Статный мерзавец

      Боль расползалась по всему телу, адреналин хлестал через край, а ноги несли тело сами по себе. В ушах стоял белый шум, перед глазами слишком сильно расплывалось, что хотелось свалиться замертво и больше не вставать. Антон не знал, сколько так носился по арене, но точно чувствовал, как зубы оборотня отцепились от ляжки и само существо отцепилось от ноги. И только мужчина хотел расслабиться, как тут же почувствовал ещё более сильную хватку зубастой пасти, только уже на передней ноге. Взвыв от боли, брюнет как смог, поднялся на дыбы и стал активно лягаться. Лохматый дебошир никак не отпускал ногу кентавра, лишь когтями вцепился чуть ли не в белые бока, ставшие красными от крови. Была угроза того, что оборотень мог распороть брюхо янтароглазого, но тот смог сбросить существо, чуть ли не падая на землю.       Оборотень отряхнулся, вновь бросаясь на противника и цепляясь зубами за плечо Антона. Агония, которая накрыла янтароглазого, немного облегчила болевой шок. Закатив глаза, олень уже не мог сопротивляться, слабо лягнув существо ногой. Жалобно взвыв, сгусток этого нечто отлетел на пару метров, а из пасти пошла кровь. Видимо, удар всё-таки оказался сильным, наверняка сломал пару рёбер. Выгибаясь в спине от боли, кентавр всё-таки свалился на землю, тяжело дыша и хрипя нечленораздельные проклятия. Судьба явно к такому не готовила, да и к тому, что рогов нет и самооборона практически невозможна. Закрывая глаза и не переставая хрипеть, мужчина медленно погружался в бред, отдалённо слыша слова ведущего.       Тьма окутала сознание не давая нормально мыслить, а боль всё не утихала. Сквозь бред, Антон чувствовал, как его заднюю ногу лечат, зашивая рваные раны и обильно поливая их алкоголем для дезинфекции. Он сильно дёрнулся в сторону, рыча и матерясь, пить хотелось неимоверно. Глаза открыть не удалось, ибо на них лежала холодная тряпка, а под головой чувствовалось что-то мягкое, напоминающее подушку. Сознание бросало из крайности в крайность, тело то дрожало от холода, то безвольно замирало от пылающего жара. Из горла доносились жалобные стоны и просьбы, чтобы его убили и не мучали. Антон, судя по его просьбам, ещё находился на той арене и дрался за свою жизнь.       — Мха-а-а! — хрипло вскрикнул брюнет, цепляясь руками за что-то. Этим что-то оказался ковёр на котором он лежал, уже с полностью перебинтованной задней ногой и таким же плечом. Переднюю до сих пор зашивали, изредка успокаивающе проводя прохладной тряпкой по лбу или говоря мягким голосом. Благо, все раны были на одной стороне.       — Давай, всё нормально. Ты отлично справляешься, Звезда. — Знакомая ладонь аккуратно прошлась по руке мужчины, немного задерживаясь на костяшках и отцепляя бледные пальцы от ковра. Сплетая их в замок, парень позволял бредящему Антону крепко сжимать его руку до посинения, опаляя завышенной температурой тела. От оленя исходил такой жар, что на нём наверняка можно было бы картошку жарить. Тяжело дыша, янтароглазый не отдавал отчёта своим действиям, когда попытался сесть, но ему не дали.       — П-пусти… Мфх, я пойду-у к Паше…       — Лежи давай, дурак! У тебя ещё нога не зашита. — Укол иглы заставил кентавра вновь вскрикнуть и лечь на спину, утыкаясь лицом в подушку и кусать её до побеления дёсен. Адреналина было предостаточно, но агония явно брала верх, вынуждая беспомощно дёргаться от уколов иглы и мелких стяжек нитки на краях раны. Когда над телом прекратили издевательство, Антон точно не знал, зато был благодарен судьбе за скорое окончание его мук. Провалившись в бредящий сон, мужчина стал медленно остывать и почти не чувствовал боли.       Окончательно проснулся ближе к вечеру, когда солнце почти скрылось за горизонтом. Открыв глаза, брюнет потёр их и огляделся, отмечая про себя довольно неплохое убранство комнаты. Мозг ещё плохо соображал, перед глазами немного плыло, но голова на удивление не кружилась. Приподнявшись на локтях, янтароглазый тихонько зашипел и перевёл взгляд на плечо. Перебинтованное белыми бинтами, оно стало почти розовым от ещё не остановившейся крови. Решив не беспокоить плечо, Антон повернулся всем телом на левый бок и посмотрел на дверь. Видимо, он сейчас находился в какой-то комнате.       — Уже очнулся? — поинтересовался вошедший, закрыв за собой дверь. Побрацкий держал в руках тазик с холодной водой и полотенце, аккуратно идя в сторону кентавра. Олень удивительно приподнял бровь, опять опираясь на локоть здоровой руки и смотря на парня несколько недоуменно.       — Видимо… сколько я спал?       — От силы три дня, ещё сутки ты мучился от боли и жара. Надеюсь, сейчас всё хорошо?       — Подожди, как это произошло? — Русый покачал головой и сел напротив мужчины, поставив тазик на пол. Окунув в воду полотенце, охотник отжал лишнее и приложил его ко лбу брюнета. Стало немного полегче, от чего Антон лёг обратно и прикрыл глаза.       — Похоже, ты не помнишь. Что ж, придёться рассказывать.       — Нет, нет. Давай потом расскажешь, ладно? — Дима не стал возражать, а кентавр ищя тепла, аккуратно положил ладонь поверх ладони парня. Было в какой-то степени приятно, даже мило со стороны мужчины, отчего лицо парня приобрело слегка красный оттенок.       — Ты сам как себя чувствуешь?       — Вроде нормально, но ноги и плечо сильно болят. Будто меня покусал кто-то, да так смачно, чего я не помню на своей памяти.       — Оно и видно по тебе. На тебя никогда не охотились хищники? — брюнет отрицательно покачал головой, убрав руку с ладони Димы. Было немного странно, что его садист сейчас так заботится о здоровье кентавра; не придавая значения мыслям, янтароглазый легонько провёл ладонью по бедру хозяина особняка. Оба замолчали, не смотря друг на друга: Дима, потому что понимал проделанную подлость и чувствовал вину перед мужчиной, Антон, потому что в сердце что-то приятно ёкнуло.       Возможно, Побрацкому стоит реально пересмотреть своё мнение о Антоне? Тем более, после такого инцидента придёться долго объясняться и уж тем более извиняться за произошедшее. Неужели, у парня действительно проснулась совесть и он решил наконец-то признать поражение в войне со своими принципами «не доверяй существам разумным»?       — Мы оба идиоты, Звезда.       — Это как понимать? — вопрос прозвучал несколько заторможено, ибо глаза уже скользили по лицу парня. Дима просто пожал плечами, резко прильнув губами к чужим и сминая в нежном поцелуе. Антон хотел возразить, но не стал, поддавшись напору…