик, что она только что сказала? Она открыто пожелала Драко смерти? Она проглотила вязкую слюну. Как было бы замечательно, если бы и её отвратительные слова можно было проглотить.       — Прости, пожалуйста, я не хотела, мне очень жаль, правда…       Даже в полумраке она видела его странную эмоцию, сменившуюся удивлением от её извинений. Но он слегка тряхнул головой и быстро вернул привычное ледяное выражение лица. Интересно, это входит в особую программу воспитания аристократов волшебного мира? Никогда не открываться и стыдиться проявления любых чувств? Они сами понимают, что становятся похожи на фарфоровых кукол, одиноко стоящих на полке сумасшедшего коллекционера? Кажется, что их глаза сделаны из стекла, а если дотронешься до кожи, почувствуешь лишь могильный холод.       Неловкая пауза затягивалась. Драко смотрел на неё в упор. Возможно, искал слабое место в её броне, чтобы больнее уколоть. Она смотрела в ответ. Ей давно не было так стыдно — это прерогативой Малфоя было бросаться пожеланиями скорейшей кончины. Он и без этого выглядел как живой труп, напоминая зомби из маггловских триллеров: впалые скулы, серое, а в свете Люмоса почти белое лицо, угольно-чёрные тени под глазами, бледные, потрескавшиеся губы. Великий Мерлин, как это низко с её стороны — сказать такое человеку в его состоянии! Она уже открыла было рот, чтобы снова извиниться.       — Теперь, когда ты насмотрелась, я могу идти? Или устроишь мне полуночное рандеву со Снейпом? — глухо спросил он, уже отворачиваясь в сторону зловеще чернеющего коридора.       — Нет, — продолжать разговор, если этот обмен любезностями можно было так назвать, не имело смысла. — Доброй ночи, Малфой.       Он замер на мгновение и, в последний момент будто на прощание скользнув по ней пустым взглядом, развернулся и оставил её стоять посреди туалетной комнаты одну.

***

Johannes Bornlöf — The Rose And The Thorn

      Снег выпал довольно рано. Просто одним холодным октябрьским утром обитатели Хогвартса к своему удивлению обнаружили, что везде, докуда доставал взгляд, лежало пушистое белое покрывало. И, несмотря на так же внезапно ударившие морозы, школьники, кутаясь в тёплые мантии и натянув шарфы чуть ли не на самые глаза, высыпали на улицу, чтобы насладиться так рано наступившей зимой.       Первогодки радостно бегали по внутреннему двору, смешно открывали рты, подставляя язык под падающие снежинки. Заколдованные снежки яростно летали через весь двор. А двое пуффендуек делали снежных ангелов, за что получили серьёзный выговор от профессора Макгонагалл, проходящей мимо, и угрюмо направились в замок переодеваться.       Филч, казалось, стал брюзжать ещё больше, постоянно бормоча что-то о мерзких детях, шныряющих всюду и вечно разводящих грязь и беспорядок. Он грозно патрулировал вход в школу со шваброй наперевес, размахивая ей, словно мечом, на каждого, кому не посчастливилось попасться ему на глаза.       В коридорах становилось всё холоднее. Стёкла красивых готических окон покрылись тонкой коркой льда. Носы и щёки краснели, а изо рта вырывались клубы пара. Хуже всего, как обычно, было в подземельях. Многие считали, что там замерзаешь даже быстрее, чем на улице, и благодарили Мерлина за то, что профессором зельеварения больше не был Снейп, потому что нахождение в течение всего урока в его кабинете без перчаток могло спровоцировать обморожение рук. А Слизнорт, с удовольствием водружая на голову большие пушистые наушники и натягивая толстые вязаные варежки, предлагал студентам последовать его примеру.       После той неловкой встречи в туалете для девочек на третьем этаже они с Драко больше не разговаривали. Максимально тихо пробираясь в гостиную, она лихорадочно придумывала, что скажет Гарри, когда тот спросит, что она делала глухой ночью вместе с Малфоем. Но, к её счастью, она застала друга глубоко спящим в кресле перед камином с уже тлеющими углями, а карту Мародёров, видимо, выпавшую из его рук, на полу неподалёку.       Наутро Гарри только уточнил, во сколько она вернулась, не давая ни намёка на то, что он видел, где и с кем она была.       Одной терзающей проблемой стало меньше. Её немного мучали угрызения совести за то, что она не рассказала друзьям о том, что видела, но она успокаивала себя мыслями, что это было личным делом Драко, и она не должна вмешиваться. И тем более не следовало беспокоить этим и без того утомлённого Гарри.       Но она видела Драко бесчисленное количество раз.       В Большом зале. В коридорах. В библиотеке. На зельеварении. На защите от Тёмных искусств. На древних рунах. В Хогсмиде.       Он стоял у входа в паб «Три метлы». Несмотря на живо обсуждающих что-то рядом Забини и Паркинсон, Драко держался очень отстранённо и даже, она бы сказала, отчуждённо. Снежинки медленно оседали на его светлых волосах, почти сливаясь с ними.       Она вглядывалась в его лицо в поисках признаков улучшения его самочувствия, но таковых не было. Малфой был таким же бледным, таким же осунувшимся, с такой же усталостью в глазах. Можно было подумать, что он был ледяной скульптурой, очень слабо выделяющейся на фоне заснеженной деревни и серого, затянутого тучами неба.       Драко, как и прежде, будто не замечал её. Видимо, поняв, что она ничего не рассказала Поттеру, он снова вернулся к тотальному игнорированию её существования.

***

      Это произошло, когда они, сытые и счастливые, возвращались назад в школу.       Идущая впереди Кэти Белл внезапно взмыла в воздух, открыв рот в беззвучном крике. Внутренности сжала когтистая лапа страха. Что происходит? Как бы они ни пытались опустить Кэти и как-то ей помочь, все их попытки оказывались тщетными. Девушку терзала ужасная боль. Её руки сгибались под неестественными углами, а глаза закатывались.       Одному Годрику известно, что могло бы произойти, не появись Хагрид. Только тогда она увидела свёрток, выпавший из рук Кэти. Из него выглядывало изящное опаловое ожерелье. Она знала это ожерелье. Она знала, где и кем оно было куплено.       Нет. Это невозможно.       Нет. Это неправда.       Нет…       Её охватила сильная дрожь. Обернувшись, она заметила в отдалении Драко. На его лице застыла гримаса ужаса, а губы подрагивали. Если бы она его не знала, то решила бы, что он сейчас упадёт в обморок.       Нет, это не мог быть он. Невозможно так притворяться. Да и зачем ему вредить Кэти?       Она была абсолютно уверена, что за всё время, что они сидели в «Трёх мётлах», Драко Малфой был в пределах её видимости. Когда бы он успел отдать Белл этот свёрток? Нет, это точно не был он. В чём бы там его не подозревали Гарри с Роном, это не должно лишать её здравого смысла. Нельзя обвинять кого-то без доказательств. Нельзя обвинять кого-то, если всё указывает на его невиновность.       Да. Это началось тогда. Тогда она впервые встала на сторону Малфоя. Тогда одёрнула своего друга. Тогда заступилась перед профессором Макгонагалл за того, кто даже смотреть на неё не желал.       Она не могла объяснить природу этого странного чувства. Даже самой себе. Ошарашенные взгляды профессора трансфигурации и её лучших друзей будто отпечатались на внутренней стороне век, и, каждый раз закрывая глаза, она видела их удивлённые и… осуждающие лица. Но она была непоколебима — Драко Малфой невиновен: она наблюдала за ним весь день, и он не приближался к Кэти ни на фут.       Однако друзья не спешили соглашаться с её доводами. Особенно Рон. Ещё в кабинете трансфигурации она боялась, что друг взорвётся. В глубине души теплилась надежда, что если это случится, то, по крайней мере, профессора не дадут ему испепелить её на месте. Но он сумел сдержаться до того момента, пока они не вышли в холодный школьный коридор.       — Что с тобой?! — он почти кричал. — Мы могли в кои-то веки прищучить этого хорька, а ты его защищать полезла! Ты в своём уме?!       — В отличие от тебя, Рональд, — она старалась сохранять внешнее спокойствие, хотя внутри она сама ругала себя последними словами. — Я смотрю правде в глаза — у тебя нет ни малейших доказательств в пользу вины Малфоя. Что ты собирался сказать профессору Макгонагалл?       — То, что вижу! — он сжал кулаки с такой силой, что костяшки побелели. — Это же Малфой, горгулья его разорви! Он заодно с Пожирателями! Гарри слышал, о чём он говорил в поезде со своими дружками!       — Мы не можем быть уверены навер… — попытался встрять Гарри, чтобы урезонить друга.       — Да прекратите его оправдывать! — Рону было уже всё равно на любопытные взгляды, направленные в их сторону. — Мы с вами об одном и том же Малфое говорим? Чем же он заслужил такое ваше расположение?!       — Рон, дело вовсе не в нашем расположении! Подумай сам: Драко сидел за соседним столиком всё время, — она не успела договорить, поняв, что допустила ужасную ошибку.       — Так он уже «Драко»?! Что ж, — взревел Рон, — Что ж, тогда прости, что попусту трачу твоё драгоценное время! Беги к нему, раз вы успели стать такими близкими друзьями! — он развернулся и быстро зашагал по коридору в противоположном от них направлении.       — Гарри, я…       — Не бери в голову, я поговорю с ним, — он устало посмотрел на неё и двинулся за ушедшим Роном.       Хотя Гарри никак её не упрекнул, она видела, что в глубине души он был согласен с Роном. Она видела плохо прикрытое осуждение и непонимание в его глазах.       Оставшись стоять посреди коридора, она испытала неприятное ощущение дежавю.       Реакция Рона была понятна, но она могла объяснить. Должна объяснить, что необязательно причиной всех их бед был Малфой. В его состоянии он едва ли мог держать палочку. Какие уж там проклятья, которые, тем более, не несли никакого смысла. Лиана не знала, куда Кэти несла ожерелье. Вариантов было множество. Малфой действовал бы наверняка. Зачем ему Кэти?       Такое огромное количество несостыковок только указывало на его непричастность. Или, возможно, ей было легче в это верить…

***

Dean Valentine — Vladimir's theme

      Уроки Снейпа по Защите от Тёмных искусств сложно было назвать приятными, но, благодаря тренировкам Отряда Дамблдора в прошлом году, многие заклинания давались ей значительно легче, чем прежде.       Шторы были всегда плотно задёрнуты, и в кабинете царил неприятный холодный полумрак. Единственными источниками тусклого света служили свечи, которые, можно было подумать, профессор экономил. Никак иначе объяснить их столь малое количество не получалось. Воздух был затхлым и густым, из-за чего каждый вдох ощущался, как глоток тягучей смолы, наполнявшей лёгкие и утяжелявшей грудь.       Атмосфера очень напоминала фильмы про вампиров, которые она любила смотреть по ночам до поступления в Хогвартс. Сам Снейп был похож на огромную летучую мышь, парящую по школе, а полы его мантии, яростно развевающиеся позади него, напоминали крылья, дополняя этот жуткий образ. Если бы она увидела, что после занятий он укладывается в гроб, то нисколько не удивилась бы.       Они отрабатывали невербальную магию. Она много читала об этом, но на практике всё оказалось несколько сложнее, чем было описано в книгах. Подобные заклинания требовали особой концентрации и сноровки. У неё никогда не было проблем ни с первым, ни со вторым, однако она всё ещё была очень далека от идеала.       Но.       После того, как Гарри нагрубил ему, Снейп отстранил его от практики, и ей оставалось работать в паре с Роном, с чем профессор был категорически не согласен.       — Что за убожество, Уизли? — порой у неё появлялось ощущение, что Снейп может трансгрессировать внутри Хогвартса — так тихо он материализовывался за спинами студентов. — Я разочарован.       Он намеренно растягивал слова в привычной ему манере, а на его лице поселилась мерзкая ухмылка.       — Встаньте в пару с Томасом. Думаю, вы друг друга стоите. Что до вас, — он окинул её презрительным взглядом, напомнив об одном человеке, о котором она и так слишком много думала в последнее время. — Будете работать в паре с мистером Малфоем.       Желудок сделал сальто. С Малфоем? С Драко Малфоем? Тренировать заклинания? Невербальные заклинания? Ладони вспотели. Тело одеревенело.       — У вас проблемы со слухом, мисс? — Снейп перевёл взгляд на Малфоя и резко махнул рукой, подзывая его.       Её движения стали дёрганными и неестественными, как у шарнирной куклы. Она медленно повернула голову в сторону Драко и огромным усилием заставила себя сделать шаг в его сторону.       Перспектива парной тренировки с Малфоем её отнюдь не радовала. Тому было несколько причин, но главной было то, что он выглядел как инфернал или завсегдатай Св. Мунго. После инцидента с Кэти она не видела его так близко, но было очевидно, что лучше ему не становилось. Она знала, что должна его ненавидеть, но у нее не получалось: он отчаянно нуждался в помощи. Но никто. Никто этого не видел или предпочитал не замечать.       Он поднял на неё глаза и приглушённо фыркнул. Нет, он смотрел не на неё, а будто сквозь неё. Его лицо не выражало ничего, кроме усталости и лёгкого раздражения. Наверное, он считал, что последнее показывало его превосходство.       — Я никак не могу понять, — голос Снейпа вывел её из оцепенения, — чего мы ждём? Один пытается атаковать, другой — защищаться. И напоминаю, что мы тренируем невербальные заклинания. — Он недвусмысленно кивнул в сторону Гарри, стоящего у стены.       — Что, страшно, Грейнджер? — потрескавшиеся губы Малфоя растянулись в кривой усмешке. — Так уж и быть, могу уступить тебе право нападать, если ты так испугалась.       Стоящая рядом Паркинсон хихикнула.       — Мечтай, Малфой, — она вздёрнула подбородок — глупая привычка, но она не могла от неё избавиться. — Не суди остальных по себе.       Она не могла объяснить, зачем уподоблялась Драко и шла на поводу его провокаций, ввязываясь в очередной конфликт, но, казалось, у него была суперспособность выводить её из себя одной фразой.       — Я уже говорил тебе, не надо меня воспитывать! — он прищурил воспалённые глаза. — Те две калеки, с которыми ты вечно таскаешься, нуждаются в этом явно больше.       — Так и скажи, что струсил, а эта бессмысленная тирада призвана только отсрочить неизбежное, — она подняла бровь. — Твой провал!       — Закрой свой рот! — прошипел Драко.       — А что? Правда глаза колет? — она не знала, чего добивалась, но поведение Малфоя заставило дыхание ускориться, а кулаки — сжаться. Ей это надоело. Она устала это терпеть.       Он всегда общался с ней в подобной манере, но напускная самоуверенность, так противоречащая его болезненному виду, сегодня на удивление задевала за живое и невыносимо раздражала. Она испытывала похожие чувства тогда, на третьем курсе, когда ударила его. И, видит Мерлин, только Снейп, активно критикующий Симуса на другом конце кабинета, сейчас спасал Драко от выплеска обуревавших её эмоций.       — Правда? Не ты ли затряслась, только услышав, что будешь работать со мной? — он смотрел на неё, словно на несмышлёного ребёнка. — Побежишь потом рыдать Уизли в жилетку?       — Нет, лучше уж в туалет Плаксы Миртл, как ты! — она обещала себе никогда не поднимать эту тему, но гнев не давал возможности подумать.       — Заткнись! — Драко выглядел так, будто она плеснула ему в лицо стакан воды. — Ты понятия не имеешь, что видела!       — И что же я видела? Ты заливал слезами весь этаж, потому что любимый папа не прислал тебе открытку из Азкабана?       — Не смей… — он буквально рычал. — Не смей говорить о моём отце, поганая грязнокровка!       На секунду она подумала, что оглохла. Все звуки исчезли, и было слышно только собственное дыхание и слова Малфоя, гулом отдававшиеся внутри черепной коробки. Раньше, чем она успела осмыслить, что делает, из палочки вырвался серебряный луч, но Драко выставил блок. Его ноздри раздувались, как у быка на корриде, к вечно бледному лицу прилила кровь. Он сделал резкий выпад и послал в неё серию заклятий, которые она так же отразила.       В сердце кипела злость, а желание отомстить за отвратительные слова было столь велико, что затмевало все доводы рассудка и здравого смысла. Мерзкое оскорбление стало спусковым крючком: весь месяц она держалась из последних сил и не была намерена больше продолжать. Гарри со своими подозрениями. Рон, думающий только о себе. А теперь ещё и Малфой? Чаша её терпения окончательно переполнилась.       Яркие вспышки ударяющихся о защитные чары заклинаний ослепляли, но не больше пузырящейся внутри ярости. Это перестало быть простой тренировкой, превратившись в настоящую дуэль: двигаясь по небольшому кругу, они напоминали двух ощетинившихся хищников.       Шаг — заклинание.       Шаг — блок.       Шаг — выпад.       Шаг — уворот.       До этого она никогда не участвовала в дуэлях — не то спаринг, не то обычная драка на втором курсе с Милисентой Булстроуд не в счёт. Раньше ей доводилось только сражаться за свою жизнь, используя все возможные способы самозащиты и нападения. Она знала правила волшебной дуэли, но происходящее сейчас явно имело с ней мало общего. Каждый хотел доказать свою правоту и не собирался отступать.       Она с трудом успевала отражать заклинания Малфоя, но злость придавала сил для новых и новых ответных ударов, подпитывая безрассудство и лишая возможности увидеть, что её оппонент лишь чудом увернулся от последнего проклятья, уже довольно слабо стоя на ногах.       Боковым зрением она заметила Снейпа, который свирепо расталкивал застывших студентов, спеша в их сторону. Он что-то кричал, вероятно, призывая их остановиться, но она не слышала.       Сноп синих искр пролетел в дюйме от её уха, всколыхнув волосы. Увернувшись, она быстро вскинула палочку и чуть не рявкнула вслух — Экспульсо!       Рука, всё ещё вытянутая вперёд, застыла, направляя оружие на то место, где мгновением раньше стоял Малфой. Её дыхание сбилось, а грудь тяжело вздымалась. Она несколько раз моргнула, сбрасывая наваждение. Звуки, ранее приглушённые, резко ворвались к ней в голову, словно она вынырнула из Чёрного озера. Первым, что она услышала, был глухой удар тела о каменный пол.       В кабинете повисла мёртвая тишина. Лежавший у стены Драко не двигался.