цербер

— почему такой красивый молодой человек скучает в одиночестве? чонгук дёргается и только чудом не проливает дорогое и слишком уж вкусное шампанское на свою шёлковую ярко-красную рубашку. — простите? взгляд чёрных подведённых глаз тут же цепляется за высокого мужчину, в котором чонгук сразу узнаёт главного конкурента тэхёна. пак сону вот уже несколько лет настойчиво, но впрочем крайне безуспешно оказывает альфе знаки внимания и даже отказы, принадлежность к другой группировке и преданность тэхёну его не смущает. — красивый молодой человек не скучает, а смиренно ждёт своего омегу, с которым у вас, господин пак, в понедельник назначена встреча на десять утра, — чонгук расслабленно улыбается, расправляя широкие плечи, и делает небольшой глоток из бокала, с ехидством наблюдая за быстрой сменой эмоций на чужом привлекательном лице. — надеюсь, вы не забыли об этом. — так это не слухи. — вы про мои отношения с хённимом? — сону кривится от упоминания тэхёна, который не только половину его нелегального бизнеса умудрился к рукам прибрать, но и чонгука, этого вечно серьёзного и соблазнительного альфу. — конечно, не слухи, господин пак. на сегодняшний аукцион мы пришли в качестве пары. чонгук снова вежливо улыбается и низко кланяется, тем самым завершая разговор. он отходит от угрюмого мужчины и продолжает ждать своего омегу, нетерпеливо закусывая нижнюю губу.

***

тэхён скудно отвечает на приветствия и одаривает всех вокруг серьёзным взглядом. он не собирается рассыпаться в любезностях и фальшивых улыбках. в конце концов, омега появился на этом вечере не для того, чтобы наблюдать за блажью и грязью, в которой богачи купаются как свиньи. ему всего лишь нужно обсудить лично несколько деловых моментов и договориться о встречах с возможно будущими партнёрами, а потом он с чонгуком свалит отсюда к чёртовой матери и проведёт все выходные с альфой в обнимку. взяв с подноса бокал шампанского, мужчина направляется в сторону зала, где хранятся лоты для будущего аукциона, но внезапно его взгляд цепляется за красное пятно, что мелькает где-то в толпе. тэхён резко останавливается и откровенно засматривается на любимого альфу, чьи чёрные глаза лукаво щурятся, а полные розовые губы прячутся за запотевшим от тёплого дыхания бокалом. омега уже порывается подойти к чонгуку и только когда делает в его сторону шаг замечает стоящего рядом с ним мужчину. неожиданная ярость заставляет кровь тяжёлыми толчками пульсировать в висках. тэхёну вдруг ужасно хочется схватить сону за горло и вышвырнуть на улицу, где с ним разберутся нужные люди. этот ёбаный альфа уже заебал подкатывать свои яйца к его чонгуку. и, ладно, ещё два месяца назад чонгук не принадлежал ему, но блять. омега судорожно выдыхает и пытается собраться с мыслями, которых отчего-то становится слишком много. большая ладонь, уверенно сжимающая тонкую ножку бокала, заметно дрожит, а сладковатый запах даже самого мужчину душит своей интенсивностью и густотой. убить сону всё ещё безумно хочется, но тэхён вовремя берёт себя под жёсткий контроль, потому что видит, как к нему направляется очередной толстосум, с которым можно заиметь выгодное знакомство. вот только в один краткий миг весь вечер и сделки, весь долбанный аукцион уходит на второй план. всё внимание мужчины концентрируется лишь на одном единственном человеке, рядом с которым трётся ненавистный ублюдок. внутренняя сущность омеги бунтует и требует подойти к своему альфе, а ещё сильно раздражается и надрывно скулит, потому что розовые губы-бантики изгибаются в лёгкой улыбке не для него. — какого хуя?.. — вы что-то сказали, господин ким? — нет-нет, господин ван, продолжайте. тэхён криво улыбается болтливому толстяку, а сам до боли сдавливает челюсти, чувствуя прорезавшиеся острые клыки. в груди что-то неприятно копошится и омега внутри отчаянно скулит, нуждаясь в родном запахе и крепком плече. до начала аукциона ещё достаточно времени, а мужчина уже даёт слабину, не в силах перестать смотреть на чонгука, который с какого-то хера кланяется ненавистному ублюдку и отходит в сторону. умом тэхён понимает, что альфе не интересен сону, и что явно скучающий чонгук, оглядывающийся по сторонам, считает минуты до появления омеги, но поделать всё равно ничего не может. мужчина злится. и злится ужасно. за то, что метку поставил не на видном месте, а на загривке, который теперь прикрывают чересчур отросшие чёрные волосы. за то, что альфа слишком вежливый для того, чтобы открыто послать на хуй и агрессирует только в преддверии и во время гона. за то, что чонгук настаивал на том, чтобы тэхён пошёл в его одежде, а на грубое омежье рычание не лезть не в своё дело ответил непривычно ласковой улыбкой и отвлекающим поцелуем. возможно, альфа заметил, что тэхён таскает из их общего шкафа его растянутые футболки и кофты, но ведь это же совсем ничего не значит. омеге просто нравится запах чонгука. вот и всё. — добрый вечер, — с напускной учтивостью произносит мужчина, хмуро косясь в сторону сону, который явно не собирался далеко отходить от его пары, продолжая в наглую разглядывать чонгука. — хённим, — альфа тут же отставляет свой бокал на поднос мимо проходящего официанта и поднимает сияющий взгляд на тэхёна. — какие люди! а я уже успел соскучиться по тебе, ким, — заявляет сону с долей иронии в своём голосе. тэхён переводит нечитаемый взгляд на мужчину так, словно бы до этого не заметил его. — я бы с удовольствием с тобой поболтал, но мне нужен мой альфа. — не забудьте про понедельник, господин пак, — бросает чонгук через плечо разозлённому сону и укладывает татуированную ладонь на напряжённую широкую спину идущего впереди омеги. альфа успокаивающе гладит сведённые лопатки, чувствуя сокращения упругих литых мышц, в то время как тэхён крепко держит его за свободную руку и ведёт в безлюдный коридор на втором этаже здания. прижав всем телом чонгука к холодной стене, омега недовольным взглядом смотрит в его большие чёрные глаза, подведённые блядской красной подводкой. — что этот еблан хотел от тебя? — напряжённым тоном спрашивает мужчина.  — как всегда пытался подкатить, пока я не сказал ему, что жду своего омегу, — тэхён едва заметно вздрагивает, немного расслабляясь после чужих слов, и сводит тёмные брови к переносице, продолжая пристально смотреть на альфу, который медленно оглаживает ладонями его твёрдую грудь. — ну и напомнил про вашу встречу, но это ты уже и сам слышал. омега не отвечает, вот только злость никуда не уходит. сону всё ещё хочется разорвать голыми руками. — он меня бесит. теперь хриплый и басовитый голос мужчины звучит обиженно и глухо. чонгук согласно кивает, а сам неторопливо ведёт ладонями к мощной вспотевшей омежьей шее. — знаю, хён. — и он пялился на тебя. острый кадык альфы дёргается под тонкой смуглой кожей, когда чонгук вдруг откидывает голову назад и доверчиво обнажает перед напряжённым омегой беззащитное горло. — я видел, — альфа зарывается пальцами в русые волосы тэхёна и настойчиво тянет к своей шее, в которую мужчина тут же жадно утыкается носом, начиная судорожно дышать чужим ароматом. — ты поэтому так разозлился? омега невнятно мычит и крепче обхватывает ладонями крупные бёдра, сильнее прижимая чонгука к своему телу. он глубоко затягивается успокаивающими феромонами альфы и срывается на тихое утробное урчание, когда чонгук принимается мягко путать пальцы в его волосах, поощряя откровенное обнюхивание своего горла. — если я ещё раз увижу этого ублюдка рядом с тобой, то даже не посмотрю на наше шаткое перемирие и… альфа отстраняет от себя мужчину и обхватывает ладонями его горячее лицо. у тэхёна поплывший невменяемый взгляд, острые клыки вызывающе торчат из-под приоткрытых пухлых губ и запах такой вкусный, насыщенный и сладкий, что у чонгука скапливается вязкая слюна во рту и член стремительно твердеет, пачкая смазкой тонкую ткань узких боксеров. — не увидишь, хён. омега тяжело сглатывает и чувствует, что из-за обилия их смешавшихся ароматов вот-вот позорно потечёт. — я должен был поставить тебе метку на запаховой железе. — обновишь во время секса, — спокойно соглашается чонгук, не прекращая держать собственные ладони на чужих щеках. большими пальцами он обводит выступающие скулы и скользит к подбородку, на котором виднеется едва заметная щетина. — как у тебя всё просто. — хён, ты можешь поставить мне метку хоть на заднице, если после этого ты и твой омега будете спокойны. тэхён резко отшатывается от альфы и хищно сужает раскосые глаза. его сильное тело мгновенно подбирается, а сам он выглядит, как загнанный дикий зверь, которому остаётся только оскалиться и сверкнуть пугающими красными радужками. чонгук так же напрягается, прекрасно понимая, чем вызвана подобная реакция мужчины. — ты что, пытаешься угодить моей внутренней сущности? блять. — хён, — осторожно начинает альфа и аккуратно протягивает руку к заведённому тэхёну, цепляясь за его галстук. — почему ты так остро реагируешь? от одной просьбы надеть сегодня мою рубашку ты рычал на меня всю дорогу до аукциона. — я не понимаю, о чём ты говоришь, — уязвлённо огрызается омега. — разве? — чонгук хмурится, когда мужчина отталкивает его ладонь и отходит ещё дальше. — то есть это я не даю твоему омеге полноценно гнездиться уже несколько лет? — издеваешься? — яростно шипит тэхён. — я даже обсуждать это не буду. тем более здесь, — сквозь зубы цедит мужчина, всё ещё не оставляя попыток сохранить контроль. альфа громко фыркает. — ну ещё бы. а я всё думал почему ты таким злым и бешеным каждый месяц становишься. прям как по расписанию. и вот на этом омегу прорывает. он подрывается с места и грубо хватает чонгука за волосы. альфа послушно поддаётся вперёд, но ни одна мышца на его лице не дёргается, хотя мужчина схватил достаточно больно. — замолчи, гук-а, замолчи, пока я ещё в состоянии себя контролировать, — в карих глазах горит гнев с примесью нарастающего возбуждения. чонгук слабо улыбается и ведёт татуированными пальцами по вздыбленной ширинке дорогих брюк омеги. почувствовав упирающийся член, альфа не может сдержать наглой ухмылки, довольный чужой реакцией. — я вижу, как хорошо ты себя контролируешь, хён, — отвечает чонгук, убирая руку. — прямо как я во время своего гона. напомнить тебе, что ты сделал со мной, чтобы я и мой внутренний альфа успокоились? тэхён медленно отпускает примятые чёрные волосы и снова отступает на шаг назад. приторные призывные нотки в запахе альфы буквально врезаются в его мозг. мужчина криво усмехается, иронично дёргая бровью. — ты хочешь меня трахнуть? чонгук закатывает глаза. — я хочу, чтобы ты доверился мне, как я доверился тебе. думаешь, я не замечал, что раз в месяц у меня стабильно пропадали пиджаки, в то время как мы с тобой ещё не встречались? раскосые глаза омеги опять опасно сужаются. тэхён тяжело дышит и тщетно пытается справиться с самим собой. его собственная сущность не перестаёт его мучить и превращать в слабака на протяжении стольких лет, но теперь свидетелем этой слабости стал чонгук. он выдыхает устало, потому что не хочет больше спорить: — поехали домой, гук-а. но альфа упрямится и не двигается с места, пытаясь заглянуть в чужие глаза. — почему ты не хочешь отпустить себя, хён? почему не позволяешь позаботиться о тебе? чонгук буравит негодующим взглядом широкую спину развернувшегося мужчины. — значит я один еду домой, а ты можешь оставаться. — тэхён! а ну вернись! — альфа возмущённо вскрикивает, срываясь на рычание. — ну что за упёртый омега…

***

— у вас всё в порядке, тэ? тэхён злобно швыряет ручку куда-то в стену и нервно кутается в толстовку чонгука, зарываясь носом в горловину. не помогает. теперь уж точно. внутренняя сущность беснуется с каждым днём лишь сильней из-за нехватки любимого аромата и требует повысить концентрацию чужих феромонов одним единственным и верным способом, к которому омега никогда не будет готов. — что за вопрос, намджун? естественно у нас всё хорошо. — тогда почему чонгук уже два часа глушит мой самый дорогой алкоголь в баре и выглядит так, будто собрался блядствовать? лицо мужчины мгновенно вытягивается. пухлые губы превращаются в узкую полоску, а глаза полыхают гневом. — он один? — пока да. пока. — я понял. тэхён без предупреждения завершает вызов, а намджун переводит задумчивый взгляд на осунувшегося альфу перед собой. — ты уверен, что это хорошая идея, гук? он же реально приедет. — а что ещё мне остаётся? — чонгук разводит руками и расплывается в пьяной улыбке, от которой практически сквозит отчаянием и злостью. — твой охреневший брат избегает меня всю неделю, а ещё он сорвал наклёвывающийся контракт с пак сону и это просто пиздец какой-то, блять. я добивался их встречи полгода. намджун сочувственно вздыхает. — всё из-за течки, да? альфа вяло отмахивается. — да какой там… тэхён отказывается делать себе полноценное гнездо, считая, что это ущемляет его достоинство и на полном серьёзе думает, что проходив день в моей одежде, сможет успокоить своего внутреннего омегу. я, блять, в ахуе с него. просто в ахуе. мужику почти сорок лет, а он совершенно не знает элементарных вещей! намджун понимающе хмыкает и прячет усмешку за стаканом виски. пьяный чонгук редкое явление, а пьяный и недовольный чонгук — просто нечто. — я сомневаюсь, что тэхён вообще когда-нибудь гнездился, гук. — но это нужно делать! я пытался выпускать больше своих феромонов, но для него этого теперь недостаточно. мне кажется, что он ещё сильнее после подобного беситься начинает. со мной ведь так же было во время гона. я раздражался, когда тэхён пытался усмирить моего альфу, а не расслаблялся, как должен был. — но выводить его на эмоции разве правильно? он сейчас как бочка с порохом. — я уже не знаю, что правильно, намджун. мне не хватает моего омеги, а тэхёну будто похуй. заперся в своём кабинете и не выходит. затворник ёбаный. он ведь даже не понимает, что себе хуже делает, — чонгук надрывно выдыхает, выдавливая жалобное. — я же беспокоюсь о нём… намджун молчаливо соглашается, но сам понимает, что пока до тэхёна самого не дойдёт, что нельзя настолько пренебрегать собственной природой и отвергать её, то сделать ничего не получится. не заставит же чонгук в конце концов омегу насильно строить себе гнездо? намджун косится на неуклюже поднимающегося альфу и задумчиво хмурится. или заставит?

***

тэхён бешеной фурией врывается в клуб своего брата во всё той же толстовке с чужого плеча и в крайне хуёвом расположении духа. от жуткого перенапряжения мужчина чувствует, что перед глазами всё плывет, а собственный горчащий запах агрессивно и болезненно щипает чувствительную слизистую. нужно срочно сбавить обороты, вот только сейчас это просто невозможно. впрочем, омега в принципе не умеет нормально справляться с гневом и разъедающей ревностью, которые в последнее время всё чаще завладевают разумом, подавляя здравый смысл. да, чонгук помечен и принадлежит ему, но омега внутри всё равно недовольно рычит и дико скалится, вцепляясь когтями в рёбра. в клубе намджуна людей больше, чем обычно и найти чонгука в этой безликой толпе не так уж и просто, как кажется на первый взгляд. до тех пор, конечно, пока не начинает играть какой-то восточный мотив. чонгук танцует лениво и явно не пытается сосредоточиться на движениях собственного тела. он просто плавно крутит своими охуительными бёдрами, обтянутыми плотной кожей и ведёт ладонями по обнажённой крепкой груди, которую с натяжкой хоть немного прикрывает сетчатая полупрозрачная водолазка. альфа продолжает медленно покачиваться в такт томной музыке и незамедлительно ловит на себе вожделеющие взгляды мужчин, от которых демонстративно и неприязненно кривится. он уже хочет вернуться к своему вип-столику у бара и продолжить запивать собственную злость на тэхёна, как вдруг на его бока властно укладываются две большие ладони. — ты что вытворяешь, сука? к полуобнажённой спине альфы прижимается чужая грудь. шумное дыхание мужчины влажной горячей плёнкой оседает на смуглой коже розовеющего в смущении уха, и чонгук ёжится от колючих мурашек, сдерживая в себе позорное желание откинуть голову на крепкое плечо омеги. — а тебя разве ебёт, хён? мог бы и дальше сидеть в своём сраном кабинете, чего приехал? тэхён проглатывает недовольный рык и спускается губами по жилистой шее, опасно направляясь к запаховой железе альфы. от чонгука буквально несёт алкоголем, раздражением и возбуждением, а мужчина слишком напряжён и на грани, чтобы игнорировать то, как настойчиво и нетерпеливо вжимаются чужие ягодицы в его эрекцию. поэтому омега стискивает зубы вокруг твёрдой выпуклой жилы, и вырывает из губ альфы громкий бесстыдный стон. резким движением тэхён поворачивает к себе размякшего и не сопротивляющегося чонгука и ловит его расфокусированный взгляд полный желания и недовольства. — когда-нибудь ты окончательно выведешь меня из себя, — сердито шепчет мужчина в приоткрытые полные губы, вокруг которых видны тёмные разводы от выпитого вина. — можешь не сомневаться в этом, хён. меня ты уже вывел своим упрямством, так что давай, — альфа толкает тэхёна в грудь и толкает довольно ощутимо, для человека, который влил в себя две бутылки алкоголя. — вали обратно в свою стрёмную берлогу, которую ты наверняка даже не проветриваешь, а меня оставь в поко… омега грубо обхватывает ладонью чужие влажные щёки и впивается в оттопыренные губы чонгука жёстким поцелуем. он сразу же проталкивает в распахнувшийся рот язык и всё той же рукой закапывается в растрёпанные чёрные волосы на затылке, до боли сжимая мягкие пряди в кулаке. альфа чувствует, как в его эрекцию вжимается чужой вставший член и торопливо разрывает глубокий поцелуй. — нет, тэхён, — чонгук судорожно вздыхает, соприкасаясь с мокрыми от их общей слюны губами, и упирается ладонями в твёрдую грудь омеги, ощущая бешеную пульсацию чужого сердца. — мы трахнемся только в твоём гнезде, а до тех пор никакого секса. — детка, а ты не ахуел мне условия ставить? — угрожающе рычит мужчина, сильнее прижимая к себе чонгука. — сам-то выдержишь без моего члена? — ну я же не какое-то там животное, нуждающееся в сексе двадцать четыре на семь. как-нибудь переживу. альфа вздрагивает от низкого рычания тэхёна, у которого вены на шее вздуваются от злости и никакие татуировки не скрывают эту безумную пульсацию под загорелой кожей. — охеревшая сука. омега выглядит разъярённым, когда тянет задрожавшего чонгука за собой в сторону вип комнат, а тот слишком пьян и дезориентирован, чтобы обращать внимание на чужие удивлённые и местами завистливые взгляды других посетителей клуба, потому что насыщенный запах мужчины заставляет его безропотно перебирать ватными ногами и часто сглатывать вязкую слюну. тяжёлая рука омеги опускается на округлое бедро и рывком тянет назад, вбивая в крепкое тело как только за ними с громким грохотом захлопывается дверь. чонгука прижимают грудью к стене и прижимаются сзади. он чётко ощущает чужое возбуждение вжатое между ягодицами и его пробивает колючим импульсом от настолько тесного и неожиданного контакта, вот только что-либо сказать он не успевает. тэхён резко впивается пальцами в крупную сетку водолазки на его широкой спине и разрывает её под возмущённый вскрик сопротивляющегося альфы, которого мужчина грубо вжимает щекой в прохладную стену. — всё ещё уверен, что продержишься без нашей близости, гук-а? — тяжёлое дыхание омеги обжигает черноволосый затылок. — мой ответ не изменится, — голос чонгука предательски срывается в шёпот и трепет сотрясает изнутри, когда его за бёдра требовательно прижимают к паху, а губами касаются обнажённой смуглой спины. кожу покалывает от зашкаливающего напряжения и альфа потеряно выдыхает, неосознанно выпуская больше своих феромонов в ответ на яркий омежий аромат, призывающий к послушанию. — тогда давай проверим. мужчина снова дёргает чонгука на себя, буквально вбивает в стену одним мощным толчком, и от этого порывистого движения альфе кажется, что тэхён реально в него проникает, проскальзывает внутрь растянутой дырки размашистым толчком и входит до предела, засаживая на всю длину. чонгук отчаянно сопротивляется, потому что чувствует, как собственное желание стремительно подкатывает к горлу, оседая тугим комком внизу живота, и лихорадочно пытается ускользнуть от властных обжигающих прикосновений, пока ещё может контролировать своё предательское тело, готовое сдаться мужчине в любую минуту. — говоришь, что переживёшь без секса? — язвительно хмыкает тэхён и сильнее обхватывает альфу за талию, напористее толкаясь бёдрами в выпяченную задницу. — да пошёл ты, — шипит чонгук и вновь начинает дико извиваться, пытаясь убрать чужие горячие ладони со своего живота, вот только ослабленное под действием алкоголя и доминирующих омежьих феромонов тело податливо гнётся, послушно принимая медленные, но жёсткие толчки сквозь одежду. — тебе стоит определиться, детка, потому что в тебя бы я пошёл с радостью. альфа низко рычит. его сердце загнанно бьётся о рёбра, будто жаждет вырваться из грудной клетки и мелкая дрожь прошибает напряжённое тело. чонгук заводит свою руку за спину и вцепляется дрожащими пальцами в чужую ягодицу, чтобы притянуть тэхёна ещё ближе к себе. домашние штаны мужчины насквозь пропитаны его природной смазкой и альфа стонет протяжно от ощущения характерной липкости на подушечках пальцев и влаги, чувствуя, как мышцы бёдер начинают сводить тягучие спазмы. — блять, тэ… — хотя, может воздержание пойдёт нам на пользу, м-м?.. я уже представляю каким диким ты будешь на моём члене. чужие язвительные слова безжалостно опаляют щёки. тэхён приспускает собственные домашние штаны до колен, но чужие сдёргивает вместе с боксерами одним порывистым движением. не расстёгивает, а просто выдирает молнию, обнажая подтянутые загорелые ягодицы и крепкие мясистые бёдра. горячий и толстый член тут же скользит между ногами чонгука, трётся о мошонку и давит головкой на плотно сжатое отверстие, заставляя тихо скулить сквозь зубы и сотрясаться от каждого движения между упругими половинками. альфа всё ещё отчаянно цепляется за мужчину, пачкая ладонь в омежьей смазке, в то время как тэхён яростно толкается в него и жёстко удерживает за ягодицы, сминая их в пальцах и оттягивая в стороны для лучшего скольжения. — даже не трогаешь себя, гук-а? — из груди омеги вырывается рычание. мужчина с шумом втягивает раскалённый воздух возле вспотевшей шеи чонгука и мажет языком по ложбине между напряжёнными лоснящимися лопатками. — мой хороший мальчик собирается кончить без рук? надсадный хрип вырывается из груди альфы, когда тэхён продолжает вжиматься в его дырку своим членом, но не проникает, а просто жадно трётся, добиваясь пошлых хлюпающих звуков. омега крепче обхватывает мягкие половинки и стискивает их вокруг собственного возбуждения, так что теперь только мокрая от предэякулята головка показывается наружу и пачкает копчик чонгука в обрывающихся вязких нитях полупрозрачной смазки. — х-хён… — уже не такой дерзкий, да? — болезненный удар приходится на правую ягодицу и альфа громко вскрикивает, царапая ногтями чужое скользкое бедро. — скажи что-нибудь… ну! мужчина не прекращает ритмично двигать бёдрами, когда разворачивает к себе румяное лицо чонгука, подбородок которого весь влажный и блестящий от слюны. щёки альфы такие пунцовые, а запах такой густой и концентрированный, что тэхён не сдерживается и тихо рычит от удовольствия, понимая, что ещё немного и кончит прямо на выгнутую поясницу. чёрные глаза прикрыты подрагивающими ресницами, и чонгук совсем не смотрит на омегу, растворяясь в наслаждении, которое ему дарят чужие яростные толчки и подавляющие феромоны мужчины. низ живота сводит спазм, а трепещущая дырка судорожно сокращается, будто пытается вобрать в себя скользящую по ней головку и затянуть в свою жаркую узость. внутри стремительно нарастает тепло и альфа сам не замечает, как кончает. бурно, долго и безумно изматывающе. омега даже останавливается на мгновение, словно не верит, что обмякший и трясущийся после оргазма чонгук действительно смог кончить от простого трения и имитации секса, но затем начинает скользить ещё быстрее и резче, доводя себя до разрядки короткими отрывистыми движениями. густая сперма толчками выплёскивается из члена и тэхён отстраняется, медленно размазывая стекающее белёсое семя по розовой чувствительной дырке. он даже хлопает по ней пару раз, чувствуя, как мелко дёргается альфа и отвечает на каждый слабый удар тихим мычанием. — что мне мешает сейчас трахнуть тебя, гук-а? — большой палец настойчиво давит на мокрый чуть припухший вход. — ты ведь даже не сопротивляешься мне. омега тэхёна скулит без остановки от разнеженного и податливого альфы перед собой, который даже не представляет, что своим возбуждённым запахом на какое-то время расслабил его внутреннюю сущность. на секунду мужчина и правда задумывается каково это трахнуть чонгука в долбанном гнезде. — ты не сделаешь этого, — альфа едва ворочает языком, переводя на тэхёна потерянный и взмыленный взгляд. — уверен? тэхён сильнее раскрывает пальцем розовую дырку и смотрит с вызовом на соблазнительно раскрасневшегося чонгука, что внезапно жалобно заламывает брови и пытается к нему развернуться. — ты ведь мучаешь себя, тэ… — альфа хватается за широкое плечо оторопевшего мужчины. — сам же всё чувствуешь… я… я пытаюсь давать тебе свой запах, но твой омега не насыщается им. ему больше недостаточно только меня. — всё сказал? тэхён разворачивает альфу к себе лицом и прежде чем чонгук успевает запротестовать, впивается кусачим поцелуем в дрожащие от возмущения губы. сминает грубо и вырывает из груди утробный стон. — хён, ну пожалуйста… послушай меня… — альфа разрывает требовательный поцелуй, касаясь татуированной ладонью горячей щеки, но мужчина не реагирует на ласку, спускаясь к тяжело вздымающейся груди. крупная сетка мешает и омега разрывает её так же, как и на спине, вжимаясь губами туда, где одержимо бьётся чужое сердце. — я не хочу об этом говорить. не сейчас. — тогда дома, — чонгук гнётся в пояснице, запрокидывая голову, а мужчина поднимается обратно и накрывает губами потное горло, жадно вбирая дикие толчки пульса. — тэхён, пожалуйста… — хорошо. альфа быстро моргает, не веря, что мужчина так просто согласился, и укладывает дрожащую ладонь на чужой затылок, позволяя тэхёну и дальше вылизывать свою запаховую железу. омега урчит, посасывая солёную смуглую кожу, и гладит крупные бёдра, не в силах насытиться. чонгука действительно с каждым днём становится мало. да, сейчас он рядом, в крепких и жарких объятиях, такой мягкий и расслабленный после оргазма, совсем не сопротивляющийся и отзывчивый, вот только внутри у мужчины, будто в подтверждении чужих слов, начинает назревать знакомое тянущее напряжение. — я помогу тебе, хён. омега не отвечает, но зато несдержанно кусает чонгука в шею, чувствуя, как вена, идущая от уха к ключице, ритмично пульсирует под языком, отчего зубы хочется сжать ещё сильнее. сдавить крепкими челюстями и прокусить до крови. — делай что хочешь, гук-а. а я буду делать то, что хочу я.

***

мужчина сидит прямо на полу. его длинные и крепкие ноги широко расставлены и согнуты в коленях. руки небрежно скрещены, а мощная грудная клетка тяжело вздымается. омега выглядит расслабленным, даже безмятежным. вот только всё это напускное. тэхён смотрит жадно и неотрывно, буквально пожирает взглядом, цепко наблюдая за каждым движением суетящегося альфы. чонгук ощущает это пристальное внимание на физическом уровне, и нет необходимости самому поворачиваться и сталкиваться с прожигающим взглядом, потому что все его действия попадают под раздачу. мужчина не участвует в распределении вещей на их кровати, но внимательно следит за довольным лицом альфы, что с искренним воодушевлением аккуратно сворачивает в рулон очередную толстовку. рубашки, пиджаки и брюки он уже давно разложил на постели, разглаживая ладонями тонкую ткань, и теперь периодически бросает на молчаливого омегу осторожные и пытливые взгляды, замирая в ожидании. я всё правильно делаю? тебе нравится? тэхён едва заметно одобряюще кивает и его ноздри хищно раздуваются, втягивая воздух. мужчина жадно принюхивается и щурит раскосые глаза, а альфа неожиданно краснеет, растерянно сминая в пальцах собственную одежду. он знает, что некоторым омегам нравится строить гнездо вместе со своей парой, вот только тэхён совсем не принимает участия в процессе, и это немного напрягает чонгука. вдруг мужчине что-то не понравится? — может ты… — альфа запинается, теряясь из-за настойчивых карих глаз тэхёна, и продолжает внезапно робко и неуверенно, чувствуя, как волоски на руках приподнимаются от сверлящего взгляда омеги. — всё-таки поможешь мне? — нет. — но, хён… — плевать я хотел на это гнездо, гук-а, но мне безумно нравится смотреть, как ты его делаешь, — хриплый голос отбивается дрожью в каждом позвонке альфы. — для меня. чонгук тяжело сглатывает, неловко улыбается и отводит глаза, укладывая свёрнутую толстовку туда, где предположительно будет находиться голова мужчины. он не отвечает, но почему-то чувствует себя полностью обнажённым и ужасно уязвимым перед тэхёном, будто это он здесь омега в преддверии течки, нуждающийся в защите и запахе своего альфы. — ты так стараешься мне угодить. видел бы ты сейчас своё лицо, — снова заговаривает тэхён и скалит зубы, обнажая острые клыки и обжигая горящим взглядом исподлобья, который заставляет альфу в предвкушении затрепетать и замереть. — не думал, что одно это возбудит меня до чёртиков. — хён… — растерянно. омега поднимается с места и начинает медленно приближаться к застывшему чонгуку, чтобы уже через секунду нетерпеливо сгрести в свои жаркие объятия. он торопливо впивается в полные губы поцелуем, и у альфы от этого дикого напора ноги предательски дрожат и подгибаются. татуированные ладони судорожно цепляются за широкие плечи, за мощную шею и чонгук отворачивает голову в сторону, разрывая влажный поцелуй. — х-хён, я ещё не закончил… — закончил, детка. закончил, — альфа не успевает осознать, что именно происходит, потому что уже в следующую секунду его властно подхватывают на руки и уверенно отрывают от пола, так будто он совсем ничего не весит. — я бы не справился лучше тебя. ты такой хороший мальчик, гук-а. такой замечательный. тэхён говорит с придыханием и нескрываемым восторгом. его скользкий горячий язык опять нагло врывается в рот альфы и жадно толкается внутрь, выдирая бесстыдный стон прямо из чужого горла. мгновение и чонгук оказывается распластанным на кровати в окружении собственных вещей. глубокий поцелуй обрывается и альфа осоловело хлопает взмокшими ресницами, теряясь от концентрации и силы их общих феромонов. — как же охуенно ты смотришься в этом ёбаном гнезде, — от низкого рычания у чонгука пах сводит тягучая и сладостная судорога. — пиздец просто. — х-хён… — нежный голос срывается от волнения. альфа впервые растерян настолько сильно, потому что тэхён слишком откровенный и жаждущий, а его жгучий взгляд слишком осязаемый. чонгук за своими мыслями даже не замечает, как оказывается абсолютно обнажённым под таким же обнажённым и возбуждённым мужчиной. — блядство, — тэхён с шумом втягивает воздух и наклоняется, прихватывая зубами кожу на румяной щеке альфы. омега проходится по пылающему лицу смазанными поцелуями-укусами и перемещается на шею, заставляя чонгука захлебнуться горячим воздухом. — что же ты со мной делаешь, гук-а?.. — хён… — у меня все мысли только о тебе, — продолжает заполошно шептать тэхён. он жадно впечатывается губами в беззащитное горло и скользит языком по ароматной коже. — все эти годы только о тебе думаю. совсем покоя мне не даёшь. чонгук жмурится, зарываясь трясущимися пальцами в растрёпанные русые волосы, и звонко стонет, раздвигая для своего мужчины ноги. — перестань… тэхён опирается на локти и ластится диким животным, размашисто проходясь по запаховой железе и мягко урча. — тебе даже в постели делать ничего не нужно, можешь хоть бревном лежать, а я уже всё обкончаю, как какой-то подросток, — мышцы мужчины становятся ещё твёрже и горячее под дрожащими татуированными пальцами. внутренняя сущность воет восторженно от вида распластанного голого чонгука в пахучем гнезде и омега не выдерживает, торопливо касаясь ладонью чужого напряжённого члена и обводя набухшие вены. — сколько же у тебя власти надо мной. альфа жмурится, не в силах выносить на себе этот полный вожделения и обожания взгляд. тэхён и раньше признавался ему в любви во время секса, но то, что он говорит сейчас выбивает из чонгука весь дух. — боже, тэ… просто замолчи уже… т-ты невыносимый. мужчина басовито смеётся и обхватывает стройную талию, переворачиваясь и укладывая альфу сверху. он усаживает чонгука на себя и действует до такой степени быстро, что низ живота сводит томительная судорога. — замолчать? но твой сладкий запах говорит об обратном. крепкие тренированные ноги оказываются широко раздвинуты. альфа буквально седлает омежьи бёдра. татуированные ладони упираются в твёрдую грудь тэхёна. веки чонгука тяжелеют, а дыхание учащается. узловатые пальцы инстинктивно скользят по бугрящимся мышцам, останавливаясь на тёмных сосках. — может и так, но… это всё ещё безумно смущает, хён… твои слова смущают. — о, правда? у меня получилось смутить своего грозного альфу? — насмешливо спрашивает мужчина, сверкая красными радужками и острыми клыками. чонгук даже разозлиться на омегу не может, потому что впервые видит мужчину таким довольным, игривым и расслабленным, а ведь они толком ничего не начали. альфа просто сидит верхом на крепких бёдрах и послушно поддаётся давлению больших ладоней, заставляющих медленно скользить ягодицами по всей длине чужого члена. — что же мне сделать, чтобы моя детка меня простила? — продолжает тэхён и резко подаётся вперёд, утыкаясь носом в ложбину между твёрдыми грудными мышцами чонгука. смотрит снизу своими большими глазами с вкраплениями красного и трётся щекой о чувствительную потную кожу, царапая её колючей щетиной. альфа обводит большим пальцем горячую скулу ластящегося мужчины и убирает завившуюся от влаги упругую светлую прядь за розовое ухо. — ляг на спину и раздвинь ноги. лицо омеги вытягивается в удивлении, но он быстро берёт себя в руки и послушно укладывается на спину, в предвкушении широко разводя бёдра в стороны. под его ягодицами начинает скапливаться приличное количество естественной смазки, что тут же впитывается в разложенную одежду, и тэхён крупно вздрагивает, когда альфа ложится на живот и короткими мазками слизывает несколько блестящих дорожек между раздвинутыми половинками. — что ты… — всегда хотел нормально попробовать твою смазку. в карих глазах омеги начинает клубиться опасность, а скулы напрягаются, стоит только мокрому тёплому языку чонгука скользнуть к тяжёлым от семени яичкам, и ниже. альфа мягко прихватывает зубами тёплую кожу возле округлостей ягодиц и осторожно кусает, заставляя мужчину под собой резко дёрнуться и шумно втянуть носом воздух. — попробовал? — хрипит тэхён и закапывается пальцами в чёрные волосы. он поддаётся бёдрами навстречу чужому лицу и чувствует, как смазка толчками выталкивается из него и как каждую вязкую мутную каплю ловят полные губы. — блять. — можно просто чонгук. альфа нагло улыбается, вытирая ладонью мокрый от естественных выделений подбородок, и приникает распухшим ртом к бархатистой тёмной головке, с особым усердием принимаясь посасывать её одними губами. под хриплый поощряющий стон тэхёна он неторопливо, с хлюпающим звуком вбирает головку внутрь и прижимает язык к чувствительной уздечке. прежде всегда омега проявлял настойчивость, обжигая своим бешеным напором. теперь же он откровенно расслабляется в гнезде, запрокидывая голову, и даёт возможность чонгуку проявить себя в полной мере, получая от инициативы альфы и его не совсем умелых действий искреннее удовольствие. чонгук не так часто отсасывал мужчине, чтобы поднатореть в этом деле, зато рвения, желания и старательности ему точно не занимать. альфа явно балдеет от веса тяжёлой текущей головки на своём языке и чужого пряного вкуса, настолько, что невольно жмурится от наслаждения и тихо мычит, пуская по телу тэхёна волну чувственной дрожи. чонгук плавно насаживается до середины и разлепляет веки, натыкаясь на тяжело дышащего омегу, что прошивает его таким взглядом, от которого внутри у альфы разливается дикий жар, а сердце гулко ударяется о рёбра. тэхён укладывает ладонь на румяную щёку и в неё тут же тычется крупная головка. он смотрит на растянутые вокруг его члена краснючие полные губы и обводит их пальцем, пачкая шершавую подушечку в собственной смазке и чужой пузырящейся слюне. — пиздец. чонгук накрывает большую ладонь дрожащими пальцами и проводит по контурам татуировки, продолжая медленно вбирать твёрдый член, с каждым движением головы всё глубже. мужчина едва сдерживается, чтобы не толкнуться бёдрами в мокрое тепло послушно натянутого на него рта на всю длину, но вот когда альфа внезапно выпускает из своего влажного плена обласканную головку, то несдержанно и низко рычит. — тебе нравится? чонгук смыкает татуированные пальцы у основания члена и наклоняется, потираясь пунцовой щекой о напряжённую плоть и аккуратно надрачивая. — а сам-то как думаешь? — сквозь зубы цедит омега, когда чонгук вскидывает на него свои огромные блядские глаза и проводит языком по отяжелевшим от спермы яйцам, стараясь обхватить их губами и пропитываясь насквозь тягучим омежьим запахом. — заканчивай с отсосом, детка, я не хочу кончить тебе в рот. — тэхён нетерпеливо отстраняет увлёкшегося альфу и дёргает его за волосы на себя, впиваясь в сочные и распухшие от трения губы грубым поцелуем. — я хочу кончить в тебя. чонгук протяжно стонет и податливо прогибается в пояснице, касаясь собственным возбуждением чужого напрягшегося пресса. — хён, — начинает говорить альфа, когда мужчина отрывается от его рта, но медлит, облизывая яркие насыщенно розовые губы. — посмотришь, как я буду растягивать себя? — блять, чонгук, — омега утыкается носом в запаховую железу и низко выстанывает, потираясь щетинистой щекой о смуглое горло, чтобы оставить побольше своего аромата. он редко называет альфу по имени, обычно «детка» или «гук-а», и от того подобные моменты ощущаются гораздо острее. забавно, вроде бы самые простые звуки, но по телу чонгука пробегает лихорадочный трепет предвкушения. — конечно, да. — тогда мне понадобится смазка. — возьми в столе. — я лучше возьму здесь. и мужчина всхлипывает, почти сразу же срываясь на мягкое животное урчание, когда чувствует ладонь альфы между своих ягодиц. действительно, нахуй им смазка, когда есть тэхён. чонгук снова забирается на омежьи бёдра и заводит руку за спину, свободной опираясь на чужую грудную клетку. мутная капля пота срывается с кончика носа альфы прямо на подбородок мужчины, чёрные глаза закатываются, а напряжённые приподнятые бёдра конвульсивно дёргаются. чонгук слишком сосредоточен на собственных ощущениях, чтобы заметить на своём потном лице чужой голодный взгляд, но вот сильные пальцы, властно обхватившие его ягодицы он чувствует прекрасно. омега держит их раздвинутыми, а сам неотрывно смотрит на нависающего над ним чонгука, который осторожно толкается в себя сразу двумя пальцами. — не спеши, — хрипло произносит тэхён и крепче перехватывает в ладонях мягкие половинки. альфа хмурится и переводит рассеянный взгляд на тяжело дышащего мужчину. — ну и видок у меня, да?.. — чонгук криво усмехается и неловко двигает рукой, с хлюпом погружаясь в собственную дырку до самых костяшек, вот только омега в ответ сильнее сминает его ягодицы в ладонях и судорожно облизывает пухлые губы. влажная русая чёлка липнет ко лбу, а раскосые глаза томно прикрыты густыми подрагивающими ресницами. — ага… охуенный просто, — тэхён переводит жадный взгляд на покачивающийся длинный член альфы, из бордовой головки которого обильно вытекает предсемя. — в следующий раз, когда снова решишь себя растянуть, развернёшься ко мне задницей. чонгук громко сглатывает и дёргано кивает, глубоко затягиваясь омежьими феромонами, витающими в спальне. он вытаскивает мокрые пальцы из сжавшегося отверстия и обхватывает ими член мужчины, тщательно обводя ладонью каждую выпуклую венку. альфа заламывает брови к переносице, когда крупная головка упирается и давит на его припухшую дырку и заметно расслабляется, стоит ей полностью погрузиться внутрь. уже привычное распирающее чувство горячим спазмом оседает в напряжённом паху. чонгук приподнимается на толстом члене, на пробу покачивая бёдрами, и опускается до основания, накрывая чужие ладони, покоившиеся на его боках, своими. — всё нормально? — тэхён и сам не понимает почему шепчет, боясь даже вдохнуть. он ощущает трепетную дрожь сидящего на нём альфы, ловит одержимое сокращение внутренних мышц, плотно обхвативших его возбуждение, и шалеет от приторного запаха чонгука. — детка? альфа вскидывает на него свои горящие чёрные глаза и надрывно выдыхает. — д-да… — тогда будем двигаться? чонгук снова мелко кивает и со сбившимся дыханием тесно прижимается к омеге. от нарастающего наслаждения он начинает перебирать руками густые русые волосы и слабо постанывает, в то время как мужчина влажно выцеловывает жилистую шею и помогает альфе ритмично скользить на своём члене. чонгук знает, почему тэхён так тщательно облюбовывает его запаховую железу, и поэтому настойчиво привлекает омегу к себе ещё ближе, поощрительно оглаживая взъерошенный затылок и сильнее запрокидывая голову. альфа шире раздвигает бёдра навстречу рваному движению, и громкий вскрик вырывается из его горла, когда тэхён несдержанно прокусывает кожу на твёрдой упругой жилке. содрогаясь в жарких объятиях, альфа тихо скулит от растекающейся по всей шее боли, и чувствует, как из члена толчками выстреливает вязкая сперма. — тэхён… густые белёсые капли оседают на рельефном животе мужчины, а сам чонгук оседает на его члене. грузно, устало, с довольным урчанием. он безропотно позволяет возбуждённому омеге использовать своё тело, чтобы добиться желанной разрядки, и лениво водит татуированными ладонями по широкой потной спине. болезненную и вспухшую метку продолжают усердно вылизывать, а крупный член продолжает с громким хлюпаньем проникать в раскрытую дырку, что жадно вбирает его в себя на всю длину. внутри становится ещё более мокро и горячо, и чонгук ёрзает прямо на твёрдой плоти, понимая, что мужчина только что бурно кончил. их потные, разгорячённые тела тесно льнут друг к другу, и альфа прижимается в изнеможении щекой к чужой липкой груди, когда омега вдруг укладывается обратно на спину, медленно выходя из сокращающего отверстия. — куда собрался? — большая ладонь опускается на спину приподнявшегося чонгука и проходится от мокрой поясницы до расслабленных лопаток. — нам нужно принять душ, хён, — альфа прочищает горло, надорваное от беспорядочных стонов. ноги чонгука и его красные от шлепков ягодицы пошло раздвинуты, а по-прежнему твёрдый член омеги прижимается к его растянутой и распухшей дырке, из которой медленно вытекает сперма. — не нужно. — хён… — я же сказал, что не нужно. мне нравится как ты сейчас пахнешь. пахнешь мной. альфа тихо хмыкает, молчаливо соглашаясь, и оставляет на горячей омежьей щеке влажный поцелуй. — ты кажешься отдохнувшим. и это правда. мужчина выглядит, как довольный и сытый котяра, в окружении чужих вещей и с развалившимся сверху чонгуком. разморенным, заласканным и затраханным чонгуком. — и чувствую себя так же. альфа понятливо мычит и трётся щекой о крепкое плечо. — я же говорил, что тебе понравится. тэхён тихо хмыкает и укладывает ладонь на растрёпанные чёрные волосы, удовлетворённо улыбаясь и умиротворённо урча. — вот и будешь теперь сам мне гнездо строить. — с удовольствием, хён.