цербер

извращённое удовлетворение и нервное возбуждение безжалостно борются в теле чонгука, когда он видит перед собой окровавленную рожу ублюдка с заплывшими и опухшими глазами. ублюдка, который посмел на общем собрании, где присутствовали все главы местных группировок назвать тэхёна течной сучкой. назвать течной сучкой его, блять, омегу. вены пульсируют от яростного адреналина, стоит только вспомнить, как на долю секунды исказились черты лица мужчины и каким жалящим и резким стал его обычно мягкий и ненавязчивый аромат. больше тэхён никак не отреагировал на выпад зарвавшегося альфы, которого, впрочем, тут же грубо осадили и выставили за дверь, но зато властно и незаметно для других присутствующих сжал под столом ладонь чуть выше бедра чонгука в собственническом и успокаивающем жесте, потому что почувствовал напряжение и неприкрытую агрессию волнами исходившие из подобравшегося тела. — я в порядке, гук-а. в порядке. вот только альфа с трудом подавил в себе озлобленное рычание, желание сбросить с себя чужую руку и едко огрызнуться. просто потому что тэхён не был в порядке. просто потому что чонгука уже заебали выродки, пытавшиеся при каждом удобном случае указать мужчине на его внутреннюю принадлежность и надломить его авторитет среди мафии. просто потому что… — знаешь кто я такой, мразь? — ц-цепной пёс ким-ма. …ему не впервой марать руки. в особенности за тэхёна. чонгук восторженно прищёлкивает языком и оборачивается на стоящих сзади него людей. — ого, вы его так отделали, а он ещё и говорить может. — всё как вы просили, господин чон. альфа мрачно улыбается и хрустит пальцами на правой руке, чтобы уже через секунду сжать их в кулак, который без всякой жалости встречается с распухшим и разбитым лицом. звук искалеченных костей, мокрой плоти и пронзительного, хоть и гнусавого крика заполняет уши чонгука. он хватает скулящего ублюдка за волосы и резко дёргает назад, запрокидывая его голову. — а знаешь ли ты кто на самом деле здесь течная сучка, м-м?.. — спрашивает альфа с низким вибрирующим голосом, в котором чётко слышится угроза. вторая рука его оборачивается вокруг чужой шеи, а татуированные пальцы впиваются так глубоко, что ногти почти прорывают скользкую от крови кожу. — это я, представляешь? — чонгук хищно скалится, обнажая острые клыки. — всякий раз, когда тэхён трахает меня я теку, как ёбаный омега, — альфа неосознанно напрягается, потому что знакомый уже жар начинает потихоньку разливаться в его животе, стоит только вспомнить внушительное тело мужчины, ощущение его крепких мышц, прижимающихся сверху и давление его тела внутри при каждом ритмичном и сводящем с ума толчке. — даже сейчас, развлекаясь с тобой, я думаю о члене хённима, который будет заполнять меня сегодня. думаю о том, как он засунет свои яйца глубоко в мою дырку, а я буду умолять его не останавливаться. парень пучит на него свои заплывшие глаза и вымученно хрипит. рот чонгука кривится в рычании и он отпускает чужую шею из собственной хватки, чтобы вытащить нож из кобуры и просунуть скользкие пальцы в держатель, наслаждаясь ощущением холодного металла на коже. — так что течная сучка здесь только я. брызги крови усеивают лицо и шею чонгука, когда он с силой всаживает нож в горло ублюдка. густая бордовая жидкость стекает по его руке, и альфа вонзает нож глубже в чужую плоть. он двигается медленно, позволяя прочувствовать каждый сантиметр лезвия и самому получить удовольствие от булькающих и хрипящих звуков. — я здесь, блять, течная сучка.

***

— гук-а, ты ведь не из тех людей, кого можно толкнуть на необдуманные поступки, — чонгук вызывающе вскидывает пробитую пирсингом бровь и сдёргивает с себя испачканный в крови пиджак, кидая его прямо на пол. — но почему тогда я узнаю о том, что ты убил одного из приближённых господина пака сразу после собрания? тэхён пристально рассматривает напряжённого альфу и его нечитаемый взгляд задерживается на подрагивающих татуированных руках. — а сам-то как думаешь, хён? что-то промелькает в чёрных глазах чонгука, когда он поворачивает к нему голову. что-то голодное и смертельно опасное. он подходит к расслабленному мужчине, упирающемуся бёдрами в твёрдый край стола, почти вплотную и наклоняется так, что его горячее дыхание касается губ омеги. — ты ведь прекрасно знаешь почему я убил того уёбка и бьюсь об заклад тебе это охуеть как нравится, — раскосые глаза тэхёна на мгновение сужаются, прежде чем полностью проходятся по подобравшемуся телу альфы и его сжатым до побелевших костяшек кулакам, а после они скользят к его наглому лицу, задержавшись на полных губах на несколько долгих секунд. — но если считаешь нужным, то можешь наказать меня. — мускул на челюсти омеги напрягается, когда кончик носа чонгука мажет по его горячей щеке и спускается ниже. прямо к мощной шее. — ведь я был таким плохим альфой… ослушался своего омегу. своего босса. — слизывает капельку пота с горла мужчины. — вдруг теперь из-за меня у него будут проблемы? тэхён тяжело вздыхает и откидывает назад голову, неосознанно сильнее обнажая перед замершим альфой своё самое беззащитное место и на мгновение прикрывая глаза. чонгук слишком хорошо знает, когда можно говорить с ним в подобном тоне, а когда лучше промолчать и не пререкаться, и он мастерски умеет искажать его слова быстрее, чем омега думает, пусть иногда мужчина и ловит себя на том, что больше наслаждается их странными спорами, очень часто перетекающими в чувственный секс, чем приходит в бешенство. но конкретно сейчас он… — прекращай паясничать, чонгук, — проговаривает устало тэхён, смотря на альфу из-под ресниц. хищный блеск в чёрных глазах чонгука на какую-то долю секунды заставляет сердце мужчины сбиться с привычного ритма, когда он замечает в его взгляде тревожные алые всполохи. — паясничать, хён? он оскорбил тебя. — чонгук… — он оскорбил тебя перед всеми, а ты собирался так просто это оставить?! поверить не могу. блять… просто невероятно, — омега пытается взять отшатнувшегося чонгука за руку, незаметно выпуская больше своих феромонов, чтобы успокоить заведённого альфу, но тот грубо сбрасывает с себя чужую ладонь. — думаю мне стоит уйти, хён. зря я вообще к тебе пришёл. — мужчина хмурится, когда видит, что чонгук почти не реагирует на его запах, как делает это обычно, и даже напротив, кажется, бесится лишь сильней, чувствуя усилившиеся сладковатые нотки, пытающиеся осторожно его подавить в слабой попытке отвлечь. — у меня нет для тебя сегодня необходимого терпения. тэхён коротко выдыхает, раздражённый неожиданной вспыльчивостью альфы и его странным вызывающим поведением, но уже через мгновение опять грубо хватает его за руку и рывком дёргает на себя, жадно целуя искривлённые в недовольстве полные губы. чонгук тут же с готовностью отвечает и с тихим мычанием распахивает рот, сталкиваясь с чужим тёплым языком. он зарывается ладонью в растрёпанные русые волосы и с силой сжимает пальцы у корней, вырывая из горла омеги тихий грудной рык. — у тебя его вообще в последнее время нет, гук-а. больше никогда не принимай подобных решений не посоветовавшись со мной. — я буду делать то, что посчитаю нужным, — ответно рычит чонгук. — или тебе напомнить, что ты сделал с парнем, который решил подкатить ко мне свои яйца после прошлого собрания? ты был ещё более кровожадным и больным ублюдком, тэхён. грёбаный собственник и ревнивец, бесящийся, когда на его альфу пытаются заявить права, — чонгук намеренно болезненно прикусывает нижнюю губу тэхёна, с силой подавляя дрожь в собственных конечностях, которые начинает потряхивать от убийственной концентрации омежьих феромонов. от неповиновения и дерзких слов альфы омегу натурально переклинивает и он угрожающе рычит в распахнутый влажный рот и сильнее сжимает чонгука в своих руках. его поцелуй становится только крепче, глубже и агрессивнее по мере того как альфа принимается возиться в его объятиях, пытаясь оттолкнуть. вкус его крови кружится у чонгука во рту, смешивается с их общей вязкой слюной, и когда воздуха начинает не хватать, то мужчина, наконец, позволяет ему отстраниться с лихорадочно пылающими щеками и загустевшим от возбуждения ароматом. губы и подбородок тэхёна залиты кровью. тёмная улыбка тянет уголки его распухшего от поцелуев и укусов рта вверх, обнажая вылезшие острые клыки в пугающем оскале. — ты прав, я тот ещё больной ублюдок, когда речь заходит о тебе. но скажи мне лучше вот что, гук-а, что было в твоей голове, когда ты отрезал тому парню член и засовывал ему в рот? — может быть, я скажу тебе, если ты расскажешь мне, что происходит в твоей, когда ты проделываешь почти то же самое, — так же криво и язвительно улыбается чонгук, и глаза его теперь полностью красные. — сейчас я представляю, как ты будешь скулить, кончая на моём лице. улыбка альфы дрогает, а сам он надрывно выдыхает, поджимая губы. сердито и почти отчаянно чонгук хватает мужчину за пояс брюк и тянет к себе так, что его эрекция прижимается к чужому паху, выбивая весь воздух из горла омеги. — а я думаю о том, что убью любого, кто посмеет проявить к тебе неуважение. татуированные пальцы альфы вцепляются в его кожаный ремень. мужчина ловит на себе чужой взгляд, полный голода, обещания и неожиданной жестокости. — бешеная сука, — шепчет тэхён любовно и благоговейно. чонгук тихо фыркает и, не сводя с него налившихся кровью глаз, расстёгивает пряжку и медленно тянет молнию вниз. — будь уверен, детка, мы ещё продолжим наш с тобой разговор. член омеги уже болезненно твёрдый, когда альфа наконец вытаскивает его из боксеров. прикосновение чонгука властное и уверенное, а татуированные пальцы, обхватывающие крупную плоть у колючего лобка, едва смыкаются вокруг, принимаясь нетерпеливо и быстро надрачивать у самого основания. — если ты о нём вспомнишь, хён. мужчина кривит окровавленные губы, но мысленно соглашается. когда руки, задница или рот чонгука находятся на его члене, тэхён едва ли может вспомнить собственное имя. — как скажешь, гук-а. альфа запрокидывает голову и бесстыдно задыхается, когда омега проделывает с его брюками то же самое и обхватывает поверх его ладони их возбуждения. две влажные и текущие головки трутся друг о друга, а крайняя плоть собирается с хлюпающим звуком. тэхён порывисто прижимается губами к влажному от пота горлу и болезненно засасывает смуглую солёную кожу в рот, вырывая из распахнутых губ чонгука поощряющий довольный рык. — тэхён-а… — а теперь подвигай рукой сам, гук-а, — приказывает мужчина и убирает свою руку, чтобы вонзить ногти в чужие обнажённые ягодицы, и притянуть хрипло постанывающего альфу к себе ещё требовательнее. чонгук смыкает пальцы у скользких головок и судорожно растирает их тыльной стороной по кругу. — какой послушный, — урчит тэхён и нетерпеливо, с предвкушением ныряет двумя пальцами между упругими половинками. не отрывая возбуждённого взгляда от выгибающегося и сотрясающегося альфы, он наклоняется и берёт в рот чужой сосок, жадно засасывая стремительно твердеющий комочек плоти. грудь чонгука тяжело вздымается, когда он пытается привыкнуть к растянутому ощущению чужих пальцев в себе. утром они уже имели удовольствие заниматься сексом, перед тем как разошлись по своим делам, но альфа отчего-то слишком быстро становится узким и тугим, из-за чего тэхёну приходится каждый раз тратить время на более тщательную растяжку. чонгук начинает нетерпеливо покачивать бёдрами и дыхание омеги становится глубже, хотя он всё равно продолжает погружаться в постанывающего альфу в медленном и сводящем с ума темпе. — трахнешь меня в таком положении? тэхён едва слышно усмехается и неохотно вытаскивает пальцы, оставляя ладонь покоиться на мягкой ягодице. — предпочту трахнуть тебя в постели, если ты не против.

***

чонгук расслабленно откидывается на кровати и приглашающе раздвигает стройные ноги в стороны, открывая омеге вид на раскрытые ягодицы и сокращающуюся розовую дырку. в этот раз мужчина растягивает его быстро и непривычно торопливо, настойчиво проталкивая густо смазанные пальцы в припухшее отверстие. уже через несколько минут чонгук чувствует лёгкое давление на свой вход и то, как осторожно тэхён погружает в него одну лишь головку. альфа крепко сдавливает её внутри себя, намеренно обдавая влажным жаром, и омега не выдерживает, с тихим рыком вжимаясь пахом в чужие ягодицы и замирая. мужчина держится неподвижно, удовлетворённый ощущением крепких мокрых стенок, безжалостно сжимающих член, и неотрывно смотрит на то, как мелко дрожит под ним чонгук, округлые щёки которого лихорадочно пылают, а губы приоткрываются, выдавливая через них судорожный выдох. блять, это уже третья по счёту их ссора за последние несколько дней, которая заканчивается тем, что альфа оказывается натянутым на член тэхёна. и видит бог, омега действительно пытается пресечь их на корню, не давая чонгуку повода для того чтобы на него сорваться. вот только тот будто сам нарывается в последнее время, становясь слишком безрассудным и не скупящимся на слова. тэхён принимается медленно покачивать бёдрами и старается держать собственные движения под контролем. лицо альфы искажается от чувства наполненности и удовольствия, по мере того, как мужчина полностью оказывается в нём, а после выскальзывает, и омега наклоняет весь свой корпус так, чтобы увеличить глубину проникновения. сделать так, как нравится чонгуку, который тут же отзывается на его действие громким поощряющим вскриком. тэхён сжимает челюсть и продолжает поддерживать неторопливый размеренный ритм. терпение не является его сильной стороной, но каждый грёбаный раз вид довольного и наслаждающегося под ним альфы без сомнения всегда того стоит. и хоть обычно чонгук раздражается, смущённый и непривыкший к подобным проявлениям внимания со стороны омеги, но позволяет тому позаботиться о себе в интимном плане. вот только сейчас его поведение в корне отличается. его обычно терпкий, с острыми соблазнительными нотками запах — отличается, и даже нетерпеливое и какое-то жёсткое выражение его лица. альфа всё ещё выглядит как ёбаное олицетворение порока, но помимо этого в его взгляде, что-то неумолимо меняется, буквально подталкивая мужчину к тому, чтобы выскользнуть из тесного жара его мокрой дырки и войти снова одним сильным и мощным толчком так, что яйца глухо ударяются о влажный копчик. теперь чонгук будто задыхается от боли, с силой впиваясь в его напряжённые руки и мстительно всаживая короткие ногти в скользкую от пота кожу. кажется, что наслаждается процессом только омега, но тот прекрасно знает, что все его движения и толчки даже сейчас выверенные и не настолько подавляющие, чтобы альфа начал испытывать дискомфорт. тогда почему… — чего ты добиваешься, чонгук? …альфа ведёт себя так? да, он никогда не бывает полностью покорным с тэхёном. он может язвить с ним, когда омега слишком медленно разогревает смазку и слишком тщательно его растягивает, он может огрызаться, когда мужчина проявляет с ним излишнюю эмоциональность и заботу стоит ему слегка поморщиться от чувства наполненности или болезненно заломить брови при резком толчке, и конечно же он может раздражаться, когда тэхён, со взволнованным выражением лица начинает спрашивать его о самочувствии и состоянии, но вот сейчас, вскинув на омегу свой острый, пылающий алым взгляд, чонгук выглядит, как подобравшийся и выжидающий хищник, готовый в любой момент вцепиться в горло своей незадачливой жертве вылезшими клыками, что опасно и так вызывающе торчат из-под приоткрытых полных губ. он выглядит так, будто выискивает возможность уложить омегу на лопатки. альфа впервые ему сопротивляется на инстинктивном животном уровне и, кажется, даже сам этого не замечает, продолжая напряжённо наблюдать за нависающим над ним мужчиной. он небрежно покачивает своими роскошными бёдрами навстречу скользящему внутри члену, будто делает одолжение, а татуированными руками цепко держится за плечи тэхёна, настойчиво притягивая к себе. и вроде бы всё в порядке, вот только запах чонгука с каждой секундой становится более острым и агрессивным и начинает воздействовать на омегу, который, будь он моложе и неопытнее, лежал бы уже распластанным на спине и позорно скулил, умоляя остановиться. но тэхён только хмурится, сжимая челюсть и вглядываясь в потное и откровенно затраханное лицо альфы, и впивается в его рот кусачим поцелуем, сразу же пробираясь языком между тёплыми податливыми губами. подавлять своих партнёров, если это нужно, он может и действиями. мужчина не любитель использовать собственные доминирующие феромоны для того чтобы кого-то там подчинить, а с чонгуком, что точно не может до конца расслабиться и получить удовольствие, явно что-то не так. и это что-то смотрит на тэхёна красными глазами, подёрнутыми блядской дымкой возбуждения, и в них безошибочно читается угроза и предупреждение. альфа не просто выглядит опасным, он действительно опасен. и его сильное тело, сотрясающееся от толчков и принимающее в себя чужой член — тоже. мужчине кажется, что он понимает, что именно происходит с его парой, до тех пор пока эта мысль не ускользает от него со звонким вскриком чонгука и его закатившимися глазами. тогда тэхён начинает вбиваться в него под тем же углом, при каждом жёстком ударе крепко и с оттягом вжимаясь пахом в мягкие ягодицы. альфа гнётся в пояснице, с силой придавливая свои бёдра к чужим бокам, и вымученно стонет, запрокидывая голову и сотрясаясь. омега же не перестаёт смотреть на него голодным взглядом, полным неприкрытого вожделения, и быстро двигаться в мокрой хлюпающей дырке, до боли впиваясь пальцами в скользкие от пота твёрдые бёдра. тэхён наконец полностью расслабляется, подчиняясь давлению в яйцах. он входит в альфу в последний раз, а затем выстреливает в него горячей спермой, низко выстанывая и крупно содрагаясь. сладкий аромат омеги медленно смешивается и переплетается с феромонами чонгука и мускусным запахом секса и смазки, витающим по комнате. от их концентрации альфа удовлетворённо прикрывает глаза и позволяет мужчине выскользнуть из своего тела с сочным чавкающим звуком. он всё ещё расслабленно лежит на постели, широко расставив дрожащие после оргазма ноги, и на простыне под его разведёнными и розовыми от шлепков ягодицами медленно расползается мокрое пятно. сперма омеги начинает потихоньку высыхать на внутренней стороне крепких тренированных бёдер, а сама дырка чонгука, влажная, раскрытая и трепещущая, выглядит красной и распухшей, пиздецки выебанной и полностью покрытой вязким семенем. желание снова накрыть своим телом затраханного и безумно соблазнительного альфу и заполнить его собственным членом по самые яйца с каждой секундой становится всё сильнее, особенно, когда мужчина ловит на себе его удовлетворённый и немного осоловелый взгляд. но он давит его в себе и идёт в ванную комнату за полотенцем. вряд ли чонгук в ближайшие полчаса будет в состоянии привести себя в порядок, с чем тэхён с удовольствием может ему помочь. — ты сопротивлялся, — задумчиво произносит мужчина и сильнее раздвигает чужие ягодицы, проходясь по испачканной в сперме дырке влажной тряпкой. трепетная дрожь сотрясает тело чонгука, который из-за лёгкой стимуляции, предательски отзывающейся в паху, не сразу понимает о чём ему говорят. — что?.. — откровенно прибалдевший альфа недоумённо приоткрывает веки. — о чём ты, хён? — твоя внутренняя сущность впервые сопротивлялась мне, — спокойно отвечает омега, продолжая водить тряпкой по смуглой коже и вытирать собственные следы. — ты разве не почувствовал? чонгук какое-то время не отвечает, будто действительно прислушивается к своему телу, а после неуверенно смотрит на серьёзного тэхёна и щёки его сильнее наливаются жгучим румянцем. — у меня… — он смущённо запинается, когда мужчина поднимает на него внимательные раскосые глаза. волнение подкатывает к горлу, но чонгук с усилием проглатывает его, шире раздвигая ноги для омеги. — на какое-то мгновение, когда ты нависал надо мной, мне захотелось опрокинуть тебя на спину. — альфа выглядит таким растерянным, что тэхён с трудом подавляет в себе желание обхватить его лицо ладонями и расцеловать румяные щёки, чтобы успокоить. — ну… в том самом смысле… омега хмыкает. — поверь мне, детка, я это почувствовал. твой хищный взгляд и запах были очень красноречивыми. — прости, я… — никогда не извиняйся за свою природу. мало кому удаётся её контролировать в полной мере. чонгук пристыженно кивает, чувствуя себя провинившимся щенком, и едва сдерживает утробное урчание, отзывающееся першением в горле, из-за ласковых касаний мужчины. — такое бывает, когда у тебя гон или течка. не то чтобы у тэхёна не возникает желание в самый ненавистный свой период подставить какому-нибудь альфе текущий зад. просто он совсем не получает удовольствия от проникновения, а от доминирования над собой у него натурально едет крыша и срывает тормоза. он даже всех первых своих сексуальных партнёров поубивал, не выдерживая чужого давления, как внутри так и снаружи, и если в молодые годы мужчина ещё пытался понять своё тело, пытался угодить собственной сущности и идти у неё на поводу, то сейчас… он скорее становится неуправляемым, бешеным и кровожадным. готовым лезть на рожон и подставляться под пули. единственное, что он позволяет своему внутреннему омеге время от времени — это гнездиться. и забытые чонгуком пиджаки ему в этом очень хорошо помогают. — у тебя ведь скоро гон, гук-а? — дрожь пробегает по спине альфы от грубого голоса тэхёна. в горле пересыхает, когда он прижимается губами к его правой ягодице и медленно скользит горячим языком к сокращающемуся отверстию, жадно облизывая и посасывая припухшие гладкие края, а руки тяжелеют от желания вцепиться в чужие русые волосы и притянуть мужчину к себе. — ты стал более вспыльчивым и нервным в последнее время. чонгук неосознанно двигает бёдрами и омега послушно проникает в него на всю длину своего языка. альфа начинает раскачиваться на чужом лице почти отчаянно, и тэхён с нескрываемым удовольствием и рвением выполняет его молчаливое требование, практически зарывшись между мягкими влажными ягодицами. полные губы приоткрываются, тёмные брови сходятся на переносице от наслаждения, и чонгук заметно напрягается, так словно готов снова излиться на свой живот от новой оглушающей вспышки подступающего оргазма. мужчина ощущает его ногти на своих плечах и понимает, что альфа действительно вот-вот достигнет кульминации. омега чувствует это по ритмичным сокращениям, щекочущим его язык, и поэтому медленно отстраняется, когда чонгук выдавливает из себя едва слышно: — через н-неделю, хён… тэхён слабо ухмыляется, сглатывая собственную, стекающую по чужому копчику, слюну. — значит у меня есть целая неделя до того, как моя детка захочет меня трахнуть, — пухлые губы омеги растягиваются в жестокой улыбке, от которой волоски на коже чонгука встают дыбом. — хён… пульс альфы бешено колотится в венах. тэхён видит, как его напряжение пульсирует на смуглой коже горла, что так часто подвергается терзающим и собственническим укусам со стороны мужчины. — неужели за десять лет ты никогда об этом не думал? чонгук тяжело сглатывает, давясь вдохом, когда мокрый язык мажет по его сжавшимся яичкам. — ещё с подросткового возраста я понял, что больше всего мне нравится быть принимающим. омега низко мычит. — твоему альфе тоже? — только не в период гона, — признаётся чонгук и вцепляется татуированными пальцами в чужие плечи. тэхён плавно опускается ртом на его член и плотно обхватывает губами упругую бархатистую головку, туго втягивая щёки. второй рукой он массирует чувствительное местечко на мошонке, заставляя альфу под собой несдержанно захныкать и крепко зажмуриться. — это будет интересно, — довольно урчит омега и сглатывает вязкую слюну, чтобы уже через секунду шлёпнуть скользкой головкой по своему языку. — хочу провести с тобой твой гон. чонгук резко дёргается и распахивает веки, смотря на мужчину огромными глазами. — зачем? тэхён удивлённо вскидывает брови. — как это зачем, гук-а? ты моя пара и я не оставлю тебя одного в этом уязвимом состоянии. омега хочет вновь вернуться к прерванным ласкам, но альфа вдруг отталкивает его от себя и подтягивает к груди ослабевшие ноги. — нет, тэхён. — что значит нет? — рычит мужчина, впиваясь недовольным взглядом в испуганное и побледневшее лицо чонгука. — не зли меня, детка. — омега наклоняет голову, его карие глаза опасно сужаются, а обнажённая блестящая от пота грудь тяжело вздымается и опускается. — ты же не собираешься проводить свой гон с какими-то шлюхами? — что?.. нет! конечно же нет! — тогда в чём дело, гук-а? чёрные глаза альфы нервно бегают по угрюмому лицу тэхёна, замирая на поджатых влажных губах, что ещё минуту назад находились между его бёдрами. он стискивает пальцы на коленях и надрывно выдыхает. — я вообще не провожу свой гон, потому что уже много лет принимаю блокаторы. брови омеги сходятся на переносице, когда их взгляды встречаются. — даже я их не принимаю. чонгук неловко пожимает плечами и осторожно выпрямляет согнутые ноги, снова раздвигая их в стороны. тэхён тут же устраивается между ними и запах альфы с новой силой ударяет в его голову. как и нежный, чуть хрипловатый голос, что выводит мужчину из задумчивости и оцепенения. — я просто боюсь навредить тебе. боюсь не сдержаться. теперь омега кажется странно спокойным, и это тревожит чонгука, потому что что-то определённо происходит за этими тёмными жестокими глазами пристально всматривающимися в его розовое от смущения и возбуждения лицо. — о, поверь мне, гук-а, у тебя не получится. альфа жмурит веки, когда слышит насмешливый низкий шёпот у своего лица и чувствует, как прижимается к его раскрытой дырке скользкая головка. он шумно выдыхает, стоит только мужчине снова мягко толкнуться в него на всю длину до громкого пошлого хлопка и прикусывает проколотую нижнюю губу, задерживая дыхание. — с этого момента ты прекращаешь их принимать, а завтра приедет наш врач и выпишет тебе витамины, которые помогут побороть тягу к блокаторам. ты понял меня? тихий скулёж застревает в горле чонгука, когда омега принимается двигаться в нём в одном уверенном ритме, попадая точно по чувствительной простате, и он не может ничего сделать, кроме как сотрясаться после каждого медленного, но жёсткого толчка, смотреть на нависающего над ним тэхёна жалобным взглядом и мелко кивать головой. — д-да, я понял, хён. понял. мужчина довольно скалится и полностью опускается на вздрагивающего альфу, придавливая сверху своим телом и жадно утыкаясь носом в его запаховую железу. — хороший мальчик.

***

солнце жжёт сухую землю и заставляет воздух на раскалённом асфальте мерцать, искажая очертания почти двух десятков гоночных машин, выстроившихся на заброшенной парковке. — не думал, что когда-нибудь увижу тебя на своих гонках. тэхён кривится, и нетерпеливо озирается по сторонам, игнорируя усмешку собственного брата. — я пришёл сюда только потому, что сегодня в них участвует чонгук. как ты вообще умудрился затащить его на гонки? намджун неопределённо пожимает плечами. — а я и не затаскивал. он сам попросил вписать его. я думал ты знаешь, что твой альфа обожает скорость. мужчина недовольно хмурится и складывает руки на груди. конечно, он это знает, но почему-то увлечение чонгука машинами заставляет его напрягаться сильнее, чем чьи-либо убийства или пытки. дороги непредсказуемы и тэхён не хочет однажды собирать свою пару по частям. — проехали. — да брось, тэхён. чонгук-а большой мальчик, ты слишком о нём печёшься. — у гук-и скоро гон, который он подавлял с помощью блокаторов несколько лет. намджун замирает, переставая улыбаться, и серьёзно смотрит на брата. — бля, а вот это действительно хреново. омега неохотно кивает, потому что первое, что он осознал, когда чонгук, наконец, отпустил себя и своего альфу так это то, что его вечно серьёзный, хладнокровный и принципиальный помощник безумно любит провокации и острые ощущения конфликта. — теперь ты понял, почему я здесь? намджун напряжённо кивает и переводит взгляд на броскую и вызывающе яркую bmw кислотно-розового цвета, что тормозит прямо перед ними. — тогда следи за ним, тэхён. мне не нужны проблемы. тебе думаю, тоже. окно плавно опускается, и глаза омеги тут же встречаются с довольными глазами чонгука. альфа слабо улыбается и останавливает на нём свой жгучий томный взгляд, параллельно с этим медленно кивая намджуну. и, блять, от него уже сейчас веет бедой и опасностью, даже в том, как чонгук развалился на своём сиденье, в грёбаном розовом авто явно чувствуется предупреждение. тэхён бы с удовольствием разложил альфу на этом блестящем капоте и зарылся лицом между его разведёнными бёдрами. вот только… — здравствуй, гук-а. — не думал, что ты придёшь, хён. — говоришь как намджун. альфа задорно улыбается, обнажая острые и соблазнительные клыки. — может потому что мы оба знаем, как ты не любишь гонки? — но зато я люблю тебя. взгляд чонгука мгновенно смягчается. звук двух десятков двигателей неожиданно заполняет возникшую тишину, и по коже альфы бегут предвкушающие мурашки, а пальцы, сжимавшие руль, привычно и уже знакомо напрягаются. — признаюсь тебе в любви, когда приеду первым. мужчина даже не сомневается, что чонгук оставит позади большинство других гонщиков. у него вообще есть стойкое чувство, что альфа не будет на стороне проигравших. он слишком хорош, а его машина чертовски быстрая. — самоуверенная сука. но видеть его дерзкую ухмылку… чёрт, это того стоит. только несколько минут спустя, когда чонгук пересекает финишную черту первым, омега понимает, что именно он станет той самой красной тряпкой для быка в сегодняшнем срыве альфы. его бывший любовник, который оказывается уже много месяцев следил за ним, пытаясь уличить момент, чтобы снова пробиться в «любимчики», как назло полез к нему именно тогда, когда чонгук, радостный и возбуждённый, выходит из машины. полные губы дёргаются вокруг сигареты, и альфа делает осторожный шаг в сторону тэхёна. джиён был чем-то неуловимо похож на чонгука, и именно поэтому мужчина в своё время трахал его намного чаще остальных омег. трахал до тех пор, пока не понял, что чонгука подделками заменить не получится. мужчина тяжело вздыхает и в глубине чужих широких зрачков видит опасные красные отблески. альфа приближается к ним медленно, а скулы его заметно напрягаются, когда он начинает слышать обрывки фраз джиёна и когда чувствует его противный карамельный аромат. но что ещё более удивительно, чонгук останавливается от них в нескольких метрах и просто внимательно наблюдает за тем, как люди тэхёна уводят сопротивляющегося омегу с территории гонок. — настырный. и это всё, что говорит альфа, перед тем как влажно смять в глубоком поцелуе губы оторопевшего мужчины. — допрыгался, шлюха. и это всё, что говорит чонгук, когда бьёт ревущего джиёна ногой по лицу. хруст ломающейся носовой кости, противный и мокрый, и последующий за ним визгливый вскрик, заставляют альфу неприязненно скривиться. некоторые предпочитают наносить боль кулаками, кто-то холодным оружием. чонгуку же нравится и то, и другое, в зависимости от настроения и того, чего больше боится его противник. омега перед ним боится одного его вида. придавленный к земле его тяжёлым и болезненно-острым запахом и жаждой крови, джиён всё равно не сумеет оказать ему должного сопротивления. и альфа как-то слишком быстро даже для себя обрывает его крики и жизнь одним точным и мощным ударом в висок.

***

— что-то ты долго, гук-а. тэхён пристально всматривается в напряжённое лицо альфы и скашивает внимательный взгляд вниз. на светлые узкие джинсы, заляпанные кровью. — твой бывший любовник меня немного задержал. — даже не собираешься отрицать, что был у него? — а зачем? мужчина склоняет голову с натянутой улыбкой. — ты ведь убил его? омега незаметно принюхивается к замершему у самого порога чонгуку и едва позорно не отшатывается назад, когда чувствует его агрессивный и почти жалящий аромат. лицо альфы становится угрюмым, когда он это замечает. — да. на висках у тэхёна выступает испарина. он хмурится и начинает дышать ртом, потому что феромоны чонгука сейчас подавляющие настолько, что трудно соображать. внутренний омега мужчины впервые за долгие годы жалобно и просяще скулит и тэхён даже пугается поначалу этого непривычного ощущения, до тех пор пока не сталкивается с жадным и тёмным взглядом альфы. омега быстро пересекает разделяющее их расстояние и хватает его за волосы, приближая своё лицо к обнажённой шее чонгука и принимаясь хищно обнюхивать его горло. ⠀⠀⠀⠀ — началось, да? пульс альфы яростно бьётся в венах, а его грудь потряхивает от зарождающегося низкого рычания. — моя детка хочет помериться силами? чонгук грубо отталкивает от себя мужчину и его налившиеся кровью глаза опасно сужаются. они медленно обходят друг друга по кругу, и альфа начинает поигрывать татуированными пальцами, сжимая и разжимая их в кулаки. тэхён предвкушающе улыбается на это действие, потому что нетерпеливый блеск в чужом взгляде он знает слишком хорошо. так чонгук выглядит, когда готовится напасть. — мы никогда с тобой прежде не дрались, — как бы между прочим замечает омега, и выражение лица чонгука становится таким, какое он увидел в первый раз вскоре после того, как альфа стал членом мафии десять лет назад. холодный, жестокий, жаждущий крови. чонгук ёбаный доминантный альфа, в то время как мужчина — доминантный омега. и если вне своего гона чонгук беспрекословно позволяет тэхёну вести и получает искреннее удовольствие от того что является принимающим, то в период и в преддверии гона всё в нём будет кричать о нежелании подчиняться и быть подчинённым. — никогда, — на удивление спокойно соглашается альфа, но вот его запах резко изменяется, когда он чувствует, что тэхён уже пытается воздействовать на его сопротивляющуюся внутреннюю сущность. — знаешь, гук-а, я твёрдый уже от одной этой мысли. чонгук быстро косится на чужой пах и действительно видит внушительную выпуклость на брюках омеги, а после он снова поднимает дикие глаза на тэхёна, взгляд которого не сулит ему ничего хорошего и горит таким неприкрытым и откровенным желанием, что у альфы на секунду перехватывает дыхание. — ты будешь рыдать подо мной, чонгук, — говорит омега и продолжает хриплым шёпотом, что больше напоминает угрозу. — это я тебе обещаю. кто из них двоих кидается друг на друга первым мужчина не знает, но зато очень быстро на его рёбрах появляются гематомы, а нижняя губа чонгука лопается от соприкосновения с его кулаком. он не собирался бить альфу по лицу, он, блять, в принципе не собирался бить своего альфу куда бы то ни было, но вид крови, соблазнительно струящейся по подбородку и обнажённой шее чонгука, заставляет его тело гудеть от возбуждения. альфа слишком привлекателен, когда находится на грани. когда его костяшки сбиты до мяса, запах душит своей интенсивностью и силой, а красные глаза яростно сверкают. чонгук слишком привлекателен со своими растрёпанными чёрными волосами и тяжело вздымающейся грудью. он просто для тэхёна очень слишком и поэтому омега не так уж и удивляется, когда пропускает от альфы удар, заставляющий его челюсть заныть. чонгук всегда бьёт точно и быстро. его мышцы на руках блестят от пота, его чёрные волосы на выбритых висках переливаются синевой, а чёлка липнет к мокрому лбу, когда он зыркает на мужчину своими блядскими ненормальными глазищами и замахивается. тэхён же только сплёвывает густой тёмный сгусток крови прямо на дорогой паркет и бросается на альфу с низким рычанием, делая неожиданную подсечку и толкая на пол лицом вперёд. чонгук тихо рыкает, чувствуя дрожь от осознания того, как близко к нему находится омега, но тут же начинает действовать, резво разворачиваясь к мужчине и со всей силы откидывая от себя, прежде, чем тот успел прижать его к полу. потому что он прекрасно знает, что как только вес тэхёна ляжет ему на спину, то у альфы больше не будет шанса защититься. — ещё не выдохся, детка? омега дёргает верхней губой во вспышке неконтролируемой злости из-за того, что чонгука почти удалось схватить, и подрывается на ноги, не давая альфе возможности, чтобы загнать себя в неудобное положение. они не перестают давить на свои внутренние сущности, пытаясь сломить волю друг друга, вот только чонгук с каждой секундой выглядит всё более напряжённым и злым, а ещё таким же чертовски возбуждённым и разгорячённым, как и сам тэхён. он стирает кровь из-под ноздрей и тонкая струйка стекает по его распухшим алым губам. альфа её слизывает, влажно и широко и размазывает розовое по всему рту ещё больше, выходя за края. — а ты не выдохся, хён? не мальчик уже. чонгук резко поднимает подбородок и дёргает пробитой бровью, снова бросая мужчине вызов. омега довольно хмыкает, потому что ничего другого он от альфы и не ожидает. чонгук будет сопротивляться ему до последнего, но это только усиливает желание тэхёна овладеть этим язвительным альфой. они опять бросаются друг на друга и на этот раз мужчина решается схитрить, намеренно опрокидывая на себя чонгука и заваливая их обоих назад. от удара спиной у омеги на мгновение темнеет в глазах и воздух вышибает из лёгких, но, блять, растерянное лицо нависающего над ним альфы и волнение, на секунду промелькнувшее в его взгляде того стоят, вот только и оно моментально исчезает, когда чонгук понимает в каком положении он теперь находится. — ты!.. — альфа задыхается от злости, пытаясь выбраться из крепкого захвата ухмыляющегося тэхёна, который своим телом заключает извивающегося чонгука в ловушку. — ублюдок… отпусти меня! альфа похож на загнанного зверя со своими бешено сверкающими красными глазами. мужчина быстро меняет их местами и требовательно впивается в плотно сжатые губы поцелуем, проводя языком по контуру упрямого рта. — раскрой свои блядские губы, чонгук. но альфа не слушается и не отступает, злобно зыркая на него из-под растрепавшейся чёрной чёлки и тэхёну охуеть как нравится то, с какой агрессией и неповиновением чонгук на него смотрит. дыхание альфы постепенно становится прерывистым и тяжёлым и омега чувствует, как бьётся его сердце, как вибрирует сильное тело, когда руки мужчины начинают скользить по крупным бёдрам и задерживаются на стройной талии. — заставь меня. и, конечно же, тэхён заставляет. чёрт, он никогда не думал, что будет трахать чонгука как какую-то блядь прямо на ёбаном полу, и он уж точно никогда не думал, что будет растягивать его впопыхах собственной природной смазкой, которой так много, что все его боксеры промокли насквозь и теперь их можно просто выжимать. тэхён входит до основания, полностью заполняя собой альфу, и чонгук задыхается, прижавшись горячей щекой к паркету. не в силах больше терпеть и сдерживаться, омега погружается и выходит из тугой дырки ещё несколько раз, а затем отпускает себя, глубоко дыша. альфа содрогается под ним после каждого толчка, и мужчина крепко прижимается грудью к его липкой спине, смазано целуя в плечо и поднимаясь к взмокшей шее. — расслабься, гук-а… ну же, детка, расслабься и прими меня… ты ведь наслаждаешься этим, я чувствую. чонгук стискивает зубы до боли в дёснах и судорожно мотает головой, вонзая ногти в его кожу на голом бедре, а омега на это рычит и мстительно кусает взвизгнувшего альфу за лопатку. он начинает толкать член с силой, точными и быстрыми ударами до основания и эти движения захватывают чонгука, лишая дыхания и заставляя жалобно подвывать. — упрямая сука. тэхён продолжает с яростью вколачиваться в скулящего альфу, пытающегося слезть с его члена, и хватает того за чёрные влажные волосы, заставляя поднять голову. — прекращай сопротивляться, чонгук, — омега говорит с едва сдерживаемой злостью и выходит из дрожащего тела, чтобы уже через секунду снова одним слитным сильным движением проникнуть в растянутую и распухшую дырку до самого упора. его яйца глухо ударяются о мошонку чонгука при каждом последующем толчке, а грубые пальцы крепко сжимают порозовевшие ягодицы, жёстко оттягивая их в стороны и сминая. — прекращай, блять, сопротивляться мне. дрожь прокатывается по спине мужчины, когда напряжённый влажный жар чонгука начинает яростно пульсировать вокруг его члена, практически умоляя о большем, в то время как сам альфа отчаянно пытается сдерживать собственные стоны нарастающего удовольствия и сжимает от бессилия татуированные кулаки. в носу свербит от их смешавшихся запахов и крови, а в горле не перестаёт першить от клокочущего грудного рычания, норовящего сорваться с разбитых губ. чонгуку до безумия, до дрожи в позорно трясущихся коленях нравится чувствовать вес омеги на своём теле, ощущать его горячую скользкую грудь, плотно прижатую к спине, и член, растягивающий его дырку под себя с характерным хлюпающим звуком, но вот его внутренний альфа всё ещё мечется внутри, отказываясь признавать над собой чужое доминирование, царапает когтями рёбра и воет, не давая покоя и желанного освобождения. чонгука откровенно трясёт и колотит, когда тэхён с диким рыком вжимает свои бёдра в его раздвинутые покрасневшие от шлепков ягодицы, а уже через мгновение жалобно и громко скулит, потому что мужчина впивается в его загривок зубами, всаживая вылезшие острые клыки в солёную кожу и прокусывая её насквозь. альфа издаёт странный, невнятный звук, больше похожий на мягкое животное урчание, которое заставляет заведённого до предела тэхёна замереть и в ожидании напрячься, и почти сразу же обмякает, расслабляя внутренние мышцы и покорно выпячивая задницу. он начинает тихо и монотонно скулить, будто признавая, наконец, грёбаное поражение, и делает это до тех пор, пока омега удерживает в своих клыках его самое уязвимое место. мужчина шумно втягивает ноздрями вязкий от феромонов воздух и сильнее сдавливает челюсти, слыша чужой громкий визг, побуждающий на каком-то первобытном уровне толкнуться в содрогающегося чонгука, что отчаянно скользит трясущимися пальцами по гладкому паркету. он снова надрывно сжимает тэхёна в себе, когда тот вытаскивает из его шеи острые резцы и делает очередное резкое движение бёдрами полное гнева и доминирования. омега облизывает мокрые от крови и слюны губы и не отрывает удовлетворённого и собственнического взгляда от вспухшей кровящей метки на чужом загривке. альфа не пытается вылезти из-под него или хотя бы отодвинуться так, чтобы член мужчины выскользнул из его откровенно растраханной дырки. он просто не шевелится, сводя острые лопатки вместе и втягивая шею. он просто, блять, перестаёт, наконец, сопротивляться, распластываясь на полу и мелко-мелко сотрясаясь, уткнувшись в него лбом. — ты пометил меня, — хриплый и совершенно разбитый голос чонгука похож на слабое протестующее рычание. тэхён не двигается, наслаждаясь мокрым теплом внутри альфы и старательно глуша тупую потребность его доминантной сущности, требующую полного удовлетворения. требующую кончить в своего альфу и пометить уже изнутри. — да, — вместо этого мужчина укладывает свою ладонь на дрогнувшую спину чонгука и медленно ведёт пальцами вниз. к лоснящемуся копчику и мягким половинкам, смявшимся под давлением его крепко прижатого паха. — ты пометил меня, — опять тупо повторяет альфа и его плечи заметно каменеют, когда тэхён настойчиво надавливает на растянутое вокруг члена отверстие, заставляя тугие мышцы с неохотой поддаваться. по телу чонгука прокатывается волна предательского удовольствия, стоит только омеге властно протолкнуть свой палец рядом с собственным членом. — да, детка, я сделал это. — но ты не спросил, хотел ли я этого. тэхён застывает после чужих едва слышных слов и выскальзывает из дёрнувшегося альфы, грубо переворачивая его на спину. румяные щёки чонгука мокрые от слёз, брови сведены к переносице, а глаза, чёрные и самые невероятные в мире глаза смотрят на омегу уязвлённым испуганным взглядом. — потому что за тебя говорит твоё тело, гук-а, — терпеливо произносит мужчина, упираясь ладонями рядом с головой альфы. у того слёзы стекают к выбритым вискам и разбитые губы позорно дрожат. вот только запах выдаёт с потрохами. сладкий, соблазнительный, почти приторный. призывный. — каждый раз ты замираешь подо мной в ожидании, когда я начинаю вылизывать твою запаховую железу или кусаю за загривок, а ещё в это время ты всегда урчишь. ты, блять, урчишь, чонгук, — узловатые пальцы снова проникают в раскрытое покрасневшее отверстие, вызывая в теле альфы неконтролируемое возбуждение, и его длинный и налившийся кровью член предательски дёргается, когда тэхён настырно давит на чувствительную точку, заставляя пальцы на ногах конвульсивно поджаться. — так что ты хотел мою метку, гук-а, и будь я альфой, то выебал бы тебя с узлом сразу после этого, — чонгук гулко сглатывает, чувствуя, как щёки ещё сильнее наливаются кровью после чужих слов. — а теперь, если ты закончил распускать сопли, то я бы хотел кончить. желательно в твою тесную задницу. глаза чонгука снова затапливает красным от гнева, который изливается на довольного и ухмыляющегося омегу. — да пошёл ты! — вскрикивает истерично альфа и упирается ладонями в чужие широкие плечи. — подавил моего альфу и теперь думаешь, что тебе всё можно?! нисколько не испугавшись, тэхён угрожающе нависает над тяжело дышащим чонгуком и хватает его за трясущийся подбородок. — но ты ведь тоже можешь меня пометить. более того, твоя сущность в этом пиздец как нуждается сейчас. они смотрят друг другу в глаза, и чонгук впервые чувствует себя обнажённым и беззащитным, потому что мужчина прав. его внутренний альфа хоть и успокоился немного, признав над собой чужое господство, но всё равно находится на взводе, чувствуя свою принадлежность к омеге, но не ощущая того же в ответ. в воздухе слышно их затруднённое дыхание. — ну так что? — тэхён отстраняется от альфы и усаживается прямо на голую задницу, неприязненно поморщившись от того, как его ягодицы скользят из-за непрерывно выделяющейся природной смазки. — или ты не хочешь? теперь очередь омеги настороженно нахмуриться и в ожидании ответа напрячься. к горлу подступает горький комок, но он проглатывает его. чонгук ведь никуда от него не денется, чего он переживает? — я… не настаиваю, если что. альфа всё ещё молчит, чем начинает порядком нервировать мужчину, но его разведённые в стороны ноги дрожат, когда он медленно подтягивает их к собственной груди, а глаза лихорадочно шарят по мощной шее, из-за чего у тэхёна по коже пробегают мурашки от одной мысли о том, что будет, если чонгук действительно решится его сейчас пометить. ощущение тёплой кожи под языком и погружающихся в мягкую плоть клыков поистине сводит с ума. хочется повторить, а перед этим опять опрокинуть альфу на спину. — чонгук, — слабо зовёт омега и чувствует, как сердце на какое-то мгновение останавливается в груди, когда чонгук вдруг подрывается со своего места и с тихим рыком набрасывается прямо на него. альфа уверенно седлает его бёдра и с силой дёргает за русые волосы, заставляя мужчину болезненно зашипеть, откинуть назад голову и вцепиться пальцами в стройные бока. чонгук впивается губами в чувствительное местечко под самым кадыком, а после прихватывает смуглую кожу зубами, ощущая приятный зуд из-за вылезающих клыков. тэхён обмирает весь, когда они царапают его запаховую железу и тяжело сглатывает, приподнимая альфу за задницу и плавно опуская на свой колом стоящий член. погружается до основания, вырывая из горла чонгука невнятный всхлип. — давай, детка, — произносит омега сквозь стиснутые зубы глубоким понимающим голосом. дыхание его становится прерывистым, ноздри хищно раздуваются, а грудь вздымается. он гладит выгнутую поясницу чонгука и укладывает большие ладони на упругие ягодицы, чтобы приподнять не отлипающего от его шеи альфу и снова натянуть на себя. — трахни меня. чонгук замирает на какое-то мгновение, прислушиваясь к чужому быстрому сердцебиению, но уже через секунду слегка отстраняется и впивается в шею мужчины сладостным тягучим укусом, позволяя тэхёну контролировать последующие толчки. — вот так… — постанывающе хрипит омега, слыша довольное звериное урчание своей пары и морщась от растекающейся боли возле запаховой железы. — хороший мальчик… — тэхён поощряюще стискивает в ладони мягкую половинку и закусывает нижнюю губу, когда альфа принимается вылизывать неровную метку и сжиматься изнутри. — блять, блять… его член дёргается прямо в мокрой дырке чонгука, и мужчина не выдерживает, ответно хватая альфу за волосы и жадно набрасываясь на его окровавленные полные губы. его язык властно ищет чужой, и чонгук не сопротивляется напору омеги, который ласкает его ягодицы медленными круговыми движениями, а затем наносит по ним пару точных сильных ударов, вырывая из альфы сдавленный рык. они с трудом отрываются друг от друга, и тэхён только сейчас замечает несколько крошечных брызг крови, что усеивают румяные влажные щёки чонгука и его лоб. ещё омега видит подсохшие дорожки, теряющиеся у линии подбородка и слипшиеся в колья ресницы, что томно прикрывают сверкающие похотью и удовольствием глаза. с новым толчком у альфы сокращаются мышцы на животе и со сбившимся дыханием он прижимается к липкой груди тэхёна, принимаясь тихонько урчать. наслаждение нарастает, становится неконтролируемым, и омега отпускает его, кончая глубоко в сжавшуюся вокруг члена дырку. — тэхён-а… чонгук разморенно и устало утыкается лицом в мощную шею, чтобы вяло накрыть распухшими губами собственную метку и надрывно выстанывает, подаваясь к мужчине ещё сильнее и позволяя снова завлечь себя в требовательный и мокрый поцелуй. он кончает следом за омегой и окропляет его напрягшийся пресс своей спермой, снова вжимаясь носом в чужую запаховую железу. тэхён же не может отвести глаз от чёрной макушки альфы плотно прижатой к его горлу. — ты смотришь. чонгук измождённо прикрывает веки, но с постепенно обмякающего члена слезать не спешит. его губы задевают метку, тёплый мокрый язык размашисто проходится по её неровностям, зализывая и приглушая ноющую боль, и мужчина мягко фыркает, жмурясь от удовольствия и жадно зарываясь лицом в волосы урчащего альфы. — я всегда буду смотреть только на тебя. чонгук осторожно прикусывает метку омеги и говорит смущённым, но дразнящим голосом: — только не во время перестрелок, я тебя прошу. — или что? накажешь меня? альфа отстраняется от чужой шеи и со всей серьёзностью смотрит на улыбающегося тэхёна. — ну, почему же, тэ. я просто тебя трахну.