Некий гаремный реванш: десятая сефира

Такицубо очнулась на пляже. Причём по-прежнему сидела в зимней одежде, так что сразу поменяла её на лёгкое платье. Заодно проверила, что силы по-прежнему работают. Затем встала и посмотрела на яркое солнце, висевшее высоко в небе. Им с Хамазурой так и не удалось съездить в жаркую страну — не считая Египта. Конечно, в Академия-сити было немало мест для отпуска, а после жизни с Мугино Такицубо не могла смотреть на курорты как на нечто хорошее, но душа иногда просила ничегонеделания на жарком пляже. Просила и сейчас, но Хамазуры здесь нет. А заниматься ничегонеделанием лучше с ним. Кроме того, Такицубо уже ощущала, что позади кто-то есть. Но повернуться не успела — белые отростки обхватили со всех сторон, плотно спеленав как ужин для паука. А прямо перед ней зависла Лилит, держащая в руках что-то похожее на шахматную фигуру. Основанием этой фигуры она стукнула по лбу Такицубо. Обожгло так, что девушка неожиданно для самой себя заорала. И тут всё прошло. Мысли о счастье ушли. Осознание произошедшего начало медленно ввинчиваться в реальность. Она стала пятым уровнем. Скопировала чужие силы. Подняла людей на бунт, делясь с ними… делясь с ними чем? — Увы, я оказалась права, — сказала Лилит, и нити тут же размотали Такицубо. — Печаль. — Такицубо Рико, — Кайкине встал рядом с ней. — Ты понимаешь, что с тобой произошло? — Да, — она не чувствовала никакого страха от того, что стоит рядом с пятиуровневым. И совершенно не хотела делать что-то с его силой. — Меня подтянули до пятого уровня. — Как именно? — Не знаю. Я… — Такицубо замешкалась, пытаясь вспомнить точно. — Я была у себя дома. И потом… Она пожала плечами, не осознавая происходящего. Счастье ушло как сон, оставив после себя лишь неопределённость. — Вот поэтому папочка и таскался с этой Аю, — колыбель Лилит плавала в воздухе. — Запасной псионик на подобный случай. — Разве псионики могут поднять уровень других эсперов? — посмотрел на неё Кайкине. — Легко. То есть не легко, псионику самому потребуется какой-то мощный источник подпитываться, но с ним легко. Пятая во время Второго Эпизода справилась, а Аю со своим-то источником… — Хамазура в опасности? — пока Такицубо интересовало только это. — Такой хитрый вопрос… — весело протянула Лилит. — Напрямую — не думаю, хотя кто его знает. В целом — да, как и все маги с эсперами. Так что будет считать, что да, и что ты, Такицубо, должна будешь нам помочь. — Как? — она ещё не дала согласия. — Нам некогда объяснять, что именно происходит, — Лилит уставилась на солнце. — Враги каждую секунду ходы делают. Поэтому, если очень кратко — в дядю Тому вселились две сущности, разъединившие его на двоих людей. Обе сущности стремятся соединиться обратно, для чего каждая претворяет в жизнь свой план. Одну защищает папочка, вторая отлично постоит сама за себя. Нам троим надо уничтожить эти сущности, иначе погибнем сами. И очень много кто ещё погибнет. Поэтому придётся разделиться. Дядя Кайкине, ты займёшься той сущностью, что сейчас в Академия-сити. Но будь осторожен. Кайкине лишь кивнул. — Я займусь сущностью под защитой папочки. Благо у меня уже есть армия для этого, — Лилит захихикала. — Тётя Такицубо, а вот тебя я попрошу вступить в бой, если мы оба потерпим неудачу. Потому что, честно говоря, по всему выходит, что мы оба проиграем. — Так чего тогда идёте сражаться? — удивилась Такицубо. — Эх, да как сказать… проигрыш не означает, что мы вообще ничего не сделаем. Совсем наоборот. Слушай, тётя Такицубо, сейчас я очень быстро объясню, что именно тебе нужно сделать, и постарайся понять. — Вот, собственно, и они, — Алистер поднял руку и указал на горизонт, на котором образовалось состоящее из множества точек облако. — Пока не знают, что мы конкретно здесь, но это только пока. — И что будем делать? — Лессар посмотрела на Тому, как и все остальные. Тот же глядел на точки совершенно недвижимо, пока те не выросли так, что невооружённым взглядом можно было различить армию вооружённых до зубов девушек. — Я справлюсь с этим сам, — наконец сказал Тома, продолжая рассматривать их. — Вы лучше спрячьтесь, дабы не провоцировать. — Чем это, интересно, мы спровоцируем? — прищурился Алистер. — И чем ты собрался справляться? Неужели своим обаянием? Тома, трахнуть сотню девушек сразу даже для меня хардкор, а уж тебе… — Никто никого трахать не будет, — Тома сказал это столь уверенно, что напрягшиеся было девушки мигом расслабились. — Я поговорю с ними. И разберусь. Алистер закусил губу, словно этот вариант ему чем-то не нравился. Даже немного покачался и помахал длинными волосами, уже отчётливо красуясь. — Ладно, — наконец ответил он. — Дадим тебе возможность покрасоваться. Пойдём, девочки, поболтаем о своей нелёгкой доле. Энтузиазма это предложение не вызвало. Ицува наоборот, встала поближе к Томе и приподняла копьё, но тот повернулся и мягко сказал: — Лучше уйди. Я не хочу драки и не хочу их провоцировать. Не бойся, они ничего мне не сделают. Он улыбнулся так, что Ицува улыбнулась в ответ и отпустила копьё. Больше слов не понадобилось, и все зашли в домик, оставив Тому одного. Когда тот вновь посмотрел на уже нависшую над ним армию, то улыбка исчезла. Камисато нервничал. Вся эта подготовка к бою неизвестно с кем выводила из себя. Ориентироваться они могли только на нюх Саломеи, а та сама не могла внятно объяснить, что именно вынюхивает. Они уже раза три разговаривали об этом, но пока всё оставалось как есть. Но сейчас хоть нюх указал точное направление. А позже и координаты. Вот только теперь внизу не было ничего. Девушки использовали всю свою аппаратуру и силы для выявления невидимого, но пока безрезультатно. — Слушай, братик, ничего мы не найдём, — Саломея сидела на втором из двух тронах, помещённый на автономную платформу. Камисато со своего слез — он уже успел возненавидеть эту мишуру, пусть девушки и настаивали, говоря, что так чувствуют неимоверную гордость с приливом сил. — Я буду честной — у тебя в команде маги и техники далеко не профессионального уровня, вы во многом числом берёте да тактикой, не так ли? — сестрёнка же разлеглась на троне как настоящая избалованная принцесса. — Пока тут сами не вскроются — нифига мы не увидим. — Что предлагаешь, висеть и ждать? — Камисато смотрел вниз, в безупречно светлый океан, и думал о том, что лучше бы вернулся обратно в карманное измерение. — Взять измором, не так ли? — захихикала Саломея. — Но я не думаю, что возьмём измором. Они наверняка себе и еду, и развлечения обеспечат у нас под носом. — Тогда что? — Бомбы скинуть? — Саломея спрыгнула с трона и подошла к нему. — Не, они и защитятся, и что-нибудь обратно отправят, не так ли? Может, белый флаг вывесить? — Кажется, уже не надо, — Камисато моргнул и как-то упустил момент, когда Тома появился на пляже. Он ничего не предпринимал, просто смотрел на них. А когда увидел Камисато, то лишь помахал рукой. — Саломея, только не режь его, даже если этим желанием лучшего мира тянет, — сразу велел Камисато. Однако сестрёнка и так не спешила, только задумчиво почесала в затылке. — От него и не несёт… — сказала она как-то совсем неуверенно. — Даже слабее того, что было… любопытно, не так ли? — Ага, — Камисато уже подавал девушкам знак спустить его на пляж. Вблизи Тома выглядел настолько спокойным, что Камисато даже занервничал. Он соображал, что появление в окружении таких сил может восприниматься по-разному, а Тома сейчас ещё и важная политическая фигура… без своей свиты, без друзей, без всего. Один стоит на пустынном пляже. — Привет, — Камисато даже пожалел, что не взял никого с собой. Ощущение, будто он пришёл в ловушку, начало расти само по себе. — Это… как дела? — Хорошо, — Тома улыбался нормально. Не чувствовалось ни злобы, ни скрытой каверзы, ни какой-то фальши. — А у тебя как? — Да тоже хорошо… — становилось неуютно. Но раз Камисато сам сюда прилетел, то ему и начинать разговор. — Слушай, это прозвучит глупо, наверное… но у Саломеи чутье сработало на то, что у вас кто-то мир изменить хочет. И что это так опасно, и она меня со всеми вытащила, дабы предотвратить… и привела к тебе. Камисато даже развёл руками, мол, не виноватый я, так вышло. Однако Тома лишь кивнул. — А откуда вытащила? — поинтересовался он. — А, ну… мы с девушками построили себе нечто вроде отдельного измерения… такого небольшого… ну и, там, это… — И что, у тебя получается с сотней сразу? Камисато едва язык не прикусил, настолько неожиданно прозвучал вопрос. Причём Тома выглядел искренне заинтересованным, и если вспомнить, что они оба были в похожей ситуации… — Да нет… они всё предлагают всякие способы, но это, я как-то всё не хочу… — А почему? Всё страньше и страньше. Однако на пляже больше никого не было, а девушки не должны подслушивать, он им не приказывал… — Да потому что они предлагают что-нибудь, типа… — Камисато вдруг понял, что не прочь об этом поговорить. И что, наверное, ему больше ни с кем не поведётся о таком поговорить. — Вот из последней разработки они предлагали клонировать меня, но разделить сознание между всеми клонами. Мол, тогда я их всех почувствую. Пошутили, что клонов можно без проблем убивать, любой оставшийся будет иметь моё сознание и считаться оригиналом. Камисато нервно фыркнул, но и Тома хохотнул. — Ну, и что тебе мешает на это согласиться? Процедура сложная? — Да нет вроде, я просто… — Камисато замешкался. Можно было сказать, что это просто выглядит странно, но тогда придётся признать, что жизнь в карманном измерении с сотней девушек и странным устройством в руке вещь нормальная. — Я как-то не знаю… — Я бы так сделал, — Тома совершенно не собирался ходить вокруг да около. — Если мне вреда никакого, а им заметное облегчение, не говоря уже о других чувствах, то что мешает? — Ну… — кажется, ответа на такой вопрос у него не было. — Ну… может… я с ума сойду, если на мир сразу с сотни точек зрения посмотрю? — Хм, — Тома завёл руки за спину. — Это да. Обезличенно получится, особенно если вся сотня разом устроит одну большую оргию. Сплошное ошеломление вместо удовольствия. Но думаешь, что психологи не помогут с этим справиться? — Я не думаю, что у них такое в справочниках записано… — Ну, раздвоение личности-то точно записано. А то и более. Тут, конечно, не личности будут, но подумать есть над чем. — Ну, я подумаю… — Камисато пока решительно не понимал, к чему всё это. Тома уставился на него, а затем нахмурился. — Слушай… у тебя ведь с самим сексом всё в порядке? — Да вполне… — Просто ты выглядишь так, словно тема неприятная, — Тома продолжал всматриваться, Камисато даже шагнул назад. — Прости, если заденет, но… ты хоть одну из них любишь? Слова ударили будто в уязвимую точку. «Ты ничего не хочешь и никого не любишь». — Я их всех люблю. Как и ты своих, так? Камисато не хотел, чтобы это прозвучало столь агрессивно, но Тома нисколько не обиделся. — Да. Я тоже их всех люблю. И поэтому должен быть не позволить остаться со мной, за исключением той, что люблю по-настоящему. Я хотел бы прожить всю жизнь с Мисаки, — он вновь улыбнулся, произнеся её имя с такой нежностью, что Камисато смутился. — А ты ведь тоже хотел их отпустить? Но сохранил, потому что полюбил их всех? — Ну… ты ведь помнишь, что нам сказали те, которые… — от воспоминания о Магических Богах стало совсем нехорошо. — Что все они связаны со мной красной линией судьбы. И Отвержение Мира собрало всех разом. — Ага. То есть поодиночке ты бы точно любил каждую из них. Но когда они вместе, это уже совсем не то? — Не то… — Камисато уставился под ноги. Ничего, кроме бесконечного песка. — Да. Не то. Кажется, он наконец нашёл слова. — Я не хочу клонировать себя и всё такое, потому что… это так искусственно выглядит. Так фальшиво. Будь это только я, то разобрался бы, но… им-то каково будет? Заниматься со мной любовью, зная, может даже видя, что рядом я же идентичный делаю это с другой? Я не думаю, что они почувствуют себя хорошо от этого. И… — это говорить было особенно неприятно. — и если почувствуют, то… получается, им не нужно ничего, кроме секса? Пусть даже секса только со мной? — Вас связывает что-нибудь кроме секса? — Тома опять резал по живому. — Я… не знаю, — Камисато продолжал изучать песок. Смотреть на собеседника было очень стыдно. — Мы там, в своём мире, просто развлекаемся. Отдыхаем. У некоторых активный отдых, там, построить какую-нибудь робо-штуку… но чисто из развлечения, не чтобы штука работала на что-то. И… мы же не можем так вечно. Я должен стать кем-то кроме бездельника в окружении девиц. Они тем более должны стать кем-то. Я думал, что если приму их чувства, что если дам каждой любви, то это что-то изменит к лучшему, но сейчас я… думаю, что ничего это не изменило. Камисато проговорил это быстро, сам удивляясь. Но на душе стало легче, а слова сами шли с языка. Ему в самом деле не с кем было поговорить. — Ты очень хороший человек, Камисато, — Тома заговорил тихо. — Многие на наших местах вкусили бы всё, что имеют, и гордились этим. Многие не поняли бы, в чём вообще проблема. И это очень хорошо, что пытаешься думать вне тех рамок, что тебе предлагают. Поэтому, пожалуйста, скажи всё это своим девушкам. Вернитесь в ваш мир и там поговорите. Пусть они услышат, что ты не любишь их так, как должен, пусть это будет очень больно для вас всех — но лучше сделать это как можно быстрее. Иначе потом станет куда больнее. Камисато сглотнул. Он решился было посмотреть на Тому, но сразу же вспомнил его трагедию. Потерю сразу стольких любимых… — И Саломею с собой взять? — прошептал он. — Саломея сама не понимает, в какой ловушке очутилась, — Тома смотрел на него без смущения. — Но ты, думаю, понимаешь. Твоя сестра называет себя массовой убийцей, даже если утверждает, что убивает лишь плохих людей. Если ты любишь и её тоже, то должен остановить её. Иначе однажды она нарвётся на плохого человека, который окажется не по зубам. Камисато представил себе это — и вздрогнул. Сегодня же поговорить с Саломеей, он не может потерять её. Он… любит её. Не как девушку, само собой, как сестру, непутёвую и бесшабашную сестру. Плевать на то, что там она вынюхала. — Тогда… я, наверное, сейчас и отправлюсь, — такое нельзя оттягивать. Пока он в настроении, пока девушки не вздумали своими ласками всё прервать. — Не медли, — сказал Тома. — И удачи тебе. — Тебе тоже удачи. Они поклонились друг другу, и Камисато подал знак наверх. Сразу же две девушки с реактивными ботинками спустились, осторожно подхватили его и понесли обратно. Там Камисато отдал приказы, и их не осмелились ослушаться; вся армада развернулась и помчалась обратно в сторону моря, быстро сузившись до роя точек в светлом небе. — И всё-таки правильно, — Алистер обнаружился рядом и активно перебирал голыми пальцами ног нагревшийся песок. — На кой этот Камисато вообще вернулся? Он никому не сдался. — Он себе сдался, — Тома продолжал смотреть на небо, хотя там уже никого не было. — И своим девушкам. — Я и говорю — никому, — Алистер зевнул. — Что дальше делать будем? Он улыбнулся с явным намёком, но улыбка тут же исчезла. Спокойное было море в секунду забурлило, и поверхность мигом вспенилась. И пена не исчезала, напротив, начала принимать форму лошади. Фиолетовые ленты охватили шею животного, которое начало фыркать совсем как настоящее, однако наездника не было видно. Ленты тянулись словно из ничего. — И чего они хотят этим добиться? — Алистер смотрел на появившуюся из ниоткуда лошадь со скукой. — Вау, Мананнан Мак Кир. Кто бы мог его призвать, аж ума не приложу. — Саломея должна была уйти с Камисато, — Тома же весь напрягся, даже шагнул вперёд. — Значит, не ушла. Надела плащик невидимости и вуаля. Правда, у неё кроме плащика ещё Фрагарах должен быть. Надеюсь, не порежется. Алистер увидел, что Тома шагнул ещё раз, и сам начал вглядываться в пока недвижимого коня. Затем его лоб пересекла морщина. — Хотя для неё, пожалуй, великовато будет, — пробормотал он. — Она лишь благосклонностью Мананнана пользуется, самого его призвать не может. Кто же ей помогает? — А ты как думаешь, папочка? — оба вздрогнули, когда услышали идущий из ниоткуда весёлый голос Лилит. И в следующее мгновение конь рванул с места, целясь выскочить на берег и затоптать обоих.