цербер

— ты пускаешь слюни, тэхён, — небрежно бросает намджун, пока усаживается напротив зависшего омеги. мужчина переводит рассеянный взгляд с болтающего у барной стойки чонгука на брата. — впрочем, и он тоже, — указывает намджун на какого-то незнакомого альфу не относящегося к его группировке, который чуть шею не сворачивает, уставившись на чонгука. вернее на его округлую задницу, обтянутую тонкой джинсовой тканью. с крепкими ягодицами, которые будто бы сами напрашиваются, чтобы их смяли в ладонях, и на роскошные бёдра. ох, тэхён помнит, какими твёрдыми они были, когда он вжимался в них своим членом. омега прикусывает нижнюю губу и чувствует огромное желание подойти к тому пялящемуся парню и всадить в его глаз нож по самую рукоять, чисто ради собственного удовольствия. вот только у тэхёна есть предчувствие, что он никогда не перестанет убивать, если решит проучить каждого, кто заглядывается на чонгука. на его, блять, чонгука, который после той поистине судьбоносной сцены в пентхаусе явно решил испытать его терпение на прочность. глаза мужчины вновь пытливо проходятся по охереть насколько горячему телу альфы и с откровенной жаждой оглядывают натренированные икры и крупные бёдра, уже вовсю представляя, как охуенно они будут обхватывать его бока или голову. блять. вязкая слюна скапливается во рту и передние клыки вылезают при представлении распластанного под ним чонгука. растянутого, мокрого и затраханного. или чонгука, сидящего на нём верхом и самостоятельно насаживающегося на член. интересно, а позволил бы он кончить в себя и если да, то как долго он смог бы проходить с его спермой внутри и как много он смог бы в себя принять? тэхён с трудом переводит осоловелый взгляд с альфы на молчаливо ухмыляющегося намджуна, наблюдающего за ним с лёгким ехидством. — наконец, я дождался того момента, когда чонгук крепко схватил тебя за яйца. омега кривится. он не может припомнить, когда брат в последний раз был в настолько омерзительно-хорошем настроении. — если бы, блять, он это сделал. тэхён пиздец как хочет, чтобы альфа взял его за яйца, а лучше, чтобы он взял их в свой рот. тот самый, что сладко выговаривает каждый раз, стоит им только встретиться или пересечься взглядами, уважительное и чуть хрипловатое: «хённим». если все предыдущие годы именно мужчина подстёгивал и разжигал между ними их общее влечение, то сейчас достаточно одних чёрных глаз чонгука и его блядской въедливой улыбки, чтобы у тэхёна сорвало крышу. альфа ведь действительно в тот день привёл к нему омегу с оленьим взглядом и губами-бантиками. практически бросил бедное тело ему на растерзание, зная, что он намеренно не оставит на карамельной коже ни одного живого места. чонгук вообще про него много чего знает. и про шрам от аппендицита на правом боку и про периодические течки раз в месяц. — и кто в этом виноват? ты сам играл с ним все эти годы, а теперь удивляешься. мужчина вяло отмахивается, не собираясь признавать частичную правоту намджуна, и опрокидывает в себя стопку с чем-то крепким и прозрачным. — гук-а просто очень принципиальный и со своим начальством не спит. — ну, зато он может спать с другими, — будто между делом бросает брат и омега слишком быстро поворачивается к чонгуку, рядом с которым сразу замечает всё того же пялящегося парня, что самым наглым и охуевшим образом касается чужой поясницы. тэхён видит, как спина альфы буквально каменеет от этого прикосновения, а сам он так сильно напрягается, что все перекатывающиеся ранее мышцы в одно мгновение просто застывают. на лице чонгука, когда он резко разворачивается, вспыхивает ярость, и мужчине, чёрт возьми, нравится, как это выглядит. недовольный и взбешённый альфа слишком возбуждает, а его покрасневшее лицо в такие моменты становится безумно соблазнительным. тэхён не отказывает себе в удовольствии, чтобы представить, как он кончит на это самое лицо, размазав сперму по горячим румяным щекам, и как искажённые в гневной гримасе губы послушно растянутся вокруг его члена. просто потому что альфа никогда не подпускает к своей спине кого бы то ни было, а единственный человек, которому чонгук позволил это сделать, позволил прижаться к своему самому уязвимому и беззащитному месту, был именно он. омега не слышит, что чонгук говорит зарвавшемуся парню, что с каждым произнесённым словом бледнеет прямо на глазах, но когда его чёрный обжигающий взгляд сталкивается с ним, на полных губах появляется язвительная улыбка. и в этот момент мужчина ничего не хочет больше, чем подойти к своему главному помощнику и притянуть к себе, чтобы поцеловать. чтобы заявить права на этот сладкий рот. вот только тэхён знает, что альфа возненавидит тот факт, что интимные вещи будут выставлены на обозрение всем остальным в их группировке. не то чтобы их непонятные отношения не обсуждали между собой, просто чонгука, что ценит и оберегает свою личную жизнь вдали от чужих глаз и ушей, боятся отнюдь не меньше, чем самого омегу. — и тебе не даёт и другим. обожаю чонгука. намджун тихо смеётся, вынуждая мужчину захотеть швырнуть стакан из-под шота прямо в его глумливую рожу. ревность всё ещё кипит где-то внутри него, но злости уже почти нет. чонгук умеет постоять за себя. чонгук, блять, альфа, который может голыми руками спокойно задушить человека, раз уж на то пошло. — иди на хуй, джун. — только сегодня на нём был. тэхён с улыбкой качает головой. намджун — грёбанная заноза в заднице. — давай только без подробностей своей интимной жизни, пожалуйста. слабая улыбка меркнет, когда он снова смотрит на чонгука. альфа вновь нацепил на себя маску уверенности и равнодушия, но его кожа на щеках порозовела от смущения, челюсть крепко сжата, а в чёрных глазах застыло напряжение. чонгук явно не так спокоен, как пытается всем показать. тэхён знает, как тот ценит свой комфорт и личное пространство, в которое так нагло вторглись. сделав усилие, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица, мужчина пристально наблюдает за тем, как тщетно альфа пытается расслабиться и влиться в прерванный охуевшим парнем разговор. он перестаёт так откровенно глазеть на чонгука, только когда один из официантов в его клубе приносит братьям выпивку. молоденький омега опускает напитки на низкий столик, выставляя напоказ свою упругую задницу, а затем выпрямляется и, флиртуя, касается руки мужчины, чтобы привлечь его внимание. — разве я позволял себя трогать? — недовольно рыкает тэхён, подавляя в себе порыв сломать эти тонкие и ухоженные пальцы. ему по душе другие, сильные и узловатые, с татуировками, мозолями и въевшейся под кожу кровью. напуганный давящим омежьим феромоном и злыми глазами своего босса, официант быстро убирает руку и сваливает к бару. намджун тихо присвистывает, явно впечатлённый чужой вспышкой гнева. — ничего не говори. — да я и не собирался.

***

тэхён поспешно стягивает с себя все вещи и заходит в душ. под струями тёплой воды он безуспешно пытается выдрочить из своего сознания образы обнажённого альфы извивающегося на его члене, которого он хочет до помутнения в глазах. особенно после сегодняшних переглядок. мужчина чувствует себя чёртовым подростком, но даже тогда он никогда не использовал руку, чтобы избавиться от напряжения в теле. вид собственной спермы на стенках душа не приносит никакого удовлетворения, только яйца, кажется, больше не готовы взорваться в любой момент. обмотав полотенце вокруг бёдер, омега выходит из ванной комнаты, зачёсывая мокрые волосы назад, и только чудом не поскальзывается, когда видит у барной стойки чонгука собственной персоной. он быстро берёт себя в руки, так будто действительно не дрочил на альфу минутами ранее. — я поменяю пароль на входной двери, чтобы ты не врывался ко мне когда вздумается. — вы этого не сделаете, хённим, — уверенно заявляет альфа немного заплетающимся языком, на что тэхён только удивлённо вскидывает брови. ну, во-первых, да, он не собирается прятаться и скрываться от объекта своего влечения и каждодневного стояка, тем более, что он чонгуку может понадобиться в любой момент, как, впрочем, и тот ему, а во-вторых… альфа оглядывает его немного рассеянным взглядом с головы до ног и закусывает проколотую губу. а во-вторых, какого хуя? мужчина крепко стискивает челюсть и даёт полотенцу упасть на пол. чонгук резко втягивает ноздрями воздух, и член омеги тут же дёргает от мысли, что этот блядский мальчишка даже не пытается отвести от его обнажённого тела свои мутные глаза. — тогда может расскажешь почему от тебя несёт ёбаным алкоголем? — грубо спрашивает тэхён, стискивая зубы и пытаясь подавить тьму и утробное рычание, которые рвутся из груди. голос его собственнически подрагивает. такого чонгука никто не должен видеть. обычно именно он тот, кто может спокойно напиться до беспамятства после удачно заключённой сделки, а альфа… альфа же наоборот будет недовольно кривиться от запаха спиртного и морщиться при виде пьяных людей. — потому что я пил? омега сжимает челюсть и идёт в сторону брошенных на диване вещей. он чувствует на себе изучающий взгляд чонгука, который очевидно пьян намного сильнее, чем пытается ему показать. потому что трезвый чонгук никогда первым не высказывает свой интерес. он любит, когда его добиваются, когда раздевают глазами, но ни в коем случае не трогают и на самом деле в этом есть вина самого мужчины, ведь именно он приучил альфу к своему вниманию, которое тот жаждет так же сильно, как и сам тэхён. он, чёрт возьми, так же зависим от этих чёрных глазищ. он так же желает только его в своей постели. — тогда зайдём с другой стороны, — омега лениво натягивает на себя боксеры, демонстративно укладывая удобнее полувставший член, который чонгук провожает голодным взглядом. — почему ты пил? лицо альфы практически мгновенно бледнеет, а сам он резко отворачивается от тэхёна, который хмурится, не понимая подобной острой реакции на свой вопрос, и подходит ближе. по мере его приближения чонгук заметно подбирается и сжимает подрагивающие ладони в кулаки, в то время как омега начинает чувствовать на нём посторонний аромат. слишком въевшийся, сильный и концентрированный, чтобы его можно было игнорировать. что за хуйня?.. — гук-а, что проис… — тот ублюдок из клуба пометил меня своим запахом, — ожесточённо перебивает чонгук, кривясь от отвращения, и когда он поворачивает к мужчине голову, его чёрные глаза блестят от злости и слёз. он закрывает их и снова поспешно отворачивается, пытаясь скрыть собственную слабость, а у тэхёна перехватывает дыхание от уязвлённого вида альфы. он никогда чонгука таким не видел. таким уязвимым, ранимым и разгневанным одновременно. глаза омеги жадно исследуют раскрасневшуюся кожу округлых щёк, дрожащую нижнюю губу, и надолго зависают на слезах, застывших на слипшихся ресницах. блять. тэхён давит в себе поток проклятий, готовый сорваться с языка, потому что метить кого бы то ни было без надлежащей оговорённости и без чёртового разрешения строго запрещено. внутренний альфа или омега может быть травмирован, а когда сущность встревожена, то и сам человек становится слабым и беззащитным. — я найду и убью его. — я уже это сделал, — злобно выплёвывает чонгук, принимаясь хрипло и учащённо дышать. он будто не замечает собственного подвешенного состояния и не обращает внимания на то, что тэхён подходит к нему почти вплотную. — гук-а… — тихо произносит мужчина, смягчая голос, чтобы успокоить альфу, которого начинает уже откровенно потряхивать от нервозности и раздирающей тревоги. он пытается поймать чужой бегающий взгляд, но чонгук даже не собирается ему в этом помогать. — детка, — альфа крупно вздрагивает и застывает, на какое-то время переставая трястись. тэхён впервые называет его таким образом. — посмотри на меня. смятение так чётко проявляется на растерянном лице чонгука вместе с ярким румянцем, что почти весь самоконтроль омеги уходит на то, чтобы не запустить пальцы в растрёпанные чёрные волосы и попробовать, наконец, на вкус этот соблазнительный рот, который очаровательно приоткрывается, показывая два передних чуть выпирающих, как у кролика зуба. — как вы меня назвали? — тебе не нравится? альфа неопределённо пожимает плечами, выглядя при этом до безобразия смущённым и потерянным. он молчаливо раздвигает бёдра, позволяя мужчине подойти ещё ближе и расположиться между его ног. густой и насыщенный запах доминирующего омеги тут же начинает распространяться вокруг чонгука, что почти сразу, с тихим довольным стоном прижимается к влажной от воды обнажённой груди тэхёна и отпускает себя. чужой аромат так сильно расслабляет и успокаивает, даруя долгожданное чувство защищённости, которое не ощущается ни с одним оружием, что альфа не сдерживается и жадно и беззастенчиво тычется носом в запаховую железу мужчины на его крепкой шее, пытаясь не думать о том, почему тот вообще разрешает ему вытворять с собой подобное. вот только омега так же открыто наслаждается близостью откровенно ластящегося к нему чонгука, такого грозного и опасного со всеми, но нуждающегося с ним. — теперь тебе лучше? вместо ответа альфа лишь сильнее жмётся к чужому телу, обнимая тэхёна за талию. — хённим… — шепчет чонгук и благодарно потирается щекой о мокрое плечо, блаженно прикрывая глаза и зажмуриваясь. — ты больше не пахнешь тем ублюдком. слышишь, гук-а? — мужчина осторожно отстраняет от себя разомлевшего альфу и обхватывает своими ладонями его горячее румяное лицо. их глаза сталкиваются, и чонгук, со своими заломленными к переносице бровями и доверчивым взглядом выглядит слишком греховно и привлекательно. он выглядит так непривычно, что тэхён уже не сдерживает клокочущее в глотке рычание. — ты пахнешь мной. от их смешавшихся между собой ароматов пах омеги напрягается от возбуждения и член начинает твердеть и выпирать сквозь тонкую ткань боксеров. он понимает, что вот-вот потечёт только от того, как охуенно ощущается чонгук в его руках и от того, как он смотрит на него своими глазищами. кажется, будто альфа собирается ему что-то сказать, но слова явно застревают у него в горле, да и у тэхёна нет больше желания и сил разговаривать. он первым набрасывается на вздрогнувшего чонгука, резко притягивая к себе, и накидывается на его раскрытые губы с голодным поцелуем, сразу же нетерпеливо проталкивая свой язык в тёплый рот. альфа оторопело сжимает предплечья мужчины, а тот в свою очередь продолжает пожирать его влажные губы с довольным рокотом. слишком податливые и безотказные для того, чтобы прийти в себя и вовремя остановиться. чонгук кажется даже чересчур покладистым и послушным и омега поздно понимает, что всё это происходит из-за его феромонов, близости, алкоголя и подавленного состояния альфы. они определённо хотят друг друга, это не обсуждается, но тэхён не собирается пользоваться уязвимым состоянием чонгука и заниматься с ним сексом, когда он выглядит таким разбитым и не совсем вменяемым. на утро альфа явно не будет ему благодарен. мужчина с трудом отрывается от полных губ и прижимается к чужому горячему лбу собственным. чонгук растерянно держится за его плечи и мягко выдыхает, приоткрывая манящий рот и вглядываясь мутными глазами в угрюмое лицо омеги. — я не должен был этого делать, — низко хрипит тэхён, но сам понимает, что совершенно не чувствует вины за то, что без явного разрешения пометил почти не соображающего альфу, а потом ещё и поцеловал. — прости. только какое-то животное и собственническое удовлетворение от осознания, что теперь чонгук пахнет им самим. — за что вы извиняетесь, хённим? — кажется, что смятение и непонимание альфы можно пощупать, настолько оно очевидное. его татуированные ладони переходят на шею мужчины, а после неуверенно зарываются в мокрые русые волосы. — мне всё понравилось. — если ты скажешь мне об этом завтра на трезвую голову, то тогда я тебе поверю, гук-а. омега грубовато и немного неуклюже гладит горячую щёку чонгука, а когда тот отзывчиво подаётся навстречу касанию и прикрывает глаза, начиная тихо и умиротворённо урчать, то резко отстраняет от себя. такой альфа для тэхёна одно сплошное искушение. — хённим… — тебе нужно выспаться, — перебивает растерянного чонгука мужчина. — ляжешь в моей спальне. сейчас твой внутренний альфа больше всего будет нуждаться в моём запахе. — а вы? — до твоего прихода я дрочил на тебя в душе, гук-а, — чонгук очаровательно хлопает ресницами и запоздало отшатывается от криво усмехнувшегося омеги. — хороший мальчик. — альфа судорожно сглатывает, чувствуя, как его собственный запах начинает потихоньку усиливаться, после слов тэхёна и того с какой интонацией он их произнёс. — а теперь пойди и приведи себя в порядок. свою одежду я оставлю в спальне.

***

чонгук на самом деле не хотел встречаться с омегой так скоро. не после того, как он сбежал из его дома рано утром полностью пропахший его феромонами и с диким похмельем. но вот он снова здесь, а настойчивый взгляд тэхёна уже привычно ласкает кожу, и альфу охватывает знакомое напряжение пополам с нарастающим возбуждением. даже после душа от него всё ещё очень сильно пахнет мужчиной. пахнет так, будто тот заявил на него свои права. только метки для полного счастья не хватает и будет целый набор. не то чтобы чонгук против или недоволен, он наоборот рад ощущать на себе феромоны омеги, да и его внутренний альфа в полном восторге от перспективы своей вероятной принадлежности к нему, но вот то, что чонгук почти ничего не помнит после того, как пришёл к боссу, немного пугает. и вообще, какого чёрта он к нему тогда пошёл? от мысли, что альфа на самом деле инстинктивно искал защиты, которую нашёл в лице тэхёна, его начинает заметно потряхивать. он слишком очевидный. — рад видеть тебя трезвым, гук-а. оперативно же ты сбежал с утра. чонгук кривится от язвительного голоса своего босса. — я пришёл вернуть вашу одежду, хённим. — думаю, моя одежда это последнее, чем ты должен был забивать свою голову, разве нет? — альфа хмуро косится на мужчину, который стоит перед ним в одних домашних штанах. с растрёпанными русыми волосами и заспанным лицом. такой тэхён чрезвычайно редкое зрелище, да и вряд ли он кому-нибудь ещё покажется в таком виде. — давай, спрашивай уже. я прям вижу, как тебя распирает от любопытства. чонгук тяжело вздыхает. — почему вы пометили меня? — потому что захотел, гук-а, — омега пожимает плечами. — потому что твой альфа нуждался во мне. причин на самом деле много, но так или иначе, от моего запаха ты сможешь избавиться только через несколько недель, уж извини. чонгук морщится и дёргает плечом, стараясь не пялиться так открыто на полуобнажённого омегу, чей вид с каждой секундой становится больше угрожающим, чем соблазнительным. — да не хочу я избавляться от него, — рявкает на мужчину альфа и только потом понимает, что он только что сделал. ну, и как теперь объяснить, что его резкая вспышка гнева обусловлена преддверием гона и вчерашним стрессовым состоянием его внутренней сущности? но тэхён не обращает на это внимания. мышцы его лица напрягаются, а сам он начинает наступать на подобравшегося альфу. — повтори. — мне нравится ваш запах, хённим, так с чего бы мне избавляться от него? — потому что без твоего разрешения я не имел на это права? потому что это собственническая херня? потому что я хочу оставить на тебе не только свой запах, но и свою метку? челюсть мужчины крепко сжата, а взгляд пронзительный и холодный. таким тоном, властным и непререкаемым он говорит на сделках и собраниях. когда собственноручно пытает своих предателей и врагов. чонгук сглатывает и его кадык нервно дёргается, когда абсолютно красные глаза впиваются в это движение. впиваются в его кожу даже не касаясь. — долго мы ещё будем бегать друг от друга, гук-а? или, наконец, потрахаемся и начнём встречаться? — мы с вами? встречаться? альфа начинает истерично смеяться, но смех почти сразу же смолкает. от тэхёна исходит настолько сильное напряжение, что его можно почти потрогать. — а ты, блять, здесь кого-то ещё видишь? — омега продолжает жёстко смотреть на покрасневшего чонгука, чей взгляд поражённо и неверяще бегает по его недовольному лицу. — тебе так трудно поверить в то, что я хочу тебя рядом с собой в качестве своей пары? альфа облизывает резко пересохшие губы и выдавливает слабым протестующим голосом: — я не… вот только тэхён от его тихого блеяния лишь отмахивается. — ты ведь сам уже признался в том, что тебе нравится мой запах. так в чём проблема? альфа качает головой и его тело начинает движение ещё до того, как он осознаёт это. чонгука прошибает холодный пот, когда он подходит ближе к мужчине, сохраняя с ним зрительный контакт. — вы действительно считаете, что из нас может получиться пара? чувствуя на своих губах чужое тёплое дыхание, альфа тяжело сглатывает. он вдруг отчётливо вспоминает, как этот приоткрытый рот, на который он смотрит голодным взглядом, требовательно целовал его вчера. — считаю, что твоё место рядом со мной во всех смыслах, гук-а. омега поднимает руку и оглаживает указательным пальцем изгиб чужой шеи, поднимая округлый подбородок и вдыхая усилившийся запах чонгука, будто хочет им насытиться. его касание такое нежное и знакомое, дикое и волнующее одновременно. простой близости больше недостаточно и чонгук прижимается к тэхёну всем телом, потому что его внутреннему альфе по-прежнему необходимо чувствовать мужчину полностью. — я боюсь, что у нас не получится. последняя попытка, чтобы отступить и сохранить их прошлые недоотношения подчинённого и босса, которую тэхён умело отбивает одним развязным и мокрым поцелуем. — я боюсь, что у нас получится слишком хорошо, гук-а. ты так долго сводишь меня с ума. омега снова завладевает влажными и слегка припухшими губами чонгука, и его поцелуй превращается в лёгкие посасывания и укусы, которые вырывают из горла альфы стон удовольствия. он тоже несдержанно кусает тэхёна, что собственнически смыкает пальцы на его стройной талии, а другой рукой цепляется за чёрные волосы, вынуждая полностью открыть и обнажить перед ним шею. — ты мой, чонгук, — между поцелуями рычит мужчина. — только мой. признай уже. и альфа сдаётся, судорожно сжимая ладонями чужие щёки и позволяя подхватить себя под бёдрами. их дыхания смешиваются, ласки становятся хаотичными и нетерпеливыми и чонгук пропускает момент, когда остаётся перед омегой в одних боксерах. тэхён обхватывает щиколотки альфы, подавляя стон от ощущения его тёплой кожи. ради всего святого, это первый раз, когда омега прикасается к его обнажённым ногам, которые оказываются абсолютно гладкими на вид и бархатными на ощупь. пиздец. если чонгук такой везде, то ему конец. мужчина тяжело сглатывает скопившуюся слюну, уже представляя, какова на вкус его грудь или задница, каково это — зарыться лицом между его ног, и медленно ведёт ладонями до разведённых в немом приглашении подрагивающих смуглых бёдер. чонгук под его руками замирает, продолжая источать терпкие и сладковатые от нарастающего возбуждения феромоны, лицо его покрывается испариной, а по коже пробегают предательские мурашки. — хённим… — дрожащий и неожиданно нежный голос, заставляет член в боксерах тэхёна позорно дёрнуться и затвердеть, и что хуже всего, его нижнее бельё так же начинает обильно намокать. грёбанная омежья сущность, как же ты вовремя. — мы можем не заходить дальше, если ты боишься, гук-а. ты единственный, кому я никогда намеренно не сделаю больно. и это правда. мужчина вовсе не собирается быть с чонгуком грубым в их первый раз, несмотря на свою жёсткую натуру. только если тот действительно настойчиво попросит об этом. и он совершенно не хочет причинить ему боль большую, чем это необходимо, потому что омега крупный во всех отношениях, но он постарается, чтобы альфе с ним было максимально комфортно. омеги, которых тэхён трахал на протяжении всех этих лет, искали острых ощущений и текли уже от того, что над ними доминирует не альфа. такие, как они, никогда не поймут, что значит быть частью мафии, на какие жертвы нужно идти, чтобы быть частью их мира. они просто хотели подчиняться кому-то опасному, забывая, что ради них он никогда не будет лезть из кожи вон, чтобы сделать приятное. омега думал только о своём удовольствии, но с чонгуком, с этим чёртовым мальчишкой, которого он хочет рядом с собой не только в качестве секс-партнёра и личного помощника, всё по-другому. мысль о том, как превосходно альфа будет ощущаться вокруг его члена, едва не лишает омегу рассудка, поэтому он старается быстрее отогнать её от себя и сосредоточиться на испытываемых ощущениях самого чонгука. видимо что-то такое мелькает во взгляде мужчины, что-то явно похожее на плохо скрываемое волнение и непривычную для главы мафиозной группировки заботу и мягкость. что-то слишком мимолётное, но достаточное для того, чтобы тяжело дышащий чонгук недовольно и низко зарычал, сверкая на него своими заалевшими глазами. — если вы думаете, что я боюсь быть оттраханым омегой, то вы сильно ошибаетесь, хённим. — ох, вот как?.. разве я не уязвляю твою альфью гордость? — подразнивает тэхён и заметно расслабляется, прихватывая зубами солоноватую кожу на внутренней стороне чужого бедра. острый на язык чонгук ему нравится намного больше. мужчина осторожно протягивает ладони к боксерам альфы, заставляя его послушно вскинуть вверх таз, и приспускает их вниз, к восхитительно круглым коленям. — и что вы хотите от меня услышать, хённим? тэхён на мгновенье зависает, не отрывая взгляда от пока ещё мягкого, но уже твердеющего на глазах члена, лежащего на напряжённой косой мышце чонгука, и жадно облизывается, замечая чёртову блядскую дорожку идущую прямо к проколотому пупку. окей, альфа гладкий не везде, но… с каких это пор у него появился в таком месте долбанный пирсинг? омега судорожно вздыхает и его возбуждённый взгляд падает ниже, на маленькую розовую сморщенную дырку, из-за чего он с трудом подавляет в себе желание утробно зарычать и припасть к ней губами, чтобы толкнуться внутрь своим языком. — только правду, гук-а, — хрипит тэхён и всё-таки не сдерживается и оглаживает большим пальцем трепещущий от прикосновения вход. альфа дёргается, сминая татуированными пальцами простынь под собой, и смотрит на него огромными чёрными глазами, начиная тяжело и быстро дышать. округлые щёки ещё больше разрумяниваются и рваные яркие пятна от смущения расползаются и по вспотевшей крепкой груди, но мужчина замечает, как дрожь удовольствия проходится по чужому напряжённому телу стоит ему слегка раскрыть нежные края в стороны и помассировать кожу вокруг. — ты сколько угодно можешь играть со мной в дерзкого строптивца и делать вид, что тебе всё нипочём, но я больше чем уверен, что анального опыта у тебя ещё не было. — я трахал себя пальцами и игрушками, — не соглашается чонгук и вызывающе дёргает подбородком, прикусывая проколотую губу и внимательно наблюдая за реакцией омеги, которая не заставляет себя ждать. в карих глазах начинают мелькать красные всполохи. лицо мужчины становится угрюмым. вот только это зрелище, эти пунцовые от стыда щёки и широко разведённые ноги заставляют его на секунду задуматься, а действительно ли он сможет сдержаться и не выебать альфу так, как тот того хочет. чонгук выглядит чертовски великолепно с этим своим румянцем и дрожащей дерзкой улыбкой. интересно, получится у омеги распространить этот очаровательный румянец по всему его телу? — это не одно и то же, гук-а. не заставляй меня объяснять тебе очевидные вещи, — недовольно говорит тэхён, перемещая ладонь на крепкое бедро, чтобы избавиться от искушения и снова не начать ласкать альфу хотя бы пальцами, и голос его звучит грубее, чем он бы хотел. глаза чонгука после его слов становятся влажными от стыда и чересчур блестящими. он отворачивает голову от мужчины, принимаясь учащённо и сипло дышать. — ты же умный и сообразительный взрослый мальчик, не расстраивай меня. губы альфы кривятся и он тут же пытается выползти из-под омеги, упираясь стопой в его лоснящуюся от пота грудь. но опять же, если он правда захочет, то оттолкнуть от себя мужчину ему не составит труда. — возможно, вы правы, хённим, и моего опыта, чтобы вас удовлетворить, действительно недостаточно, — неожиданно злобно огрызается чонгук, удивляя омегу своей внезапной вспышкой гнева, такой обезоруживающей и возбуждающей одновременно. альфа грубо толкает его ногой в грудь. — прислать вам шлюху, как обычно или сами справитесь? — ты ведь сейчас и правда договоришься, гук-а, — хрипло шепчет тэхён, поражаясь спокойствию в собственном голосе, потому что внутри от язвительного тона альфы и его колких слов мужчину просто разрывает. чонгука теперь хочется не только хорошенько отодрать, как суку, но и наглядно показать, как не стоит разговаривать с человеком, который буквально наступает себе на горло, чтобы не сделать больно и не сорваться. естественно омега не станет заниматься сексом с чонгуком против его воли, тем более, что сам альфа выглядит больше задетым и уязвлённым, если не сказать, что оскорблённым. и, блять, мужчина даже помыслить не мог, что отсутствие такого опыта у чонгука так его заденет. зато от осознания, что он явно был раздражён его похождениями с омегами и что он будет у альфы первым, из горла тэхёна почти вырывается удовлетворённое рычание. — тогда сделайте с этим уже что-нибудь, — чонгук кивает на свой вставший и текущий член, под покрасневшей головкой которого уже во всю обильно выделяется предэякулят и скапливается небольшая лужица предсемени. — а то, кажется, пока вы можете только говорить, хённим. омега хватается за по-прежнему упирающуюся в его грудь стопу, и крепко обхватывает пальцами тонкую щиколотку, отводя ногу чонгука в сторону, тем самым снова раскрывая его для себя. — вот так бы сразу. он нависает над альфой, располагаясь между его ног, в то время как чонгук начинает поглаживать его горло кончиками пальцев, место, которое омега не позволяет трогать никому. никому прежде. слишком уязвимо и слишком доверительно, но сейчас он искренне наслаждается прикосновениями альфы, его нарастающим от удовольствия запахом и тяжёлым от возбуждения дыханием. тэхён начинает тихо и монотонно урчать, потираясь истекающим смазкой членом о нежную паховую складку чонгука, который вдруг запрокидывает голову и хрипло выстанывает, приоткрывая розовые губы. — хённим… — хочу как следует подготовить тебя для себя, — рычит тэхён у его горла, наслаждаясь тем, как толкаются навстречу ему тренированные бёдра. он жадно наблюдает за закатывающимися глазами и лихорадочным румянцем на соблазнительно вспотевшем лице, и приникает ртом к яремной впадине, пока его рука продолжает настойчиво потирать подушечкой большого пальца сокращающуюся дырку, всё быстрее и сильнее надавливая на нежные края и балдея от того, как отчаянно дрожит альфа, цепляющийся за его плечи. — ты позволишь мне сделать это, гук-а? — тэхён медленно проникает внутрь сжимающегося входа, стараясь не заскулить, как щенок, от того каким тугим и горячим ощущается альфа, и осторожно пощипывает нежную кожу вокруг. чонгук дёргается и надрывно стонет, отчаянно толкаясь навстречу его руке. — давай же, детка, не молчи, я должен услышать твой ответ. альфа недовольно рычит и скалится, обнажая вылезшие клыки, когда мужчина вдруг прекращает его ласкать, а потом и вовсе убирает свою ладонь. — я жду, чонгук, — тэхён же криво улыбается, стараясь выглядеть более равнодушным, чем есть на самом деле. тяжело оставаться спокойным, когда перед тобой лежит желанное тело. он не собирается давить на альфу, но тот всё равно непроизвольно дёргается от собственного имени, произнесённого низким возбуждённым голосом. омега редко называет его полным именем, а это значит, что он действительно на пределе. чонгук тяжело сглатывает. — да… да, я очень хочу, чтобы вы меня подготовили, хённим, — мужчина удовлетворённо мычит и снова властно накрывает чужую промежность, застонавшего от наслаждения альфы, который вдруг дерзко усмехается, скаля зубы и вызывающе вскидывая подбородок. — хотя, знаете… не то чтобы я не баловался этим перед тем, как идти к вам. и после этого тэхёна будто накрывает. он почти угрожающе рычит, нависая над замершим чонгуком, и раскрытой ладонью бьёт прямо по сжавшейся розовой дырке, жёстко удерживая на месте вскрикнувшего и задрожавшего альфу, что мстительно всаживает ногти в его плечи. — хочешь мне ещё что-то сказать или можем продолжить? альфа ничего не отвечает, только скулит на одной ноте, когда мужчина начинает настойчиво тереть всё той же плотно прижатой ладонью его стремительно сокращающееся от удара чувствительное отверстие. — я так и думал. чонгук хнычет от почти болезненной стимуляции, а омега не может оторвать взгляда от его потного и слишком соблазнительного лица. кому-то явно нравится его грубость. запах альфы из-за пристального внимания и не прекращающегося бесстыдного поглаживания становится слаще и призывнее, почти как у омеги во время течки, и чонгук торопливо отводит рассеянный взгляд, пугаясь предательской реакции собственного тела и организма. — нет, смотри на меня, — требовательно приказывает мужчина, опускаясь вниз, и взгляд альфы полный возбуждения, смятения и стыда тут же возвращается к нему. он прикусывает нежную кожу у его тазовой косточки в собственническом порыве, отчего мышцы на животе сокращаются. — я хочу, чтобы ты видел, что я собираюсь с тобой делать, — тёплый язык оставляет влажный холодящий след рядом с подёргивающимся членом чонгука. тэхён слизывает солоноватое предсемя и губами опускает ниже, к потяжелевшим яичкам. — ты понял меня, гук-а? не смей отводить взгляд. альфа судорожно кивает и давится вдохом, когда чувствует в своём самом интимном месте настойчивый и слишком бесстыдный поцелуй. он послушно, огромными глазами смотрит в чужие, хищно сощуренные и пытается не заскулить от ощущения мокрого языка игриво мазнувшего по его тут же сжавшейся дырке. блять, как же долго омега ждал момента, когда впервые сможет попробовать чонгука, который поражённо вскрикивает, стоит ему толкнуться кончиком языка глубоко внутрь. — х-хённим… фокусируя помутневший взгляд на ошеломлённом выражении лица чонгука, мужчина скользит языком ещё глубже, плавно погружаясь на всю длину. глаза альфы, кажется, становятся только больше по мере того, как тэхён начинает активнее толкаться внутрь, обильно смачивая всё слюной, и размашисто вылизывать вокруг припухших гладких краёв, которые он не забывает втянуть в рот, мягко прикусить и приласкать. с губ чонгука срывается чувственный хрипловатый стон, и он несдержанно зарывается ладонью в чужие русые волосы, прижимая омегу к себе вплотную. альфа едва может удержать свои слезящиеся глаза на покрасневшем лице тэхёна, бесстыдно извиваясь под его ртом и рвано двигаясь бёдрами, и когда они в очередной раз сталкиваются взглядами, мужчина погружает в него язык ещё глубже, застонав от того, как крепко сжали его нежные стенки. чонгук закатывает глаза от удовольствия, отчаянно цепляясь пальцами за русые волосы, и стонет хрипло, не прекращая толкаться навстречу развязным движениям внутри. не отрывая взгляда от нуждающегося лица чонгука, омега продолжает дразнить губами и ласкать языком припухшую сокращающуюся дырку. он был такой охренительно влажный от его слюны, что палец мужчины без труда проскальзывает внутрь. ему нужно оказаться в альфе немедленно, или он действительно сойдёт с ума и обкончается, как подросток, потому что, кажется, альфа даже не замечает, что движется в нём теперь не язык тэхёна, и только когда его рот присасывается к поджавшейся мошонке, чонгук разлепляет мокрые ресницы и просяще всхлипывает. омега размашисто лижет аккуратный шовчик на поджавшихся тяжёлых яичках, и стонет от хватки на своём пальце, к которому он начинает терпеливо проталкивать и второй. чонгук не знает в какой момент чувство наполненности исчезает, но заметно напрягается, почувствовав на себе тяжесть чужого тела, и то как большая ладонь принимается размазывать прохладную смазку по его сжавшемуся отверстию. самому же мужчине вид распластанного под собой, растянутого и готового альфы совсем не прибавляет трезвости. как и ощущение раскрытой и влажной от смазки дырки, в которую упирается его скользкая головка. омега подавляет глухой стон и зарождающееся довольное рычание. блять, это самая сладкая пытка, какую он только мог себе представить. чонгук лежит под ним на кровати, его вспотевшее лицо напряжено, а подрагивающие бёдра, покрытые синяками разведены в стороны, выставляя напоказ округлые раскрытые ягодицы и растянутую поблёскивающую дырку. — видел бы ты себя сейчас, — низко рычит мужчина и слегка перемещается, чтобы соприкасаться своим членом с чужим. альфа гулко сглатывает, дрожащими ладонями оглаживая липкую грудь нависающего над ним тэхёна. — у меня вид не хуже. растрёпанные русые волосы прикрывают довольно сверкнувшие алым глаза. омега хищно скалится и приближает своё лицо к чужому, не отрывая взгляда от полных приоткрытых губ. его собственная естественная смазка уже вовсю обильно выделяется и пачкает ягодицы, заставляя чувствовать себя неуютно, но к чёрту это всё. мужчина потерпит. как терпит и периодические течки раз в месяц. — я никогда прежде не занимался сексом без презерватива, — предупреждает тэхён и аккуратно разводит ослабленные ноги ещё больше. он снова прижимается круглой шелковистой поверхностью головки к припухшей от ласк дырке, слегка потираясь об неё и осторожно надавливая самым кончиком. она выглядит такой маленькой рядом с членом омеги, что уже одно это вызывает внутри него трепет, а от представления, как крепко и плотно чонгук обхватит его своими влажными стенками и какой старательной станет его задница, чтобы принять всю его длину, мужчине вообще кажется, что он вот-вот кончит. — хотите попробовать? — чонгук дразняще улыбается и ногтём царапает чужой тёмный сосок, расслабляясь и впуская в себя крупную головку, которая впрочем быстро из него исчезает. — только, если ты не против. — вы были правы, когда сказали, что я никогда не занимался анальным сексом, а обычного у меня не было уже очень давно, так что не переживайте, — альфа в успокаивающем жесте оглаживает омежью грудь, чувствуя под ладонями чужой бешеный пульс, и то, как напрягается после его слов тэхён. не нужно его боссу знать, что секса у него на самом деле не было несколько лет. слишком несолидно для личного помощника лидера мафиозной группировки. — ты точно уверен? чонгук кивает. к этой заботливой стороне мужчины он уже начинает привыкать и проникаться. ему уже становится интересно, как будет вести себя омега во время его гона. альфа закусывает нижнюю губу и максимально расслабляется, снова позволяя толкнуться в себя одной головкой. тэхён крепко держит его под бёдрами и движется он уверенно, но медленно. возможно, даже слишком медленно, потому что чонгук, в какой-то момент не выдерживает этой неторопливой и аккуратной пытки и самостоятельно насаживается на крупный член до глухого хлопка. альфа зажмуривается и тихо мычит, а его стенки сильно сжимаются, заставляя тэхёна зашипеть от давления чужих мышц. его взгляд останавливается на побледневшем лице чонгука, дрожащие губы которого растягиваются в неловкую улыбку. — кажется, я переоценил себя… вы и правда очень большой. тэхён напряжённо замирает, давая время привыкнуть к чувству наполненности, и оглаживает чужие тазовые косточки большими пальцами в успокаивающем жесте, не отводя своего пристального взгляда от мелко сотрясающегося альфы под собой. подумать только, он лично вынимал из чонгука две пули, что не прошли на вылет, и столько раз зашивал грубыми стежками его раны без анестезии, а сейчас едва с ума не сходит от волнения из-за его искажённого лица. от одной мысли, что он причиняет этому альфе боль. — гук-а… чонгук качает головой и глубоко выдыхает, на пробу, самостоятельно качнув бёдрами. его движения неопытные и неуклюжие, и очевидно, что они не приносят ему удовольствия, но его дыхание становится тяжелее и прерывистее по мере того, как чужой член сильнее раскрывает и растягивает его под себя. щёки снова наливаются жгучим румянцем, как и запах, что опять становится слаще и прянее. тэхён внимательно следит за выражением чужого лица, убеждаясь, что его движения бёдрами осторожны настолько, насколько вообще возможно. его мышцы подрагивают от усилий, которые мужчина прикладывает, чтобы не толкнуться в чонгука резко и на всю длину, до звонкого и пошлого хлопка его яиц о мягкие ягодицы. он не привык контролировать свои действия настолько, не привык ставить удовольствие и комфорт другого человека выше собственных потребностей, но, блять, этот альфа… этот альфа, судорожно сжимающийся на его члене и смотрящий своими блядскими огромными глазищами в терпеливом ожидании, в который раз заставляет омегу наступить себе на горло. он столько раз представлял, как чонгук окажется в его постели, столько раз представлял, как возьмёт его, грубо и требовательно, возможно, они даже могли подраться, потому что доминирующая сущность альфы наверняка взбрыкнула бы на тэхёна, из-за нежелания признать над собой власть омеги. они ведь в конце концов столько времени доводили друг друга до исступления одними обжигающими взглядами, но на деле всё получается совсем по-другому. мужчина никогда не был с кем-то так близок во время секса. он никогда не двигался так медленно и не пытался подстроиться под своего партнёра и убедиться по выражению его лица, что делает всё правильно. его «правильно» всегда заканчивалось на презервативах и достаточном количестве смазки, которым вечно текущие омеги обеспечивали тэхёна с лихвой. чонгук же был альфой, тело которого в принципе не предназначено для подобных экспериментов. и несмотря на это он по-прежнему доверяет тэхёну и так искренне отдаётся на милость в его руки, позволяя терзать и сладко изводить собственное тело, что мужчина не может предать это доверие. чонгук звонко вскрикивает, когда одним сильным движением омега проникает глубоко внутрь, касаясь места, которое заставляет альфу судорожно сжаться и захныкать. тэхён удовлетворённо улыбается, слизывая дорожку слюны, стекающую с уголка чужого рта, и продолжает вбиваться в чонгука под тем же углом и в том же уверенном ритме, не прекращая поглаживать и трогать его вздрагивающее от толчков тело. альфа впивается ногтями в руки мужчины, и их дыхание учащается, смешиваясь с яростными поцелуями и укусами, наполняющими рот привкусом крови. проникновения становятся ещё глубже и интенсивнее. и то, как крепкие напряжённые бёдра двигаются навстречу толчкам, звук их сталкивающихся друг с другом влажных тел, и звонкие стоны чонгука — всё говорит о том, что он уже близко. — давай, гук-а… отпусти себя, — говорит мужчина и жадно наблюдает за искажённым от удовольствия лицом альфы, обхватывая ладонью его длинный член. чонгук от этого простого действия вскрикивает, а его мокрые стенки крепко сжимаются вокруг чужой плоти, когда тэхён сдавливает пальцами текущую пунцовую головку. смесь боли и наслаждения подталкивают омегу через край и его толчки становятся жёстче и агрессивнее, пока чонгук кончает в его руку, отчаянно сжимается и громко скулит. тэхён пытается выйти из выгибающегося в постели тела, но альфа лишь сильнее притискивает его к себе и скрещивает стопы за чужой спиной. блять, блять, блять. волна собственничества проходится сквозь омегу, когда он понимает, что чонгук не только позволил ему кончить в себя, но и снова молчаливо разрешил пометить своим запахом, который останется на смуглой коже на очень долгое время. тэхён порывисто целует доверительно подставленное горло, чувствуя чужой бешеный пульс под губами и тёплое дыхание, щекочущее вспотевший висок. татуированные ладони оглаживают его широкую спину, а дрожащие после оргазма пальцы проходятся по вспухшим алым бороздам, оставленным аккуратными ногтями в порыве страсти. омега подбадривающе сжимает скользкое бедро, откровенно наслаждаясь тем, как подрагивает тело чонгука от остаточного удовольствия, и как беспомощно он обмякает под ним, пытаясь привести в порядок собственное надорванное дыхание. — не думал, что вы будете так ласковы со мной, хённим, — охрипший от стонов голос альфы кажется тэхёну чёртовым благословением. но не его руки, опускающиеся со спины к мокрым от естественной смазки ягодицам и бёдрам. татуированные ладони проходятся по скользкой коже и заставляют омегу непроизвольно напрячься. — рассчитывал, что я поставлю тебя раком и грубо отымею? — рассчитывал, что получу от вас больше засосов и меток, — чонгук убирает руки, наверняка почувствовав, как подобрался из-за такого прикосновения мужчина и как изменился его сладковатый запах, и к удивлению последнего, подносит блестящую ладонь к своему лицу, мягко втягивая в рот испачканные в омежьей смазке пальцы. у тэхёна, от вида слизывающего его выделения альфы, член позорно дёргается прямо внутри всё ещё тугой и сжимающейся вокруг него дырки и снова начинает мучительно твердеть из-за одного бесстыжего мальчишки. — а вы, оказывается, очень сладкий, хённим, — чонгук тихо и удовлетворённо урчит, собирая языком стекающие масляные дорожки и пошло причмокивая блестящими губами. он смотрит своими чёрными глазами на молчаливо охуевающего омегу и двигает тазом, так чтобы его член с сочным хлюпаньем проник ещё глубже. — ты, блять, издеваешься… альфа даже умудряется хрипло засмеяться, вот только его смех так же резко обрывается, стоит мужчине качнуть бёдрами. они снова сталкиваются губами и тэхён действительно чувствует собственную сладость с цветочными нотками во рту чонгука. — когда я выйду из тебя… — заговаривает он севшим голосом, опуская взгляд туда, где был тесно соединён с дрожащим альфой, и обводит большим пальцем растянутую вокруг его члена дырку, размазывая подтёки пузырящейся и вытекающей спермы по распухшим гладким краям. чонгук начинает ещё сильнее дрожать от стимуляции и яростно сжимает его плоть в себе, вцепляясь татуированными пальцами в плечи омеги. — сразу же напряги свои мышцы. — альфа тяжело сглатывает и его кадык нервно дёргается. — понял меня, гук-а?.. — д-да… — ты же не хочешь, чтобы из тебя всё вытекло? чонгук надрывно вздыхает и качает головой, задерживая дыхание и крепко зажмуриваясь, когда мужчина, довольно хмыкая, начинает двигать бёдрами и медленно выскальзывать из его напряжённого тела. стоит только мокрой от семени и смазки головке показаться из стремительно сокращающейся вокруг неё дырки, как та тут же послушно сжимается, не давая сперме вытечь из себя. только тонкая белёсая струйка протягивается к лоснящемуся копчику и впитывается в простынь. тэхён хрипло выдыхает, зарываясь пальцами в собственные волосы, и опускает другую ладонь на чужую промежность, оглаживая распухшее от непрерывного трения крепко сжатое отверстие двумя пальцами. — вот так… хороший мальчик… пиздец. альфа действительно делает это. действительно удерживает в себе его грёбанную сперму. — хённим… — потерпишь ещё немного? чонгук судорожно кивает и большими влажными глазами следит за омегой, снова расположившимся между его ног. он громко сглатывает скопившуюся слюну и нервно сминает в татуированных пальцах простынь под собой, когда видит хищный взгляд тэхёна, блуждающий по его лицу, и чувствует его мокрый язык, накрывший плотно сжатую дырку. — что вы делаете?.. — альфе хочется ударить себя за то, что его голос звучит так испуганно. щёки уже вовсю припекает от удушающего стыда, а бёдра крупно дрожат, когда чонгук предпринимает слабую попытку отодвинуться, чтобы уйти от такого касания. — верни свою задницу на место и расслабь мышцы. — хённим, не надо… — ты плохо меня слышишь, чонгук? на лице альфы дёргаются мышцы от того с какой злобой, нетерпением и недовольством произнесено его имя, а затем он глубоко вздыхает, стараясь успокоиться и подавить предательскую дрожь. чонгук не привык перечить мужчине, но и чувствовать его пухлые губы между своих ног тоже. — хённим, это слишком… грязно, возбуждающе и порочно. альфа не договаривает, осаждённый сощуренными глазами и подавляющим омежьим запахом. он только давится вдохом, хватается за плечо тэхёна и поражённо вскрикивает, когда тот присасывается ртом к его трепещущему отверстию и раскрывает крепко сжатые края кончиком языка, ловя первую каплю собственного семени. — о, господи… чонгук чувствует облегчение и неимоверный стыд от того, что начинает испытывать извращённое удовольствие от вида вылизывающего его омеги. от того какие звуки тот издаёт, когда глотает свою же сперму, вытекающую из его растраханной дырки. альфа не знает сколько эта невыносимая сладкая пытка продолжается, не знает как долго тэхён мучает его и изводит, но чонгук снова бурно кончает себе на живот и сжимает в себе чужой язык. мужчина вытаскивает его и размашисто проходится по сокращающемуся отверстию, вызывая у альфы позорную дрожь в ногах. он отчаянно ищет опору, потому что чужих плеч уже недостаточно, и хватается за растрёпанные русые волосы, притягивая омегу к себе. в воздухе слышно их общее затруднённое дыхание. чонгук смотрит в довольные полуприкрытые глаза напротив, видит сытую ленивую улыбку и впервые чувствует себя целым. что же этот мужчина с ним делает?

***

чонгук осторожно высвобождается из объятий омеги, пытаясь выскользнуть из жаркого плена его рук с такой деликатностью, на которую только способен после их вчерашнего марафона безудержного секса. альфа влезает в рубашку тэхёна, и запахивается плотнее, на цыпочках выходя из комнаты. сначала он хочет пойти на кухню, чтобы приготовить им что-нибудь поесть, а потом вдруг резко разворачивается и идёт в кабинет мужчины. чонгук внимательно разглядывает документы на столе омеги, недовольно постукивая по нему ручкой. доход от продажи наркотиков и оружия в этом месяце больше, чем в предыдущем, что несомненно радует, но… — я так и знал, что вы не проверили документацию, которую я прислал вам ещё на прошлой неделе. тэхён входит в свой кабинет бесшумно, только сладковатый запах выдаёт его с головой и мурашки, которые стремительно пробегают по коже альфы, когда он чувствует позади себя чужое присутствие и горячее дыхание, полоснувшее уязвимую шею. — я проверил. только не расписался. чонгук оборачивается и обводит пальцами линию татуировки на обнажённом животе омеги, ощущая на тёплой загорелой коже под чернилами утолщения длинных зарубцевавшихся шрамов. — и что же вам помешало? мужчина хищно сужает раскосые глаза и вместо ответа тянется к расслабленному альфе, пахнущему им самим. он целует его, прикусывая проколотую нижнюю губу и зажимая её между зубами. — сейчас я не хочу говорить о работе, — тёплое дыхание обдаёт порозовевшее лицо чонгука, и он задерживает вдох, окутанный усилившимися омежьими феромонами. — облокотись о стол, — приказывает тэхён низким голосом, отходя на шаг. альфа молчаливо подчиняется, и рубашка на нём тут же задирается, не скрывая больше от жадного взгляда округлые подтянутые ягодицы с красноватыми отметинами в виде ладоней и вмятинами от крепкой хватки пальцев. требовательные руки скользят по твёрдым бёдрам вверх, выше поднимая накинутую на плечи рубашку. тэхён позволяет себе несколько секунд полюбоваться терпеливо ожидающим чонгуком, а после коленом раздвигает его ноги, открывая себе вид на раскрытую припухшую дырку, в которую омега беспрепятственно проникает сразу тремя пальцами. — ты был в душе? вторая ладонь мужчины властно оглаживает тёплую кожу на левой ягодице, слегка оттягивая в сторону и сминая. — как видите, хённим, — альфа прикрывает глаза, чувствуя дрожь в собственном голосе и нарастающее напряжение внизу живота от ленивых движений внутри себя. он начинает слабо покачивать бёдрами, самостоятельно насаживаясь на узловатые пальцы своего босса. — может, наконец, назовёшь меня по имени? десять лет я слышу от тебя одно и то же, — омега касается губами взмокшего позвонка чонгука и прихватывает его солёную кожу зубами. — я подумаю. от подкатывающего волнами возбуждения, альфа зарывается ладонью в чужие русые волосы и принимается перебирать пальцами густые пряди, в то время как сам тэхён заменяет собственные на свой член, проталкиваясь в жаркую тесноту грубо и властно. чонгук всё ещё такой податливый и безумно мягкий внутри, что у омеги крышу от этого сносит. от этого и одного блядского ощущения мокрых стенок, плотно обхвативших его член. — думай быстрее, гук-а. в последнее время я стал слишком нетерпеливым. альфа вцепляется татуированными пальцами за бок мужчины, готовый вот-вот завыть от того, что тэхён двигается в нём слишком медленно и неторопливо, но вибрирующий на столе телефон заставляет его только задохнуться собственным невнятным стоном и притихнуть. омега выругивается и резко толкается в чонгука, звонкий крик которого тут же топит в своей ладони. он грубо натягивает его на свой член до громкого влажного шлепка кожи о кожу и начинает вбиваться в сжавшегося и задушено заскулившего альфу размашисто и быстро. тэхён даже не смотрит на экран, прежде чем злобно прорычать в трубку: — ну, что ещё? — босс, тут японцы покромсали одного из наших химиков и оставили его… э-э… тело около вашего клуба. чонгук распахивает глаза от услышанного и напрягается весь, пытаясь отодвинуться и слезть с члена мужчины, но тот лишь дёргает его на себя обратно и резко осаждает одним хлёстким ударом ладони по покрасневшей ягодице, продолжая всё так же безостановочно двигаться. альфа вскрикивает и болезненно сдавливает зашипевшего омегу изнутри. — когда это произошло? на том конце провода на какое-то время становится тихо. всего несколько секунд, но вряд ли подчинённый тэхёна не слышит в телефоне своего босса непрекращающиеся шлепки, тяжёлое дыхание и хриплые надрывные стоны, которые явно пытаются заглушить. — вчера. — и почему вы, блять, сообщили об этом только сейчас? — работники клуба обнаружили тело сегодня утром, босс. омега стискивает зубы и вонзает ногти свободной руки в нежную кожу раскрасневшейся ягодицы, с силой оттягивая её в сторону и проталкивая собственный член в хлюпающую дырку точными и агрессивными ударами до самого основания. — сука… — чонгук роняет голову на сложенные на столе руки и тихо воет, не выдерживая ту силу с которой в него проникает чужая плоть, но мужчина хватает его за волосы и дёргает на себя, крепко прижимая к своей груди. — звони уборщикам, пусть пока займутся этим и уберут то, что осталось от тела. — а господин чон? мы не смогли до него дозвониться… — господин чон уже в курсе, — альфа закатывает глаза, когда горячий язык тэхёна слизывает с его щеки стекающую каплю пота. — верно, господин чон? — движения бёдрами становятся совсем уже яростными и мощными и чонгук больше не сдерживает громких стонов, начиная активно надрачивать собственный член в попытке угнаться за подступающим наслаждением. — а-ах… блять!.. хённим, пожалуйста… я б-больше не могу… омега сбрасывает звонок, понимая, что теперь слухов про них двоих с этого момента будет ещё больше, и освободившейся рукой обхватывает чужую шею, с удовольствием вдыхая острые и терпкие нотки их общего возбуждения. — можешь, детка, — тэхён кусает заскулившего альфу за челюсть. — сожми меня так, чтобы я кончил. мы должны разобраться с ебанутыми японцами как можно скорее. давай, гук-а, постарайся. чонгук послушно напрягает мышцы и довольный утробный рык вырывается из губ мужчины, что после нескольких толчков кончает глубоко внутрь и заполняет своей спермой задрожавшего альфу, продолжая вбиваться в него мелкими отрывистыми движениями. чонгук же не прекращает учащённо сжиматься на его члене и когда чувствует, как по бёдрам начинает течь горячее семя, то сам бурно кончает, спуская в собственную ладонь. — тэхён… срывающееся дыхание альфы тонет в поцелуе, когда тэхён резко поворачивает его потное лицо к себе. — ещё раз, — омега с хлюпающим сочным звуком вжимается в ягодицы чонгука, чувствуя, как по лобку размазывается его же горячая сперма, вытекающая из задницы скулящего альфы. — пожалуйста… — ещё раз, чонгук. скажи моё имя ещё раз. — тэхён, пожалуйста… — чонгук задыхается, давясь вдохом и очередным толчком. он цепляется за мужчину в отчаянии, в то время как волны удовольствия накрывают его всё сильнее с каждым движением чужих бёдер. — я больше не могу… не могу. — блять. омега выскальзывает из растраханной дырки и собирает пальцами вытекающую сперму, заталкивая её обратно и растирая по чувствительному входу и поджатым яичкам. его грудь плотно прилипает к спине альфы, а губы лихорадочно прижимаются к взмокшей шее, вонзаясь зубами долгим мучительным укусом. чонгук вскрикивает и сдавливает в себе чужие пальцы. — пока ещё не метка, не волнуйся. пока. — я больше волнуюсь, что кончил на ваши документы. — да, чёрт с ними, с документами, — мужчина влажно целует в щёку разомлевшего чонгука, который морщится от дискомфорта в шее и внутри и ведёт бёдрами в сторону. второго захода он точно не осилит. — новые распечатаю. — это были оригиналы, хённим. тэхён недовольно рыкает и разворачивает не сопротивляющегося альфу к себе лицом. он подсаживает его на стол и наклоняется, опасно направляясь к блестящей от пота груди. омега жадно ловит губами сосок и сжимает его, выбивая из губ чонгука хриплый вздох. он стискивает зубы вокруг твёрдого, но нежного комочка плоти, и из альфы вырывается громкий бесстыдный стон. — что-нибудь придумаем. чонгук согласно мычит и укладывает ладони на чужую широкую спину. под его прикосновениями мышцы мужчины начинают стремительно сокращаться. он хочет чувствовать ласки тэхёна как можно дольше, но… — нам нужно идти, тэ. и то, как скулит омега после его слов, отрываясь от его груди с влажным чмоком, кажется альфе чем-то безумным и невероятным одновременно. возможно ему стоит почаще сокращать чужое имя. руки мужчины крепко сжимают бёдра чонгука, между ног которого скапливается небольшая лужица его медленно вытекающей спермы. пальцы порывисто сминают смуглую кожу, словно собираясь сломать, а взгляд становится угрожающим. — не вздумай манипулировать мной таким образом, — предупреждающе рычит тэхён. альфа замирает, хлопая тёмными ресницами, но позволяет себе приласкать чужое напряжённое лицо, задерживаясь подушечкой большого пальца на горячих скулах. — а иначе? омега добирается до ягодиц чонгука и сильно сжимает их в ладонях. его дыхание становится тяжёлым, а ноздри раздуваются, втягивая пряный запах альфы. он говорит: — а иначе, гук-а, я буду часами трахать тебя так, как хочется мне и оставлять в конце неудовлетворённым. буду доводить до кульминации, а потом останавливаться, не позволяя тебе кончить даже от одного моего члена внутри. а у чонгука ноги дрожат от такой перспективы, и по коже пробегают мурашки от одной мысли о том, что только этот мужчина способен заставить его чувствовать подобное. внутри всё сжимается, кажется, даже сердце на какое-то время перестаёт биться. тэхён действительно опасный противник, особенно когда его провоцируют. вот только… — хорошо, тэ, — альфа вызывающе улыбается и соскальзывает со стола. — больше никаких сокращений.