Некий гаремный реванш: десятая сефира

Алая аура выплеснулась из тела Гунхи вместе с жутким криком боли и ярости. Он рванул вперёд, к откатившейся голове девушки, но Тома смазанным пятном рванул наперерез и взмахнул правой рукой. Сам удар Гунха заблокировал не глядя, но от прикосновения аура на несколько секунд погасла. — Сейчас! — крикнул Тома, нанося ещё удар. Майдоно уже взмахнула пальцами, и тюрьма вокруг начала раскалываться; камни всех размеров полетели в Гунху, грозя разможить его тело. Тот взглянул на Тому, продолжающего бить его, и такое же алое пламя зажглось в глазах. Тома не успел сделать ничего, как Гунха схватил его за левую руку, без всяких усилий приподнял и швырнул в почти долетевший до них шквал камней. Тело пробило наиболее крупные из них, осыпав всё пылью и мелкими камешками; Майдоно вскрикнула, пытаясь поймать Тому, а Божья Коровка сама налетела на Гунху, занося клинок. Ударить даже не успела — Седьмой поднял и её, но теперь мгновенно разорвал надвое, секунду смотрел на заискрившиеся электронные внутренности, а затем отбросил обе половинки, наклонился и подобрал голову Уихару. Хасуу уже бежал по ещё уцелевшему коридору подальше от сражения, Етцу делся неизвестно куда, а вот Куроёри развернула из своих рук натуральную огневую точку, осыпавшую Гунху прозрачными кинжалами. Юэн и Каай взялись за руки, и от них пошла дурно пузырящаяся волна зелёной кислоты. Гунха увидел, как та грозится захлестнуть тело Уихару, дунул — всю кислоту швырнуло обратно в девушек, а их тела взлетели будто от мощного пинка и пробили уже полуобрушившийся потолок. Куроёри осталась одна против Гунхи — Майдоно всё пыталась раскопать Тому — и мигом это сообразила. Она прекратила стрельбу и тоже побежала, благо более никто ею не интересовался. Гунха наконец добрался до тела Уихару, схватил его, приставил голову к обрубленной шее и сжал зубы. Алая аура появилась вновь, но теперь сконцентрировалась вокруг них двоих. Она темнела так, будто впитывала вылившуюся бурую кровь, начала пульсировать — и с каждой пульсацией голова будто прирастала к телу. Полоски мяса, костей и кожи росли на месте разрыва, закрывали рваную пустоту, убирали даже намёк на шрам. Уже через полминуты голова оказалась полностью приращённой, но Гунха продолжал держать ауру и вглядываться в лицо любимой, будто надеялся, что вот сейчас она откроет глаза… Тома налетел как коршун, новым ударом опять сбивая ауру. Гунха взревел, оставил тело и развернулся контратаковать, но теперь Тома ушёл от удара. А сзади в Гунху врезался камень — Майдоно теперь стреляла одиночными. Ушедшая аура вспыхнула вновь. Тома выставил вперёд правую руку, но проехался по каменному полу и рухнул на колени. Майдоно же просто отшвырнуло, так что Гунха сосредоточился лишь на одном противнике. — Я не знаю, что с тобой произошло! — лишь сейчас он заговорил. — Но за Кадзари я раздавлю тебя! — Уже не такой хороший парень? — Тома лишь улыбнулся, хотя всё ещё стоял на коленях, вытягивая руку, и беспокойно смотрел на то, как позади Гунхи взмывают в воздух камни. — Потому что потерял ту единственную. Которую никто не способен заменить. И ты думаешь, что можешь её вернуть? — он посмотрел на целое, но безжизненное тело Уихару. — Бесполезно. Её душа уже в реке мёртвых, и даже ты ничего с этим не поделаешь. Ты даже не знаешь, куда её унесло. В персональную реальность как эспера? В ад как атеиста? Или в абсолютно случайный мир из всех, что когда-либо выдумывали люди? — Прекрати! — натиск ауры усилился, рука Томы задрожала, а нацелившиеся камни повернулись в его сторону острыми концами. — Ты сейчас победишь, — тот лишь продолжал улыбаться. — Но что будет дальше? Беспросветное ничто. Пустота в груди и жизни, от которой никуда не денешься. Даже если бы вы пригрели Сатен, эта пустота всё равно осталась бы, но теперь усугубилась чувством вины. Ведь ты, всё-таки, хороший человек. — Я убью тебя! — Гунха не походил на хорошего человека. Его глаза налились алым, волосы двигались сами по себе, а камни собирались массивной бомбадировкой, призванной стереть с лица земли. — Я не могу винить тебя за это, — Тома всё улыбался. — Только возможность ощущать пустоту внутри и скорбить по тем, кто ушёл, делает вас людьми. В этом ваша сила — и ваша слабость. Он встал на колени, по-прежнему удерживая правой рукой алую ауру. — И я приветствую тебя, Уныние. От этих слов приборчик на его шее заработал. Приборчик на шее Кими также заработал, заставив её кричать от боли. Но некому было услышать эти крики. Гунха взмахнул рукой — и еле сдерживаемые камни ударили всей своей массой. Они должны были разорвать Тому в клочья, изрешетить его тело, превратить в кровавую кляксу… но вместо этого влетели в раскрывшуюся пасть. Дракон не появился из руки Томы — он сам был рукой, разбухшей до невероятных размеров, побелевшей словно кость, угрожающе ощетинившейся шипами и клыками. Теперь аура стала поддаваться, отступать под напором мощного зверя, и Гунха сжал зубы. В алых глазах не было и капли страха, когда он размахнулся и бросил себя навстречу дракону. Тот ещё сильнее раскрыл пасть и бросился навстречу. Двое встретились в одной точке, и Гунха ударил меж клыков, словно бы ударив пустоту — но пасть застыла, заскрежетала, словно что-то мешало ей закрыться. Целый калейдоскоп цветов вспыхнул на кулаке, пытаясь разорвать захват, но лишь бессильно растёкся внутри пасти. Тома смотрел на всё это спокойно, и вскоре цвета стали гаснуть. У Гунхи выступил пот на лбу, а из носа пошла кровь. Он стиснул зубы так, что послышался отчётливый хруст, но пасть неумолимо закрывалась. А Гунха начал втягиваться внутрь. Кровь пошла уже из упрямо сжатого рта, запачкала белые одеяния цветом яростных глаз — но взгляд уже туманился, ноги пошатывались, а цвета тускнели. Гунха взглянул на Тому, не говоря ничего, не умоляя и не прося, и тот никак не отреагировал. Оба и так всё поняли. Гунха молча повернулся и посмотрел на недвижимую Уихару. Лишь сейчас улыбнулся, хотя от улыбки изо рта вылилось ещё немного крови. И драконья пасть сомкнулась вокруг него. Несколько секунд не происходило ничего. А затем яркая волна побежало по дракону, окрашивая его из бело-костяного в воинственный багровый. Пасть открылась, издав боевой рёв и продемонстрировав, что внутри уже никого нет. — Вот и всё, Седьмой, — Тома расхохотался под стать рёву. — Ты стал первым. Хохот перешёл в кашель столь сильный, что казалось, будто сейчас выблюются лёгкие. Однако обошлось: Тома утёр пот со лба и положил левую руку на спину, ощупывая её. — Всё прошло легче ожидаемого, — он заговорил сам с собой. — Но это лишь начало, а все уже разбежались. — Я ещё тут, — Тома повернулся на голос и увидел, что верхняя половинка Божьей Коровки вполне себе функционирует, даже пытается встать на руки. — Хм, — оценил он. — Да. Да, ты вполне можешь пригодиться. Тома шагнул к половине киборга, обогнул её и подхватил с пола клинок, причём так легко, словно с детства обучался таскать тяжести. — Точно пригодишься, — даже крутанул клинком без проблем. — По крайней мере, выглядеть будет внушительно. В одной руке меч, в другой дракон, всё по моему статусу. А вот ты не пригодишься, — взглянул он на киборга. — Как я тебя потащу, на спине? Или на него повешу? Выбирайся сама, тем более что… Он быстро прошёл мимо тела Уихару и остановился над Майдоно. Та смотрела вверх и не шевелилась — похоже, бросок Гунхи сломал ей шею. — Те, кто смылся, поступили умно, — подытожил Тома. — Но я теперь без мясного щита. А ведь следующая встреча обещает стать пожёще? Обещает. Ну и что делать? Куроёри только сбежала с холма и остановилась рядом с джипом, прикидывая, куда бы рвануть далее, как увидела несущуюся по улице машину. Первой и единственной мыслью было удрать, но тут Шестой вновь вышел на связь. И зашептал план. Так что Куроёри подождала, пока машина остановится и водитель высунется наружу. — Ниндзя! — рявкнула Мугино. — Ты что здесь делаешь? — Там! — Куроёри протянула руку к холму. — В тюрьме побег! — Да мы знаем, что побег! Ты-то что тут забыла! Залезай давай! Задняя дверь распахнулась, и Куроёри залезла — едва не сев на колени Кинухате. Но, к счастью, сумела втиснуться на сиденье и посмотрела на ещё двоих внутри. Третья, отчего-то сидевшая рядом с Мугино, и… ещё одна Третья? Почти идентичная, только выглядит более взрослой и ухмылка неприятная, какая-то даже идиотская. — Хватит глазеть, просто клоны, — Мугино повернулась к ней. — Так что происходит? — Заключённые сбежали из тюрьмы, когда я проходила рядом, шла тренироваться, — Куроёри повторяла то, что говорил Шестой. — Я решила посмотреть, что и как, а там… там какие-то бандиты схватили Тому! — Бандиты? — Мугино и Третья обменялись взглядами. — Что за бандиты? — Я не знаю, они все в чёрном были, и… — Куроёри сделала вид, что вспомнила важную деталь. — Один из них чернокожий! — Ха, — Мугино деталью не впечатлилась. — Ну и что скажешь, Микото-тян? Не могли американцы устроить у нас всю баламуть, а под шумок схватить Тому? — Я не знаю, — Третья никак не отреагировала на «Микото-тян». Но выглядела она столь понурой, что Куроёри поняла — такие мелочи её сейчас не интересуют. — Но если так, то они и Шокухо схватили, получается, и Индекс убили. Зачем? — Ну вот сейчас и допросим, узнаем. Выходим, — Мугино первой же и вылезла, а все остальные высыпали следом. — У меня есть план тюрьмы, но я уже отсюда вижу, что в жопу план. Третья, есть идеи скрытного проникновения? — Предлагаю скорость, — по той заискрили молнии. — Пока они осознают, что мы тут, то уже все валяться будут. — Вот это уже мне нравится, — расхохоталась Мугино. — Ну что ж, вперёд тогда! Но тихо, насколько сможем. Куроёри вздрогнула, ей это совсем не понравилось — но Шестой мгновенно успокоил. Всё идёт как надо.