ириски и риски

они приходят на то же самое место — дахён вообще считает, что присваивать места ассоциациями идея откровенно плохая. но засовывает руки в карманы поглубже и радуется, что недалеко от этой поляны у кустов сирени завязались почки. а ещё считает, что опаздывать тоже идея откровенно плохая. но послушно крутит кольца на пальцах, разматывается-обматывается шарфом и прислоняется лбом к качельному столбу. столбняк однозначно её ждёт — в классе восьмом дахён забоялась уколов и пропустила прививку. а теперь у неё на лбу отпечаток проржавевшей краски. а сана, кажется, вовсе живет в иных временных рамках. дахён её шутливо обзывает девушкой из будущего за вечную спешку и излишнюю быстроту. но потом вполне без шуток терпеливо выжидает по полтора часа на свидания. как и сейчас. пока сана с грохотом всё рушит в квартире — тут же с улыбкой думает, подкрашивая губы, что это очень и очень мило. представить, что они знакомятся заново, и сходить на их новое первое свидание. умиляется, но тут же вспоминает, что, наверное, укладку надо бы освежить. перед своей любовью хочется выглядеть неоспоримым идеалом. она с грустью крутит волосы и какие-то мысли на плойке перед зеркалом — они с дахён так по-новому знакомятся уже в четвёртый раз. четыре число красивое, конечно, но на сердце почему-то пропускает ударов ровно столько же для покалывающей боли. сана шипит и тратит как раз ещё минуты четыре, чтоб выдержать обожжённый палец под холодной водой, а потом обернуть его охлаждающим пластырем. опаздывает невозможно. невозможно и представляет, чем только заслужила столько новых шансов наслаждаться такой любовью. она творит столько всего, что даже за красивое имя с лицом не простить уже. живёт, как побитая псина, с чувством вечной вины и пометкой в блокноте — "я за чужие чувства не ответственная". не ответственная, но для дахён старается нарядиться красивее. докручивает себя и волосы, вспоминая, как подбирала нежно-персиковый оттенок краски, чтоб понравиться дахён ещё сильнее. потому что однажды она сказала, что любит персики. сана о резкой причине смены цвета волос умолчала. надевает недавно купленное платье — но дахён его тоже успела нахвалить, сделав столько неповторяющихся ни разу комплиментов, что сана была готова не снимать его никогда. лишь бы ощущать себя настолько особенной. брызгается именно теми сладкими духами. сана смеётся, пока растирает по запястьям и за ушами кожу — раньше она ненавидела такое. резкие запахи просто убийство; а парфюм так тем более нечто, способное её задушить. но как-то потом штук двенадцать флаконов дахён постепенно стали общими. всё стало общим. — заждалась? — сана виснет на рукаве чужого пальто. ей стоит забрать свои слова обратно, потому что дахён в нём выглядит потрясающе. — совершенно нет, любовь моя, просто успела состариться на пару лет, — наверное, и сократить разницу в возрасте заодно. дахён целует сану в лоб. протягивает ей откуда-то в маленьком глиняном горшочке суккулент — потому что сане не нравятся цветы, ей становится грустно, когда они вянут. и потому что при первом знакомстве она обещала принести это вместо букета. сана старается незаметно смахнуть свои слёзы и мажет подводку. дёргает дахён за лацканы и прячет своё лицо где-то в изгибе чужой шеи. — раз уж мы не попали ни на солнце, ни на луну, предлагаю попробовать марс или венеру.