Ascensions

Bangtan Boys (BTS) Stray Kids
Слэш
В процессе
NC-17
Ascensions
автор
Описание
Бордель, арендованный братом в Токио и его кончина стали зачатком конфликта взбирающихся ввысь и заядлых анализаторов бытия. Повесть о дружбе и любви, об относительности отношений и снисходительности. О подпиленных устоях, ковыряющих уже поддёрнутое болью нутро.
Посвящение
p.s Привет Могриму, породившему тему. Посвящается аскенам и жажде изречения.
Содержание Вперед

У порога.

Стены, вопящие о стяжении, бьющийся о дверь занавес багрового цвета, преобладающий величием, сидящий на личном месте, Тэхен громоздил в искушении над вопиющей проблемой, возникшей и певшей о решении сыздавна. Бумаги, выданные ему его правой рукой — уроженцем проницательности и снисходительности Юном, беспощадно черпали прикосновения Дарсонваля. Оба пытались хранить терпение. Терпение присуще их клану. Но Тэ никак не мог смириться со смертями своих людей и пошел на жесточайшие меры. Сроднись с тираном, почерпывающим сознание у подражателей лиходеев, подал идею, от которой не несет благовонием. Но люди жалуются. Им осточертело жить в страхе, они должны были что-то предпринять. — Мы должны отправить его. — Ты уверен? Сверил все за и против? Отчаянный вздох; жажда утраты проблем, нахождения с добродетелью собой, вином, уикенда с энофилами — все, что хотелось на тот момент Киму. Никто не спрашивал его о смерти Банчана, никто не давил, его не терзала смерть брата; Почти никто не знал, лишь его подсидела — Мин, звавший Кима Дарсонвала лисом, исполнивший доверие обеих сторон. Тот чтил его, другой зеркалил, оба находились в упокоенных отношениях, крепко хранившихся, казалось, не поддающихся развалу. Узы, находившиеся в вечном сосуществовании друг с другом. Старший был льстив, прирожденным лидером, он обладал характеристиками, являющимися неотъемлемой частью идейного глашатого и просто достойного человека, владеющего кланом: фамильярностью, усидчивостью, эмпатией, наставничеством, радикальностью, эмоциональным интеллектом и справедливостью, у него было огромное количество союзников и «поклонников». Младший же соотносил себя с наукой, этичностью, он увлекался биологией, антропологией, мирозданностью и всем сакральным. Они были корнями древа, созывающего взглянуть в будущее, на чем держался весь ‘Ascension‘. — Хан? — подался голос, сравнимый со стонами озябших, истлевших в адской ложбине. — Нет. — тут же предрек того на неудачный спрос на удивление милый, но уставший голос. Тот был холоден, как и Хан, но менее эмоционален, в изощрённом смысле. Буквально роботом, тряпочной куклой, потрепанной от пройденных невзгод. Они были похожи, один был относительно холоден, другой издавал вечную прохладу и нежелание проявлять эмоциональность, словно он запрограммирован на эти установки. Джисон был пацанистей, ребячливей, в силу своего возраста, ведь был младше Хвана на девять лет, в двадцатилетнем возрасте искал причастность, осязание с реальностью, был измотан насением масок и вечно колющими, с его стороны, шутейками. — Прошу, не будь саркастичен, меня послал Юнги. — В этом не было и доли иронии, я не хочу ни с кем разговаривать. Что ты натворил, раз он не соизволил на милость и послал тебя? — Противореча вопросу, ложно улыбнулся, выдавив смешок. — Тэ просил о задании, тебя хотят отправить на разведку, как подставную нову для их клана. Прекращай язвить. — Тех самых? изголодавшихся тварей? Там же хаос, водятся крысы, независимо от их дружбы с Чаном, я не проявлял особого интереса к ним, не потому что не хотел, просто, поскольку лучше было этого не делать, они безумны. — Уверен, ты справишься с задачей, другого от тебя не требуется. — Хенджин! Пошли выпьем. — кто-то из-за угла вспыльнул, отвлекая от разговора. — Хан, откланяюсь. — Не вовлекая знакомого в диалог, дабы не позориться, увел того впопыхах за угол. С желанием оградить себя от течных проблем, он все же решился войти в комнату владельца клуба — Дарсонваля. Стены опоясали красные изгороди, занавесы, посвечивающие карнеолом. Клуб был роскошен, роскошен естественно обдуманными идеями, свет не горел зазря, он вовлекал в атмосферу процветающего, везде увешанного, красного, как символ красоты, страсти, явью природной красоты, красоты ментального характера, честолюбии. Он не раздражал, как можно было предположить, он успокаивал и настраивал на работу. Говоря о вражеском клане, их клуб находился на шумных улицах Токио. Пару кварталов от клуба Аскеншион. Неоновая белая вывеска, кричащая о замыслах клана — ‘Dissidents’. Забавно, он находился в месте разгара праздников токийских жителей, где тишина — редкость, являющая массу с линейными желаниями, поедавших у рынков тонкацу и сакэ. Где все равны с желанием подкрепиться. Они как черные овечки среди стада белых баранов, кричащие о феномене стадности и просьбе истребления нерадивых. Отрешенность — не лучшая явь, она колышет негативом, нежеланием с ней связываться и самокопанием. Отозвавшийся смельчак, из-за споров в компании оружейников Аскена, прибыл в угодья клана диссидов, он не знал, что его ждет. Обдумывая всевозможные исходы, неверно радел за успех намеченных целей. Он не учел важный аспект, король — громовержец, истончавший софизм, вводящий всех на погибель тиран, газлайтер с выдающимся остроумием, склоняющий в заблуждение массы. Сойдя со ступень, он скрупулезно выдал шаги в палату Ли. — Я требую прекратить бестелесные муки нашего клана. Прекратить эту жертвенность, смерти. Наши люди этого не заслуживают, мы возносим борьбу за лучшее будущее! Мы чисты, благородны и влюбчивы! О чем говорят наши прекрасные багровые километровые комнаты. Прошу, избавь нас от этих, по ощущениям, бесконечно долгих терзаний. Мы сделаем все, что в наших силах, предоставим ресурсы, связи с иными кланами, не только с владельцами клубов, выше! — Ваши ландшафты? Словно их распоясала девственница в дни, исходящие кровью?! Какое честолюбие, они до зиготы раздражительны. Ваш клан ничтожен, Банчан на посту выглядел получше, несмотря на его загоны вечно попивать и громоздить со шлюхами, он изречал величественное, смотря не вдаль будущего, а воспроизводя прошлое, делясь с последователями. О каком вознесении идет речь, если ваше поплескивание модерном олицетворяет тревожность, не состояние жить с исходящим, со стрессом, ваши люди избегают настоящее, закапываясь в решении за будущее, так и уходят ни с чем, лишь с выдвижней для других, многочисленно низших, не заслуживших модернизации, вы скитальцы тревожных наваждений. — Выплюнул Минхо. Ему повезло, что человек напротив него дилетант. Он больше ничего не смог изречь. Его ждала гиблая учесть за осмеление войти в эту «могущественную» палату со столь идиотскими намерениями. Плодовитый умом бы вставил свои пять копеек, исходя из бичеваний этого клана и кредо неординарностью, он был готов сам к себе придраться. Но успех за ним. В палате не глава Аскена или его подчиненный, в палате кусок мяса, гласящий о каких-то несуразных решениях со стороны Ли, небось не посланным Дарсонвалем лично. На что он надеялся? Тишина. Скрежет зубов. Он извлек смертность в глазах рядом стоящих. Стал понимать, что он ничто. Что они не спохватятся на милость, чтобы убить его. Это мат полым органам, обеспечивающим проход воздуха к легочным альвеолам. Он медленно закрыл глаза, поджался словно щенок, дрожа от страха, скуля грудью, вздохнул, слившись с нейронами мозговых долей парасимпатической нервной системы, что вмиг усеяли хаос и стали неконтролируемы вводящим, он надеялся на безболезненность кончины, но, также, украткой молился о помиловании. Он не думал о сожалениях, это только сузит его принципы, уроженцем которых являлось родство с кланом. Его мысли настигал лишь исход — решение лиходея. фрэнк — килограмм сердца (оставь для себя).
Вперед