Голос чарующего мая

      Гробовое молчание обжигало слух, а Коля неуютно мялся на диване начальника и перебирал в пальцах подвеску в виде серебряного ключика с каким-то маленьким камнем, пока Владимир стоял спиной к нему и заваривал согревающий чай скорее для того, чтобы было на что делать перерывы во время вроде как ответственного разговора и паузы не казались настолько неловкими. Моменты из машины, где они припали друг к другу губами почти сразу же, как закрылись двери, пролетают в сознании и вгоняют в краску все больше и больше. Соколов получил взаимное признание, мужчина тоже испытывает к нему теплые чувства и показал их, да еще и так, словно сдерживался уже долгое время. Знал бы Коля, что все было действительно так, он бы многое смог объяснить самому себе.       — Ну и… — послышалось со спины. Парень вздрогнул, но не обернулся. — Нам надо с этим что-то делать.       Певец был полностью согласен. Да и приехали они сейчас в квартиру Безрукова, чтобы поговорить и расставить все точки над «i», на этом настоял Владимир и у Коли не было вариантов, чтобы отложить важные диалоги на потом. А хотелось бы, очень хотелось. Серьезность он не любил и всю эту напряженную атмосферу тоже. Интересно, он себя сейчас чувствует, словно перед мамой с дневником, потому что Владимир старше его, и ведь не на год, не на два? Скорее всего поэтому, но, может быть, это обычная реакция его сознания на стрессовые ситуации.       — Надо… — тупо повторил Коля.       В поле зрения появился мужчина с двумя кружками какого-то дорогого чая из Китая, название которого парень, конечно же, не знал. Посуда опустилась на кофейный столик, а Безруков на диван рядом с подчиненным, тяжело вздыхая. В комнате вновь воцарилась тишина.       — Можешь повторить? — Безруков снова заговорил первым. Можно было вести счет, который пока что шёл в пользу старшего.       — Что?       — Что любишь.       Воздух пробила молния, а Колькино сердце пропустило глухой удар, который прошелся по всему телу мурашками. Кажется, он не сможет выбраться сегодня из этой квартиры живой.       — Я тебя люблю, —парень неловко улыбнулся: переход на «ты» был слишком резкий и резал слух. Кинув быстрый взгляд на кружку с чаем, Коля медленно перевел глаза на начальника. — Твоя очередь, Владимир, — в ответ лишь непонимающе поднятые брови, которые вызывают тихий смешок. — Повтори, что ты сказал мне в парке.       Понадобилось мгновение, чтобы Владимир понял, о чем речь, а затем тихо произнес, глядя прямо в глаза подопечному:       — Будь со мной.       В жизни появились новые краски с того момента, как мужчина трясущимися от холода и эмоций руками подал Коле бархатную коробочку со словами «Будь со мной, пожалуйста». Тот вечер запомнился чувствами, теплыми губами и обжигающими прикосновениями в квартире Безрукова. С того дня Владимир не переставал упрашивать Колю переехать из клуба к нему: в квартире в хорошем районе явно будет лучше, да и время, которое они будут проводить наедине, увеличится. Только вот Коля все отнекивается, якобы не может он так легко и просто бросить парней, и ведь долг еще не до конца выплатил и будет просто несправедливо, если из-за отношений с владельцем клуба он откажется от ответственности. Договорились, что парень будет проживать вместе с партнером, но только на выходных, а в понедельник снова на работу, снова в клуб. Такой вариант, как казалось, устраивал обоих, хотя Безруков не упускал момента позанудствовать на данную тему.       Вообще, развлечений появилось куча, и не особо важно, что развлечениями они являлись только для Коли. Например, манить Безрукова со сцены руками, глазами, да всем телом, когда у него встреча в зале. Видеть нетерпеливое лицо мужчины, который не может сосредоточиться на важных бумагах — лучшая награда за выступление. Или же сбегать от охраны и подкарауливать Владимира в коридорах-лабиринтах, а при встрече страстно целовать, поглаживая гладкие щеки, даже не подозревая, что за камерами наблюдает не какой-то там охранник, который может закрыть на все их проделки глаза, а кое-кто пострашнее. И он уж точно не собирается прощать паре их счастье.       В клубе как-то подозрительно тихо, из-за чего Коля поднимается с койки, собираясь дойти до кабинета начальника, который вроде бы уже должен был приехать, но почему-то все еще не вызвал его самостоятельно. Четверо парней мирно отсыпались, а вот Тимур оказался счастливчиком, который и со смены пришел раньше всех, и в душ пошел без очереди, оставляя Колю в компании мыслей. О своих отношениях Коля открыто не объявлял, просто не считал это чем-то нужным, да и шуток со стороны соседей по этому поводу хватало с лихвой, так что на все интимно-личные вопросы Соколов молчаливо улыбался.       — Коль, — Тимур зашел в комнате слишком внезапно, нарушая тишину и сопения товарищей. — Что там с Александровичем? — уловив во взгляде друга полнейшее непонимание, Тимур со вздохом продолжил. — Охранники шепчутся, что он приехал часа два назад злой как непонятно кто и никого в кабинет не пускает.       — Не знаю… Мы сегодня еще не виделись, — Коля быстро перевязал волосы резинкой, поднимая их в высокий хвост. — Еще что-нибудь говорят?       — Слышали грохот из кабинета, — Тимур ловко надел на еще мокрый торс футболку. — Предположили, что он достал свои запасы алкоголя.       Парень удивлено повел бровью. Накануне все было спокойно и, можно сказать, как обычно. Вечер пара провела вместе в кабинете, немного выпили, в обнимку поговорили о чем-то неважном, а затем Коля ушел спать, но прощались они точно на хорошей ноте. То, что Безруков открывает свои запасы только в крайнем случае, певец знал, мужчина сам рассказал ему об этом, поэтому слова соседа казались подозрительно странными.       — Спасибо, что сказал, — поднявшись с койки, Коля засунул ноги в кроссовки.       — Да всегда пожалуйста, — Тимур улёгся на свою кровать и блаженно потянулся, предвещая хороший отдых после нелегкой работы. — Ты смотри, аккуратнее будь.       Соколов лишь улыбнулся. Там где есть Владимир опасности ждать ему точно не стоит, в этом он успел удостовериться, наблюдая за тем, как грозный глава нелегального клуба с пистолетом под пиджаком рядом с ним становится настоящим котёнком. В голове нередко возникал вопрос, был ли Владимир таким с бывшей женой, но озвучить такое партнеру он не решался, как будто бы время для подобных вопросов ещё не пришло. Но то, что Безруков не причинит ему вреда, он знал наверняка.       Глухой стук в дверь отозвался эхом по коридору, а по другую сторону раздался звон стекла.       — Пошел вон!       Грубый бас принадлежал Владимиру, в нем чувствовалась злоба и алкоголь. По словам охранников он приехал два часа назад, а за это время можно успеть натворить ох каких дел, так ещё и если у тебя есть что-то крепкое под рукой.       — Я же говорил, — с усмешкой прошептал охранник, вставший подальше от двери на случай, если Коля вылетит обратно в коридор вместе с ней же. — Ты его ещё больше сейчас раздраконишь, а плохо будет всем.       Тяжёлый вздох вырвался из груди, парню очень захотелось закатить глаза, но он сдержался. Настрой здесь у всех, конечно, так себе. Второй тяжёлый вздох был уже просто для того, чтобы собраться с мыслями и подготовиться ко всему самому плохому, что может быть за дверью кабинета. Третий с той же целью. А ещё четвертый. Вот именно после него Коля, крепко удерживая дверную ручку, дёргает дверь на себя и переступает порог.       Пахнет табаком. Кабинет погрузился в еле заметную дымку из-за отсутствия окон и невозможности как-то проверить помещение. Большинство книг и папок беспорядочно валяются на полу как и кресло для гостей кабинета, фотография из шкафа тоже в данной куче. Среди всего этого на своем кресле сидит Владимир, окруженный ещё и бутылками из-под дорогого алкоголя, одну он держит в руке. Мужчина согнулся, придерживая голову рукой.       — Я сказал оставить меня одного!       Коля впервые видел такого Безрукова, из-за чего тело на секунду просто оказалось не в силах сделать хотя бы какие-то движения. Но когда в него полетела пустая бутылка из-под виски, то певец просто не мог продолжать стоять как вкопанный и ловко отскочил в сторону, прикрывая глаза и голову от разбитого стекла.       — Мне точно стоит уйти? — голос звучит тихо, потому что большее Коля выдавить не смог.       Мужчина резко поднял голову, в его глазах читался страх. Кажется, здесь он ожидал увидеть кого угодно, но не своего соловья. Осознание того, что десять секунд назад он мог прибить возлюбленного осколками приходит быстро, владелец клуба заглушает это осознание глотком спиртного. Ответа на заданный вопрос так и не поступило, а значит, Коле буквально дали зелёный свет на то, чтобы остаться. Парень медленно, аккуратно, не создавая никакого лишнего шума, прошел к Владимиру, укладывая свои руки на чужие плечи. Все тело мужчины напряжено, белая рубашка помята, пиджак вовсе лежит около кресла на полу. Коля медленно наклонился, зарываясь носом в темные волосы, которые потеряли свою укладку. Они пропахли дорогими сигаретами и растрепались.       — Расскажи.       — В тебя не попало? — быстро спрашивает Безруков.       — Не попало, — Коля аккуратно огладил плечи милого. — Как ты вообще стреляешь, старикан, не понимаю.       Владимир тихо фыркнул себе в ладонь. Хороший знак, Коле удалось его рассмешить в таком состоянии.       — Мать… — голос задрожал, а за ним и плечи, все тело. — Моя мать в больнице… Там в целом ничего серьезного, жизни ничего уже не угрожает, она отсыпается после операции, но…       А дальше только всхлипы, после которых наполовину наполненная бутылка летит на пол, а лицо полностью оказывается закрыто ладонями. У Коли сердце сжимается. Мало того, что он никогда не видел настолько разозленного Безрукова, так ещё и до этого не видел его слез. Эта скала полнейшего холода и равнодушия рушится, ломается на части и все это на глазах у Коли. Парень только крепче обнимает, обхватывая чужие плечи в крепкий замок, аккуратно целует в макушку.       — Это все из-за меня, Коль, понимаешь? Она из-за меня пострадала.       О своей семье Владимир особо не говорил. Коля знал, что отец умер несколько лет назад и что с родной матерью у мужчины довольно сложные отношения. Но он никогда не говорил о ней плохого. Как-то раз, когда они обсуждали некоторые воспоминания из детства, Владимир бросил фразу о том, что в мире строгости всегда находилась нежность первой главной женщины в его жизни. Может, она проявлялась не так, как многие привыкли ее воспринимать, но она была. И Владимир ей искренне благодарен. Коля был уверен, как бы не прошла юность его начальника, но с мамой у него точно было хотя бы несколько счастливых воспоминаний.       — Не говори так. — слова звучат приглушённо из-за того, что Коля говорит прямо в волосы. — Я не думаю, что ты виноват.       — Я виноват, что взял этот гребанный бизнес в свои руки! Что мои близкие теперь могут быть в опасности из-за меня! — тело пробивает новая волна дрожи. — Я знал, что этот ублюдок будет действовать, но я не предугадал, что он тронет её! Я не думал, что он посмеет причинить боль именно ей!       — Кто?       Мужчина отрицательно покачал головой, не отрывая ладоней от лица.       — Откуда ты знаешь, кто мог ей навредить?       — А он и не скрывался, — сквозь слезы прорвалась горькая ухмылка. — Он сам лично сбил её, даже не напряг своих людей. Это было предупреждением для меня.       Коля оторвался от плеч и медленно обойдя кресло присел на корточки прямо перед лицом возлюбленного, немного отодвигая недопитую бутылку от греха подальше. Он бережно убрал мокрые ладони Безрукова от лица, а тот и не особо сопротивлялся, только сразу же увел взгляд в сторону. Его глаза красные, уставшие, губы нервно подрагивают и кажется, что вот вот мужчину может накрыть новая волна эмоций. Коля нежно берет щеки напротив в свои руки, аккуратно поглаживает их подушечками пальцев, вытирая слезы.       — Гнилые люди будут, есть и были, и ты в этом не виноват.       — Я один из таких людей, Коль.       — Нет, — строго осаживает парень. — Ты лучше. Ты намного лучше тех, кто причиняет боль другим специально, — парень приближается к чужому лицу и целует кончик мокрого носа, заставляя Владимира прикрыть глаза. В ноздри тут же ударяет запах алкоголя. — Ну, посмотри на меня.       Владимир качает головой, закусывая губу. Соколов может только догадываться, что творится сейчас у него в голове, но если бы мог, то он бы обязательно прямо сейчас забрал все его переживания и ужасные мысли себе. Он так не хочет, чтобы его Безруков страдал и винил себя.       — Владимир, пожалуйста.       Медленно, но затуманенный слезами и алкоголем взгляд перетекает на парня.       — Все будет хорошо, слышишь? — Коля нежно улыбается, не переставая поглаживать мокрую кожу. — Вот веришь — нет, а все будет супер! И мама поправится, и этот утырок будет наказан!       — Коль…       — Меня слушай, — с явно наигранной важностью медленно проговаривает парень. — Я рядом буду, я всегда рядом с тобой. Помнишь, как ты мне говорил? Что я могу осмотреться и увижу твой взгляд? — мужчина кивнул. — Ну вот. Даже если я не рядом физически, то я рядом здесь, — Соколов оторвал одну ладонь от чужой щеки и легонько постучал указательным пальцем по лбу старшего. — Либо здесь, — палец указал на грудную клетку, прямо на сердце. — Я всегда с тобой и за тебя, слышишь? Все трудности можно преодолеть, тем более вместе.       Владимир долго молчал, бегая зрачками с одного глаза Соколова на другой, а затем вздохнул и взяв Колино лицо в свои ладони, притянул парня ближе к себе, соприкасаясь с ним лоб в лоб.       — Я тебя люблю, ты знал?       Коля тихо рассмеялся, перемещая свои пальцы на чужую шею.       — Догадывался, — обжигающее дыхание и терпкий запах алкоголя начинает опьянять и самого подопечного. — Мы со всеми справимся, обещаю.       — Я верю, милый.       Непонятно, сработали ли теплые слова, сказанные от сердца или же убеждения, которые за утро прозвучат ещё много раз, но певцу удалось предотвратить дальнейшее разрушение кабинета, а также усыпить уставшего начальника у себя на коленях, покрывая его лицо нежными поцелуями.